Пиндосы и русские солдаты качество сила духа. Солдат элитного подразделения сша о русских. «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»

Американский опытный солдат во время банкета откровенно рассказал автору о русских и почему их так боятся в США.
Так получилось, что мне довелось участвовать в одном проекте с настоящими пиндосами. Хорошие ребята, профи. За полгода, пока шел проект, мы успели подружиться. Как положено успешное завершение проекта заканчивается пьянкой. И вот наш банкет в самом разгаре, я зацепился языком с пареньком, с которым вместе вели одну тему. Конечно, мы делили, кто круче, первый спутник, лунная программа, самолеты, оружие и т.п.

И задал я свой ожидаемый вопрос:
- Вот скажи, американец, почему вы нас так боитесь, ты же шесть месяцев живешь в России, все видел сам, нет тут медведей на улице и на танках никто не ездит?
- О! Это я объясню! Нам это объяснял сержант инструктор, когда я служил в Национальной гвардии США, этот инструктор прошел много горячих точек, он два раза попадал в госпиталь и два раза из-за русских. Он все время нам говорил, что Россия – это единственный и самый страшный враг.
Первый раз это было в 1991 году, в Афганистане это была первая командировка, молодой, еще не обстрелянный он помогал мирным жителям, когда русские решили уничтожить горное селение.
- Подожди! Перебил я. Нас УЖЕ не было в 87-ом в Афгане.
- Нас тоже ЕЩЕ не было в 91-ом в Афгане, но не верить ему не вижу смысла. Слушай!

И я слушал, передо мной уже сидел не мирный молодой инженер, а американский ветеран.

« Я обеспечивал охрану, русских уже не было в Афгане, местные начали воевать друг с другом, наша задача была организовать передислокацию в контролируемый нами район дружественного партизанского отряда, все шло по плану, но в небе появилось два русских вертолета, зачем и почему я не знаю. Совершив разворот, они перестроились и начали заходить на наши позиции. Залп стингеров, русские ушли за хребет. Я успел занять позицию за крупнокалиберным пулеметом, ждал, из-за хребта должны были появиться русские машины, хорошая очередь в борт пойдет им на пользу. И русский вертолет не заставил себя ждать, он появился, но не из-за хребта, а снизу из ущелья и завис в 30 метрах от меня. Я отчаянно жал гашетку и видел, как высекая искорки, отскакивали пули от стекла.

Я видел, как улыбался русский летчик.

Очнулся я уже на базе. Легкая контузия. Мне потом рассказывали, что летчик меня пожалел, у русских считалось признаком мастерства, разделаться с местными и оставить в живых европейца, зачем не знаю, да и не верю. Оставлять в тылу врага, способного на сюрприз глупо, а русские не глупые.
Потом было много разных командировок, следующий раз я столкнулся с русскими в Косово,

Это была толпа необученных недоносков, с автоматами времен вьетнамской войны, броники, наверное, еще со второй мировой остались, тяжелые, неудобные, никаких навигаторов, ПНВ, ничего больше, только автомат, каска и броник. Они ездили на своих БТР-ах, где хотели и куда хотели, целовались в засос с мирным населением, пекли им хлеб (они привезли с собой пекарню и пекли хлеб!). Кормили всех своей кашей с консервированным мясом, которую сами и варили в специальном котле. К нам относились с пренебрежением, постоянно оскорбляли. Это была не армия, а хер знает что. Как можно с ними взаимодействовать? Все наши рапорты руководству русских игнорировались. Как-то мы сцепились серьезно, не поделили маршрут, если бы не русский офицер, который успокоил этих обезьян, могло дойти и до стволов. Этих недоносков надо было наказать.

Дать пизды и поставить на место! Без оружия, нам только русских трупов не хватало, но что бы поняли. Написали записку, по-русски, но с ошибками, вроде серб писал, что собираются ночью славные парни, дать пизды обнаглевшим русским недоноскам. Подготовились мы тщательно, легкие бронежилеты, полицейские дубинки, ПНВ, шокеры, никаких ножей и огнестрела. Подошли к ним, соблюдая все правила маскировки и диверсионного искусства. Эти придурки, даже посты не выставили, ну значит, будем пиздить спящих, заслужили! Когда мы почти подошли к палаткам, раздалось сраное, РЯ-ЯЯЯ-ААА! И из всех щелей полезли эти недоноски, почему-то одетые только в полосатые рубашки. Я принял первого.

Очнулся я уже на базе. Легкая контузия. Мне потом рассказывали, что парень меня пожалел, ударил плашмя, если бы бил по настоящему, снес бы голову. Меня, блять! Опытного бойца элитного подразделения морской пехоты США, вырубает за 10 секунд русский, тощий недоносок и чем??? И знаешь чем? Садово-шанцевым инструментом! Лопатой! Да мне в голову бы не пришло драться саперной лопатой, а их этому учат, но неофициально, у русских считалось признаком мастерства знать приемы боя саперной лопатой. Я потом понял, что они нас ждали, но почему они вышли в рубашках, только в одних рубашках, ведь для человека естественно защитить себя, одеть броник, каску. Почему только в рубашках? И их это сраное РЯ-ЯЯЯ-ААА!

Я как-то ждал рейс в аэропорту Детройта, там была русская семья, мама, папа, дочка, тоже ждали свой самолет. Отец где-то купил и принес девочке, лет трех отроду, здоровенное мороженое. Она запрыгала от восторга, захлопала в ладоши и знаешь, что она закричала? Их сраное РЯ-ЯЯЯ-ААА! Три года, говорит плохо, а уже кричит РЯ-ЯЯЯ-ААА!

А ведь те парни, с этим криком шли умирать за свою страну. Они знали, что будет просто рукопашная драка, без оружия, но они шли умирать. Но они не шли убивать!
Легко убить сидя в бронированном вертолете или держа в руках отточенную, как бритва лопатку. Они меня не жалели. Убить ради убийства это не для них. Но они готовы умереть, если надо.

И тогда я понял, Россия – это единственный и самый страшный враг.»

Вот так нам, про вас рассказывал солдат элитного подразделения США. Пошли еще по стакану? Русский! А я вас не боюсь!

Франц Рубо, "Живой мост", 1892 год.

Карабагском ханстве, при подошве каменистого пригорка, возле самой дороги из Елизаветополя в Шушу, стоит древний замок, обнесенный высокой каменной стеной с шестью полуразрушенными круглыми башнями.

Возле этого замка, поражающего путника грандиозно-массивными контурами, бьет ключ Шах-Булах, а несколько далее, верстах в десяти или пятнадцати, приютилось татарское кладбище, раскинувшееся на одном из придорожных курганов, которых так много в этой части Закавказского края. Высокий шпиль минарета издали привлекает внимание путешественника. Но не многие знают, что этот минарет и это кладбище - безмолвные свидетели подвига, почти баснословного.

Здесь именно, в персидскую кампанию 1805 года, русский отряд в четыреста человек, под командой полковника Карягина, выдержал нападение двадцатитысячной персидской армии и с честью вышел из этого слишком неравного боя.

Кампания началась с того, что неприятель перешел Араке у худоперинской переправы. Прикрывавший ее батальон семнадцатого егерского полка, под командой майора Лисаневича, не в силах был удержать персиян и отступил в Шушу. Князь Цицианов тотчас отправил на помощь к нему другой батальон и два орудия, под командой шефа того же полка, полковника Карягина, человека, закаленного в битвах с горцами и персиянами. Сила обоих отрядов вместе, если бы им и удалось соединиться, не превышала девятисот человек, но Цицианов хорошо знал дух кавказских войск, знал их предводителей и был спокоен за последствия.

Карягин выступил из Елизаветполя двадцать первого июня и через три дня, подходя к Шах-Булаху, увидел передовые войска персидской армии, под начальством сардаря Пир-Кули-хана.

Так как здесь было не более трех-четырех тысяч, то отряд, свернувшись в каре, продолжал идти своей дорогой, отражая атаку за атакой. Но под вечер вдали показались главные силы персидской армии, от пятнадцати до двадцати тысяч, предводимые Аббас-Мирзой, наследником персидского царства. Продолжать дальнейшее движение русскому отряду стало невозможным, и Карягин, осмотревшись кругом, увидел на берегу Аскорани высокий курган с раскинутым на нем татарским кладбищем - место, удобное для обороны. Он поспешил его занять и, наскоро окопавшись рвом, загородил все доступы к кургану повозками из своего обоза. Персияне не замедлили повести атаку, и их ожесточенные приступы следовали один за другим без перерыва до самого наступления ночи. Карягин удержался на кладбище, но это стоило ему ста девяноста семи человек, то есть почти половины отряда.

«Пренебрегая многочисленностью персиян , - писал он в тот же день Цицианову, - я проложил бы себе дорогу штаками в Шушу, но великое число раненых людей, коих поднять не имею средств, делает невозможным всякую попытку двинуться с занятого мной места ».

Потери персиян были громадны. Аббас-Мирза увидел ясно, во что ему обойдется новая атака русской позиции, и потому, не желая напрасно тратить людей, наутро ограничился канонадой, не допуская мысли, чтобы такой малочисленный отряд мог продержаться более суток.

Действительно, военная история не много представляет примеров, где отряд, окруженный во сто раз сильнейшим неприятелем, не принял бы почетной капитуляции. Но Карягин сдаваться не думал. Правда, сначала он рассчитывал на помощь со стороны карабагского хана, но скоро от этой надежды пришлось отказаться: узнали, что хан изменил и что сын его с карабагской конницей находится уже в персидском стане.

Цицианов пытался обратить карабагцев к исполнению обязательств, данных русскому государю, и, притворяясь незнающим об измене татар, призвал в своей прокламации к карабагским армянам: «Неужели вы, армяне Карабага, доселе славившиеся своей храбростью, переменились, сделались женоподобными и похожими на других армян, занимающихся только торговыми промыслами... Опомнитесь! Вспомните прежнюю вашу храбрость, будьте готовы к победам и покажите, что вы и теперь те же храбрые карабагцы, как были прежде страхом для персидской конницы ».

Но все было тщетно, и Карягин оставался в том же положении, без надежды получить помощь из Шушинской крепости. На третий день, двадцать шестого июня, персияне, желая ускорить развязку, отвели у осажденных воду и поставили над самой рекой четыре фальконетные батареи, которые день и ночь обстреливали русский лагерь. С этого времени положение отряда становится невыносимым, и потери быстро начинают увеличиваться. Сам Карягин, контуженный уже три раза в грудь и в голову, был ранен пулей в бок навылет. Большинство офицеров также выбыло из фронта, а солдат не осталось и ста пятидесяти человек, годных к бою. Если прибавить к этому мучения жажды, нестерпимый зной, тревожные и бессонные ночи, то почти непонятным становится грозное упорство, с которым солдаты не только бесповоротно переносили невероятные лишения, но находили еще в себе достаточно сил, чтобы делать вылазки и бить персиян.

В одну из таких вылазок солдаты, под командой поручика Ладинского, проникли даже до самого персидского лагеря и, овладев четырьмя батареями на Аскорани, не только добыли воду, но и принесли с собой пятнадцать фальконетов.

«Я не могу без душевного умиления вспомнить, - рассказывает сам Ладинский, - что за чудесные русские молодцы были солдаты в нашем отряде. Поощрять и возбуждать их храбрость не было мне нужды. Вся моя речь к ним состояла из нескольких слов: „Пойдем, ребята, с Богом! Вспомним русскую пословицу, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, а умереть же, сами знаете, лучше в бою, чем в госпитале“. Все сняли шапки и перекрестились. Ночь была темная. Мы с быстротой молнии перебежали расстояние, отделявшее нас от реки, и, как львы, бросились на первую батарею. В одну минуту она была в наших руках. На второй персияне защищались с большим упорством, но были переколоты штыками, а с третьей и с четвертой все кинулись бежать в паническом страхе. Таким образом, менее чем в полчаса, мы кончили бой, не потеряв со своей стороны ни одного человека. Я разорил батарею, наорал воды и, захватив пятнадцать фальконетов, присоединился к отряду ».

Успех этой вылазки превзошел самые смелые ожидания Карягина. Он вышел благодарить храбрых егерей, но, не находя слов, кончил тем, что перецеловал их всех перед целым отрядом. К общему сожалению, Ладинский, уцелевший на вражьих батареях при исполнении своего дерзкого подвига, на следующий же день был тяжело ранен персидской пулей в собственном лагере.

Четыре дня стояла горсть героев лицом к лицу с персидской армией, но на пятый обнаружился недостаток в патронах и в продовольствии. Солдаты съели в этот день последние свои сухари, а офицеры давно уже питались травой и кореньями.

В этой крайности Карягин решился отправить сорок человек на фуражировку в ближайшие селения, с тем чтобы они добыли мяса, а если можно, и хлеба. Команда пошла под начальством офицера, не внушавшего к себе большого доверия. Это был иностранец неизвестно какой национальности, называвший себя русской фамилией Лисенков; он один из всего отряда видимо тяготился своим положением. Впоследствии из перехваченной переписки оказалось, что это был действительно французский шпион.

Предчувствие какого-то горя овладело в лагере решительно всеми. Ночь провели в тревожном ожидании, а к свету двадцать восьмого числа явились из посланной команды только шесть человек - с известием, что на них напали персияне, что офицер пропал без вести, а остальные солдаты изрублены.

Вот некоторые подробности несчастной экспедиции, записанные тогда со слов раненого фельдфебеля Петрова.

"Как только мы пришли в деревню, - рассказывал Петров, - поручик Лисенков тотчас приказал нам составить ружья, снять амуницию и идти по саклям. Я доложил ему, что в неприятельской земле так делать не годится, потому что, не ровен час, может набежать неприятель. Но поручик на меня крикнул и сказал, что нам бояться нечего; что эта деревня лежит позади нашего лагеря, и неприятелю пробраться сюда нельзя; что с амуницей и ружьями тяжело лазить по амбарам и погребам, а нам мешкать нечего и надо поскорее возвращаться в лагерь. «Нет, - подумал я. - все это выходит как-то неладно». Не так, бывало, делывали наши прежние офицеры: бывало, половина команды всегда оставалась на месте с заряженными ружьями; но с командиром спорить не приходилось. Я распустил людей, а сам, словно чуя что-то недоброе, взобрался на курган и стал осматривать окрестность. Вдруг вижу: скачет персидская конница... «Ну, - думаю, - плохо!» Кинулся в деревню, а там уже персияне. Я стал отбиваться штыком, а между тем кричу, чтобы солдаты скорее выручали ружья. Кое-как успел это сделать, и, мы собравшись в кучу, бросились пробиваться.

«Ну, ребята, - сказал я, - сила солому ломит; беги в кусты, а там, Бог даст, еще и отсидимся!» - С этими словами мы кинулись врассыпную, но только шестерым из нас, и то израненным, удалось добраться до кустарника. Персияне сунулись было за нами, но мы их приняли так, что они скоро оставили нас в покое.

Теперь, - закончил свою грустную повесть Петров, - все, что осталось в деревне, или побито, или захвачено в плен, выручать уже некого ".

Роковая неудача эта произвела поражающее впечатление на отряд, потерявший тут из небольшого числа оставшихся после защиты людей сразу тридцать пять отборных молодцов; но энергия Карягина не поколебалась.

«Что делать, братцы , - сказал он собравшимся вокруг него солдатам, - гореваньем беды не поправишь. Ложитесь-ка спать да помолитесь Богу, а ночью будет работа ».

Слова Карягина так и были поняты солдатами, что ночью отряд пойдет пробиваться через персидскую армию, потому что невозможность держаться на этой позиции была для всех очевидна, с тех пор как вышли сухари и патроны. Карягин, действительно, собрал военный совет и предложил пробиться к Шах-Булахскому замку, взять его штурмом и там отсиживаться в ожидании выручки. Армянин Юзбаш брался быть проводником отряда. Для Карягина сбылась в этом случае русская пословица: «Кинь хлеб-соль назад, а она очутится впереди». Он сделал когда-то большое одолжение одному елизаветпольскому жителю, сын которого до того полюбил Карягина, что во всех походах находился при нем безотлучно и, как увидим, играл видную роль во всех дальнейших событиях.

Предложение Карягина было принято единодушно. Обоз оставили на разграбление неприятелю, но фальконеты, добытые с боя, тщательно зарыли в землю, чтобы их не нашли персияне. Затем, помолившись Богу, зарядили картечью орудия, забрали на носилки раненых и тихо, без шума, в самую полночь на двадцать девятое июня, выступили из лагеря.

По недостатку лошадей егеря тащили орудия на лямках. Верхами ехали только три раненые офицера: Карягин, Котляревский и поручик Ладинский, да и то потому, что солдаты сами не допустили их спешиться, обещая на руках вытаскивать пушки, где это будет нужно. И мы увидим дальше, как честно исполнили они свое обещание.

Пользуясь темнотой ночи и горными трущобами, Юзбаш некоторое время вел отряд совершенно скрытно. Но персияне скоро заметили исчезновение русского отряда и даже напали на след, и только непроглядная темень, буря и особенно ловкость проводника еще раз спасли отряд Карягина от возможности истребления. К свету он был уже у стен Шах-Булаха, занятого небольшим персидским гарнизоном, и, пользуясь тем, что там все еще спали, не помышляя о близости русских, сделал залп из орудий, разбил железные ворота и, кинувшись на приступ, через десять минут овладел крепостью. Начальник ее, Эмир-хан, родственник наследного персидского принца, был убит, и тело его осталось в руках русских.

Едва отгремели раскаты последних выстрелов, как вся персидская армия, по пятам преследовавшая Карягина, показалась в виду Шах-Булаха. Карягин приготовился к бою. Но прошел час, другой томительного ожидания - и, вместо штурмовых колонн, перед стенами замка появились персидские парламентеры. Аббас-Мирза обращался к великодушию Карягина и просил о выдаче тела убитого родственника.

С удовольствием исполню желание его высочества, - ответил Карягин, - но с тем, чтобы и нам были выданы все наши пленные солдаты, захваченные в экспедиции Лисенкова.

Шах-Заде (наследник) это предвидел, - возразил персиянин, - и поручил мне передать искреннее его сожаление. Русские солдаты все до последнего человека легли на месте сражения, а офицер на другой день умер от раны.

Это была ложь; и прежде всего сам Лисенков, как было известно, находился в персидском лагере; тем не менее Карягин приказал выдать тело убитого хана и только прибавил:

Скажите принцу, что я ему верю, но что у нас есть старая пословица: «Кто солжет, тому да будет стыдно», наследник же обширной персидской монархии краснеть перед нами, конечно, не захочет.

Тем переговоры и окончились. Персидская армия обложила замок и начала блокаду, рассчитывая голодом принудить Карягина сдаться. Четыре дня питались осажденные травой и конским мясом, но наконец съедены были и эти скудные запасы. Тогда Юзбаш явился с новой неоценимой услугой: он ночью вышел из крепости и, пробравшись в армянские аулы, известил Цицианова о положении отряда. «Если ваше сиятельство не поспешит на помощь , - писал при этом Карягин, - то отряд погибнет не от сдачи, к которой не приступлю, но от голода ».

Донесение это сильно встревожило князя Цицианова, не имевшего при себе ни войск, ни продовольствия, чтобы идти на выручку.

«В отчаянии неслыханном , - писал он Карягину, - прошу вас подкрепить духом солдат, а Бога прошу подкрепить вас лично. Если чудесами Божьими вы получите облегчение как-нибудь от участи вашей, для меня страшной, то постарайтесь меня успокоить для того, что мое прискорбие превышает всякое воображение ».

Письмо это было доставлено тем же Юзбашем, который благополучно возвратился в замок, принеся с собой и небольшое количество провизии. Карягин разделил этот запрос поровну между всеми чинами гарнизона, но его хватило только на сутки. Юзбаш стал отправляться тогда уже не один, а с целыми командами, которые счастливо проводил по ночам мимо персидского лагеря. Однажды русская колонна, впрочем, даже наткнулась на конный неприятельский разъезд; но, к счастью, густой туман позволил солдатам устроить засаду. Как тигры бросились они на персиян и в несколько секунд истребили всех без выстрела, одними штыками. Чтобы скрыть следы этого побоища, они забрали лошадей с собой, кровь на земле засыпали, а убитых стащили в овраг, где закидали землей и кустарником. В персидском лагере так ничего и не узнали об участи погибшего разъезда.

Несколько подобных экскурсий позволили Карягину продержаться еще целую неделю без особенной крайности. Наконец Аббас-Мирза, потеряв терпение, предложил Карягину большие награды и почести, если он согласится перейти в персидскую службу и сдаст Шах-Булах, обещая, что никому из русских не будет нанесено ни малейшей обиды. Карягин просил четыре дня на размышление, но с тем, чтобы Аббас-Мирза во все эти дни продовольствовал русских съестными припасами. Аббас-Мирза согласился, и русский отряд, исправно получая от персиян все необходимое, отдохнул и оправился.

Между тем истек последний день перемирия, и к вечеру Аббас-Мирза прислал спросить Карягина о его решении. «Завтра утром пускай его высочество займет Шах-Булах », - ответил Карягин. Как увидим, он сдержал свое слово.

Едва наступила ночь, как весь отряд, руководимый опять Юзбашем, вышел из Шах-Булаха, решившись перебраться в другую крепость, Мухрат, которая по гористому местоположению и близости к Елизаветполю была удобнее для защиты. Окольными дорогами, по горам и трущобам, отряду удалось обойти персидские посты так скрытно, что неприятель заметил обман Карягина только под утро, когда авангард Котляревского, составленный исключительно из одних раненых солдат и офицеров, уже был в Мухрате, а сам Карягин с остальными людьми и с пушками успел миновать опасные горные ущелья. Если бы Карягин и его солдаты не были проникнуты поистине геройским духом, то, кажется, одних местных трудностей было бы довольно, чтобы сделать совершенно невозможным все предприятие. Вот, например, один из эпизодов этого перехода, факт, стоящий одиноко даже и в истории кавказской армии.

В то время, когда отряд еще шел по горам, дорогу пересекла глубокая промоина, через которую невозможно было переправить орудий. Перед ней остановились в недоумении. Но находчивость кавказского солдата и безграничное его самопожертвование выручили и из этой беды.

Ребята! - крикнул вдруг батальонный запевала Сидоров. - Чего же стоять и задумываться? Стоя города не возьмешь, лучше послушайте, что я скажу вам: у нашего брата пушка - барыня, а барыне надо помочь; так перекатим-ка ее на ружьях".

Одобрительный шум пошел по рядам батальона. Несколько ружей тотчас же были воткнуты в землю штыками и образовали сваи, несколько других положены на них, как переводины, несколько солдат подперли их плечами, и импровизированный мост был готов. Первая пушка разом перелетела по этому в буквальном смысле живому мосту и только слегка помяла молодецкие плечи, но вторая сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат. Пушка была спасена, но люди заплатили за это своей жизнью. В числе их был и батальонный запевала Гаврила Сидоров.

Как ни торопился отряд с отступлением, однако же солдаты успели вырыть глубокую могилу, в которую офицеры на руках опустили тела погибших сослуживцев. Сам Карягин благословил этот последний приют почивших героев и поклонился ему до земли.

«Прощайте! - сказал он после короткой молитвы. - Прощайте, истинно православные русские люди, верные царские слуги! Да будет вам вечная память! »

«Молите, братцы, Бога за нас », - говорили солдаты, крестясь и разбирая ружья.

Между тем Юзбаш, все время наблюдавший окрестности, подал знак, что персияне уже недалеко. Действительно, едва русские дошли до Кассанет, как персидская конница уже насела на отряд, и завязалась такая жаркая схватка, что русские орудия несколько раз переходили из рук в руки... К счастью, Мухрат уже был близко, и Карягин ночью успел отступить к нему с небольшой потерей. Отсюда он тотчас написал Цицианову: «Теперь я от атак Баба-хана совершенно безопасен по причине того, что здесь местоположение не дозволяет ему быть с многочисленными войсками ».

В то же самое время Карягин отправил письмо к Аббас-Мирзе в ответ на предложение его перейти в персидскую службу. «В письме своем изволите говорить , - писал ему Карягин, - что родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников; а я, поседевший под ружьем, за счастье сочту пролить мою кровь на службе Его Императорского Величества ».

Мужество полковника Карягина принесло громадные плоды. Задержав персиян в Карабаге, оно спасло Грузию от наводнения ее персидскими полчищами и дало возможность князю Цицианову собрать войска, рассеянные по границам, и открыть наступательную кампанию.

Тогда и Карягину явилась наконец возможность покинуть Мухрат и отступить к селению Маздыгерт, где главнокомандующий принял его с чрезвычайными военными почестями. Все войска, одетые в парадную форму, были выстроены развернутым фронтом, и когда показались остатки храброго отряда, Цицианов сам скомандовал: «На караул!». По рядам гремело «Ура!», барабаны били поход, знамена приклонялись...

Обходя раненых, Цицианов с участием расспрашивал об их положении, обещал донести о чудесных подвигах отряда государю, а поручика Ладинского тут же поздравил кавалером ордена св. Георгия 4-ой степени.

Государь пожаловал Карягину золотую шпагу с надписью «За храбрость», а армянину Юзбашу чин прапорщика, золотую медаль и двести рублей пожизненной пенсии.

В самый день торжественной встречи, после вечерней зари, Карягин отвел геройские остатки своего батальона в Елизаветполь. Храбрый ветеран изнемогал от ран, полученных на Аскорани; но сознание долга в нем было так сильно, что, спустя несколько дней, когда Аббас-Мирза появился у Шамхора, он, пренебрегая болезнью, снова стоял уже лицом к лицу с неприятелем.

Утром двадцать седьмого июля небольшой русский транспорт, следовавший из Тифлиса к Елизаветполю, был атакован значительными силами Пир-Кули-хана. Горсть русских солдат и с ними бедные, но храбрые грузинские погонщики, составив каре из своих арб, защищались отчаянно, несмотря на то, что на каждого из них приходилось неприятелей, по крайней мере, по сто человек. Персияне, обложив транспорт и громя его из орудий, требовали сдачи и угрожали в противном случае истребить всех до единого. Начальник транспорта, поручик Донцов, один из тех офицеров, имена которых невольно врезаются в память, отвечал одно: «Умрем, а не сдадимся! » Но положение отряда становилось отчаянным. Донцов, служивший душой обороны, получил смертельную рану; другой офицер, прапорщик Плотневский, через свою запальчивость был схвачен в плен. Солдаты остались без начальников и, потеряв большую половину людей, уже стали колебаться. К счастью, в этот момент появляется Карягин, и картина боя мгновенно изменяется. Русский батальон, в пятьсот человек, стремительно атакует главный лагерь наследного принца, врывается в его окопы и овладевает батареей. Не давая неприятелю опомниться, солдаты поворачивают отбитые пушки на лагерь, открывают из них жестокий огонь, и - при быстро распространяющемся в персидских рядах имени Карягина - все бросаются бежать в ужасе.

Поражение персиян было так велико, что трофеями этой неслыханной победы, одержанной горстью солдат над целой персидской армией, был весь неприятельский лагерь, обоз, несколько орудий, знамена и множество пленных, в числе которых был захвачен и раненый грузинский царевич Теймураз Ираклиевич.

Таков был финал, блистательно закончивший персидскую кампанию 1805 года, начатую теми же лицами и почти при тех же условиях на берегу Аскорани.

В заключение считаем не лишним прибавить, что Карягин начал свою службу рядовым в Бутырском пехотном полку во время турецкой войны 1773 года, и первые дела, в которых он участвовал, были блистательные победы Румянцева-Задунайского. Здесь, под впечатлением этих побед, Карягин впервые постиг великую тайну управлять в бою сердцами людей и почерпнул ту нравственную веру в русского человека и в себя самого, с которой впоследствии он, как древний римлянин, никогда не считал своих неприятелей.

Когда Бутырский полк был двинут на Кубань, Карягин попал в суровую обстановку кавказской прилинейной жизни, был ранен при штурме Анапы и с этого времени, можно сказать, не выходил уже из-под огня неприятеля. В 1803 году, по смерти генерала Лазарева, он был назначен шефом семнадцатого полка, расположенного в Грузии. Здесь, за взятие Ганжи, он получил орден св. Георгия 4-ой степени, а подвиги в персидской кампании 1805 года сделали имя его бессмертным в рядах Кавказского корпуса.

К несчастью, постоянные походы, раны и в особенности утомление в зимнюю кампанию 1806 года окончательно расстроили железное здоровье Карягина; он заболел лихорадкой, которая скоро развилась в желтую, гнилую горячку, и седьмого мая 1807 года героя не стало. Последней наградой его был орден св. Владимира 3-ей степени, полученный им за несколько дней до кончины.

Много лет пронеслось над безвременной могилой Карягина, но память об этом добром и симпатичном человеке свято хранится и передается из поколения в поколение. Пораженное его богатырскими подвигами, боевое потомство придало личности Карягина величаво-легендарный характер, создало из него любимейший тип в боевом кавказском эпосе.

Василий Потто

Фрагмент из книги "Кавказская война. Том 1. От древнейших времен до Ермолова"

Сила духа русского народа

«Россия – это глубина, меру которой
никто до сих пор определить не смог,
отсюда и легенда о загадочной русской
душе, смоделировать движения которой
никто не в состоянии». EXODUS Книга 2

Для нашей страны вновь наступили тяжелые времена. Америка, Великобритания и «высоко цивилизованные» страны Европы, привыкшие стабильно и комфортно жить за счет ресурсов зависимых государств доноров, в настоящее время столкнулись с широкомасштабным экономическим кризисом. Их руководители начали искать новые жертвы для того, чтобы продолжить своё безбедное существование в будущем. В этом плане огромные природные богатства России всегда были лакомым куском для завоевателей во все времена.

Много войн пережила Россия, но никогда не нападала первой, а лишь достойно давала отпор. Скрытые враги пытались разложить её и изнутри. Всевозможными способами Западные страны пытались навязать потребительское сознание и внедрить в умы русских людей несвойственные им мысли о никчемности и самоуничижении. Все это делалось для того, чтобы мы забыли о душе и Боге, и таким образом сломить русский дух. Но этот сценарий не прошел. И сейчас вновь предпринимается агрессивная попытка стран с колониальным мышлением развязать очередную войну и подмять под себя Россию. В ход идут все немыслимые методы. Поток откровенной лжи, фальсификаций и грязных обвинений из всех СМИ обрушился на нашу страну, и никакие объяснения и даже доказательства не могут остановить его. Россию и ее президента оболгали и распинают с явным удовольствием, обвиняя во всех грехах и бедах всего мира. Еще совсем недавно в это было сложно поверить, а сейчас эта наша действительность, и пришло время объединиться в духе и защитить нашу Родину Мать, как делали наши предки в дни лихолетий.

Из истории мы знаем множество поразительных примеров проявления силы духа и стойкости русских людей на пределе человеческих возможностей.

Крылатая фраза «Русские не сдаются» появилась в годы Первой Мировой войны. В Книге С.А. Хмелькова «Борьба за Осовец» описывается, как «в 1915 году русский гарнизон оборонял небольшую крепость Осовец, расположенной на территории нынешней Белоруссии. Как последнее средство, чтобы сломить русских, противник решил применить газовую атаку. Для этого немцы развернули 30 газовых батарей. На крепость потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом. Противогазов у защитников крепости не было. Все живое вокруг было отравлено. На штурм русской крепости двинулось около семи тысяч пехотинцев. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов»».

Слава русского оружия не знает границ. Русский солдат вытерпел то, что никогда не терпели и не вытерпят солдаты армий других стран. Этому свидетельствуют письма с фронта солдат и офицеров вермахта, в которых они восхищались мужеством русских воинов в годы Второй Мировой войны. И з письма солдата Третьего Рейха Эриха Отта, отправленного домой из Сталинграда 14 октября 1942 года: « Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы, на лютом морозе, идут в атаку в тельняшках. Физически и духовно один русский солдат сильнее целой нашей роты».

Из книги Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных»: «Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Сила духа проявлялась не только в сражениях. Во время блокады Ленинграда в лютые морозы до 50 градусов наши героические соотечественники проложили «Дорогу жизни» через Ладожское озеро, которая стала спасением для тысяч ленинградцев, умирающих от голода. После посещения музея «Дорога жизни» в памяти осталась фотография человека, идущего по колено в воде, с мешком за плечами. Эта была первая весна блокады Ленинграда. Лёд на Ладоге начал таять, машины глохли, лошади отказывались идти в ледяную воду. Но жизненно необходимо было доставить в осаждённый город 4.5 тонн лука. То, что не смогли сделать лошади, сделали люди. Тридцать добровольцев 44 км тащили на себе драгоценный груз. В общей сложности пешим ходом через Ладогу было перенесено 65 тонн продовольствия.

И это только мизерная часть подвига русских людей, которые не жалея своих жизней во имя победы, защищали Родину Мать от иноземных захватчиков. В чем же секрет несгибаемой воли, стойкости и мужества русских?

Прародина России – Гиперборея, высокодуховная легендарная цивилизация, существовавшая, по мнению ученых, несколько десятков тысяч лет назад в Арктике. Артефакты этой древнейшей страны, обнаружены археологами на Кольском полуострове. В самом названии Кольского полуострова и реки Колы, содержится корень имени древнего славянского бога Коло-Коляды. Когда поменялись полюса Земли, спасаясь от холода, наши предки росы или русы, как их еще называли, перебрались на территорию сегодняшней России из древней Гипербореи. Подтверждение можно найти в предсказаниях Нострадамуса, который называл русских «народом гиперборейским». Переселившись в Россию, росы напитались её кодами, и в их душах пробился росток силы духа земли русской. Россия – особая страна, она является оплотом Светлых сил, здесь сосредоточен Дух Земли. Согласно Славяно-Арийским Ведам слово «Россия» расшифровывается как «увеличивающая свет». «Рос» – рост, увеличение; «сия» – сияние, свет. То есть Россия изначально является источником духовного света, отсюда пошло название Святая Русь. Наша земля светоносна по своей сути, она несет материнские женские энергии. Неслучайно только у нас есть понятие «Родина Мать». Поэтому большой грех - хаять Россию, в каком бы упадке не была страна. Это, то же самое, что оскорблять свою измученную, больную мать, которая отдала все силы на спасение детей. Иностранцам сложно понять, почему русские всегда так отчаянно защищают свою землю от захватчиков. А ответ прост – они защищают самое святое - свою мать, и это заложено у руссов на генном уровне.

Даже в сказках любая нечисть не переносит русский дух и чует его на расстоянии. Славится наша земля ратными подвигами русских богатырей. Их имена и деяния во славу Отечества передавались из уст в уста предков, и дошли до наших дней в былинах и сказаниях. Нужно изучать и помнить историю своей страны. Связь поколений укрепляет корни духа и дает устойчивость и несгибаемость в любых самых трудных испытаниях. Человек без рода и племени, как «перекати поле», податлив даже слабому напору ветра и является легкой добычей любого врага.

Образ России – это птица Феникс, возрождающаяся из пепла, символ бессмертия. Из нашей богатой истории мы знаем множество фактов, когда врагам казалось, что Россия окончательно уничтожена и пала к ногам завоевателей. Вот только некоторые примеры: сдача Москвы Наполеону во время Отечественной войны 1812 года; блокада Ленинграда, бои за Москву в годы Второй Мировой войны; наси льственное насаждение атеизма в Советские времена; перестройка 90х годов и ориентир на западные ценности потребителя. Но каждый раз вопреки всем прогнозам аналитиков Россия возрождалась из разрухи и нищеты, как птица Феникс, и вновь обретала силу и мощь, вызывая недоумение наблюдателей со стороны. Что происходит и сейчас. Вспомним недавние события в марте месяце, когда п озиция России на заседании ООН по вопросу референдума в Крыму вызвала неадекватную реакцию со стороны постпреда США Саманты Пауэр. Она в истеричной форме высказала постпреду РФ Виталию Чуркину всё, что она думает о нашей стране: «Россия не имеет права забывать, что она не победитель, а побеждённый ». Всесильная Америка никак не может поверить и принять, что Россия вновь на «коне».

Русская душа – это глубина, и в ней много чего неизведанного и непредсказуемого, терпение её велико, что многих вводит в заблуждение и порождает мысли о безнаказанности преступников. На самом деле им дается шанс одуматься и не совершать греха. Россия терпит до предела, и ждет покаяния, пружина сжимается всё сильнее и наступает момент, когда она выстреливает с огромной силой. И враг в полной мере на своей шкуре сможет прочувствовать всю мощь русского духа. Как говорил «железный канцлер» Отто фон Бисмарк: «Я знаю множество способов, как выгнать русского медведя из берлоги, но, ни одного, как загнать его обратно». Уроки истории быстро забываются, долготерпение России вновь принимается за слабость, и снова находятся самоуверенные завоеватели, жаждущие заполучить богатства земли русской.

В книгах EXODUS написано, что р усские люди даже не подозревают, какая сила духа заложена в них, эти корни силы и духовности изначально заложил сам Господь. И все равно последнее решение остается за самим человекам. Оказавшись перед лицом смерти, он делает выбор или сохранить честь и совесть, потеряв жизнь или продолжать жить без чести и совести. Русская земля рождала большое количество Святых. Они примером своей жизни и истинной верой в Бога поднимали дух народа в самые тяжелые времена. Благословение на Куликовскую битву Великого Святого Сергия Радонежского явилось безусловным ручательством победы над Мамаем. Подвиг беззаветного служения Богу Святых земли русской воздвиг столпы духа, которые удерживали и удерживают души людей от окончательного падения в самые сложные годы безверия и атеизма.

Западная потребительская цивилизация на протяжении всей истории человечества чувствовала «инаковость» России. Жертвенность и широта русской души до сих пор остаются для неё загадкой. Духовный потенциал России, стремление к объединению не понимается и не принимается в Западных странах, а чуждое и непонятное всегда вызывает страх и подозрение. Немецкий философ Вальтер Шубарт пытался найти ответ на этот вопрос: «Россия не стремится ни к завоеванию Запада, ни к обогащению за его счёт – она хочет его спасти. Русская душа ощущает себя наиболее счастливой в состоянии самоотдачи и жертвенности. Она стремится ко всеобщей целостности, к живому воплощению идеи о всечеловечности. Она переливается через край – на Запад. Поскольку она хочет целостности. Она не ищет в нём дополнения к себе, а расточает себя, она намерена не брать, а давать. Она настроена по-мессиански» . Россия всегда была самодостаточна и не претендовала на чужие территории. В эту идею России Западные страны не верят и не хотят верить. Но наступает такой критический момент в их судьбах, что они будут вынуждены преодолеть свое высокомерие. И наступит перелом в «просвещенных» умах, когда они прозреют и увидят в России духовного лидера, Мать спасительницу и защитницу всего мира.

Сейчас во время Перехода человечества на новый уровень сознания, когда борьба сил Света и тьмы достигла своего максимума, Господь делает ставку на возрождение русского духа. К вышесказанному можно добавить слова Владыки Эль Мории из книги 5.3 серии EXODUS : «Удивительны русские люди в своём стремлении к познанию, к служению, когда они этого хотят всем сердцем, всей душой. Поэтому, действительно, Россия будет первой. Русский дух силён. Его, действительно, не убьёшь. А вот если бы все объединились, все проявили дух, какая б сила была, какой рывок, какой прогресс. Тогда одним махом можно было бы покончить со всеми негативами, со всей темнотой, которая вас окружает…Как долго, как мучительно страдали и страдают русские! Но почему? Ради будущего, а может, как плата за прошлое? Нет и, ещё раз нет. Ради будущего муки принимают. Чтобы свершилось то, что и должно произойти. Тогда и воспрянет Русь и поведёт вслед за собой другие страны и народы, в ком дух не так силён и терпелив, в ком святости немного, в ком веры в Бога недостаточно».

Острер Елена и Романова Людмила

Любовь к Отчизне

Взирают с гневом на людей глаза мои,
На тех, кто сеют ложь, цинизма яд и малодушье
Пришли на землю русскую коварные враги,
Чтобы взрастить в сердцах разврат и равнодушье

Сумели нам порочные слова внушить
И научили не любить родной народ,
Сумев стыдом покрыть и осквернить
Священное когда-то слово «патриот»

Но русский не любить не может
Без красоты и доброты на сердце пустота
Поруганная честь и справедливость душу гложет
Нужны как воздух ей любовь и чистота

Любовь к родной земле воспета в русских песнях,
Она у нас в крови и в душах, и в сердцах
И многое вернуть нам предстоит в сраженьях,
И сделать явным то, что было лишь в мечтах

Я верю, что придёт тот долгожданный час,
Когда любовь к Отчизне снова пробудится
И Русский Дух наполнит мощью нас,
И матушка - святая Русь навеки возродится!

Марат Насыбулин. октябрь, 2014

Слово тем, кто олицетворяет нашу суть – элите Духа

(Эти слова являют их истинную суть, и оставили яркий след в истории человечества)

Князь Александр Невский сказал перед битвой со шведами: «не в силе Бог, но в правде!»

Во все Века русские верили в одно и то же – выше всего стоит правда, истина, БОГ , и только этой меркой можно мерить как свою жизнь, так и жизнь своего народа. Никакая материальная сила – будь то сила оружия, денег или несправедливого закона – не стоит для русских выше правды: и в этом и состоит важнейшее отличие русской цивилизации от современной западной. Все наши беды происходили из-за уклонения от правды и справедливости – и тогда Россия разваливалась изнутри или проигрывала внешнему врагу. Но в украинском кризисе все понимают, что наше дело правое – поэтому В. Путин и говорит о нашей силе:

«Просто мы сильнее... Всех. Потому что мы правы. Сила – в правде. Когда русский человек чувствует правоту, он непобедим» .

«Чем человек проще и ближе к земле, тем больше у него ответственности за Родину. Скажу даже почему. У него другой Родины нет, он не сядет в самолет, в поезд либо на лошадь и не уедет, не отвалит отсюда. Он знает, что останется жить здесь, на этой земле, тут будут его дети, внуки и правнуки. Он должен о них позаботиться. Если сам не сделает, никто не сделает. В этом основа государственности и патриотизма рядового русского человека. Да и человека любой национальности, живущего здесь... «В объединении сила!» ‒ этот внутренний патриотизм рядового российского гражданина очень силен...»

«Посмотрите на нашу тысячелетнюю историю. Только поднимемся, сразу надо Россию немножко подвинуть, поставить на место, затормозить. Теория сдерживания, сколько лет она существует? Кажется, что возникла в советские времена, хотя ей сотни лет. Но мы не должны нагнетать, драматизировать. Надо понимать: мир так устроен».

http://vz.ru/politics/2014/11/24/716863.html - «Правда и любовь Владимира Путина»

Многие Правители часто с пафосом декламируют великие слова: «С нами – Бог!»

Но знают люди – не по словам, а по делам космическая Фемида их рассудит.

Разве БОГ направлял действия американских президентов от Трумэна до наших дней, которые оставили в истории очевидный кровавый планетарный след во СЛАВУ Америки («американских интересов») и так называемой «американской демократии»? Атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, ковровые бомбардировки Дрездена, Вьетнама, расчленение Югославии, погружение в хаос братоубийственной войны Афганистана Ирака, … Оранжевые революции в Ливии, Египте, Сирии, Грузии и Украине… И всюду – хаос, геноцид мирного населения, уничтожение инфраструктуры жизнеобеспечения и экономического потенциала! И везде – приведение к власти самых фанатичных радикальных сил вплоть до нацистских. Теперь под американским управлением киевская Хунта во СЛАВУ Украины проводит карательную операцию, геноцид против народа своей страны, посмевший заявить о праве на собственную точку зрения на жизнь. Но БОГ - им судья!

Духовный лидер России В. Путин никогда не произносит с трибуны таких высоких слов, однако в его душе и сердце чувствуется постоянное присутствие Бога. Поэтому он говорит очень откровенно, прямо и открыто, без лжи и фальши. И чувствуется его ответственность за каждое слово и принятое решение.

И Высшие БОГИ высветили его эту самую главную грань, как служителя России, планеты и БОГА, дав нам слова молитвы, в которой расставлены все точки над i :

В Небе голубом слышна молитва

МАТЕРИ Великой.

Призывает Она звёзды, опустившиеся вниз,

Пусть вздрогнет сердце от любви у президентов,

Призывающий объединиться им вокруг России,

Соединившись мыслью с Аватаром Тотом,

Который объединился с Путиным

Как с собственным материальным телом.

Президент России укажет остальным путь

К Истине и Свету.

В своей молитве Небо восхваляет земного сына, -

Воплощенье верности, любви и мудрости.

Всех объединить – его задача,

Соединив собою звенья всей планеты

И стать звездою Космоса и Неба.

И обращается Она к нему:

«Да святится, сын Мой, твоё имя.

Ты главный воин, несущий крест

За всю планету и за всех людей.

Пусть сбудется всё, сказанное Мною.

Аминь»

Теперь каждый человек, в здравом уме и рассудке, может однозначно определить за кем идти и как, иными словами - какому Богу он служит.

Существенно возросли, и управлять войсками на поле боя стало труднее. Несмотря на это, русская пехота шла вперёд, иногда одерживая победы, иногда терпя поражения. Вопреки всем трудностям, русское командование нередко добивалось успеха в наступлении - важную роль в этом играло моральное состояние войск.

Перед боем

Очевидно, что приготовления к бою в 1877–1878 годах мало отличались от таковых в более раннее время. Ещё меньше было разницы в настроениях и мыслях солдат. Известие о скором сражении вызывало смешанные чувства - тревога и страх соседствовали с нетерпением. Перед боем, по старой русской традиции, солдаты надевали чистое бельё, молились и готовились ко сну. Многие участники Русско-турецкой войны вспоминали, что сон накануне боя был краток и беспокоен. «Я задремал, - вспоминал один из офицеров, - Но это не был сон, а лихорадочная забывчивость; тихий возглас «ох, Господи," меня разбудил, кто-то тихо плакал» . Вставали обычно затемно, так как к рассвету всё должно было быть готово к сражению.

Русские гвардейцы на бивуаке, рисунок с натуры.

После побудки начиналось построение и проверка амуниции, начальство отдавало последние распоряжения, генералы выступали с напутственным словом. Например, часто следовало предупреждение, что сигнала отступления не будет, и если солдаты его услышат, то это будет означать, что турки пытаются их обмануть. Постоянным лейтмотивом было напоминание о необходимости беречь патроны. В качестве образца приведём слова генерала И.В. Гурко, сказанные солдатам перед боем за Горный Дубняк :

«Помните, ребята, что вы - гвардия русского Царя и что на вас смотрит весь крещёный мир. Турки стреляют издалека и стреляют много, - это их дело, а вы стреляйте, как вас учили: умною пулею, метко, а когда придётся до дела в штыки, то продырявь врага. Нашего ура враг не выносит. О вас, гвардейцы, заботятся больше, чем об остальной армии, у вас лучшие казармы, вы лучше одеты, накормлены, обучены; вот вам минута доказать, что вы достойны этих забот».

Затем офицеры Генерального штаба начинали разводить части на места, определённые диспозицией, с которой предварительно знакомили всех начальствующих лиц. К тому моменту солдаты уже успевали плотно поесть. Кроме того, бойцам нередко выдавали мясо в качестве пайка.

Наступление

Во время боя солдаты должны были преодолеть три зоны: зону артиллерийского огня и неприцельных выстрелов (примерно 3000–800 шагов); зону прицельного огня (800–300 шагов); зону непосредственного контакта с противником. Батальон наступал четырьмя колоннами, имея цепь впереди. Существовало несколько вариантов колонны: ротная (две линии по 80 человек), полуротная (четыре линии по 40 человек), взводная (восемь линий по 20 человек).

Слово «колонна» не должно вводить в заблуждение. Первые два строя имели по фронту больше человек, чем в глубину, а взводная колонна представляла собой квадратную «коробку» примерно 20 на 20 шагов. Ротный командир сам выбирал построение в зависимости от обстоятельств - чаще всего это была ротная колонна. При выборе построения офицеры руководствовались свойствами пуль и снарядов, которые гораздо чаще давали недолёт или перелёт, чем промах по фронту. Таким образом, чем глубже было построение, тем больше неприятель имел шансов в него попасть. Взводная колонна несла от огня куда бо́льшие потери, чем полуротная и особенно ротная, но зато ею было гораздо проще управлять и маневрировать.

Варианты построения колонны. Схема автора

В целом боевое построение было весьма густым. Сомкнутые роты чаще всего выстраивались в шахматном порядке, образуя 1-ю и 2-ю боевые линии позади цепи. Во времена Николая I требовалось очень строгое соблюдение дистанций и интервалов между колоннами, но после Крымской войны эти требования смягчились. Во-первых, стройность было очень трудно соблюсти, во-вторых, она мешала приспосабливаться к местности. Поэтому в 1877–1878 годах колонны «гуляли», наползали друг на друга и отклонялись в сторону от общего направления атаки. В колонне полковника О.-Ф. К. Гриппенберга при наступлении на Горный Дубняк роты 2-й линии держали привычную дистанцию в 100–150 шагов от первой линии - это обещало лишние потери, но ещё до подхода к зоне обстрела части удалось развести на более разумные расстояния.

В теории считалось, что чем быстрее часть преодолеет расстояние до противника, тем лучше - меньше потерь у русских, сложнее стрелять туркам. В.Л. Чебышёв, брат известного математика и неординарный военный писатель, особенно упирал на фактор быстроты. Исходя из экспериментов, проведённых на стрелковом полигоне, он отмечал, что для перестановки прицела на 100 шагов требуется минута, а за это время атакующие успеют пройти ещё 100 шагов. Если противник абсолютно точно определит расстояние до цели в 1500 шагов, то уже через 7 секунд средняя траектория пуль будет проходить поверх голов атакующих - это значит, что лучше мерно идти вперёд без остановок.

Однако выводы Чебышёва были сделаны на основе слишком отвлечённых опытов и после войны подверглись суровой критике. Во-первых, Чебышёв брал в расчёт только ружейный огонь, но не артиллерийский. Во-вторых, все участники войны из собственной практики знали, что провести часть 3000 шагов без остановки невозможно - паузы в движении были необходимы хотя бы для того, чтобы подготовить атаку огнём. Пехота наступала главным образом перебежками не более сотни шагов, причём часть войск перебегала, а другая прикрывала их. Например, сражение у Горного Дубняка 12 октября 1877 года велось с излишней поспешностью и стоило больших потерь, поэтому многие офицеры склонялись к более планомерному и осторожному стилю наступления.

Лагерь 3-й гвардейской пехотной дивизии под Ярым-Бургасом, июль 1877 года. На заднем плане две роты выстроены во взводные колонны.
andcvet.narod.ru

Впечатления от вражеского огня

Турки делали большую ставку на массу выпущенных пуль - есть немало воспоминаний участников Русско-турецкой войны 1877–1878 годов о силе огня, с которым им приходилось столкнуться при наступлении в сомкнутых колоннах. Огонь описывали как «дьявольский» , «свистел свинец », турки «лепили пуля в пулю» , стояла «сплошная барабанная дробь выстрелов» , «земля стонала» и т.п. Мы приведём более спокойное описание впечатлений от огня, которое дал полковник Ю.В. Любовицкий, участник боя у Горного Дубняка:

«Под слабым ружейным огнём (я разумею такой, если в продолжение 5-10 минут кого-нибудь заденут) части стоят вообще прекрасно. Конечно, направленные на вас выстрелы производят всегда тяжёлое впечатление, и никто не может сказать, чтобы он был к этому вполне равнодушен; бывают люди более или менее спокойные, более или менее одарённые самообладанием; но и они не могут быть совершенно равнодушными; вопрос о жизни и смерти слишком важен».

Чтобы дать понятие об ощущениях под огнём, приведём такую забаву, бытовавшую в русской армии. Попав под обстрел, офицеры предлагали друг другу скрутить папиросу - непривычному человеку это было трудно сделать из-за дрожи в руках. Впрочем, если верить рассказу анонимного мемуариста, даже новички в конце концов брали себя в руки, и у них получалось совершить это нехитрое действие.

Когда часть входила в зону более сильного огня, люди уже падали беспрестанно, и в рядах сомкнутых колонн начиналось расстройство. Как на примечательное исключение участники боя за Горный Дубняк указывали на наступление лейб-гвардии Измайловского полка. Полк подошёл к противнику на дистанцию 1500 шагов, неся большие потери от огня, но «оба батальона продолжали движение с замечательною стройностью и порядком, с подсчитыванием ноги и спокойным смыканием рядов, для заполнения промежутков, образуемых в строю неприятельскими пулями» . Впрочем, чаще наблюдалась другая ситуация - вновь обратимся к полковнику Любовицкому:

«Обыкновенно картина представляется в таком виде: сначала вся масса идёт довольно стройно, затем сомкнутость уменьшается, является какая-то куча, принимающая в плане форму треугольника, голову которого составляют люди более храбрые; но наконец приостанавливаются и ложатся и эти даже люди: движение вперёд таким образом окончательно приостановилось».

Как заставить солдат наступать?

Итак, сомкнутые колонны попадали под обстрел, начиналось расстройство, и наступление грозило остановиться. Считалось, что моральные силы должны заставить солдат идти вперёд, несмотря на убийственный огонь. Генерал М.И. Драгомиров , один из ярчайших военных авторитетов эпохи, полагал, что ключевым фактором является подготовка мирного времени. Внутри солдата происходит борьба двух начал - инстинкта самосохранения и инстинкта самоотвержения. Помимо ознакомления с военным ремеслом, смысл подготовки состоял в том, чтобы по возможности подавить самосохранение и развить самоотвержение. Исходя из этих соображений, русская военная мысль, как и иностранная, не спешила объявлять штык устаревшим оружием и делать ставку исключительно на огонь. Подчёркивалось, что несмотря на прогресс стрелкового вооружения, судьбу сражения будет решать именно штык. В противном же случае будет почти невозможно остановить перестрелку, двинуть солдат в атаку и добиться какого-либо результата. Но как заставить бойцов наступать?

Сцена во время штурма Горного Дубняка 12 октября 1877 года.
Сборник военных рассказов. СПб., 1879

Уставы требовали от офицеров умения пользоваться малейшим прикрытием, будь то строение, изгородь, растительность или складка местности. Офицер давал своей части укрытие, солдаты начинали чувствовать, что они в безопасности, а желание идти вперёд ослабевало. Характерен эпизод атаки Серпуховского полка во время второго штурма Плевны 18 июля 1877 года. Солдаты укрылись за возвышенностью и получили приказ залечь. Вскоре посыпались шутки, из карманов было извлечено мясо, розданное солдатам накануне. Более чем странная картина - пикник посреди боя! Офицер Серпуховского полка так описывал этот эпизод:

«Странно, среди грома и всей боевой обстановки явились мысли самые мирные. Голубое небо и ясный полдень как-то успокоительно действуют на нервы, и мысль далеко перенеслась в Россию, под кров семьи, родных и знакомых. Вспомнились лучшие минуты жизни, любви, спокойствия, веселья; потом стали мелькать мимолётные картины, какие-то отрывочные мысли, потом сладкие мечты перенесли меня в забвение и вдруг я заснул крепким сном…»

Что это? Следствие бессонной ночи? Не только. В 1870-е годы военная психология делала лишь свои первые шаги, и многое из того, что объяснилось исследованиями ХХ века, в то время знали, скорее, из практики и наблюдений. Во время боя под влиянием страха и стресса солдат получает мощное вливание адреналина, когда же опасность отступает, организм даёт резкое ослабление, появляется вялость, и человек действительно может уснуть.

Основным способом вновь поднять солдат в атаку было придать им импульс сзади за счёт подкреплений. Этим приёмом в совершенстве владел генерал М.Д. Скобелев . При атаке Зелёных гор во время третьего штурма Плевны «Белый генерал» выстраивал нечто вроде конвейера из частей, и когда импульс наступления слабел, вводил в дело очередную роту, которая «подталкивала» замешкавшихся товарищей вперёд. Почувствовав поддержку подкреплений, солдаты приобретали уверенность и готовность к новому усилию. Несомненно, многое зависело и от авторитета командиров.

Печальный опыт трёх штурмов Плевны не всех убедил в невозможности выбить неприятеля с позиций прямой атакой. Полковник Генерального штаба Д.С. Нагловский, которого трудно подозревать в наивности взглядов, решительно заявлял:

«Положительно можно сказать, что внимательные и расторопные ротные и батальонные командиры почти всегда могут довести свои части без сколько-нибудь чувствительных потерь на довольно близкие дистанции от турецких позиций и расположить за местными укрытиями».

Обобщая всё искусство управления войсками в бою, Нагловский писал:

«Не должно торопиться с атакою и прежде чем начать её, следует возможно лучше и сильнее обстрелять неприятельские позиции. Когда же будет признано, что атака подготовлена основательно, тогда не вести войска в атаку по частям, а сразу пускать довольно сильные части, причём предварительно подводить их постепенно настолько близко к позиции, насколько свойства местности позволят подойти скрытно и незаметно».

Рукопашная

Примерно на дистанции 400–200 шагов от противника 1-я, 2-я боевые линии и цепь смыкались и начинали усиленно обстреливать его, подготавливая атаку огнём. Если действия пуль было недостаточно, чтобы заставить врага отступать, часть устремлялась в штыки.

Бытует мнение о том, что во второй половине XIX века штыковая атака стала редкостью, а штык - анахронизмом. В подтверждение этому приводят данные по раненым во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов . Из 96 473 раненых немцев пулевые ранения получили 91,6%, а штыковые - лишь 0,7%. Однако эта статистика ничего не доказывает.

Штыковые схватки были редкостью и в эпоху гладкоствольного оружия. В далёком 1762 году в парижском Доме инвалидов подсчитали, что со штыковыми ранами содержалось только 2,4% раненых ветеранов. Хирург Доминик Жан Ларрей указывал, что в Наполеоновскую эпоху на 100 огнестрельных ран приходилось только 4–5 штыковых.

Главная задача штыка сводилась к тому, чтобы внушить врагу страх и обратить его в бегство. Угроза применения штыка была гораздо важнее самого применения. Характерный пример того, как это происходило на Балканах, даёт бой 4 июля 1877 года у деревни Уфлани, в ходе которого 4-я стрелковая бригада разбила турок решительным наступлением. В отчёте бригады говорилось:

«Но заметно было, что мы имели дело с отборными турецкими войсками. Смельчаков человек 100 остались на месте и столкнулись штыками с нашими. Но перед ними были и количеством и качеством сильнее войска, так что мало кто из смельчаков остался в живых».

Сцена из сражения при Горном Дубняке 12 октября 1877 года.
Сборник военных рассказов. СПб., 1879

Настоящая рукопашная схватка происходила, если оба противника демонстрировали одинаковое мужество, а это бывало лишь в исключительных случаях. Редкий пример - бой колонны генерал-лейтенанта князя Н.И. Святополка-Мирского у деревни Шейново 27 декабря 1877 года. «Дрались в рукопашную и с крайним остервенением. Бросали ружья и хватались руками. У одного солдата были вырваны глаза. Мы понесли громадную потерю, в общем превосходившую 1800 человек. Это была настоящая штыковая атака», - писал один из участников боя.

Впрочем, штыку находилась работа в условиях ограниченной видимости или пересечённой местности - например, в ночном бою при переправе через Дунай 15 июня 1877 года:

«[…] штык был главным орудием борьбы, так как занятая неприятелем местность, чрезвычайно пересечённая, дозволяла туркам укрываться и вытеснять их оттуда невозможно было иначе, как только штыками».

Порой штыковая атака сводилась к избиению турок, которые оказывали лишь слабое сопротивление. После боя у переправы военный министр Д.А. Милютин записал в своём дневнике: «В числе раненых в госпитале было и несколько турок, но, кажется, вообще их не щадили; солдаты наши дерутся с каким-то озлоблением» . Не давалось пощады и после взятия Горного Дубняка - здесь русские солдаты больше действовали прикладами, нежели штыками.

Несмотря на редкость рукопашных схваток, штыковая атака в целом сохраняла большое значение. Д.С. Нагловский рассказывает об одном из боёв Передового отряда генерала Гурко, в ходе которого стрелки два с половиной часа осыпали турок самым губительным огнём, включая перекрёстный, но не могли сбить их с позиций. Когда же русские солдаты бросились в штыки, турки дали тыл. Полковник подводил итог:

«Это дело […] показало, что и в настоящее время штык остался таким же молодцом, как и во времена Суворова, но что теперь следует пускать его в ход умно, подготовив атаку хорошим огнём и подведя людей на близкие дистанции, мало-по-малу, пользуясь всяким укрытием местности».

После атаки

По завершении боя наступал опасный момент - люди, испытавшие эмоциональное напряжение огромного накала, резко расслаблялись. Есть немало свидетельств о том, что, выйдя из огня, люди валились с ног и засыпали. Это было чревато новыми проблемами - неприятель мог произвести контратаку свежими частями либо попросту пригрезиться. Во сне люди ещё раз переживали моменты боя и иногда, не отдавая себе отчёта, начинали кричать «ура». В таких случаях поднималась тревога, стоившая нервов, патронов, а порой и жизней. Впрочем, забытьё наступало не всегда - иногда у бойцов случался выплеск накопившихся эмоций. Один из таких случаев описал участник боя у Горного Дубняка:

«[…] говорили все сразу, бросались в объятия к незнакомым, плакали от счастья. В первые минуты наслаждались только успехом и не замечали даже стонов раненых, положение которых было не особенно радостное, а страдания подчас раздирающие душу».

Находилось время и для определённых забот. Стоит признать, что в 1877–1878 годах старинная традиция военной добычи оставалась для русской армии в силе, особенно в случаях, когда в её руки попадал город. Большинство городов Болгарии делилось на турецкую и болгарскую части - при приближении русской армии турки старались покинуть свои дома (отчасти из-за опасения погрома со стороны болгар). Были разграблены Систово, Ловча и некоторые другие места боёв, причём не всегда было ясно, дело это болгарских или русских рук. Адъютант цесаревича Александра Александровича граф С.Д. Шереметев писал члену Государственного совета К.П. Победоносцеву:

«Ген[ерал] Драгомиров, въехавший в Систов каким-то римским триумфатором с венком из роз на голове и усыпанный цветами, теперь живёт там в своё удовольствие и, кажется, мало заботится о дисциплине своих войск, кот[орые] на первых же порах порядком погуляли в завоёванном городе. Многое свалили на болгар, что было делом наших солдат, и если подобные бесчинства будут повторяться в прочих городах Болгарии, то я не знаю, много ли мы выиграем во мнении этого народа».

Если города под рукой не оказывалось, можно было поживиться за счёт убитых - особенно ценились сапоги. Хорошо известна картина В.В. Верещагина «Победители», на которой изображены турецкие солдаты, обирающие погибших русских воинов, но после боя за Шейново художник наблюдал и противоположную картину. Ординарец Скобелева есаул П.А. Дукмасов как истинный сын Дона первым делом собрал конскую сбрую и несколько бесхозных коней, которых намеревался отослать на родину. Тем временем рядовые солдаты стаскивали с мёртвых сапоги и потрошили карманы. Подобная картина повторилась при взятии Германлы 6 января 1878 года.

Катастрофа трёх штурмов Плевны заслонила собой успехи русского оружия вообще и русского штыка в частности. Было бы преувеличением говорить, что штыковые атаки стали невозможны в условиях скорострельных винтовок и нарезной артиллерии - как и прежде, многое зависело от искусства офицеров и подготовки солдат. Во второй половине XIX века шквал огня ещё не был непреодолимой преградой и, скорее, усиливал значение морального фактора на войне.

Источники и литература:

1. «Военный сборник», 1878-1900
2. Драгомиров М. И. Учебник тактики. СПб., 1879
3. Сборник военных рассказов. Т. I-VI. СПб., 1879
4. Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М.-Жуковский, 2002
5. Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Вып. 5, 10, 88, 93
6. Аргамаков В. Ф. Воспоминания о войне 1877-1878 гг. // Журнал ИРВИО. – Кн.6, 7. – 1911
7. Присненко, подполк. Первая Плевна и 19-й пехотный Костромской полк в Русско-турецкую войну 1877-1878 года. СПб., 1900
8. Соболев Л. Н. Последний бой за Шипку. По поводу воспоминаний В. В. Верещагина. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №5
9. Верещагин В. В. Воспоминания художника. Переход через Балканы. Скобелев. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №3

О простом русском солдате всегда писали много, и отметая в сторону всякий истеризм, вызванный в бесконечных спорах на тему — насколько «вежлива» русская армия, хочется опереться на источники, подтверждающие многоликость образа настоящего русского солдата.

Что писали о русских их противники в войнах

Немецкий генерал, начальник штаба 4-й армии Гюнтер Блюментрит :

«Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность не дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад».

Немецкий артиллерист противотанкового орудия :

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Танкист группы армий «Центр» :

«Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»

«После успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. «Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. – Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов».

Офицер 7-й танковой дивизии :

«В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».

Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии :

«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Так ситуацию на Восточном фронте оценил один из немецких солдат :

«Россия, отсюда приходят только дурные вести, и мы до сих пор ничего не знаем о тебе. А ты тем временем поглощаешь нас, растворяя в своих неприветливых вязких просторах».

«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть”