Галера «Тверь» — яхта императрицы. В. Дыгало, М. Аверьянов. История корабля Исследования по воссозданию чертежа корпуса «Ингерманланда»
Шкоут Марсельный
Балахна - волжский город Нижегородской губернии в начале ХVIII века стал центром судостроения. На его верфях строили очень прочные мореходные суда шкоуты, которые предназначались для перевозки на Каспийском море рыбопродуктов и других грузов. Строительным материалом для шкоутов служил сосновый, еловый лес и частично персидский дуб (темир-агач), или «железное дерево». Для крепления деталей набора судна применялись железные болты и деревянные нагели, а продольные брусья толщиной более 30 см и шириной 40 см, которыми обшивали его плоское днище, соединяли между собой железными скобами. Такая технология постройки придавала шкоутам повышенную прочность и долговечность: они служили 20-25 лет. Судно было седловатым, неуклюжим и валким на волне. Его палубу настилали из досок толщиной 6-7 см. Под ютом была каюта для лоцмана, а позади грот-мачты - просторная кухня с русской кирпичной печью. Основные размерения шкоута марсельного: длина 24,5-46 м, ширина 7 -11,3 м, глубина трюма - 3,7 -5,2 м, осадка с грузом 3,6-4,9 м, грузоподъемность 250-500 т. Экипаж 12-18 человек. Якорей на шкоуте было два или три массой от 400 кг до 1 т, длина якорных пеньковых канатов 200-250 м. Руль приводился в движение румпелем посредством румпельталей. На этих судах устанавливали, как правило, фок- и грот-мачты, но при длине корпуса более 27,5 ,м ставили еще одну - заднюю, или крюйс-мачту. На двухмачтовых шкоутах было бригское парусное вооружение, на трехмачтовых - корветское.
Шкоут Крюйсельный
Другими промысловыми судами, которые строились в городе Балахне для Каспийского моря, были шкоуты крюйсельные. Их конструкция и способ постройки аналогичны конструкции и технологии постройки шкоута марсельного. Отличие состояло в размерениях и парусном вооружении. Шкоут крюйсельный имел длину по палубе 17 - 24 м, ширину 5-6,7 м, глубину трюма 3,4-4,6 м и грузовместимость 120 - 250 т. Первая мачта называлась большой, а задняя - крюйс-мачтой. Она была значительно короче передней. Мачты составляли из двух деревьев, которые соединяли по длине железными бугелями. Обе мачты имели гафеля. К гафелю большой мачты крепили парус трисель, именуемый гротом. К бизань-гафелю привязывали парус бизань. Бушприт был цельный, без утлегаря. Самый большой парус - топ - привязывали к топ-рею. Сверху паруса топа поднимался брам-топ. Рей, к которому крепили этот парус, назывался брам-топ-реем. Впереди большой мачты были косые паруса: фор-стаксель и два кливера. Крюйс-мачта имела два рея: нижний - крюйс-рей и верхний - крюйс-брам-рей. Эти реи устанавливались для украшения, парусов на них не было. Два якоря массой 250 и 750 кг с пеньковым канатом длиной 200-250 м обеспечивали надежную якорную стоянку. Экипаж судна 10-14 человек.
Фрегат «Штандарт»
Северная война уже в начальный период убедила Петра I, что силами одной, даже хорошо подготовленной армии добиться завоевания побережья Балтийского моря невозможно. Peшeно было начать строительство флота. 24 марта (4 апреля) 1703 года на Олонецкой верфи на реке Свири амстердамский корабельный мастер Выбе Геренс заложил первый российский военный корабль Балтийского флота - фрегат. Его длина 27,5 м, ширина 7,3 м, средняя осадка 2,7 м. Экипаж 120 человек. На закрытом деке, баке и юте корабль нec 28 пушек: 8-, 6- и 3-фунтовые.
1(12) мая 1703 года русские войска взяли штурмом шведскую крепость Ниеншанц, расположенную неподалеку от устья Невы. Путь к Балтийскому морю был свободен. В связи с этим событием в царский штандарт были внесены изменения: двуглавый орел теперь держал в лапах и клювах не три, а четыре карты с очертаниями Белого, Каспийского, Азовского и Балтийского морей. Спущенный на воду в конце августа 1703 года фрегат получил имя «Штандарт», и 8(19) сентября того же года на его грот-брам-стеньге был поднят штандарт нового образца. Корабль под командованием капитана Петра Михайлова (Петр I) перешел Ладожское озеро во главе семи вновь построенных судов и стал на якорь на рейде крепости Шлиссельбург. Впоследствии он принял активное участие в Северной войне. Фрегат «Штандарт» находился в составе Российского флота более 25 лет.
Полугалера (скампавея)
Галера - деревянное гребное судно, созданное венецианцами в VII веке, в России появилось при Петре I. При взятии 19(29) июня 1696 года турецкой крепости Азов в составе русского флота участвовали 23 двухмачтовые галеры, построенные «по голландскому образцу». Строительство галер для Балтийского флота началось на основанной в 1703 году Олонецкой верфи, а с 1712 года - на верфи в Санкт-Петербурге. Учитывая специфические особенности Балтийского театра военных действий (шхеры, мелководье, неустойчивые ветры), Петр I создал шхерный гребной флот, основу которого составляли полугалеры, или скампавеи (итал. sampare - исчезать и via - прочь). Они имели длину 36,6- 39,6 м, ширину 4,8-5,5 м и небольшую осадку. Эти суда были одно- и двухмачтовыми, с косыми парусами, имели до 18 пар весели могли вместить до 200 человек. Их вооружение составляли три - шесть 12-фунтовых пушек и 16-20 басов (1-2-фунтовые фальконеты). Отечественные галеры и скампавеи лучше были приспособлены для действий в прибрежных районах, чем большие шведские парусные корабли. 27 июля (7 августа) 1714 года русский флот в составе 99 галер и полу галер под командованием генерал-адмирала графа Ф. М. Апраксина (авангардом командовал Петр 1) одержал первую крупную морскую победу над шведами в Гангутском сражении, а 27 июля (7 августа) 1720 года 66 гребных судов под командованием генерала М. М. Голицына одержали не менее славную победу у о. Гренгам.
Галера «Двина»
Галера «Двина» - единственное в русском флоте 25-баночное (50-весельное) трехмачтовое судно. Она была построена по «венецианскому маниру» корабельным подмастерьем И. Калубневым под наблюдением венецианского галерного мастера Франческо Дипонти, приглашенного в Россию в начале 1720 года. Свое имя судно получило при спуске на воду 16(27) мая 1721 года в Санкт-Петербурге на Галерной верфи. Размеры «Двины» ни в одном из документов не указываются, а чертежи ее не сохранились. Судя по обмерам модели, галера имела наибольшую длину 48,46 м и наибольшую ширину с постицами 9,6 м. Артиллерийское вооружение составляли одна 24-фунтовая пушка, две 12-фунтовые и двенадцать 3-фунтовых басов по бортам - всего 15 орудий.
Гребцами на галеру определили солдат Преображенского и Семеновского полков. Каждым веслом гребли 5-6 солдат, следовательно, на судне находилось 250-300 гребцов. Длина весла 13,2 м, Масса 94 кг.
В боевых действиях «Двина» не участвовала, но ежегодно в течение нескольких лет выходила в Финский залив для практических плаваний.
Модель галеры, изготовленная, видимо, в начале XIX века, находится в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге.
Линейный корабль «Ингерманланд»
Проект и чертежи двухдечного 64-пушечного линейного корабля «Ингерманланд» были разработаны Петром I. Строительство велось под руководством талантливого мастера Р. Козеица. 1(12) мая 1715 года корабль был спущен на воду. Имя ему было дано по шведскому названию Ижорской земли Ингерманландии. Это был один из лучших кораблей своего времени. Его длина 46 м, ширина 12,8 м, средняя осадка 5,5 м. Он имел усовершенствованное парусное вооружение, на его высоких фок- и грот-мачтах впервые в отечественной практике появились паруса третьего яруса – брамсели. Корабль отличался хорошими мореходными качествами и имел мощное по тем временам артиллерийское вооружение. На нижнем деке (гон-деке) стояли двадцать четыре 30-фунтовых орудия, на верхнем (опер-деке) - столько же 16-фунтовых, на шканцах четырнадцать 14-фунтовых, на баке (форкастеле) – два 2-фунтовых. В течение ряда лет «Ингерманланд» оставался флагманским кораблем Балтийского флота. Участвуя в кампаниях 1715,1718,1719 и 1721 годов, он ходил под флагом вице-адмирала Петра Михайлова (Петра I), а в кампании 1716 года под штандартом государя, командовавшего соединенным англо-голландско-датско-русским флотом в войне со Швецией. «Ингерманланд» был любимым детищем Петра I. Царь повелел «хранить корабль для памяти», однако в 1735 году, находясь на вечной стоянке в Кронштадтской гавани, «Ингерманланд» затонул во время сильного наводнения.
Пакетбот «Св. Петр»
К концу лета 1740 года в Охотске под руководством корабельных мастеров Козьмина и Рогачева были построены два пакетбота – «Св. Петр» и «Св. Павел», которые предназначались для исследований северной части Тихого океана по программе Великой Северной, или Второй Камчатской, экспедиции. Это были четырнадцатипушечные однопалубные двухмачтовые суда с бригским парусным вооружением и хорошими мореходными качествами. Длина пакетбота 24,4 м, ширина 6,7 м, осадка 2,9 м, водоизмещение более 200 т, экипаж 75 человек.
В начале сентября суда отправились в плавание. На флагманском пакетботе «Св. Петр» находился руководитель экспедиции командир В. Беринг. «Св. Павлом» командовал опытный моряк лейтенант А. Чириков. В октябре экспедиция прибыла в Авачинскую губу и остановилась на зимовку в бухте, которую Беринг в честь пакетботов назвал Петропавловской. Позже и основанный здесь город был назван Петропавловском.
В июне 1741 года суда направились на юго-восток искать берега Америки. Во время шторма они потеряли друг друга и далее действовали порознь. А. Чириков стал первооткрывателем Северо-Западного побережья Америки и Алеутских островов. В октябре его пакетбот благополучно вернулся в Авачинскую губу. «Св. Петр» на обратном пути к Камчатке подошел к неизвестному острову (ныне остров Беринга). Здесь 8(19) декабря 1741 года В. Беринг скончался. При подходе к острову пакетбот получил большие повреждения и был разобран. Из его частей экипаж построил небольшое судно, на котором летом 1742, года добрался до Камчатки.
Линейный корабль «Евстафий»
Корабль был построен в 1762 году на верфи Главного Адмиралтейства в Санкт-Петербурге корабельным мастером Ульфом. Его длина 47,5 м, ширина 14,5 м, глубина трюма 5,8 м, вооружение составляли шестьдесят шесть 36- и 18-фунтовых орудий.
В середине июля 1769 года из Кронштадта в Средиземное море вышла русская эскадра под командованием адмирала Г. А. Спи¬ридова (1-я Архипелагская экспедиция). Адмирал держал свой флаг на «Евстафии». 24 июня (5 июля) 1770 года эскадра обнаружила в Хиосском проливе (в Эгейском море) главные силы турецкого флота и с ходу, в кильватерной колонне с короткой дистанции (50-70 м) атаковала его авангард и часть центра. В самом жарком огне оказался «Евстафий»: во время отчаянного абордажного боя начался пожар на флагманском турецком корабле «Реал-Мустафа», и его горящая грот-мачта упала на русский флагман. Когда Спиридов убедился, что спасти «Евстафий» невозможно, он перенес свой флаг на линейный корабль «Три Святителя». Вскоре «Евстафий» взорвался, а вслед за ним взлетел на воздух и «Реал-Мустафа». Взрыв обоих кораблей и ураганный огонь русской корабельной артиллерии вызвали панику на судах противника. Они спешно и в беспорядке отступили в Чесменскую бухту, где были заблокированы русской эскадрой. На военном совете 25 июня (6 июля) у главнокомандующего русскими морскими и сухопутными силами в Архипелаге (в Ионическом море) графа А. Г. Орлова был принят план Г. А. Спиридова по уничтожению турецких кораблей комбинированным ударом корабельной артиллерии и брандеров.
Линейный корабль «Трех Иерархов»
Линейный корабль «Трех Иерархов» был построен в 1766 году в Санкт-Петербурге на верфи Главного Адмиралтейства по проекту опытного корабельного инженера Ламбе Ямеса и назван в честь епископов-богословов первых веков эпохи христианства Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Длина судна 47,4 м, ширина 12,5 м, глубина трюма 5,5м. Вооружение составляли шестьдесят шесть пушек. Совершенные формы корпуса корабля гармонично сочетались с красивым декором. Носовая фигура представляла собой воина в римских одеждах. Корму украшала композиция из четырех фигур нимф и кариатид, соединенных между собой завитками затейливого орнамента. Весь изящный горельеф был позолочен и хорошо смотрелся на фоне голубой решетки балкона. Во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов корабль в составе эскадры адмирала Г. А. Спиридова участвовал в Хиосском, а затем в Чесменском морских сражениях 24-26 июня (5-7 июля) 1770 года. Под командованием капитана бригадирского ранга С. К. Грейга он бесстрашно сражался на очень близком расстоянии от противника и нанес ему значительный урон, хотя и сам получил серьезные повреждения. На корабле «Трех Иерархов» держал кайзер-флаг главнокомандующий русскими морскими и сухопутными силами в Архипелаге генерал-аншеф граф А. Г. Орлов, получивший за беспримерную победу в Чесменском бою титул Чесменского. С. К. Грейгу присвоен был чин контр-адмирала.
В начало
Продолжение
Сознание необходимости морского флота для России нашло яркого выразителя в лице Петра I, энергия которого, влечение к морскому делу и поставленные политические задачи побудили ускоренным темпом приняться за создание флота. Еще 17-летним юношей он при содействии иностранных руководителей икорабельных мастеров-голландцев, оставшихся в Москве после постройки судов в Дединове, строит флотилию на Переяславском озере под Москвой. В 1692 г. на переяславской верфи были построены два малых фрегата и три яхты, причем Петр сам принимал личное участие в работах, вплоть до плотничьих. Не удовлетворившись этим, Петр в 1693 г. едет в Архангельск «провожать иностранные корабли». Там он закладывает верфь и строит два корабля, а третий заказывает в Голландии. В следующем году он опять едет в Архангельск вооружать выстроенный корабль Св. Павел и принимать пришедший из Голландии 44-пушечный фрегат Св. Пророчество. С флотом из трех кораблей он выходит в Белое море и провожает иностранные корабли.
Эти первые попытки к созданию военного флота не могли удовлетворить Петра. Белое море по кратковременности навигации являлось тесным для его замыслов. Покинув Архангельск и обратив построенные им корабли в торговые, Петр предпринимает поход против турок. Первый азовский поход Петра (1695 г.) был неудачен; штурмы крепости с суши были отбиты, а сама она беспрепятственно получала с моря боевые запасы и провизию, так как флота у русских не было.
Исход первого азовского похода доказал необходимость флота, и начинается серьезное строительство кораблей для второго азовского похода.
В 1694 г. Петром была заказана в Голландии 32-весельная галера, предназначавшаяся для отправки в Каспийское море; она была доставлена на корабле по частям в Архангельск. Велено было спешно доставить ее в Москву, и в селе Преображенском на лесопильном заводе немедленно началось изготовление по этому образцу отдельных частей для 22 галер и 4 брандеров. К этой работе были привлечены как местные, так архангельские и вологодские плотники, иноземцы и солдаты. В Воронеже была основана судостроительная верфь, куда переправлялись части галер для сборки. Несмотря на новую тяжелую работу и ряд неполадок, суда эти были выстроены в 3 месяца. Наибольшая длина этих галер 38 м, длина по ватерлинии
29 ж, ширина по корпусу 6 м, высота от киля до палубы 3,8 .м, вооружение - от трех до пяти медных 5- и 2-фунтовых пушек, команды 130-170 человек (рис. 164). і
Кроме того, в Воронеже были заложены два 36-пушечных корабля Ап. Петр длиною 35 м, шириною 7,6 м и Ап. Павел длиною
30 м, шириною 9 м; оба они походили по типу на современные им иностранные корабли 4 ранга. Для перевозки войск в Воронеже,
^■ Первое время у русских галеры назывались каторгами и фуркатаии, 3 корабли галеасами, но затем они получили обычные названия.
Козлове и других окрестных городах было приказано выстроить 1300 стругов (плоскодонных барж) и 100 плотов.
В мае 1696 г. двинулся по Дону первый отряд из 8 галер во главе с галерой Принципиум, которой командовал сам Петр; затем отправились и остальные суда, кроме корабля Ап. Павел, который не был готов. На рис.165 показан корабль Ап. Петр и галерыперед Азовом.
После взятия Азова 18 июля 1696 г., на совещаниях по военным делам Петр высказал свое мнение «ничто же лучпіе мню быть, еже воевать морем, такоже зело близко есть и удобно многократ паче нежели сухим путем, к сему же потребен есть флот». Было решено «корабли сделать со всею готовностью и с пушками и с мелким ружьем,
Рис. 1С4. Первые русские галеры.
как им быть к войне»; участие в постройке кораблей должен был принять весь народ, ибо это требовало средств больших тех, которыми располагало государство.
Были образованы «кумпанства», т.е. компании. Все помещики, имевшие больше 100 крестьянских дворов, должны были, соединившись вместе, за каждые 10 ООО дворов предоставить один вполне оборудованный корабль. Духовенство - за каждые 8000 дворов - один корабль. Купцы и горожане, сорганизовавшись, должны были выстроить 12 кораблей. Владельцы, имевшие менее 100 дворов, облагались денежным сбором по полтине со двора. Срок всем был дан 1 апреля 1698 г. Купцы, чтобы не связываться с этим непонятным для них делом, дума.чи отделаться от повинности взносом денег, но Петр для прекращения подобных попыток прибавил им еще 2 корабля. Владельцы имений составили 18 кумпанств, духовенство 17, а купцы 14. Лес для постройки кораблей давался правительством, оно же принимало иа себя заботу о найме корабельных мастеров, которые были вызваны из Голландии, Швеции, Дании и Венеции.
Для ведения всех дел по постройке кораблей, число которых определялось в 52, 1 был образован Владимирский судный приказ, прототип адмиралтейства других стран.
Верфь в Воронеже была расширена, построены склады для леса, магазины для хранения корабельных частей и вооружения, мастерские и цейхгаузы (склады). В некоторых местах, ближе к Дону, были оборудованы и другие верфи. Часть кумпанств приступила к работе, другие отлынивали и приходилось грозить им строгими указами; работа была трудная, небывалая до того в России, а потому встречала непонимание и недоброжелательство. Не все иностранные кораблестроители оказывались сведущими, а потому Петр решил сам ознакомиться с делом на лучших европейских верфях, каковые были в то время в Голландии иАн-глии, и пригласить оттуда лучших специалистов; кроме того, решено было послать 69 молодых людей за границу для обучения корабельному и морскому делу. В инструкции, данной им, указывается: «знать чертежи или карты, компасы и протчие признаки морские, владеть судном как в бою, так и в простом шествии и знать все снасти или инструменты, к тому принадлежащие - паруса, веревки, а на каторгах весла и протчая». Особая царская милость полагалась тем, кто б}"дет «знать как делать те суды, на которых они искушение свое приемлют».
В 1697 г. во главе с адмиралом Лефортом выехало из Москвы за границу посольство, в которое под именем Петра Михайлова входил сам царь. Поездка продолжалась полтора го да; в течение этого времени Петр сначала простым плотником работал по постройке корабля, от закладки до спуска на воду, в Амстердаме на верфи Ост-Индской компании. Неудовлетворенный тем, что голландцы «строят суда просто по навыку и опыту бе."з всяких хитростных чертежей», Петр уехал в Англию, где занимался на королевской верфи в Дептфорде, составляя под руководством опытных строителей чертежи кораблей.
Перед возвращением в Россию он принял на русскую счужбу опытного голландского адмирала Крюйса, пять капитанов кораблей
1 Стоимость корабля по расценке того времени была около 10 ООО рублей.
и много моряков и матросов (всего около 600 человек); часть из них были англичане, а часть голландцы.
Тем временем корабли продолжали строить на воронежских верфях; срок постройки был продлен до конца 1698 г., но зато кум-панствам было предложено выстроить еще 19 кораблей, а затем еще 6, но фактически из них было заложено только 12. К назначенному сроку корабли были почти готовы, хотя из-за спешности постройка велась пз сырого невыстоявшегося леса; из-за этого, а также вследствие неудовлетворительности чертежей имели место различные переделки. Построенные корабли состояли из таковых, соответствующих 4-му рангу иностранных (см. § 10), ^ затем из шестибомбардирских судов и двенадцати галер. Корабли были длиною до 35 м, шириною 8-10 л«, осадкой 2,0-2,5 .и и вооружены 26-44 пушками, послед-
Рис. 166. Постройка кораблей на Воронежской верфи,
ние были 12-, 6-, 4-фунтовые и картечницы. Бомбардирские суда, длиною 25-2Sm, шириною 8,5 ^и, были вооружены двумя мортирами и несколькими 24- и 12-фунтовыми пушками. Галеры были крупнее: длина наименьшей была 41 м, наибольшей 53 л<, ширина 7,3 м, вооружение состояло из одной 20-фунтовой пушки и нескольких 6- и 3-фунтовых и картечниц. Пушки частью приобретались заграницей, частью изготовлялись на тульских заводах. Кроме того, шведский король Карл XI подарил в 1697 г. Петру 300 пушек,которые были перевезены в Воронеж.
На рис. 166 показан общий вид постройки кораблей на Воронежской верфи (по старинной гравюре). По возвращении из-за границы, Петр, вместе с Крюйсом и вновь назначенным адмиралом Головиным, поставленным во главе флота, прибыл в Воронеж. Там он занялся приведением в порядок и исправлением плохо построенных кораблей, поручив наблюдение за этим делом Крюйсу; последний одновременно
^ По неустановившейся еЩе голландско-венецианской терминологии эти корабли сначала называли 6apEanoBa.4h (Ьагса longae) и варвариысБшш судами, т. е. построенными по образцу мавританских.
ста.ч устанавливать однообразную терминологию частей корпуса и вооружения, так как происходила невероятная путаница в этом отношении, особенно при выписке отдельных изделий и контроле работ.
к весне 1700 г. корабли кумпанств были готовы и приняты. * Однако постройка их была далека от совершенства; имея по большей части деревянное крепление частей, они рассыхались и текли, тем более что были плохо проконопачены и осмолены. В отзыве голландского резидента Гульста, посетившего Воронеж, говорится, что из 30 кораблей лишь 4-5 исправные, остальные стоятнемногого. Поэтому Петр еще из Голландии прекратил постройку кораблей по старым образцам и решил дальше строить средствами правительства, которое уже располагало достаточным числом корабельных мастеров, хорошими чертежами и накопило опыт в этом деле. Был заложен 58-пушечный корабль Пре-дестинация длиною 36 ж, шириною 9,4 м\ он был построен по чертежам, привезенным иэ Англии, и подобен английским кораблям того времени, что видно из сравнения рис. 167 с рис. 72 и 73. Вначале сам Петр был строителем этого корабля, но по отъезде поручил это дело двум первым русским корабельным инженерам Скляеву и Верещагину, обучавшимся в Венеции. Одновременно английский кораблестроитель Иосиф Най начал постройку другого 56-пушечпого корабля Черепаха, а итальянец Яков Моро приступил к постройке «великого галеаса» длиною 50 м, шириною 9,4 м - роскошно отделанного корабля, который Петр предполагал иметь для торжественных выездов. 2
Рис. 167. Корабль Предестинщия.
г Вся работа постройки кумпаиствами кораблей обошлась им в суммупеле 14 лет, после спуска иа воду простоял столько же лет у оерег^ был разломан.
Всего было построено казною 11 кораблей.Управление кораблестроением и заведывание корабельными лесами было переведено из Владимира в «Московский адмиралтейский приказ» с назначением «адмиралтейцем» стольника Ф. Апраксина - в будущем генерал-адмирала флота.
С целью заключения наиболее выгодного мира с Турцией Петр, в число требований которого входило свободное плавание русских военных кораблей в Азовском и Черном морях, решил демонстрировать свой флот перед Турцией. В составе эскадры из 11 кораблей (больше не удалось собрать из-за недостатка команды), нескольких галер и других небольших судов он вышел в Азовское море. В эскадру входил адмиральский 62-пушечный корабль Скорпион, вице-адмиральский 34-пушечный Благое начало, 32-пушечный Цвет войны шаут-бенахта (контр-адмирала), 42-пушечный Отворенные врата, которым командовал царь под именем Петра Михайлова; остальные корабли, под командой инострапных командиров, имели от 22 до 46 пушек. На 46-пушечном корабле Крепость был отправлен в Константинополь русский посол Украинцев, которого до Керчи сопровождала русская эскадра. Неожиданное появление русских кораблей в Черном море произвело сильное впечатление на Турцию; был заключен мирный договор на 30 лет, по которому Азовский край и часть побережья Азовского моря отходили к России, но вопрос о свободном плавании русских кораблей в Черном море остался открытым.
В 1700 г. началась война со шведами, отвлекшая внимание Петра на север, к Балтийскому морю; война эта продолжалась 21 год. Закладываются новые верфи на Онежском, Ладожском озерах, на Свири, в Олонце (Лодейном Поле), а затем и в новой столице Петербурге. Однако неустойчивые отношения с Турцией, возбуждаемой Швецией против России, заставляли продолжать постройку кораблей в Воронеже, а также на новых верфях в Таврове (близ Воронежа) и в Таганроге. Готовые суда переводились в Азов, часть особенно плохих превратили в провиантские склады, некоторые старые корабли прогнили, несколько крупных 80-пушечных кораблей нельзя было спустить на воду из-за обмеления рек Воронежа и Дона, и они были разобраны. Когда в 1710 г. Турция объявила войну России, то Крюйс, посланный в Азов, мог собрать только эскадру из 4 линейных кораблей, вместо намеченных 19, 3 шняв, 2 бригантин и 2 галер. Турецкий же флот, посланный в Азовское море, состоял из 18 кораблей и 14 галер; однако ни с той, ни с другой стороны никаких действий на море, кроме мелких стычек, не происходило. Дальнейшие мероприятия по усилению Азовского флота были прекращены заключением мира с Турцией (после неудачного Прутского похода), по которому вся Азовская область возвращалась обратно Турции. В 1712 г. Азов и Таганрог были разрушены русскими же, пушки отправлены внутрь страны, часть кораблей продана Турции, остальные сожжены. Воронежское строительство закончилось, мастера и рабочие отправлены в Петербург, куда возвратился и Крюйс с командирами и командами кораблей. Недостроенные корабли на воронежских верфях до 1727 г. стояли на стапелях, пока пожар не уничтожил их и оборудование верфи.
В дальнейшем все мероприятия были направлены на создание военного флота в Балтийском море. Начало войны со шведами ознаменовалось появлением шведской эскадры из 5 фрегатов и 2 галиотов в Белом море и нападением их на Архангельск, окончившимся неудачей, - один фрегат сел на мель и был взят, равно как и оба галиота, остальные ушли. Петр велел укрепить Архангельск и начать там постройку двух малых фрегатов, которые были закончены в 1702 г. В том же году была взята шведская крепость Нотебург (нынешний Шлиссельбург) при выходе Невы из Ладожского озера, а в 1703 г. крепость Ниеншанц на Неве и заложен новый город - Петербург; путь русскому флоту из Ладожского озера к морю был открыт и нужно было усиленно создавать этот флот.
В дополнение к указанным выше верфям создается верфь на реке Сяси, впадающей в Ладожское озеро, и на ней заложено шесть 18-пушечных фрегатов (с трехфунтовыми пушками) и несколько малых судов. Для ускорения дела их разрешено строить из невыстояв-шегося леса и из тесаных, анепиленыхдосок, таккакпилбыломало, и русские плотники, хорошо владея топором, не были приучены к пользованию пилами. Ввиду медленности постройки была основана еще верфь в Новгороде (на Волхове) для постройки шести фрегатов длиною 20-30 м, пяти яхт и пяти других судов. В Олонце был заложен 24-пушечный фрегат Штандарт длиною 24 м, шириною 7,3 м, осадкой 2,7 м, два шмака, один флейт, один галиот и четыре бота. Малые суда строились на верфях в Старой Ладоге, на реках Луге и Ижоре; галеры строились в отнятом от шведов Выборге. Кроме того, была проведена грандиозная работа по перетаскиванию сушей из Архангельска в Онежское озеро, а оттуда в Ладожское озеро и Неву двух построенных там фрегатов.
Первые корабли, построенные на Олонецкой верфи, соответствовали 4-му рангу английских и голландских кораблей; они имели высокие кормы с расположенными в них пушками и одну или две батарейные палубы. Так как эти корабли были тяжелы на ходу, то при эскадре были более быстроходные суда - шнявы (рис. 168), имевшие две мачты с прямыми парусами и 12-16 пушек, расположенных на открытой палубе. Отношение длины к ширине у них равнялось 4, тогда как у кораблей около 3. Малые суда носили название пгааков, флейтов, буеров, галиотов и ботов. Шмаки - небольшие бриги - имели две мачты с косыми парусами и кливер; флейты имели также две мачты, подобно шмакам; буера (рис. 169) имели одну мачту с марселем и одну малую в корме с бизанью; бригантины, боты и др. имели одну мачту с тендерским вооружением (рис. 170). Малые суда могли ходить и под веслами; вооружение их состояло из нескольїїих мелких пушек, кроме крупных галер, во флоте были еще небольшие (длиною до 30 м) быстроходные галеры - скамнавеи (от итальянского слова всатраг via - убегать); они имели три мачты с косыми парусами и 20 весел.
В 1704 г. Балтийский флот состоял из десяти фрегатов, вооруженных 22-43 шестифунтовыми пушками, и девятнадцати других судов.
На мели у острова Котлина была построена крепость Крон-шлот. Подступившая к ней шведская эскадра была отбита. Петер бург был защищен с моря, мог принимать торговые корабли, приходившие из-за границы, а также вести постройку кораблей у себя. На всех верфях усиленно строились корабли и направлялись в Петербург, а 5 ноября 1704 г. в нем была заложена адмиралтейская
верфь и строителем назначен Федосей Скляев - лучший русский кораблестроитель того времени.
После поражения шведов под Полтавой, взятия Выборга, Ревеля, Риги и др. городов строительство кораблей с целью усиления Бал-
Рис. 170. Шведский бот Гедон, взятый русскими в 1703 г.
тийского флота получило широкое развитие. Корабли строились в Архангельске (три фрегата перешли морем в Петербург), а также и на других верфях. Крупные корабли преимущественно строились в Петербургском адмиралтействе (на месте нынешнего); на рис. 171
показан общий вид постройки кораблей с расположенными по концам адмиралтейства складами корабельных частей и лекал, магазинами и кузницами. В устье Невы на «Галерном острове» (ныне завод им. Марти) строились галеры, а на взморье для ремонта и стоянки их была устроена «Галерная гавань», сохранившая и поныне свое название.
В 1712 г. был спущен на воду первый построенный в Петербурге под наблюдением самого Петра 54-пушечный корабль Полтава (рис. 172). Все управление флотом и кораблестроением переведено из Московского приказа в Петербург, объявленный в 1713 г. столицей государства.
Рис. 172. 54-пушечный корабль Полтава.
До 1711 г. в Балтийском флоте было мало линейных кораблей. Ядро флота составляли 20-26-пушечные фрегаты и шнявы; к ним присоединялись брандеры, ирамы - небольшие плоскодонные суда, мелкосидящие, с полными обводами, носившие 18-30 пушек крупного (по тому времени) калибра, шмаки, галиоты, транспорты и др. Кроме того, была еще отдельная эскадра - галерная. Каждая галера имела одну 24-фунтовую пушку и 14-16 пушек малого калибра, к галерной эскадре присоединялись бригантины (вооруженные трехфунтовыми пушками) и провиантские суда; последние Ходили на буксире у галер и бригантин. В период с 1703 по 1711 г. с русских верфей было спущено 20 кораблей и фрегатов, из них 11 на Олонецкой верфи (в том числе один 50-пушечный корабль Пернов), ^5 Шняв, 2 бомбардирских корабля, 4 прама и 170 малых судов. Построены они были плохо, так что из указанных 20 кораблей и фрегатов в 1712 г. участвовало в кампании только 9, остальныенаходились в тимберовке, а часть фрегатов и шняв обращены в брандеры, т. е. признаны неспособными носить артиллерию.
В Петербурге под личным наблюдением Петра дело шло лучше. С 1712 г. строятся крупные линейные корабли. Кроме Полтавы, построены 60-пушечные корабли Екатерина, Нарва, Ревель, Шлиссельбург, Ингерманланд и Москва. На рис. 173показан64-пушечный корабль Москва. Петр принимал участие в постройке кораблей и лично утверждал их чертежи. На рис. 174а и 1746 показан утвержденный им чертеж 100-пушечного корабля. Так как осадка означенных кораблей превышала Ъ,2м, то для зимовки их была устроенагавань на о. Котлине.
Наиболее деятельными кораблестроителями Петровской эпохи былиСкля-ев и Броун, построившие по 11 кораблей, затем Ко-зенц и Най, построившие по 6 кораблей. В Архангельске строитель Выбе-Ганс построил 9 кораблей. Большую помощь в деле постройки галер и организации галерного флота оказывал венецианец Боцис, перешедший в 1703 г. из венецианского флота в русский; в должности шаутбенахта он удачно действовал во главе галерного флота в войне со шведами.
Кроме постройки кораблей у себя, Петр решил увеличить флот покупкой кораблей за границей. Для этого в Данию и Голландию был командирован корабельный мастер Салтыков; им был приобретен в Голландии 50-пушечный корабль Антоний (длина 40 м, ширина 11 л). В своем донесении Салтыков упоминает, что этот корабль, построенный из дуба с железным креплением, обошелся в 35000 гульденов (около 19 ООО рублей по цене того времени) без пушек, что составляет лишь ^/д стоимости постройки кораблей в России из соснового леса с деревянным креплением. Кроме того, были еще куплены два фрегата - 32-пушечный Самсон и 22-пушечный Св. Яков.
Все верфи были загружены постройкой судов; к 1712 г. пришли и корабли, купленные за границей, а также совершившие переход морем из Архангельска.
Война со Швецией продолжалась как на суше, так и на море-У шведов в Финском заливе был сильный флот, препятствовавший русской морской торговле. Весной 1713 г. было решено вытеснить
Рис. 173. 64-пушечиый корабль Москва.
шведов из Финского залива, овладев Финлядией. Был собран флот из 93 галер, 60 бригантин и 50 разных малых судов; на галерах было десанта 16000 человек. Под общим командованием адмирала Апраксина флот вышел шхерами к Гельсингфорсу; корабельный флот из 7 кораблей, 4 фрегатов и 2 шняв под командой вице-адмирала Крюйса пошел морем. Русскими были заняты города Гельсингфорс, Або и Борго, а затем вся Финляндия присоединена к России.
Рис. 174а. Теоретический корпус 100-пушечного корабля, утвержденный лично Петром I.
Морской же флот потерпел неудачу: при встрече с неприятельским флотом три русских корабля, в том числе и адмиральский, сели на мель и прекратили бой, упустив шведские корабли. По суду Крюйс был сослан в Казань, а начальство над корабельным флотом принял сам Петр.
Для нанесения решительного удара Швеции выходом в Ботнический залив и угрозой ее берегам флот в составе 18 кораблей и фрегатов, под начальством контр-адмирала Петра Михайлова, 99 галер и скампавей, а также транспортных судов с войсками, под начальством Апраксина, вышел в море- Галерный флот дошел доконечного пункта Финского залива - полуострова Гангут. К нему присоединился и корабельный флот, увеличившийся после захода в Ревель до 24 единиц: шестнадцать 42-5-72-пушечных кораблей, 8 фрегатов и шняв (18-ь32-пушечных). Дальнейший путь был прегражден шведским флотом в составе 26 кораблей.
27 июля 1714 г. произошел первый крупный морской бой русского флота при Гангуте. Петр задумал миновать шведский флот, перетащив галеры волоком через узкий перешеек полуострова. Шведы, узнав об этом, разделили свой флот: 1 фрегат, 6 галер и 3 шхербота пошли к месту спуска галер на воду, а остальные приблизились к оставшимся русским кораблям.
Рис. 1746. Чертеж 100-пушечного корабля, утвержденный лично
Переправа галер была прекращена, и Петр приказал 35 галерам, пользуясь штилем, обойти шведский флот морем, а остальным в тумане пройти берегом, пользуясь тем, что шведский флот оттянулся дальше от берега, чтобы преградить дорогу русским галерам. Все галеры, обогнув полуостров, заблокировали отделившиеся шведские корабли и, несмотря на преимущество последних в артиллерии, взяли их на абордаж. Победителям достались 10 шведских кораблей вместе с командующим шаутбенахтом Эреншильдом.
Гангутская победа открыла путь русскому флоту к берегам Швеции, на которые впоследствии производились нападения галерного флота. Корабельный флот в период 1714-1720 гг. также имел ряд удачных сражений и захватов шведских кораблей. После морского боя у о. Гренгама 35 русских галер с 14 шведскими кораблями, закончившегося захватом русскими 4 шведских фрегатов, и набега
60 галер на шведское побережье был заключен Ништадтский мир, 00 которому к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Финляндия л Приневский край.
Состав Балтийского флота был весьма разнообразен; в него входили линейные корабли до 100-пушечного включительно, фрегаты, галеры и много небольших судов, указанных выше. К 1715 г. половина всего командного состава и все матросы были русские; иностранные кораблестроители также заменяются русскими.
К концу царствования Петра I военный флот состоял из 48 линейных кораблей и фрегатов, 787 галер и Других судов; число команды на всех кораблях доходило до 28 ООО человек.
Своеобразие создания русского военного флота состояло в том, что всюду таковой появлялся после развития морских торговых коммуникаций, в России же постройка его была вызвана необходимостью обеспечить за собой моря, каковых до тех пор у страны не было и без которых невозможно было ее дальнейшее развитие.
Похождения петровской галеры
Юрий Кущевский. Новое в России дело! Спуск галеры «Принципиум» на воронежской верфи 3 апреля 1696 г.
Да, о нашей галере, срубленной лично Петром Алексеевичем, Россия еще ни одну легенду сложит, - думал, засыпая после очередного осмотра постройки галер, денщик молодого царя Александр Кикин. - Великую славу предвижу я первому фрегату российскому…
Богатый и знатный род Кикиных уходил своими корнями в исконные русские земли. Дед Александра, Петр Михайлович, бывший узник турецкой крепости Азов, за свои заслуги перед государством был пожалован еще в начала XVI века добротным имением и небольшим селом Щуровым, стоящим на берегу Оки, на границе Рязанщины и Московии. Отец, Василий Петрович, стольник государя Алексея Михайловича Романова, прославил свое имя с дипломатической миссией в Переяславской Раде и с воссоединением Украины с Россией. Он, среди прочих государевых людей, участвовал в дипломатической миссии, принявших под государеву руку гетмана Богдана Хмельницкого и украинские земли, сражался с поляками под Смоленском в войсках воеводы Василия Петровича Шереметьева и за свою службу удостоился похвальной государевой грамоты. Женившись на дворянке Марии Михайловне, представительнице знатного рода Голохвастовых, Василий Петрович обосновался в Москве. В семье родилось четверо сыновей - Петр, Иван, Варфоломей и Александр.
Младший, Александр Васильевич, был всего на два года старше будущего царя Петра Алексеевича и с детства рос смышленым сорванцом, обладающим острым умом, смекалкой и трудолюбием. По матери своей, урождённой Голохвастовой, Александр с детства сблизился с Нарышкиными, родственникам матери будущего царя Петра I. Пользуясь покровительством царской семьи, Александр с юности был вхож в царские хоромы и сумел найти подход к одному из двух будущих претендентов царского престола - юному Петру. В 23 года Александр, по велению Петра Алексеевича, становится бомбардиром потешного полка молодого царя. С этого времени начинается их дружба и уже через год Петр Алексеевич берет его в денщики. Вот с этого времени и начинается бурная военная, дипломатическая и политическая жизнь Александра, или, как называл его лично Петр Алексеевич, Лексашки.
Юному Петру еще в восемнадцать лет приглянулись Лексашкина смышленость и образованность, умение держать язык за зубами, его прыткость и исполнительность. И теперь, поставив его своим денщиком, он был уверен, что Лексашка не только будет верным исполнителем его воли, но и настоящим другом. Петр Алексеевич требовал, чтобы Лексашка постоянно был около него и редко отпускал его отдохнуть от служебных дел. Так начиналась их совместная деятельность, превратившаяся в бедующем в трагедию.
Проснувшись утром, Александр, со свойственной для него прыткостью, быстро поднялся с кровати, умылся холодной водой и призадумался над планами наступающего нового дня. Он привык быть всегда около Петра, который и планировал ему предстоящий день. Но на сегодня юный царь предоставил Лексашке свободный день, спешить было некуда. Александр отдал приказания прислуге убрать горницу, а затем присел за дубовый стол и призадумался. Было время осмыслить несколько прошедших дней.
Александр достал чистый лист бумаги, достал перо с чернилами и посмотрел в открытое окошко своего терема. За окном наступал новый день, над высоким забором видно было розовеющее небо и в памяти у Лексашки всплыли последние события его дружбы с Петром Алексеевичем…
Как-то юный Петр рассказал своему другу о знакомстве с Францем Тиммерманом, знатоком морских дел и астролябией. В памяти Лексашки всплыли некоторые подробности рассказа Петра Алексеевича:
Случилось нам как-то побывать в Измайлове на Льняном дворе, -рассказывал тогда Петр Алексеевич Лексашке. - Гуляя по старым амбарам, где лежали остатки вещей дому деда Никиты Ивановича Романова, увидел я странное небольшое иностранное судно. Пораженный увиденным, я спросил Франца, что это мол за судно? Он пояснил, что судно старое, обычный бот английский. А где его употребить можно, переспросил я. Невозмутимый Тиммерман спокойно пояснил, что подобные ботики используются при кораблях и служат для езды по воде малой и перевозки небольших грузов или людей в малом количестве. Удивился я еще больше, - вспоминал тогда Петр Алексеевич, - и переспросил: какое преимущество имеет сей бот пред нашими судами? И Франц пояснил мне, что ходит он на парусах не только по ветру, но и против. Слова такие меня в великое удивление привели, и не замедлил я расспросить Тиммермана: есть ли такой человек в наших окрестностях, который бы его починил и ход морской показать? Услышав сеи слова, велел тут же Францу сыскать того человека. Спустя пару дней, - рассказывал Петр Алексеевич, - Франц сыскал голландца Карштейна Бранта, который призван был при отце моем в компании морских людей для строительства морских судов на Каспийском море. Так вот, Брант бот сей стары за неделю и починил, сделал машт и парусы, перетащил со товарищами на Яузу и лавировку речную указал. Через пару дней, после частого выхода по реке на боте сем, увидел я, что ботик то не всегда хорошо ворочался, упирался в берега и веслам не поддавался. Приказал я Карштену ответ держать: в чем причина неповоротливости бота нашего? Он сказал, что узка вода для хода бота по воде речной с десятью людьми посажеными. Тогда я перевез его на Просяной пруд, но и там немного авантажу сыскал, а охота к плаванию становилась от часу все более и более. Того я стал проведывать у людей дворовых, где более воды сыскать можно; дворовые же мне объявили о Переславском озеро. Но на озеро ехать надо было, а матушка меня не пущала. Пришлось обойти умом царицу и выпроситься у неё поход молебный в Троицкий монастырь совершить. Так и выпросил я разрешение, а на самом деле бот свой на Переславское озеро доставил и выход по воде обширной совершил сам со товарищами моими.
Вот такой рассказ вспомнился Лексашке. Знал он, что именно тогда и зародилась в душе юного царя жажда к морским походам, а бот тот царский через год «дедушкой» русского флота обозвали.
Мысли Александра Васильевича унесли его в недавнее прошлое, когда они с Петром Алексеевичем, получившим разрешение от матери, 4 июля 1693 года выехали в Архангельск, куда и прибыли утром 30 июля. Поездка эта тоже явилась одной из причин, побудивших совершить поход на Азов и построить первый русский флот. Лексашка вспоминал, как во время поездки они с юным Петром стали свидетелями сборов нескольких голландских и английских торговых судов идти из Архангельска домой, и Петр решил тогда воспользоваться случаем и совершить первое морское путешествие. На русской 12-пушечной яхте «Святой Петр» они с Петром Алексеевичем присоединились к торговому каравану и довольно далеко провожали его в море. Шесть дней морского путешествия зажгли в душе Петра новый «пожар дела морского» - он решает задержаться в Архангельске, пока не придет ожидавшаяся к началу осени новая торговая флотилия из Гамбурга. Оставшись в Архангельске до осени, Петр на Соломбальской верфи 18 сентября 1693 года заложил 24-пушечный корабль «Святой Апостол Павел» и поручил его строительство иностранным карабельным мастерам - Н. Вилиму и Я. Рансу. Кроме этого, Петром было приказано купить в Голландии 44-пушечный фрегат под названием «Святое Пророчество».
Последующие события в памяти Александра выстраивались в логическую цепочку. После смерти матери 28 января 1694 года юный наследник всерьез задумался о значении флота для России. В начале мая он вновь отправляется в Архангельск, захвотив с собой друга, совершает небольшое, но опасное морское путешествие на яхте «Святой Петр» в Соловецкий монастырь. Имея всего три корабля: два построенных в Архангельске и один, построенный по приказу молодого царя в Голландии и доставленного в Архангельск накануне приезда Петра, царь включает их в очередной иностранный караван, состоявший из четырех голландских и четырех английских торговых судов и отправляющихся на родину. Проводив иностранцев до выхода из Белого моря, три русских корабля вернулись в Архангельск. Второй серьезный выход в море показал Петру, что у него не только нет флота, но нет и специалистов морского дела. Александр сам был свидетелем, что ни вице-адмирал Бутурлин, командир корабля «Апостол Павел», ни адмирал князь Федор Ромодановский, командовавший фрегатом «Святое Пророчество», ни контр-адмирал Патрик Гордон морского дела не знали. Необходимо было вначале учиться морскому делу, а затем только приступать к строительству своего - российского военного флота. Перед отъездом из Архангельска в Москву Петр заказывает в Голландии 32 - весельную галеру, чтобы по частям доставить её в Архангельск, а оттуда - на Волгу и Каспийское море. Именно этой галере в будущем и будет суждено стать моделью для постройки 22 первых российских судов, петровской галеры «Принципиум», возглавившей первый русский флот под флагом Лефорта в штурме Азова.
Осень 1694 года прошла для Петра в размышлениях не только о «флотском деле», но и о намерениях отвоевать у турок крепость Азов и получить выход в Азовское и Черное море. Затея эта пришлась по душе Александра, так как ему еще с детства хотелось посмотреть на ту загадочную турецкую крепость, в которой побывал в далеком прошлом его дед.
Новый 1695 год ознаменовался первым Азовским походом Петра Алексеевича. Неудачный поход окончательно убедил молодого царя в создании своего флота. Базой флота решено было сделать Воронеж. Город этот выбрал царь не случайно: побывав в нем впервые в 1694 году, он был удивлен обилием вековых лесов, годных для постройки кораблей; убедился и в том, что вблизи города залегала липецкая железная руда; река Воронеж впадала в Дон и во время половодья обладала достаточной судоходностью, а местное население и донское казачество, благодаря отправке «донских отпусков», имело опыт в строительстве речных судов.
Все эти события и стали причиной начала приготовлений Петра Алексеевича к морскому строительству во время подготовки ко второму Азовскому походу. В конце июля, в разгар приготовлений к штурму Азова, Петр Алексеевич получает из Москвы известие о прибытие в Архангельск разобранной голландской галеры. Доставленная водным путем вначале до Волги, в ноябре этого же года на двадцати нарочно устроенных дровнях галера отправляется в Москву, в Преображенское. Ее длина составляла 38,1 метров, ширина 9,1 метров, осадка 1,8 метра. Подобное судно можно отнести к полугалерам, но в документах того времени из-за отсутствия четкого разграничения она именовалась галерой.
Александр вспоминал, как стал свидетелем написания 30 ноября 1695 года Петром Алексеевичем письма Архангельскому губернатору Федору Апраксину. В письме упоминалось о «консилии» - первых планах строительства военного флота: «с консилии господ генералов указано мною к будущей войне делать галеи, для чего удобно мне быть шхип-тимерманам всем от вас сюда, понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь в то время могут тем временем великую пользу к войне учинить, а кормы и за труды заплата будет довольная и ко времени отшествия кораблей возвращены будут без задержания, и тем их обнадежь, и подводы дай, и на дорогу корм, также и иноземцы, которые отсель об оных, кроме тимерманов будут писать, тоже подводы и корм, а именно: юнг и штирману и сколь скоро возможно пришли их сюда». Положения «консилии» тут же начали исполняться. Преображенское преобразилось в верфь для строительства первого российского флота…
Внезапная возня за дверью заставила Александра очнуться от воспоминаний. Дверь со скрипом отворилась, и служивый человек тихим голосом произнес:
Александр Васильевич, государь велит Вам прибыть на верфи.
«Ну, вот тебе и отдохнул», - подумал Александр, поднимаясь от стола и направляясь к шкафу с одеждой. Спустя два часа на легкой повозке он подкатил к воротам судоверфи, быстро вышел из неё и поспешил на стройку.
Среди десятков солдат и сотен рабочих, среди громоздких деревянных «козлов», поддерживающих строящиеся галеры, трудно было отыскать молодого царя, одетого в обычный мужицкий кафтан.
Что, Лексашка? Не дал я тебе выспаться? Не обессудь, браток, нужен ты мне. Нынче десять подвод бревен доставили, а мне кажется, что гнилые они. Погляди, дружок, верно ли я сужу об этих бревнах?
Царь быстрым шагом миновал полтора десятков метров, увлекая за собой Александра и двух солдат-охранников, переступая через бревна, щепки и куски металла.
Глади, брат, вот дрова те новые, - громко произнес Петр, сверкая глазами и показывая на несколько подвод с лесом.
Гляди, новость какая, - спокойно ответил Лексашка, - да у нас весь такой мерзлый и сырой лес на галеры наши идет. Удивил, государь, не велика новость.
Не дерзи государю, ишь моду взял царю перечить! Вот не посмотрю, что дружок ты мой, а захвачу за чубасы, да и в холодную на пару часов запру. Гладишь и присмиреешь сразу!
Прости, государь, холопа неразумного. Но не ты ли меня с детства учил всегда правду тебе сказывать? Не гневайся за прямоту мою мужицкую, - смутившись и опустив голову, промямлил Лексашка.
Ладно, не конфузься! Вот за прямоту твою и люблю я тебя, друг ты мой верный, - уже более мягким голосом продолжил Петр. - Я и сам вижу, что гнилье нам поставляют. А что делать, коли времени у нас с тобой, брат, совсем нет: баталия великая ждет нас! Ступай, никакого толку от тебя мне сегодня не будет, только настроение поганишь. Ступай домой, по полудню понадобишься, совет учиним, командоров флота нашего выбирать будем.
Петр весело улыбнулся, похлопал своего денщика по плечу и легонько подтолкнул его в бок. Лексашка еще раз поклонился и отступил от Петра на пару шагов назад. Царь резко повернулся и таким же быстрым шагом поспешил на прежнее место, сопровождаемый солдатами. «Ага, легко сказать «Ступай». Сейчас только уедешь, а он опять за мной отправит. Уж лучше я останусь на верфи; время быстро летит, глядишь, и солнце сядет», - подумал Лексашка и повернулся в обратную сторону. Медленно ступая по стройке, Александр внимательно осматривал строящиеся 22 галеры по образцу, доставленному из Архангельска, и 4 брандера. Галеры достигали в длину 38, в ширину 9 метров, имели две мачты и от 28 до 36 весел. Александр знал, что первыми строителями флота в Преображенском стали солдаты Семеновского и Преображенского полков, а также нанятые купцом Гартманом голландцы. Главным сервайером был назначен знаток «каторжного» дела Ф. Тиммерман; Тихон Стернев отвечал за поставки леса и «имание» людей, а А. Кревет, толмач Посольского приказа, улаживал с иноземцами поставки по парусной и такелажной части.
Поберегись, барин! Зашибем!
Зычный окрик крепенького мужика, укутанного в полушубок и ловко управляющего легкими дровнями с нагруженными дровами, отвлек Александра от размышлений. Отступив от дороги, Александр вновь погрузился в сплошной гул, в котором переплелись скрежет полозьев и ржание лошадей, пронзительный скрип работающих пил, тупой стук от сотен топоров и молотков, еле слышные грустные напевы старорусских песен и солдатские окрики. Едкая черная копать от костров с разогревающейся смолой в вперемешку с декабрьским морозцем через мгновение полностью отрезвела сознание молодого человека. Барином на верфи его редко кто называл; чаше и солдаты, и простой люд именовали его ласково - «Лександр Васильевич», зная, что Александр только недавно стал денщиком молодого Петра. Он обошел сквозь толпы рабочего люда и горы строительного материала леса нескольких галер и подошел к своей, названной недавно Петром Алексеевичем «Принципиум». Именно она, в разобранном виде, была первой доставлена из-за границы и стала образцом для строительства других галер. Среди лесов, окутывающих собираемую галеру из множества частей в неведомый для Александра новый корабль, «Принципиум» показался ему сейчас страшным гигантом и сказочным чудовищем. «Матерь Божья! Пресвятая Дева-Богородица! Как собирается Петр Алексеевич дотянуть эту махину через всю матушку- Россию из Москвы до Воронежа? - подумал молодой человек, задрав высоко голову и осматривая корму галеры, как будто видел её в первый раз. - Да, такого у нас еще никому не удавалась сделать».
Он осторожно пробрался через леса к борту галеры и провел рукой по замерзшим доскам. «Сколько же выдержит такая галера, срубленная из промерзших досок. Их же надо было хорошо просушить, да видно не судьба нашему галиасу прожить долго. Ничего, ему другая участь уготовлена Господом Богом», - закончил уже вслух свою мысль Александр.
Не балуй, Лександр Васильевич! Ненароком бревном задавит! Отступись от кармы-то, - послышался громкий голос одного из солдат, охранявших десятка два рабочих.
Александр посторонился, осторожно переступая через бревна и доски, разбросанные вокруг галеры. Немного постояв в забытьи поодаль, он вдруг резко повернулся и быстрым шагом поспешил к выходу из верфи, огибая всевозможные костры и горы досок и с трудом пробираясь через толпы рабочего люда и солдат.
Через два часа он уже сидел в прихожей покоев дворца больного Лефорта и поджидал Петра Алексеевича на совещание. Наступали сумерки 14 декабря 1695 года. Спустя несколько минут в покои вошли Автоном Головин, Патрик Гордон и еще трое знатных бояр, приближенных к царю. Последним вошел Петр. Он поздоровался с Александром и, нахмурив брови, приказал:
Будь на чеку, Лександр. Разговор у нас сурьезный, никого не впущай в опочивальню Лефорта. Цель нашего собрания - выбор генералиссимуса и адмирала. Так что в любую минуту и ты мне пригодишься.
Царь захлопнул за собой дверь и в наступившей тишине прихожей Александр услышал за дверью оживленный разговор. Расслышать весь разговор было невозможно, но смышленый царский денщик догадался, что адмиралом будущего флота Петр назначил своего любимца больного генерала Лефорта, до своей смерти в 1699 году подписывавшийся затем двойным своим новым званием - генерал и адмирал. Вице-адмиралом стал полковник Лима; шаутбенахтом (контрадмиралом) — полковник де-Лозьер. Главнокомандующим русской армией назначили прославленного военачальника Алексея Семёновича Шеина, который за свои успехи в Азовской баталии и великой виктории над турками 28 июня 1696 года будет лично Петром I объявлен генералиссимусом.
Совещание закончилось за полночь. Петр Алексеевич попросил Лексашку проводить лично каждого из участников совещания и передал несколько исписанных собственноручно листков бумаги. Возвратившись поздно ночь домой, Александр по листам бумаги понял, что Петр определил уже и список капитанов всех 23 галер. Предполагалось, что командование главной галеры «Принципиум» возьмет в свои руки Петр, подобные ей две галеры будут отданы адмиралу Лефорту и вице-адмиралу Лима, капитанами остальных галер будут назначены: Вейде, Пристав, Быковский, Ф. Хотунскаг, Гротт, де-Лозьер, Я. Брюс, Инглис, Кунингам, Трубецкой, Буларт, Гасениус, И. Хотунский, Олешев, Ушаков, Репнин, Р. Брюс, Турлавил и Шмидт. По записям Петра Александр догадался, что на галерах Шмидта предполагалось установить 6 пушек, Трубецкого - 5, Романа Брюса, Быковского, Кунингама, де-Лима и Ивана Хотунского - по 4, а на остальных галерах - по три пушки. Капитанами четырех брендеров предполагалось назначить князей Черкасского, Велико-Гагина, Лобанова-Ростовского и капитана Леонтьева.
Наступал февраль 1696 года, приближалось время отправки недостроенных галер и кораблей в Воронеж. После смерти своего брата Петр Алексеевич становится единым царем Российской империи и готовится к поездке на Воронежскую судоверфь. За три дня до приезда царя в Воронеж, по распоряжению царя, Александр отправил из Москвы в Воронеж Лукьяна Верещагина с целью скорого сыска пригодного жилья для государя и приготовления царских покоев. Позже Александр узнает, что, Лукьян подобрал на берегу реки Воронеж двор подьячего Маторина. Это дом, служивший несколько месяцев жилищем Петра и главным центром морского управления, позже получит название «Государева Шатра на Воронеже».
В середине февраля Петр Алексеевич с денщиком и небольшой военной охраной, почти налегке, отправляются малым обозом в Воронеж, куда и прибывает 28 февраля. Пышной встречи устраивать царь не велел и явился в город под именем Петра Алексеева, чтобы не вести на себя «злого сглазу». На окраине города царский обоз встретил стольник Григорий Семенович Титов, главный распорядитель по заготовке строительных материалов, и несколько строительных мастеров, подчеркивая тем самым важность царский миссии. Все вместе они проследовали к новому месту жительства молодого царя.
Подворье состояло из двух деревянных горниц. В первой выделялись резное крыльцо, затем просторные сени и три комнаты, в одной из которых красовалась старинная изразцовая печь. Второй дом соединился проходными сенями с первым, также выделялся крыльцом, ведущими еще в три небольшие комнаты второго дома. К приезду царя стены горниц оббили недорогим, но вполне приличным сукном, поставили обычную деревянную мебель. На небольшом дворе вместился погреб для провианта с бревенчатым настилом, наспех выстроенная баня с печью и двумя окошками, а также небольшая «поварня» для приготовления пищи. Перед входом во двор устроили караульню и поставили двух солдат, охранявших подворье круглосуточно посменно из отряда в десять вооруженных солдат. Совсем рядом к подворью пристроили небольшую пристань для мелких судов и стругов.
И Петру, и Александру эти скромные постройки пришлись по душе. Они вполне были пригодны для жилья, а особые удобства молодого царя вовсе не интересовали: он прибыл в Воронеж достраивать свой флот, а не развлекаться. Главная цель, о которой помнил царь, было взятие турецкого Азова и, тем самым, обретение выхода в Азовское море.
На следующее утро Петр Алексеевич в сопровождении трех мастеровых и одного солдата отправился на верфь, оставив Александра по хозяйским делам дома. Оказывается здесь уже больше месяца шло строительство больших стругов по приказу Петра. Основную часть работных людей на верфи в Воронеже составляли драгуны, стрельцы, казаки и солдаты из городов Белгородского разряда. Предполагалось, что всего людей составит около 27000 человек. В это же время в Воронеже, в Козлове, в Добром и Сокольске местным жителям и донским казакам приказано было изготовить 1300 стругов от 12 до 17 сажень в длину и от 2 с половиной до 3 с половиной в ширину, 300 лодок и 100 плотов.
В реальности же к приезду Петра Алексеевича на четырех верфях строилось только 1259 стругов. По причине сложного подъема по Дону против течения десятки стругов разбивалось или давали течь, но учитывая, что струговое дело было обычным занятием жителей Белогородского разряда, занимавшихся непосредственно строительством, наличие лесов на побережье позволяло быстро восстанавливать или строить новые струги. На постройку стругов, как доносили Петру, к концу февраля привлечено уже было около 26000 человек, при этом в постройке одного струга участвовало от 17 до 28 человек. В действительности же число рабочих было гораздо меньше. По тайным рассказам мастеров Александру, только в одном Добром не приступивших к работе насчитывалось, оказывается, 1229 человек, бежавших с работы и во время сдачи стругов в Воронеже - 1878 человек, больных - 127, умерших - 17. Такое же положение, по отчетам, проходившим через руки денщика Петра Алексеевича, наблюдалось в Сокольске и Козлове.
За короткое время молодой человек познакомился со многими местными мастеровыми, впервые узнал, кто такие донские казаки, убедился в их свободолюбии, в смекалке и преданности к своему краю. Иногда он посещал нехитрые жилища простого люда, видел их тяжелые житейские условия и поражался, как эти строители первого российского флота, о которых в будущем будут слагать легенды, умудрялись в тяжелейших условиях сохранять человечность, любовь к ближним, сострадание и милосердие. Тысячи людей образовали единый живой муравейник, в котором находилось место и семейным отношениям, и скорби, и радости, и зажигательным русским, украинским и казачьим пляскам, и мелодичным донским напевам. Но, обладая человеколюбием, добротой и острым умом, Александр Васильевич знал многих по именам, одинаково с уважением относился как к знатным особам и офицерам, так и к обыкновенным строителям и казакам. Это помогало ему выживать в этих жестких условиях поспешной стройки флота вдалеке от родных и близких. Именно здесь, общаясь с мастеровыми людьми, перечитывая десятки прошений, указов и распоряжений, пересматривая заграничные чертежи различных кораблей он обогатил себя и теоретическими знаниями, и практическими навыками корабельного дела, получил навыки дипломатии, пригодившиеся в его дальнейшей служебной карьере.
Царь Петр с первых дней с головой ушел в строительство, практически возглавив весь процесс постройки кораблей. Казалось, что он забыл о своих галерах. Но вот Александр постоянно вспоминал о подмосковных недостроенных судах и особенно волновался за свою галеру. Он пока ничего не знал о великом корабельном шествии сухопутным путем через всю Россию, но мог догадываться о тяжких его последствиях. Действительно, ранней весной 1696 года из Преображенского в Воронеж началось драматическое сухопутное шествие 27 судов с большим количеством строительного материала, досок и бревен. В начале пути основной тягловой силой являлись лошади и волы подмосковных деревень. По приказу молодого царя по всему пути следования каравана судов было приказано сгонять из ближайших деревень крепостных людей, а также доставлять беглых крепостных и осужденных. Поговорка «каторжный труд» появилась именно с этих времен, но первоначально она означала тяжелый труд при постройке каторог - так называли иногда незнакомые для русского слуха заграничные галеры. А во время тяжелого пути через всю Россию пословица приобрела новую окраску: «каторжный труд» - непосильный, нечеловеческий, порой смертельно опасный труд. Каждую галеру и корабль сопровождали их капитаны (кроме больного Лефорта), судовая команда и солдаты, частично выступающие «тягловой силой». Основная тяжесть легла на плечи крепостных крестьяне, на сотни лошадей и быков, десятки подвод с провиантом. В нечеловеческих условиях по снегу, мерзлой земле, а местами по грязи около месяца обоз с недостроенным первым российским флотом продвигался через всю Россию из Подмосковья в Воронеж.
Наконец, обоз с галерами и кораблями добрался до Воронежа. Петр Алексеевич с Лексашкой лично встречал капитанов кораблей. От постоянного недосыпания, хлопот и мыслей о своей галере двадцатишестилетний Александр Васильевич выглядел гораздо старше своих лет, что побудило Петра Алексеевича называть его теперь в шутку «дедушкой», зная, что Лексашка всего на два года его старше.
Недостроенные корабли сразу были поставлены в леса и их спешная сборка продолжилась. Но здесь выяснилось, что для галерных весел в окрестностях Воронежа не оказалось ясеня, пригодного для галерных весел. Александр позаботился лично, чтобы именно ясень был в числе тех бревен, которые Петр заказал добавочно в Тульском и Веневском уезде. Ясень доставили через три недели в числе трех тысяч бревен специальных пород деревьев.
Петр Алексеевич остается в городе до начала мая. Он лично работал над постройкой кораблей, прибывших в середине марта, занимался их оснащением и комплектованием экипажей. Строительством царской галеры «Принципиум» и ставшей «матерью» русского военного флота, занимались вологодский плотник Осип Щека с 24 помощниками и нижегородский мастер Яков Иванов с 8 рабочими. Петр не уделял особого внимание своей галере, но уж зато Александр Кикин в любую свободную минуту лично следил за всеми строительными работами на этой галере.
В конце марта в Воронеж приехал воевода А. С. Шеин, назначенный главнокомандующим сухопутным войском. Фактически же всем строительством руководил сам Петр. Ближайшими его помощниками стали Т. Н. Стрешнев, Ф. Тиммерман со своим помощником Андреем Креветом и, конечно же, А.С. Шеин. В течение апреля в Воронеж стягивались русские войска, прибывали иностранцы: инженеры-кораблестроители и офицеры.
И вот, наконец, флот был готов. Он состоял из трех караванов, возглавляемых тремя флагманами под общим руководством генерал-адмирала Лефорта на голландской галере. Для вице-адмирала Лима и шаутбенахта Лозера флагманскими стали корабли «Апостол Петр» и «Апостол Павел». Петровскую галеру называли просто «Его Величество» или «Кумандера». 36-пушечный парусно-гребной фрегат «Апостол Пётр» строился по чертежам и при участии искусного мастера галерных строений датчанина Густава Мейера, ставшего впоследствии командиром второго такого же 36-пушечного корабля «Апостол Павел». Длина фрегата - 34,4 метра, ширина - 7,6 метров. Корабль был плоскодонным; борта в верхней части корпуса заваливались внутрь; шканцы открытые, на срезанном баке оставались площадки для размещения абордажной команды. Он имел три мачты со стеньгами и бушприт с вертикальным утлегарем. Фоковую и гротовую парусность составляли нижние паруса и марсели. На бизань-мачте была только бизань. Кроме того, имелось 15 пар вёсел на случай безветрия и для манёвра. Наблюдая за строительством Александр с гордостью замечал, что именно эти два фрегата и являются первыми русскими военными кораблями. Но тут же ловил себя на мысли, что его галера «Принципиум» все же первенствует и именно ей он отдавал пальму первенства русского флота.
Наблюдая за личной заинтересованностью Александра к постройке царской галеры, Петр Алексеевич однажды заявил:
Лександр Васильевич, вижу я твое особое рвение к галере нашей. Видимо кровь предков взывает к твоему сердцу.
Ты правильно понял, мой государь. Я с детства мечтал отвоевать турецкий Азов, который пленил моего деда и лишь с Божьей милостью суждено ему было бежать с сей ненавистной нашему роду крепости.
Похвально, мой друг. Помню я заслуги твоих предков. Знаешь что, в эти в твоих услугах я особо не нуждаюсь, возьми под личную опеку строительство нашей галеры. Вижу я, что именно ей суждено захватить сей турецкий город. Да особливо присмотри за подбором команды, да за оснаской провиантом.
Любо моему сердцу принять от тебя, мой государь, указ сей. Все что смогу, на что сил моих хватит, все исполню, как ты повелеваешь.
Вот и ладно, вот и договорились.
Игорь Радионов. Галера «Принципиум»
После этого разговора в конце марта Александр перебирается на «Принципиум» и полностью погружается в работу по личному досмотру за постройкой галеры. В первые дни пребывания на галере Александр утвердил от имени Петра 27 матросов - преображенцев, лично знакомых Петру Алексеевичу и имеющих корабельный опыт. Боцманом утверждается Гаврила Меншиков, будущий известный российский кораблестроитель, констапелем Гаврило Кобылин, подконстапелем Иван Вернер. Подбор команды царским денщиком был проведен так удачно, что среди матросов, участвовавших в штурме Азова, были известные в будущих морских сражениях русского флота Скляев и Синявин, шхип-тимерман Преображенского полка Лукьян Верещагин, Данила Новицкий, впоследствии дослужившийся до звания капитан-лейтенанта флота российского, Василий Корчмин - будущий инженер артиллерист и изобретатель боевых ракет.
Наблюдая за постройкой, Александр особое внимание уделял правильности установки грот-корделя с одиноким фалом и грот-корделя с двойным фалом, за веревками с блоками и шарами, удерживающими два косых паруса. Времени не хватало, строительство еще не завершилось, но Александр торопил команду к спуску галеры на воду. Осматривая хозяйским глазом каюты, палубу и места для весельных, он прекрасно понимал, что за таким кораблем не может быть будущего русского флота: каюта разделялась на три части, одна из которых была больше других и предназначалась для капитана: перемещаться по палубе почти не было возможности, теснота мест для весельных почти не позволяла работать в полную силу. Но даже такой корабль для Петра считался гордостью, ведь он полностью был сделан из отечественного материала и родной земле. «Пусть все несовершенно, на зато наша галера первая русская», - успокаивал себя царский денщик.
2 апреля на воду спустили первые три галеры - «Принципиум», «Святого Марка» и «Святого Матвея». В течение последующей недели спустили и остальные, кроме галеры Лефорта, спущенной несколько позже. По причине болезни Лефорт прибыл в Воронеж только 16 апреля. С начала апреля началось и укомплектование стругов пушками, снарядами и провиантом, подбирался и корабельный состав. 20 апреля от верфи отошла большая струга генерала Гордона с обычными 11 стругами, но вблизи Воронежа остановились в ожидании Шеина. 21 апреля на специально выстроенную стругу, напоминающую галеру, вступил, недавно провозглашенный Петром, генералиссимус Алексей Семёнович Шеин. Струга была так велика, что её действительно многие посчитали за галеру: на ней имелись два паруса, три каюты, чулан и более двадцати весел.
23 апреля транспортная флотилия с войском и грузом начала спускаться по Дону к Азову. 26 апреля на воду спустили и корабль «Апостол Петр», фрегат «Апостол Павел» вышел в море только в начале мая 1696 года в разгар штурма Азова. Недостроенные корабли и галеры достраивались в ходе военных действий.
Наконец, все подготовительные работы к штурму Азова были готовы. К крепости подходили пешеходные войска, но Александр был занят командой своей галеры и не мог знать, как проходят военные действия у стен крепости. 3 мая 1696 года из Воронежа выступил отряд из восьми галер, возглавляемый петровской галерой «Принципиум». В этот же день Петр, под именем Петра Алексеева, просит Лександра записать под диктовку письмо дьяку Андрею Винниусу в Москву: «Сегодня с осьмью галерами в путь свой пошли, где я от господина адмирала учинен есмь командором».
В первые дни плавания, совершенного большей частью под парусами и почти безостановочно, Петр собственноручно составил правила из 15 статей, объявленных под именем указа по галерам 8 мая. Александр внимательно следил за действиями государя. Он был возбужден и находился в особом волнении. Следя за матросами и весловыми, постоянно разглядывая прибрежную местность за бортом галеры, Петр Алексеевич то проговаривал некоторые главы будущего исторического документа вслух, то быстро что-то записывал в своем походном дневнике. Александру удалось услышать и записать на всякий случай некоторые параграфы:
«§1. Когда начальник каравана захочет якорь бросить в день, тогда три раза из пушки выстрелят скоро один раз за другим, и тогда прочие капитаны должны, пришедъ к первой каторге, в таком расстоянии якорь бросить, чтобы друг друга не повредить, а далеко друг от друга отнюдь не остановиться под наказанием за всякую вину рубль…
§2. Если ночью также захочет бросить якорь, тогда при вышеописанных трех выстрелах на грот мачте фонарь поставить, и тогда прочие капитаны против первой статьи должны учинить под таким же запрещением…
§5. Под великим запрещением повелеваем в шествии друг от друга не отставать и в своих местах плыть как в парусах, так и веслах, понеже к общей пользе в том много надлежит под наказанием за преступление три рубля…
§15. А если в бою кто товарища своего покинет или не в своем месте пойдет, такого наказать смертью, разве законная причина к тому его привела…».
Преданный своему покровителю слуга внимательно слушал государя, не обращавшего на его никакого внимания. Он понимал, что это вовсе не пренебрежение к старому другу, а особая сосредоточенность перед предстоящей баталией. Через пару дней до «Принципиумеа» доходят вести, что из Воронежа 4 мая отправляется Лефорт на специально отстроенном для больного адмирала струге; через неделю вслед за ним отправляется галера вице-адмирала Лима с 7 другими галерами, 17 мая - капитана князя Трубецкого с 7 галерами, 24 мая - галера де-Лазьера с 4 брендерами. На каждом из кораблей были подняты трехцветные российские флаги, впервые использовавшиеся еще в 1693 году на Белом море.
Первый отряд галер под командованием Петра 12 мая миновал Верхний-Курман-Яр, 13 мая - Нижний-Курман-Яр, 14 мая прошел мимо Семикарокор и Раздоры, 15 мая - Маныч и прибыль, наконец, в Черкасск - столицу Войска Донского.
По мере следования галеры вниз по Дону, природа побережья постепенно сменялась с лесной на холмистую степь, поросшую местами густым высоким кустарником. Иногда с борта галеры можно было разглядеть небольшие поселки и одиночные строения, стада, пасущихся по весенней травке, лошадей или домашнего скота. Около городков и крупных селений виднелись деревянные пристани, со снующими рыбаками и корабельными людьми. Для городского молодого человека все это было в диковину, и он с любопытством рассматривал побережье, ощущая, как сильно бьется его сердце. «Вот она какая эта загадочная земля донских казаков», - с восторгом думал молодой денщик.
Царскую галеру уже ждали казаки. Пестрая и галдящая толпа заполнила все побережье. Люди с криками и одиночными выстрелами радостно приветствовали петровский флот. Поднявшись на царскую галеру, войсковой атаман Фрол Минаев доложил царю, что еще 3 мая отправил станичного старшину Леонтия Позднева с 250 казаками на легких казачьих стругах к Азовскому морю «для промысла над неприятельским флотом».
Молодцом, казаки мои верные! - воскликнул Петр. - Нет сомнения в вашей верности к царю. Будем ждать вестей.
17 мая казаки Позднева прибыли обратно в Черкаск, был приглашен на царскую галеру, где тут же доложил Петру:
Хитростью своей и смекалкой порешили мы, Государь наш батюшка, поховаться в прибрежных камышах и проследить за турком. Простояв на взморье два дня, на третий день увидели мы два турецких корабля, шедших к Азову. Напав на них, казаки наши бросали на корабли турецкие ручные гранаты, стреляли из ружей и старались прорубить их топорами, чтобы проникнуть внутрь. Да не тут-то было, взобраться на них, по высоте бортов, не было возможности. Отбитые пушечными выстрелами и потом каменьями, бросаемыми с кораблей, отступили мы с потерею 4 человек ранеными, из коих один умер. Корабли остались на том же месте.
Дело великое вами сделано! - воскликнул Петр. - Не стоит давать им время опомниться, надо поспешить нам, - продолжил возбужденно Петр Алексеевич. - А ну-ка, Лександр Васильевич, сбегай к генералу Гордону, да передай ему мой указ - быть по утру у моей галеры готовым срочно отплыть в Новосергеевскую.
Александр быстро собрался, высадился на одну из строг, стоящих около царской галеры, и отправился к Патрику Гордону. Вечером этого же дня он передал указания царя лично Патрику Гордону и возвратился на «Принципиум». Ранним утром генерал был уже у Петра и они решили, что царская галера во главе восьми других галер и галер и взятой в прошлом 1695 году турецкой галерой, зимовавшей в Черкасске, с тысячью казаками на своих стругах выйдет к турецким кораблям, а Гордону было велено занять остров у истоков реки Каланчи. На том и порешили. Генерал поспешил на свою галеру, а Петр приказал Александру передать указ к сбору атаману Фролу Минаеву. На удивление, шумная ватага казаков, разодетых в яркие кафтаны и обвешанных саблями и клинками, по указаниям своих есаулов быстро погрузились в 40 струг и поплыли в низ по течению. За ними последовал и небольшой караван кораблей, к полудню догнавший ботик Гордона. Петру надо было перейти на корабль генерала, и Александр поспешил подать государю руку.
Не страми меня, Лександр Васильевич. Чай не я «дедушка» у нас, а ты. А у меня еще прыть молодецкая осталась, - скороговоркой улыбаясь, проговорил Петр, отстраняя руку денщика. - Погодь меня на галиасе.
Через полчаса Петр Алексеевич вернулся на галеру и «Принципиум» продолжил свой вниз по Дону. К утру 19 мая Александр был разбужен громкой канонадой. Испугавшись и наспех одевшись, он бросился на корму и понял, что это салютом с захваченных недавно турецких Каланчей, перешедших под власть русской армии, встречают царскую галеру сухопутные войска генерала Петра Ивановича Гордона. Петр Алексеевич отдает приказ команде спускать паруса и якоря.
Спустившись на берег, царь поспешил к своим судам, оставив Александра с небольшим числом моряков на галере. До самого вечера денщик провел на галере, не догадываясь, что Петр Алексеевич на одной из казачьих лодок отправился в разведку на азовское взморье и увидел 13 турецких судов, стоявших на якорях. Возвратившись на «Принципиум», царь принимает решение поднять галеры вверх по протокам и Дону к Новосергиевску — укрепленной базе русских кораблей выше Азова. Оставшиеся в засаде казаки продолжали наблюдения за действиями турок. Поздно вечером атаман Миняев, обнаружив турецкий десант, направлявшийся с кораблей к Азову, решил напасть на 13 турецких тумбасов со снарядами и продовольствием и прикрывающие их 11 вооруженных ушколов. Внезапный натиск казаков застал турок врасплох и почти все тумбасы были захвачены в абордажном бою. Донские казаки перегрузили припасы и 27 пленных турок на один из турецких кораблей, девять других сожгли. Турки в панике бежали. В ходе отступления три тумбаса все же прорвались к Азову. К утру турецкий флот стал поспешно сниматься с якорей. Два корабля не успели поднять паруса, и казаки напали на них. Один из кораблей турки затопили сами, второй был захвачен и сожжен казаками. Другие, пользуясь свежим ветром, бежали. Это была единственная морская битва в Азовской кампании.
20 мая казачьи лодки с захваченным снаряжением и пленными приплыли в Новосергеевск и были встречены салютом. Однажды утром на «Принципиум» явилась тайная казачья миссия, которая в дар царю преподнесла старый сундук, забитый турецким золотом и позолоченными изделиями. Петр понял, что это дар казачьих атаманов и холодно встретил тайную мисси. По всему видно было, что дар сей не по душе Петру Алексеевичу.
Распорядись по умыслу своему, Лександр Васильевич, сим добром. Да не сболтни команде - никогда и ни чем царя русского не подкупить, - по-товарищески пояснил Петр своему денщику. Верный слуга так поступил: он рассовал в несколько тайников в помещение Петра и в своей каюте драгоценности и никому о них не рассказывал. В будущем о турецком кладе государь забыл, а Александр сохранил эту тайну на всю жизнь.
Через неделю салют повторился по случаю прибытия к войскам генералиссимуса Алексея Шеина и генерал-адмирала Франца Лефорта. 27 мая российские корабли по протокам Каланчи и Кутюрьмы, в обход Азова, вышли в Азовское море. 2 июня к флоту присоединился отряд вице-адмирала Георга Лима с семью галерами. Десять дней спустя показалась галера шаутбенахта Карла Лозера и четыре брандера. Теперь весь флот, расположенный поперек залива, преграждал путь с моря к осажденному Азову. 14 июня турецкий флот в составе шести кораблей и семнадцати галер стал на якоря в виду русского флота. Противостояние продолжалось две недели, но 28 июня турки рискнули высадить десант в помощь окруженному Азову, но были остановлены русскими галерами. Турки не решились вступить в бой, спешно поставили паруса и ушли в море. В последующие дни Александр с Петром только наблюдали за штурмом Азова из подзорных труб. Сердце молодого человека бешено билось в груди: наконец сбылась его мечта - ненавистная ему с детства турецкая крепость пала под натиском русского войска. 19 июля, в день сдачи турками крепости Азов, флот вошел в устье Дона и с пушечным салютом стал на якорь у стен поверженной крепости.
Андрей Тронь. Взятие крепости Азов
Виват, Азов! Виват, флот российский! - восторженно кричал Петр, стоя на карме своей галеры. - Слава солдату нашему, учинившему победу в сей баталии! Затем он повернулся к Александру и громко спросил:
Что, брат, любо смотреть на стены крепости турецкой?
Да, государь мой, великая победа российского оружия, - смущенно ответил денщик, не ожидавший в такой торжественный момент обращения Петра именно к нему.
Ну вот, друг мой любезный, теперь и ты увидишь темницу деда своего, - уже более тихим голосом продолжил Петр, наклонив голову в сторону старого друга.
От этих слов сердце затрепетало в груди молодого человека с особой силой. «Вот он, вражеский Азов. Назло надменному турку отбили мы его. Наш это теперь город, наш - русский», - шептал денщик и всматривался в разрушенные крепостные стены. Подойдя к берегу, «Принципиум» медленно причалил к пристани. Толпы солдат, великороссов и офицеров, торговый городской люд с восторгом встречал царя победителя. Александр на время потерял Петра из виду, но не огорчился этому, зная, что государю сейчас не до него. Воспользовавшись моментом, с группой солдат и моряков с галеры они поспешили к валам поверженной крепости. Повсюду валялись осколки от снарядов, дымящиеся головешки, бревна и какие-то доски, сплетенные корзины, кирпичи и оружие. На валах виднелись десятки трупов турецких и русских солдат. Удручающая картина поверженного и разрушенного города врезалась в память Александра на долгие годы.
Петр Алексеевич недолго пробыл в Азове. Уже через два дня «Принципиум» отправился обратно вверх по Дону к Воронежу. Прибыв в Воронеж, царь со своими генералами поспешил в Москву на торжества, устроенные в честь побед Петра Великого во втором Азовском походе. Александр Васильевич, увлеченный новыми событиями, временно забыл о своей галере. Его ожидала головокружительная политическая и служебная карьера, возвысившего простого царского денщика до высот известнейших личностей времен эпохи Петра I. 20 октября 1696 года он принял участие в московском собрании, решившем поселить в Азове 3000 семейств из низовых городов Придонья и Поволжья. Гарнизон в городе решено было держать в количестве 3000 человек из московских стрельцов и городовых солдат, а также 400 человек конницы. В 1697 году Кикин отправился в Голландию в составе Великого посольства, где обучался кораблестроению. Вернувшись в Россию, в 1703 - 1704 годах работал мачт-макером на Воронежской и Олонецкой верфях, в 1706 году командовал небольшим отрядом, а затем полностью перешел на государеву службу в Москву и Петербург.
Русский флот под Азовом. Гравюра XVII века.
Дальнейшая судьба первой русской галеры сложилась совсем по иному, чем её владельцев. Спустя месяц «Принципиум» вновь спустили по Дону к Азову, где он вошел в состав первой азовской флотилии. Назначенный 16 августа 1696 года главой Азовской крепости князь Петр Григорьевич Львов отдавал предпочтение в азовском флоте царской галере. Многие матросы, участвовавшие во втором Азовском походе Петра I, оставались на службе еще несколько лет, поддерживая галеру в хорошем состоянии. Сменивший Львова Алексей Григорьевич Прозоровский позволял выходить галере в гирла Дона, преследуя чисто хозяйственные цели. При управлении городом с 12 апреля 1699 года князем Степаном Богдановичем Салтыковым о царской галере стали забывать, команда моряков постепенно разбегалась.
Бывшему же царскому денщику, Александру Васильевичу Кикину, еще раз довелось встретиться со своей любимой галерой. За это время его брат, ландрихтер Петр Васильевич, дослужился до должности Тамбовского правителя и осуществлял ряд важных функций в Азовской губернии с помощью своей канцелярии. Дело в том, что отвоеванная турецкая крепость с 1709 года и до сдачи её вновь туркам в конце 1710 года формально являлась центром Азовской губернии. В Азове в 1709 - 1711 годах находился только губернатор, полномочия которого распространялись на близлежащую совокупность городков Изюмского полка и расположенные близ Азова крепости. Администрация Азова содержалась за счет доходов Тамбовской провинции и немудрено, что Петр Васильевич имел влияние в административных азовских кругах. По ходатайству своего брата в 1710 году Александра Васильевича, уже в качестве известного кораблестроителя и знатока морского дела, пригласили в состав специальной комиссии для ревизии азовского флота. Снова наступали тяжелые времена и для Азова, и для России. За это время русский флот обновился десятками новыми судами, Турция вновь претендовала на Азов, и морскому ведомству требовалось срочно провести ревизию устаревшего азовского флота.
Вот тогда и вспомнил Александр Васильевич о турецком кладе, запрятанном им собственноручно на царской галере. Проводя осмотр кораблей, комиссия пришла к выводу, что легендарные корабли «Апостол Петр» и «Апостол Павел» галеры «Принципиум» и адмирала Лефорта, в числе многих других галер и стругов, пришли в негодность по причине полной гнили кормы и починке не подлежат. Некоторые из них решено было разобрать, а другие продать туркам перед сдачей города. Сколько не искал Александр Васильевич на старой царской галере турецкий клад, так ему ничего и не удалось. Только в одном из его тайников обнаружил он несколько золотых монет и ковшей, которые поспешил спрятать в карманы своей одежды. По всему видимому, сами моряки, предчувствующие скорую кончину первой русской галеры, учинили в ней тайный обыск и частичный разгром. Но доказать это и найти виновных не представлялось возможным.
Какой бесславный конец великого петровского корабля, - шептал он, окидывая прощальным взглядом обветшалую галеру. - И кто мог подумать, что сия галера, возведенная самим Петром, так быстро сгинет под тяжелым грузом истории.
Покидая Азов, Александр Кикин в последний раз бросил взгляд на старые крепостные стены, глубоко вздохнул и задумался. В Москве его ждала слава будущего дипломата и политика и не менее бесславный трагический конец. Но это уже совсем другая история.
Из книги Дик Н.Ф. Легенды Тихого Дона: рассказы и повести. /Н.Ф. Дик. - Ростов н/Д: Феникс, 2012. - 349 с).
Галеры - большие гребные суда с одним рядом весел. Название «галера» произошло от греческого слова «меч-рыба». Длина весел галер составляла от 9 до 13,7 м, а число гребцов на веслах достигало 5-7 человек. Скорость под веслами у галер достигала 7 уз. Галера несла 2-3 мачты (в отдельных случаях - 4 мачты) с косыми или прямыми парусами.
В русском флоте XVIII в. большие гребные суда именовались галерами, полугалерами и скампавеями. Принципиальных различий эти суда не имели. Ряд авторов считает, что скампавеи и полугалеры имели меньшие размеры, чем галеры. На самом деле в документах упоминаются скампавеи, имеющие б о льшие размеры, чем галеры. В различных документах петровского времени одно и то же судно зачастую именовали то галерой, то скампавеей. Поэтому лучший историк русского флота Ф.Ф. Веселаг о в своем справочнике объединил их вместе.
Первые 13 скампавей (по другим источникам - полугалер) были заложены 1 октября 1703 г. на Олонецкой верфи.
С 1711 г. галеры строятся в Выборге, с 1712 г. - в Санкт-Петербурге, ас 1720 г. - в Або. Всего входе войны на Балтике было построено свыше 200 галер, полугалер и скампавей. Точного учета не велось, и до нас не дошли даже названия большинства галер, не говоря уж об их тактико-технических характеристиках.
Русские галеры (скампавеи, полугалеры) строились трех типов - французского, венецианского и турецкого «маниру». Большинство галер было «турецкого маниру». Турецкие галеры отличала большая скорость и маневренность, но зато худшая мореходность, так как они имели низкие борта. В свежую погоду на Балтике ходить галерам «турецкого маниру» не рекомендовалось. Только осенью 1714 г. в шторм затонуло 16 галер (скампавей) «турецкого маниру».
Галеры «турецкого маниру» представляли собой килевые суда с длинным и узким корпусом, имевшим небольшое возвышение над уровнем воды. Спереди у них был слегка приподнятый кверху носовой выступ, напоминавший таран. Он назывался шпирон. К нему крепился передний конец реи (райны), державший парус тринкетовой (фок) мачты галеры. За шпироном в носовой части галер имелся помост , на котором помещались орудия самых больших калибров. Самое мощное орудие стояло в центре. Посередине галеры от носа к корме шел другой помост - так называемая куршея , служившая для быстрого передвижения людей вдоль галеры и перетаскивания грузов. Он покрывался двумя смолёными брезентами. От носа до кормовой надстройки слева и справа от куршейного помоста были скамьи для гребцов, именовавшиеся банкам и. На корме возвышалась надстройка-каюта, образованная деревянными брусами или дугами, над которыми натягивалась палатка - тендалет.
В 1710-1721 гг. в России строились 16-, 18- и 19-баночные галеры турецкой пропорции. Их длина составляла 30- 33,5 м, а ширина 5,3-5,6 м. Осадка без груза 0,56-0,66 м, с грузом - 1,22- 1,52 м.
Основным двигателем галеры были весла. Их вес достигал 90 кг, а длина - 13 м. За каждым веслом сидело от 3 до 5 гребцов, в зависимости от размеров галеры. Опытные гребцы делали до 25 взмахов в минуту, что позволяло развивать скорость до 6 уз.
Относительно хорошо галеры ходили и под парусами. Обычно они несли две мачты с косыми парусами.
Из-за своих конструктивных особенностей галеры не могли иметь мощное артиллерийское вооружение. Лишь на носу галеры (на помосте) устанавливались одна-три пушки среднего или крупного калибра. Первые русские галеры имели на носу одну 18-фунтовую или 24-фунтовую пушку и по бокам от нее две 12-фунтовые пушки, а полугалеры - одну 12-фунтовую и две 6- или 8-фунтовые пушки. К концу войны на некоторых больших галерах на носу ставили одну 36-фунтовую и две 18-фунтовые пушки. В отдельных случаях на носовом помосте ставились малые мортиры калибра 3-6 фунтов.
На помосте в средней части корпуса на галерах ставили 2-фунтовые и 3-фунтовые пушки на вертлюжных установках. Двухфунтовые пушки на галерах часто именовались басами. Пушки на центральном помосте предназначались не только для стрельбы по неприятелю, но и для подавления бунтов гребцов.
В первом томе «Истории отечественного судостроения» говорится: «Таким образом, все восемь галер, построенные по программе 1703 года, были мощными боевыми кораблями и представляли серьезную угрозу шведскому флоту». Комментировать такой пассаж нужды нет. Самый слабый шведский корабль (50-пушечный) вдребезги мог разнести дюжину самых больших галер.
Добычей галер могли стать лишь небольшие парусные суда, а при большом числе галер - прам или фрегат . Атакующие галеры при подходе к неприятельскому судну давали залп из носовых орудий. Затем с концов рей обеих мачт сбрасывались специальные «приступные якоря» , которыми галера сцеплялась с вражеским судном, и команда галеры высаживалась на палубу врага. Однако, как мы увидим, за всю войну со шведами галеры шли на абордаж в единичных случаях. В нашем Балтийском флоте галеры в основном использовались в качестве войсковых транспортов и десантных судов.
В Османской империи, Франции, Венеции, Швеции и других государствах гребцами обычно были каторжники . Кстати, и слово каторжник произошло от названия гребного судна «каторга» . Поначалу так и было на первых русских галерах. Так, в ноябре 1704 г. контр-адмирал Боцис составил перечень всех чинов, потребных для укомплектования галер командами. Согласно этому списку, на каждой галере должно находиться 70 офицеров, урядников, матросов и пушкарей, 150 солдат абордажных команд и 250 невольников-гребцов. Но вскоре выяснилось, что для сотен галер потребуются десятки тысяч каторжников. В бою каторжники представляют определенную опасность - в любой момент они могут учинить бунт или просто перестать грести. Поэтому Петр решил заменить каторжников солдатами пехотных полков.
Невольники на галерах ночевали между банками, как говорится, на рабочих местах. Петровские солдаты проводили так ночь только в исключительных случаях. Русские галеры редко выходили в открытое море, а обычно передвигались среди Финских шхер, где они были недоступны для шведского корабельного флота. Поэтому вечером галеры приставали к берегу, и большинство членов команды ночевало на берегу.
В апреле 1714 г. в Санкт-Петербурге на Галерной верфи спустили на воду три первых в России конных галеры (скампавеи) . Каждая такая галера предназначалась для перевозки 25 лошадей. По вечерам или на дневных стоянках лошадей выпускали пастись на берегу.
Благодаря изрезанной береговой линии Финляндии, сложному рельефу ее местности, а также плохим дорогам галеры стали оптимальным средством переброски войск.
В царствование Екатерины II на 25-баночных галерах на 1 весло приходилось 5- 6 гребцов, на 22-баночных - 5 гребцов, на 20- и 16-баночных - 4 гребца. На 20-баночных галерах всего 160-200 гребцов, на 16-баночных - 128 гребцов.
13 скампавей.
Длина по килю
17,4 м, по палубе - 22 м. Ширина 3,1 м. Осадка 0,76 м. По другим источникам, это полугалеры. 1 мачта. 10-12 балок. Заложены 1 октября 1703 г. на Олонецкой верфи, спущены в 1704 г.
Строитель Я. Кол.
Галеры типа «Святой Пётр» (7 единиц). 16 банок. Длина 35-39,2 м. Ширина 4,9- 6,7 м. Осадка 1,1 м. 2 мачты. Построены на Олонецкой верфи.
«Святой Пётр». 19 пушек. Заложена 29 июля 1703 г., спушена 21 мая 1704 г. Разобрана до 1710 г.
«Золотой Орёл». 19 пушек. Заложена 22 октября 1703 г., спущена 10 июня 1704 г. Разобрана до 1710 г.
«Святой Фёдор Стратилат». 19 пушек. Заложена 21 сентября 1703 г., спущена 18 июня 1704 г. Разобрана в Выборге в 1711 г.
«Александр Македонский». 19 пушек. Заложена 21 сентября 1703 г., спущена 25 июля 1704 г. Разобрана в Выборге в 1711 г.
«Надежда». 18 пушек. Заложена 3 декабря 1703 г., спущена 24 мая 1705 г. Разобрана в Выборге в 1711 г.
«Любовь». 18 пушек. Заложена I октября 1703 г., спущена29 мая 1705 г. Разобрана в Выборге в 1711 г.
«Вера». 18 пушек. Заложена 22 октября 1704 г., спущена 17 июля 1705 г.
«Наталья». 21 банка. Длина 53,64 м. Ширина внизу 3,66 м, вверху - 7,62 м. Осадка 2,59 м. Заложена 8 февраля 1708 г. на Олонецкой верфи.
Строитель Н. Муц.
Вооружение: I-24-фн пушка, 2- 12-фн пушки, 12 басов на вертлюгах.
Галеры типа «Святая Анна» («Святая Анна», «Святой Александр», «Святой Фёдор Стратилат»). 20 банок. Заложены в 1710 г. на Выборгской
Верфи, спущены в 1711г. Строитель Ю.А. Русинов.
Вооружение: 1 - 12-фн пушка, 2-6-фн пушки.
13 скампавей. Заложены в 1710 г. на Выборгской верфи, спущены в 1711 г. Boo ружение: 1-6-фн пушка, 2-3-фн пушки, 4 фальконета. Строитель Ю.А. Русинов.
50 скампавей. Заложены в октябре 1712 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в апреле - мае 1713г. Строитель Ю.А. Русинов.
В том числе: «Анштура», «Бардун», «Бронго», «Гауи», «Горища», «Гота», «Жерех», «Карп», «Краббы», «Ломи», «Моклец», «Рица», «Румба», «Парта», «Поуст».
30 скампавей . Заложены в сентябре 1713 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в апреле 1714 г. Строитель Ю.А. Русинов.
30 скампавей. Заложены 6 июня 1713 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в апреле 1714 г. Строитель Н. Муц.
1 большая полугалера. Заложена 15 октября 1713 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущена в мае 1714 г. Строитель Ю.А. Русинов.
«Вальфиш» («Кит» - шв.). Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутского сражения 27 июля 1714 г . Хранилась в память о Ганугтской победе на берегу в Кронверкской гавани . К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению Адмиралтейств-коллегии от27 августа 1742 г. была разобрана.
«Геден» («Щука» - шв.). Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутского сражения 27 июля 1714 г. Хранилась в память о Гангутской победе на берегу в Кронверкской гавани. К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению Адмиралтейств-коллегии от 27 августа 1742 г. была разобрана.
«Грипен» («Грифон» - шв.). Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутского сражения 27 июля 1714 г. Хранилась в память о Гангугской победе на берегу в Кронверкской гавани. К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению Адмиралтейств-коллегии от 27 августа 1742 г. была разобрана.
Вооружение: 2-6-фн и 10-3-фн пушек.
«Лаксен» («Лосось» - шв.). Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутскогосражения 27 июля 1714 г. Хранилась в память о Гангутской победе на берегу в Кронверкской гавани. К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению
Адмиралтейств- коллеги и от 27 а шуста 1742 г. была разобрана.
Вооружение: 2-6-фн и 10-3-фн пушек.
«Трана»
(«Серый журавль» -
шв.).
Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутского сражения 27 июля 1714 г. Хранилась в память о Гангугской победе на
берегу в Кронверкской гавани. К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению
Адмиралтейств-коллегии от 27 августа 1742 г. была разобрана.
«Эрн» («Орел» - шв.). Бывшая шведская галера, захвачена во время Гангутского сражения 27 июля 1714 г. Хранилась в память о Гангугской победе на берегу в Кронверкской гавани. К 1742 г. почти полностью сгнила и по распоряжению Адмиралтейств-коллегии от 27 августа 1742 г. была разобрана.
Вооружение: 2-36-фн и 14-3-фн пушек.
7 больших полугалер . Заложены в октябре 1714 г на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в апреле 1715 г. Строитель Ю.А. Русинов.
26 малых полугалер. Заложены в октябре 1714 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в мае 1715 г.
7 больших полугалер. Заложены 11 октября 1715 г. в октябре 1714 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в мае 1716 г.
14 малых полугалер. Заложены 11 октября 1715 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в апреле - мае 1716 г.
В документах встречаются названия 23 полугалер, построенных в 1716 г. в Петербурге: «Ангужигули», «Бавуло», «Бачан», «Вырезуб», «Дунжело», «Кабан», «Капороцул», «Колпица», «Лобра», «Лосось», «Лох», «Минуло», «Морж», «Нева», «Осётр», «Пескарь», «Райна», «Севрюга», «Соловей», «Стерлядь», «Хорнус», «Шерешпёр», «Эхт».
20 галер. Заложены в 1716 г. на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в 1717 г.
В том числе: «Анстиза», «Дельфин», «Коломарь», «Колумба», «Лауст», «Раза», «Своило», «Сепа», «Скобра», «Фолно», «Шубра».
Галеры «Багуля», «Голубь», «Зуй», «Канарейка», «Лангвила», «Орёл», «Треска», «Ферикс». Заложены на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в 1719 г.
20 галер. Заложены на Галерном дворе в С.-Петербурге, спущены в 1720 г.
В том числе: «Виктория», «Гарбора», «Констанция», «Постоянство», «Сёмга», «Щёголь».
10 конных галер. Заложены в Або, спущены в 1720 г.
В документах встречаются названия 11 конных галер постройки 1720г.: «Ворона», «Копчик», «Ларузет», «Мушула», «Пасарим», «Пица», «Пустельга», «Реполов», «Сойка», «Судак», «Утка».
Конные галеры предназначались для перевозки лошадей.
«Двина». 15 пушек. 25 банок. Длина 48,5 м. Ширина 9,6 м. 3 мачты. Построена в С.-Петербурге в 1721 г. по «венецианскому маниру» . Вооружение: 1-24-фн пушка, 2- 12-фн пушки, 12-3-фн фальконетов.
