Изонов В.В. Подготовка русской армии накануне Первой мировой войны

// Военно-исторический журнал, 2004, №10, с. 34-39.

OCR, корректура: Бахурин Юрий (a.k.a. Sonnenmensch), e-mail: [email protected]

Вопросы подготовки русской армии к войне всегда привлекали внимание исследователей, занимающихся изучением военной истории России. Разумеется, в одной статье нет возможности рассмотреть избранную проблему во всей ее совокупности, поэтому автор ограничивается особенностями боевой подготовки частей и соединений, включая профессионально-должностную подготовку офицеров русской армии, накануне Первой мировой войны.
Боевая подготовка проводилась по определенному плану, который предусматривал разделение учебного года на два периода: зимний и летний. Последние подразделялись на более мелкие. Для обеспечения однообразия обучения разрабатывались единые программы и издавались специальные наставления{1}. Обучение солдат, прибывавших на действительную службу, проходило в несколько этапов. На первом этапе, продолжавшемся четыре месяца, осваивалась программа молодого солдата. Привитие профессиональных навыков начиналось с одиночного обучения, которое включало строевую и физическую подготовку, овладение оружием (огневая подготовка, штыковой и рукопашный бой), выполнение обязанностей одиночного бойца в мирное время (несение внутренней и караульной службы) и в бою (служба в дозоре, полевом карауле, действия наблюдателя, связного и т.п.). В последующие годы солдаты повторяли то, что они изучали ранее.
Приказы требовали «при обучении нижних чинов, будут то молодые, старослужащие, учебной и других команд, придерживаться системы показа и бесед»{2}. Главной задачей было «воспитание солдата в преданности царю и своему долгу, выработка в нем строгой дисциплины, обучение -34- действию оружием и развитие физических сил, способствующих перенесению всех тягот службы»{3}.
Занятия молодых солдат проходили отдельно от старослужащих{4}. Проводил их ротный командир, иногда один из младших офицеров. К сожалению, до Русско-японской войны 1904-1905 гг. в руководящих документах по обучению солдат обязанности младших офицеров не были определены, поэтому они командовали взводами и полуротами лишь на строевых занятиях, а по отношению к новобранцам делали «только то, что прикажут»{5}. Только в период военных реформ 1905-1912 гг. резко возросла ответственность младших офицеров, и они были непосредственно включены в процесс обучения и воспитания своих подчиненных. Теперь младшие офицеры в подразделениях непосредственно занимались обучением рядовых и унтер-офицеров. Этого требовал военный министр.
На период зимних занятий ротный командир выбирал «учителей молодых солдат» из числа унтер-офицеров или старослужащих из расчета один на 6-10 новобранцев. «Дядьки» должны были обладать многими качествами, среди которых: «спокойствие, беспри­страстие, добросердечность, бескорыстность, наблюдательность»{6}. «Учителям молодых солдат» предстояло научить новобранца беречь свое здоровье, отучить от дурных привычек, следить за тем, чтобы солдат получал все виды довольствия и т.д.
Некоторые ротные командиры считали необходимым подбирать для каждого новобранца двух учителей: один преподавал бы только уставы и занимался с солдатом в часы занятий, а другой - следил бы за каждым шагом солдата в свободное от занятий время. При выборе «учителей молодых солдат» офицерам рекомендовалось, чтобы «один из них был «инородец», которому можно было бы поручить его земляков»{7}. Это, безусловно, значительно облегчало одиночную подготовку солдат нерусской национальности. Разделы курса обучения новобранцев «распределялись между учителями в зависимости от их способностей и нравственных данных»{8}.
Впоследствии, в годы Первой мировой войны в некоторых запасных частях формировались особые команды «учителей молодых солдат». Перед ними ставилась задача организовать занятия так, чтобы «солдаты могли быть поставлены в строй через шесть недель после начала их обучения, и никак не позднее как через два месяца»{9}.
В ходе военных реформ 1905-1912 гг. принимались решительные меры, направленные на совершенствование физического воспитания в войсках. Для достижения физического развития военнослужащих учебные занятия (по гимнастике и фехтованию) и физические тренировки стали проводиться систематически. В зимний период обучения занятия проводились ежедневно в течение всей службы во всех родах войск, а в летнее время, «когда люди и без того имеют много физического труда», занимались ежедневно «лишь по возможности»{10}. Продолжительность ежедневных занятий была от получаса до часа.
В зимний период обучения, независимо от занятий по одиночной подготовке солдата, считалось необходимым поддерживать боевую готовность целых частей, «для чего производить прогулки, проездки, учения и маневры и маневрирования с боевой стрельбой»{11}. Военнослужащие специальных войск, таким образом, получали практику и возможность «выработки практической сноровки и наилучших дел технической работы личного состава, обслуживающего полевые искровые станции, придаваемые к крупным войсковым соединениям»{12}. Как видим, подобная система боевой подготовки в русской армии позволяла систематически обучать одиночного солдата только четыре месяца.
Второй этап обучения включал совместные действия в составе отделения, взвода, роты и батальона. Боевая подготовка летом осуществлялась в два этапа. На первом проводились занятия по родам войск: в пехоте по-ротно – 6-8 недель, по-батальонно – 4 недели, занятия в составе полков – 2 недели{13}. Руководство военного ведомства требовало, чтобы основное внимание при обучении уделялось сознательному усвоению военнослужащими приобретенных ими знаний, навыков и умений, выработке у них сообразительности, выносливости, стойкости и ловкости. Например, командующий войсками Туркестанского военного округа генерал от кавалерии А. В. Самсонов{14} для укрепления здоровья, физического развития и ловкости, необходимых для боевых действий, требовал в летний период времени как можно чаще организовывать в лагерях гимнастические игры с выдачей призов, хотя бы недорогих»{15}.
Значительное место в системе обучения войск летом занимала огневая подготовка. Считалось, что пехота огнем своего ручного оружия должна сама подготовить атаку, поэтому из каждого солдата воспитывали хорошего стрелка. Обучение стрельбе производилось на разные дистанции и по разнообразным целям: одиночным и групповым, неподвижным, появляющимся и движущимся. Цели обозначались мишенями разных размеров и имитировали залегших бойцов, артиллерийские орудия, атакующую пехоту, конницу и др. Обучали одиночному, залповому и групповому огню, стрельбе на все дистанции до 1400 шагов, а до 400 шагов учили поражать любую цель одним-двумя выстрелами. От офицеров требовали «при подготовительных к стрельбе упражнениях и самой стрельбе вести обучение таким образом, чтобы нижние чины были ознакомлены со всеми видами стрельбы и из-за укрытий»{16}. Так, во время Первой мировой войны в бою под Гумбиненом 17-й германский корпус понес 50 проц. потерь исключительно от сильного ружейного огня 27-й пехотной дивизии. Очевидцы, осматривавшие поле боя, нашли массу германских солдат и офицеров, пораженных винтовочными пулями в голову и грудь{17}.
Второй этап летних занятий также включал «общие сборы всех трех родов оружия» и делился на четыре недели{18}. В силу целого ряда причин в обучении войск совместным действиям принимали участие далеко не все воинские части.
В зависимости от климатических условий командующие войсками военных округов сами определяли сроки перехода от зимних к летним занятиям, а также время отдыха войск.
С 90-х годов XIX века в некоторых военных округах начали проводить зимние подвижные лагерные сборы частей различных родов войск. Учебный год заканчивался проведением так называемых больших маневров. Тактические учения и маневры приобрели особенно большое значение в боевой подготовке войск в связи с переходом к системе кадровой армии, когда в соединения и части ежегодно стал вливаться контингент необученных новобранцев. В этих условиях сформировать части и соединения, добиться их постоянной готовности можно было только путем регулярного проведения учений и маневров. Продолжительность батальонных маневров составляла 1-2 суток, полковых маневров – 4-10 суток. На теоретические занятия отводилось не более 10 проц. общего количества времени, предназначенного для маневров{19}.
Кроме общевойсковых, практиковались санитарные, крепостные, десантные (совместно с флотом) учения и маневры, на которых более детально отрабатывались специальные учебные задачи. В 1908 году были проведены десантные маневры воинских частей Одесского военного округа и морских сил Черного моря с целью «принести пользу как сухопутным войскам, так и флоту, показать его личному составу, как действовать при выполнении всеми боевыми силами Черноморского театра десантной операции»{20}. В 1913 году там же были проведены большие маневры с последующей высадкой десанта в Одессе, Севастополе и Батуми{21}. Подобные маневры вошли в практику обучения армии и проходили ежегодно.
Командующие войсками военных округов учили части и соединения на маневрах «только требованиям решительного наступления»{22}. Проводились также маневры, в которых принимали участие войска одного или двух-трех военных округов. Из наиболее массовых следует упомянуть маневры 1897 года под Белостоком, 1899 года в Варшавском военном округе на р. Бзуре и 1902 года под Курском, где участвовали войска четырех военных округов. В 1903 году проводились крупные маневры в Петербургском, Варшавском, Виленском и Киевском военных округах. В 1912 году прошли последние большие маневры в трех западных приграничных округах и Иркутском военном округе. В маневрах принимали участие 24 1 / 2 пехотные дивизии и 2 стрелковые бригады { 23 } .
В практике проведения маневров того времени было много серьезных изъянов. «Атака против хорошо организованной оборонительной позиции безнадежна»{24} – так считал высший командный состав русской армии, основываясь при этом на опыте Русско-японской кампании, когда такие позиции приходилось атаковать без численного превосходства и без поддержки тяжелой артиллерии. Во время маневров «после штурма обороны» преследование противника не проводилось.
Были и другие причины, наносившие большой ущерб нормальному ходу боевой подготовки войск. Рассмотрим главные из них. На собрании офицеров Генерального штаба Варшавского военного округа докладчик капитан И. Лютинский{25} отмечал, что «до последней войны{26} на боевую подготовку нижних чинов обращалось вообще мало внимания, а на подготовку одиночного бойца и того меньше»{27}.
В заключительной сводке комиссии, образованной при штабе 2-й армии, воевавшей в Маньчжурии, были вскрыты причины неудовлетворительной подготовки солдат, среди которых: «1) малая культурность контингента (громадный процент неграмотных); 2) неправильная постановка обучения солдата»{28}.
Фактически непрерывная подготовка проводилась в течение курса обучения молодых солдат и первого лагерного сбора. Все остальное время было занято тяжелой караульной и внутренней службой и работами в полковом хозяйстве. Причем зачастую нагрузка была излишней. Например, командующий войсками Одесского военного округа генерал от кавалерии А.В. Каульбарс{29} при личной проверке караулов в Николаеве убедился, что во многих случаях пехота гарнизона охраняла пустые здания различных ведомств.
Кроме того, в отчете об осмотре войск в 1907 году генерал-инспектор пехоты отмечал, что «нельзя ожидать надлежащей подготовки молодых солдат, если ротные командиры и офицеры будут опаздывать на занятия или под различными предлогами и вовсе на них не появляться...».
Существенный вред делу обучения солдат наносило большое число неграмотных, призывавшихся в войска. «Наделенный от природы, а также историческим складом социально-экономического быта русской жизни богатейшими духовными и физическими силами, наш солдат, – отмечалось в военной литературе, – к глубочайшему несчастью нашей родины -35-, обречен судьбою уступать другим в отношении умственного кругозора и образовательной подготовки»{30}. В 1913 году около трети призванных на военную службу были неграмотными. Когда начались Первая мировая война и всеобщая мобилизация, оказалось, что в России 61 проц. призывников были неграмотными, тогда как в Германии – 0,04 проц., в Англии – 1 проц., во Франции – 3,4 проц., в США – 3,8 проц., в Италии – 30 проц.{31}.
Ограниченность финансовых возможностей военного ведомства не позволяла в рассматриваемый период разместить войска в казармах, что, несомненно, ухудшало боевую подготовку подразделений и частей. С 1887 года сооружение казарменных помещений было возложено на «войсковые строительные комиссии», действовавшие на основе утвержденного 17 января того же года «Положения о постройке казарм распоряжением войскового начальства хозяйственным способом»{32}. Несмотря на огромные трудности, войсковые строительные комиссии частично решили проблему строительства казарм. В то же время это наносило ущерб боевой подготовке войск.
Условия расквартирования оставляли желать лучшего. Зачастую было невозможно вести правильное обучение и воспитание войск при неудовлетворительном гигиеническом состоянии{33}.
В 1910 году на постройку отвечающих всем требованиям казарм военному ведомству было выделено в Европейской России и на Кавказе 4 752 682 руб., в Финляндии – 1 241 686 руб., в сибирских округах – 9 114 920 руб.{34} Однако финансирование казарменного строительства в военном ведомстве по остаточному принципу не позволило к началу Первой мировой войны разместить войска в благоустроенных военных городках, а личному составу заниматься на подготовленных учебных полях и полигонах.
Еще более отрицательное влияние на ход боевой учебы войск оказывали так называемые вольные работы. «Мы всегда были бедные деньгами, а поэтому на громадную армию отпускали совершенно недостаточные средства, – писал военный министр генерал-лейтенант А.Ф. Редигер{35}. – Поэтому армия и должна была сама себя обслуживать и даже, на вольных работах, сама зарабатывала себе средства на свое пропитание и мелкие нужды солдата»{36}.
Вольные работы были введены в русской армии Петром I в 1723 году. Рядовым и унтер-офицерам было разрешено наниматься на работы в местах дислокации воинских частей, при этом «штаб-, обер-, унтер-офицерам к такой работе, если сами не пожелают, принуждения отнюдь не чинить»{37}. При продолжительных сроках службы вольные работы распространялись очень широко, так как при довольно простой системе обучения нижних чинов считалось, что ущерба боевой подготовке войск они не причинят. Как правило, командир части или подразделения, а иногда и фельдфебель заранее подыскивал какие-либо работы на частном или казенном предприятии или строительстве.
В защиту вольных работ раздавались единичные голоса, доказывавшие, что работы эти позволяют поддерживать связь солдата с землей, с деревней, с производством и т.п.
Активным противником вольных работ был главнокомандующий войсками гвардии и Петербургским военным округом великий князь Владимир Александрович{38}, приказом которого вольные работы в округе в 1900 году были «прекращены раз и навсегда»{39}. В 1906 году в связи с сокращением сроков службы, улучшением материального положения войск, увеличением нижним чинам денежного содержания и усилением требовательности к боевой подготовке войск вольные работы были запрещены повсеместно{40}.
Огромный вред боевой подготовке наносила так называемая хозяйственность. Перевооружение армии, модернизация артиллерии в конце XIX – начале XX века требовали больших расходов. Войска были вынуждены сами себя содержать. Приходилось строить помещения, одевать и довольствовать войска хозяйственным способом «без расходов от казны».
Полковые хлебопекарни, сапожные мастерские, шорни, столярные и плотничьи артели стали отнимать «все силы войск и все внимание начальников»{41}. Вся служба, в частности ротных командиров, стала заключаться во всевозможных покупках, проверке разных отчетностей. «Драгоценное время, – писала газета, – тратится на ведение прошнурованных, пронумерованных и казенной печатью пропечатанных книг самого разнообразного характера»{42}. Все помыслы и устремления командиров были направлены на хозяйственную часть. Например, командир 36-го Сибирского стрелкового полка полковник Быков одновременно получил благодарность «за расположение полка, содержащегося отлично и в полном порядке» и замечание «за неудовлетворительную подготовку обучения полка»{43}.
Отметим еще один момент, налагавший на армию определенный отпечаток, – усиление ее полицейских функций. Именно в конце XIX -начале XX века, в годы царствования Николая II {44} участие войск в подавлении народных восстаний приобрело массовый характер. Военные газеты писали: «Казармы опустели, войска живут по деревням, по фабрикам, по заводам, военные начальники сделались губернаторами»{45}.
Командирование войск по городам для оказания помощи полиции, охраны железных дорог, государственных учреждений и т.п. мешали организации и проведению занятий по боевой подготовке.
Инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич{46} в отчете о деятельности инспекции за 1905 и 1906 гг. подчеркивал, что «во многих полках не имелось возможности в должной степени подготовить новобранцев... и вообще вести занятия правильно и систематически, как то исполнялось до командировок»{47}.
Кроме того, много солдат находилось в служебных командировках. Из строевых рот назначались денщики не только для своего батальона, полка, но и для офицеров, генералов и военных чиновников различных высших штабов и управлений до военного округа включительно. В 1906 году в армии состояло 40 тыс. денщиков{48}. Даже после введения нового положения о денщиках оставалось около половины этого числа. Конечно, отрыв солдат от учебы понижал уровень боевой готовности.
Вопрос профессионально-должностной подготовки офицерского состава русской армии вплоть до начала Первой мировой войны оставался нерешенным. Изданная в 1882 году Инструкция для занятий с офицерами, представлявшая собой программу тактической подготовки командных кадров и просуществовавшая без изменения до 1904 года, уже не отвечала требованиям боевой практики. В офицерской среде бытовало мнение, что «теоретическая подготовка нисколько не помогает разбираться в обстановке военного времени, так как во время войны неизбежно выводятся из равновесия духовные стороны человека, благодаря чему многое из того, что хорошо известно в мирное время, упускается из виду с первым шагом в поле»{49}.
Кроме того, офицеры русской армии не отличались хорошей физической подготовкой. -36-
Перед Военным министерством была поставлена задача ликвидировать эти недочеты. К началу Первой мировой войны кое-что в этом направлении было сделано. По указанию военного министра в комитете по образованию войск была создана «комиссия по выработке мер для обеспечения нашей армии офицерским и командным составом соответственно требованиям настоящей службы»{50}. Комиссия пришла к единодушному мнению о необходимости разработать новый законодательный акт, который бы регламентировал и направлял подготовку офицеров в войсках.
К 1909 году комитет по образованию войск подготовил проект нового наставления для офицерских занятий и передал его на рассмотрение в военное ведомство. После рассмотрения на Военном совете военный министр утвердил документ. По новому наставлению обучение офицеров частей состояло из трех главных разделов: «занятий военно-научных, упражнений в составе воинских частей и особых тактических занятий (сюда же относилась военная игра)»{51}.
Командиры воинских частей на каждый учебный год планировали занятия с офицерами на зимний и летний периоды. Вся ответственность за организацию и проведение занятий возлагалась на командира части. Они проходили преимущественно в часы занятий с нижними чинами и продолжались не более 3 ч в день. Зимой они проходили 1 раз в неделю, а в летний период только на частных сборах не более 1 раза в 2 недели{52}.
Военно-научная подготовка офицеров, расширение их военных знаний, знакомство с военной литературой, тактико-техническими характеристиками новой техники и вооружения организовывались в той или иной степени в каждой части. В соответствии с возможностями и наличием средств в каждую библиотеку полка выписывали военную литературу, а в офицерские собрания – журналы и газеты. В то же время нельзя не отметить, что библиотеки пополнялись литературой плохо.
Военные беседы (сообщения или лекции) проводились, как правило, при штабах воинских частей и на них привлекались не только младшие офицеры, но и начальники всех степеней как в интересах развития дела, так и ради поддержания их авторитета. Темы для бесед выбирались «наиболее жизненные, ближе всего касающиеся вопросов обучения и воспитания подчиненных, тактической подготовки различных родов войск»{53}.
Для проведения бесед привлекались офицеры Генерального штаба, военные инженеры и представители полевой и крепостной артиллерии. Особенно интересными были доклады офицеров, имевших боевой опыт. Военные беседы обязательно должны были заканчиваться обменом мнений по изложенной проблеме{54}. Такая форма проведения занятий способствовала совершенствованию профессионально-должностной подготовки офицерских кадров.
Следующим этапом подготовки офицеров были тактические занятия. Обычно они велись побатальонно под руководством командиров батальонов. На занятиях офицеры упражнялись «в решении задач по Строевому и Полевому уставам, в чтении карт и планов, в решении тактических задач на планах и в поле, производили различного рода разведки, составляли описание маневров и тактических учений и донесения»{55}.
Большое значение придавали оценке местности в тактическом и инженерном отношении. Ведь «из оценки должно быть видно, почему именно решающий задачу остановился на данном решении, а не на другом»{56}. Кроме того, офицеры привлекались к участию в полевых поездках и военных играх.
На занятия по возможности приглашались офицеры всех родов войск гарнизона. Опыт Русско-японской войны показал, что «сквозь всю войну, хотя и не резко, проглядывает отдельная мирно-учебная жизнь всех трех родов оружия, которая во время войны выражается в разрозненности действий каждого из них и непонимании друг друга. Там, где нужно бы ударить одним кулаком, каждый род оружия работает по отдельности»{57}. Офицеры, имевшие боевой опыт, считали, что совместные занятия офицеров всех родов войск дают возможность установить тесные взаимные контакты.
Командиры бригад, отдельных воинских частей, начальники штабов дивизий ежегодно привлекались к военной игре тактического характера под руководством командиров армейских корпусов на срок от 3 до 7 дней. Собирались старшие офицеры в местах, указанных командиром корпуса, или при штабах дивизий под руководством начальников дивизий.
К военной игре теперь стали привлекаться и начальники родов войск дивизий и корпусов. Они участвовали в ней под руководством командующих войсками военных округов или более старших начальников.
До Первой мировой войны в штабе Киевского военного округа обычно два раза в течение каждого зимнего периода проводилась военная игра офицеров Генерального штаба, которые вызывались в штаб округа в две очереди{58}. Руководителем был генерал-квартирмейстер { 59 } . В ходе военной игры обозначались действия войск округа и прибывших частей других округов согласно разработанному на случай войны плану стратегического развертывания.
Наряду с военной игрой часто проводились крепостные и военно-санитарные игры{60}. Командование крепостей считало желательным, «чтобы офицеры крепостных саперных рот привлекались к участию в крепостной игре, где таковая производится совместно с прочими офицерами гарнизона крепостей»{61}.
Принципиально новым содержанием наполнились полевые поездки офицеров, которые имели цель: «а) подготовить высших начальников к разрешению стратегических задач преимущественно на предполагаемом театре войны; б) утвердить в строевых начальниках способность к быстрой оценке тактического положения и свойств местности; в) доставлять генералам, офицерам и врачам практику в распоряжении войсками в поле, не отвлекая для того войска от занятий»{62}.
Полевые поездки разделялись на дивизионные, крепостные, корпусные и окружные. Для совершенствования подготовки старших офицеров кавалерийских частей и специальных войск в дивизиях проводились специально-кавалерийские поездки. Полевые поездки, как правило, заканчивались проведением двухстороннего маневра.
Корпусные, дивизионные и специально-кавалерийские полевые поездки проводились ежегодно, крепостные – в разное время года, а окружные – по мере возможности распоряжением командующего войсками с разрешения военного министра. При этом, организуя полевые поездки, командиры разных степеней учитывали региональные условия проведения занятий.
Важным направлением в решении проблемы профессионально-должностной подготовки офицерских кадров были специальные занятия в войсках. Например, в 1908/09 учебном году в крепостных воздухоплавательных отделах в специальных занятиях принимали -37- участие от 50 проц. офицеров в Ивангородской крепости, до 77 проц. в учебном воздухоплавательном парке, в крепостных воздухоплавательных ротах, от 60 проц. офицеров в Варшавской крепости, до 62,5 проц. во Владивостоке, в полевых воздухоплавательных батальонах, от 49,2 проц. офицеров в 1 -м Восточно-Сибирском, до 82,2 проц. в 3-м Восточно-Сибирском{63}. На специальных занятиях в воздухоплавательных частях офицеры поднимали и опускали воздушные шары и аэростаты, осуществляли свободные полеты, доставляли на воздушных шарах секретные пакеты, пролетали над городами, фотографировали железные дороги, крепости, проводили метеорологические наблюдения и др.{64} В течение учебного года офицеры совершили 55 полетов, из них 5 ночных и 6 зимних.
Офицеры рот искрового телеграфа на специальных занятиях разрабатывали вопросы укладки приборов станции на двуколке для пехоты, кавалерии и артиллерии, настраивали станции на определенную длину волны, усовершенствовали некоторые механизмы системы искрового телеграфа и др.{65}
Военный министр требовал от офицеров знакомиться с военным прогрессом в больших армиях, изучать на практике со своими частями все новые приемы применения военной техники{66}.
Тенденция к качественному улучшению профессионально-должностной подготовки в войсках, имевшая место в изучаемый период, была связана с проведением некоторых мероприятий Военного министерства. Накануне Первой мировой войны главнокомандующий войсками Кавказского военного округа во всеподданнейшем докладе отмечал: «...могу засвидетельствовать повышение качественности и интенсивности работы офицерского состава, что, конечно, следует объяснить повышением служебных требований и улучшением материального положения офицеров»{67}. Кроме перечисленных занятий, офицеры совершенствовали свои знания, участвуя в качестве начальников различных степеней в комиссиях по контролю за занятиями в подразделениях и воинских частях.
Наряду с подготовкой младшего офицерского состава военное ведомство впервые пыталось принимать меры к повышению военных знаний старших и высших офицеров. С целью обмена опытом по различного рода вопросам оперативного искусства и тактики ежегодно в штабах военных округов проводились лекции, сообщения, беседы{68}.
Для практического ознакомления с новейшими артиллерийскими системами начальники дивизий, командиры бригад, начальники штабов корпусов и дивизий командировались один раз в четыре года на три недели на армейские полигоны{69}.
Несмотря на предпринятые меры, общевойсковые командиры недостаточно эффективно использовали возможности артиллерии на учениях и маневрах. «Войсковые начальники забывают об артиллерии, – писал в военном журнале артиллерийский офицер, – когда им приходится руководить действиями отряда из всех родов оружия»{70}.
Никаких других школ и курсов усовершенствования профессионально-должностной подготовки командиров полков, начальников дивизий и командиров корпусов не существовало. И даже в офицерской среде бытовало мнение, что «в нашей армии достаточно получить полк или высшую командную должность, чтобы совершенно обеспечить себя от каких бы то ни было дальнейших требований в теоретической подготовке по военным наукам. С того времени все сводится только к практике, и если кто не занимается добровольно, то он может даже совсем поглупеть, и тем легче, что это нашими уставами, кажется, не возбраняется»{71}.
Как видим, профессионально-должностная подготовка старших офицеров от командира полка до командира корпуса оставалась весьма ограниченной. Высший командный состав встретил Первую мировую войну, не имея достаточной практики управления войсками в боевых условиях.
О том, насколько была готова Россия к войне в плане боевой готовности, свидетельствовал русский и советский военный историк A . M . Зайончковский{72}: «В общем, русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки...»{73}.
Это слабое место не укрылось от зоркого, холодного взгляда вероятного противника. Характеризуя армии будущих своих противников, германский генеральный штаб подметил невысокое качество подготовки наших войсковых объединений. «Поэтому при столкновении с русскими, – констатировалось в 1913 году в ежегодной докладной записке, – германское командование может осмелиться на маневры, которые оно не позволило бы себе против другого равного противника»{74}.
Русской армии пришлось переучиваться в ходе войны.

Примечания

{1} См.: Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М., 1957.
{2} Строевой офицер. 1909. 13 янв.
{3} Наставление для обучения нижних чинов пехоты. СПб., 1907. С. 3.
{4} См.: Арехов К.А. Программа занятий с молодыми и старослужащими. Могилев-Подольский, 1907. С. 4.
{5} Военный голос. 1906. 19 мая.
{6} Измаилович В. Как обучать молодых солдат: Советы учителю-дядьке. СПб., 1902. С. 2.
{7} Бутовский Н. О способах обучения и воспитания современного солдата: Практические заметки ротного командира. СПб., 1908. Т. 1. С. 19.
{8} Практика воинского воспитания. 1908. 1 февр.
{9} Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 329. Оп. 1.Д. 53.Л.45.
{10} Наставление для обучения войск гимнастике. СПб., 1910. С. 10.
{11} Строевой офицер. 1910. 28 окт.
{12} Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВ и ВС). Инж. док. ф. Оп. 22/277. Д. 2668. Л. 36.
{13} См.: Положение об обучении войск всех родов оружия. СПб., 1908.
{14} Самсонов Александр Васильевич (1859-1914) – генерал от кавалерии. Участник русско-турецкой (1877-1878), Русско-японской (1904-1905) войн. В 1909-1914 гг. – командующий войсками Туркестанского военного округа. В начале Первой мировой войны командовал 2-й армией Северо-Западного фронта.
{15} Приказ войскам Туркестанского военного округа № 310 от 1909 г.
{16} Приказ войскам Туркестанского военного округа № 265 от 1908 г.
{17} См.: Зайончковский A . M . Мировая война. М., 1939.
{18} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 820. Л. 24.
{19} См.: Циркуляр Главного штаба № 63 от 1909 г.
{20} Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 609. Оп. 1. Д. 64. Л. 4 об.
{21} См.: там же. Ф. 418. Оп. 1. (Т. 2). Д. 784.
{22} Приказ по войскам Московского военного округа № 625 от 1907 г.
{23} Всеподданнейший отчет о действиях -38- Военного министерства за 1912 г. СПб., 1916. С. 15.
{24} Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 33987. Оп. 3. Д. 505. Л. 248.
{25} Лютинский И. – капитан Генерального штаба, накануне Первой мировой войны служил в Варшавском военном округе.
{26} Имеется в виду Русско-японская война 1904-1905 гг.
{27} Лютинский И. Последовательность в деле боевой подготовки. Варшава, 1913. С. 1.
{28} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 714. Л. 675.
{29} Каульбарс Александр Васильевич (1844-1929) – генерал от кавалерии. Участник русско-турецкой (1877-1878), Русско-японской (1904-1905), Первой мировой (1914-1918) войн. В 1905-1909 гг. – командующий войсками Одесского военного округа.
{30} Грулев М. Злобы дня нашей армии. Брест-Литовск, 1911. С. 74.
{31} Чернецовский Ю.М. Россия и Советский Союз в мировой политике XX в. СПб., 1993. Ч. 1. С. 81.
{32} Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1394. Оп. 1.Д.41.Л. 115.
{33} РГВИА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 84. Л. 3.
{34} Там же. Д. 106. Л. 30 об.
{35} Редигер Александр Федорович (1854-1920) – генерал от инфантерии. Участник русско-турецкой войны (1877-1878). В 1905-1909 гг. – военный министр.
{36} РГВИА. Ф. 280. Оп. 1. Д. 4. Л. 100.
{37} Военная энциклопедия / Под ред. В.Ф. Новицкого и др. СПб., 1911. Т. 7. С. 30.
{38} Романов Владимир Александрович (1847-1909) – великий князь, генерал от инфантерии. Участник русско-турецкой войны (1877-1878). В 1884-1905 гг. – командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа.
{39} Приказ по войскам гвардии и Петербургскому военному округу № 20 от 1900 г.
{40} Приказ по военному ведомству № 23 от 1906 г.
{41} Военная газета. 1906. 8 июня.
{42} Новое время. 1908. 20 дек.
{43} Приказ войскам Приамурского военного округа № 187 от 1911 г.
{44} Николай II (Романов Николай Александрович) (1869-1918) – последний российский император (1894-1917). С 1915 г. – Верховный главнокомандующий.
{45} Военный голос. 1906. 4 мая.
{46} Романов Николай Николаевич (Младший) (1856-1929) – великий князь, генерал от кавалерии. Участник русско-турецкой войны (1877-1878). С началом Первой мировой войны назначен Верховным главнокомандующим. В 1915-1917 гг. – наместник Кавказа и главнокомандующий Кавказским фронтом.
{47} РГВИА. Ф. 858. Д. 811. Л. 42.
{48} Армия. 1906. 1нояб.
{49} Разведчик. 1903. № 664
{50} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 713. Л. 106-108.
{51} Там же. Д. 830. Л. 329.
{52} Там же. Ф. 868. Оп. 1. Д. 830. Л. 329.
{53} Там же. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 666. Л. 26.
{54} Там же. Ф. 868. Оп. 1. Д. 713. Л. 23 об.
{55} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/554. Д. 2645. Л. 78-80 об.
{56} Там же. Оп. 22/575. Д. 2666. Л. 42.
{57} Тарасов М. Наши офицерские школы // Вестн. Офицерской стрелковой школы. 1906. № 151. С. 80-81.
{58} Бонч-Бруевич М.Д. Драгомиров о боевой подготовке офицеров. М., 1944. С. 16.
{59} Генерал-квартирмейстер – начальник оперативного отдела штаба.
{60} Приказ по военному ведомству №511 от 1911 г.
{61} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/555. Д. 2646. Л. 80 об.
{62} Наставления для офицерских занятий. СПб., 1909. С. 37.
{63} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/460. Д. 2462. Л. 5-6 об.
{64} Там же. Л. 10-29.
{65} Там же. Л. 81-95.
{66} РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 654. Л. 10.
{67} Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 689. Л. 8.
{68} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 830. Л. 328 об.
{69} Приказ по военному ведомству № 253 от 1909 г.
{70} Незнакомство общевойсковых начальников с употреблением сов­ременной артиллерии//Вестник Офицерской артиллерийской школы. 1912. № 3. С. 65.
{71} Розеншильд-Паулин А.Н. Боевая подготовка личного состава армии. СПб., 1907. С. 7-8.
{72} Зайончковский Андрей Медардович (1862-1926) – российский военный историк, генерал от инфантерии. Участник Русско-японской войны (1904-1905). В Первую мировую войну – командир пехотной дивизии и армейского корпуса, командующий Добруджанской армией. Автор трудов по истории Крымской и Первой мировой войн.
{73} Зайончковский A . M . Мировая война 1914-1918 гг. В 4 т. М. , 1938. Т. 1.С. 23-24.
{74} РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 505. Л. 246. -39-

Дополнительные библиографические источники и материалы

Исследования

1. Апушкин В. А. Генерал от поражений В. А. Сухомлинов. Л., 1925.
2. Барсуков Е. З. Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.). М., 1948.
3. Барсуков Е. З. Подготовка России к мировой войне в артиллерийском отношении. М., 1926.
4. Бескровный Л. Г. Армия и флот России в начале XX века. Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986.
5. Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. Париж, 1939.
6. Зайончковский А. М. Мировая война 1914-1918 гг. Общий стратегический очерк. М., 1924.
7. Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926.
8. Поликарпов В. В. Государственное производство вооружения в России (1905 г. - февраль 1917 г.): Историческое исследов.: Автореф. дисс. … канд. ист. наук. М., 1986.
9. Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны. М., 1960.
10. Федосеев С. Л. Пулемёты Русской армии в бою. М., 2008.
11. Шацилло К. Ф. О диспропорции в развитии вооруженных сил России накануне Первой мировой войны (1906-1917 гг.) // Исторические записки. М., 1969. Т. 83.
12. Шацилло К. Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика. М., 2000.

Официальные издания

1. Смета Военного министерства по Главному артиллерийскому управлению на 1909 год. СПб., 1908.
2. Смета Военного министерства по Главному артиллерийскому управлению на 1911 год. СПб., 1910.
3. Смета Военного министерства по Главному артиллерийскому управлению на 1912 год. СПб., 1911.
4. Смета Военного министерства по Главному артиллерийскому управлению на 1913 год. СПб., 1912.
5. Смета Военного министерства по Главному военно-техническому управлению на 1915 год. СПб., 1914.
6. Смета Военного министерства по Главному инженерному управлению на 1910 год. СПб., 1909.
7. Смета Военного министерства по Главному инженерному управлению на 1914 год. СПб., 1913.
8. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1909 год. СПб., 1908.
9. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1910 год. СПб., 1909.
10. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1911 год. СПб., 1910.
11. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1912 год. СПб., 1911.
12. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1913 год. СПб., 1912.
13. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1914 год. СПб., 1913.
14. Смета Военного министерства по Главному интендантскому управлению на 1915 год. СПб., 1914.
15. Смета Военного министерства по Главному управлению по квартирному довольствию войск на 1914 год. СПб., 1913.
16. Смета Военного министерства по Главному управлению по квартирному довольствию войск на 1915 год. СПб., 1914.
17. Смета Военного министерства по Главному управлению Генерального штаба на 1910 год. СПб., 1909.
18. Смета Военного министерства по Главному управлению Генерального Штаба на 1911 год. СПб., 1910.
19. Смета Военного министерства по Главному управлению Генерального Штаба на 1913 год. СПб., 1912.
20. Смета Военного министерства по Главному штабу на 1909 год. СПб., 1908.
21. Смета Военного министерства по Главному штабу на 1910 год. СПб., 1909.
22. Смета Военного министерства по Главному штабу на 1914 год. СПб., 1913.
23. Смета Военного министерства по Чрезвычайным расходам на 1909 год. СПб., 1908.
24. Смета Военного министерства по Чрезвычайным расходам на 1912 год. СПб., 1911.

Архивные документы

1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 170.

Перед тем как приступить к рассмотрению боевых действий на Восточном фронте в период Первой мировой войны, необходимо вспомнить/выяснить/пояснить/рассказать (нужное подчеркнуть), что представляла Русская Императорская армия в данный период.

Во многих источниках (как импортных, так и отечественных) много говорится о том, что перед Первой мировой Русская Императорская армия была самой многочисленной, но самой отсталой по вооружению в Европе.

После поражения в Русско-японской войне стало ясно, что армии нужны реформы.

В марте 1909 г. генерал Владимир Александрович Сухомлинов был назначен военным министром, и военная реформа получила приоритетный статус.

Почему не раньше?

С 1905 по 1907 годы в стране происходили события Первой Русской революции, и было, мягко говоря, не до реформ. Когда страсти улеглись, настало время подумать и об армии, чтобы не допустить поражений по типу Русско-японской войны, хотя мы ставим под некоторое сомнение проигрыш в военном плане. Здесь, скорее, было политическое поражение.

Стоит также отметить, что в данный период произошло создание Главного Управления Генерального штаба, которые было отделено от Военного министерства.

Первому передавались все функции и вопросы подготовки страны к войне. Второму оставлены административная часть и хозяйство.

Параллельно с военной реформой нужно было проводить и ускоренное развитие промышленности.

Ни для кого сегодня не является секретом, что значительную часть заказов на производство вооружений Россия в то время была вынуждена размещать за границей, так как своих мощностей не хватало.

И дело тут не в каверзах пятой колонны, как думают некоторые, а в специфике исторического развития. Да, Россия перед Первой мировой кормила хлебом всю Европу, сельское хозяйство было флагманом экономики. Промышленность хоть и развивалась семимильными шагами, но сильно отставала от ведущих стран Европы.

Из основных направлений деятельности нового министра можно отметить следующее:

Создание автомобильных частей;

Императорский военно-воздушный флот (хотя здесь огромная заслуга одного из родственников Николая Второго, но об это в подробностях в соответствующей статье);

Создание военной контрразведки;

Введение пулемётных команд в пехотных полках и авиаотрядов в корпусах;

Расформирование резервных и крепостных (гарнизоны крепостей) частей, за счет чего удалось усилить полевые армии, общее число корпусов выросло с 31 до 37.

Необходимы изменения были проведены в офицерском корпусе, так как часть его не соответствовала занимаемым ими командным должностям.

Сотни офицеров из-за своей некомпетентности был отправлены в отставку. Подобное явление, имеется ввиду некомпетентность, было присуще не только русской армии того периода, но и к примеру, английской армии. В Великобритании даже во время войны должность и звания получали по происхождению, а не по умениям и заслугам. У нас же с этим стали бороться до начала боевых действий.

Царская армия представляла из себя достаточно большую организованную группу людей с гигантским по меркам того времени мобилизационным запасом.

Сухопутные войска состояли из постоянной армии и ополчения.

Постоянная армия в свою очередь делилась на регулярную армию и резерв, казачьи войска и инородческие части.

В мирное время в армии насчитывалось почти 1,5 млн. человек, за 45 суток при объявлении всеобщей мобилизации она могла быть увеличена до 5 млн. человек (что и произошло в августе 1914 года).

Военнообязанными были мужчины в возрасте от 21 года до 43 лет.

В то время в пехоте служили 3 года, что позволяло постоянно иметь более 60% личного состава нижних чинов 2-го и 3-го года службы, то есть, достаточно подготовленных для ведения активных боевых действий солдат.

По истечению срока на действительной службе в сухопутных войсках, человек 7 лет состоял в резерве 1-го разряда, 8 лет - 2-го разряда.

В Российской империи в начале ХХ века проживало 170 млн. человек, поэтому призывали не всех граждан призывного возраста, а примерно половину. Остальных кто не служил, но был по всем критериям годен, записывали в ополчение. Сюда зачислялась большая часть мужчин в возрасте от 21 года до 43 лет.

Ополчение делилось на две категории.

Также в русскую армию принимали на добровольной основе, что давало некоторые привилегии. Хочешь служить и хорошее здоровье - милости просим.

Стоит отметить, что представители не всех национальностей подпадали под воинский призыв. Это были мусульмане Кавказа и Средней Азии (они платили специальный налог), финны, малые народы Севера.

Правда, горцы с Кавказа все же могли попасть на действенную службу, благодаря «инородческим войскам» (иррегулярные конные соединения, формировавшиеся на добровольной основе).

Отдельным военным сословием являлось казачество, но об этом мы поговорим в отдельной статье.

В мирное время территория Империи делилась на 12 военных округов, во главе с командующими войсками: Санкт-Петербургский, Виленский, Варшавский, Киевский, Одесский, Московский, Казанский, Кавказский, Туркестанский, Омский, Иркутский и Приамурский.

До войны в императорской армии насчитывалось 208 пехотных полков. Полевая армия делилась на 37 армейских корпусов: Гвардейский, Гренадерский, I-XXV пехотные, I-III Кавказские, I и II Туркестанские, I-V Сибирские.

В данные корпуса входили все пехотные дивизии со своей артиллерией. Штатный состав корпуса был следующим: две пехотные дивизии, дивизион легких гаубиц (две 6-орудийные батареи), саперный батальон.

В каждом пехотном полку 4-х батальонного (16 ротного) состава по штату от 6 мая 1910 года была пулемётная команда с 8-ю станковыми пулемётами Максима. В военное время в полку должно было быть по штату 3776 человек. У наших прямых противников - немцев, было шесть пулемётов (7,92 мм пулемёт MG08), на полк 12 ротного состава.

Основным вооружением пехотинцев была 7,62-мм винтовка системы Мосина обр. 1891 года. Винтовки выпускалась в драгунском, пехотном и казачьем вариантах. В 1910 году в связи с введением нового патрона, потребовалась модернизация. Так была введена новая изогнутая прицельная планка системы Коновалова, компенсировавшая изменение траектории пули.

Несмотря на то, что винтовка производилась на трёх оружейных заводах, заводы все равно не справлялись с необходимыми объёмами производства. Поэтому заказы были вынуждены размещать в США и Франции. Это существенно удорожало производство винтовок, но деваться было некуда.

Как уже писалось выше, в состав пехотного полка была введена пулеметная команда. Это был существенный шаг по увеличению огневой мощи пехотных частей, так как до этого пулеметы закупало в основном морское ведомство, и они предназначались для размещения в крепостях. При орудийном лафете и весе в 250 кг, это было не удивительно. НО! Во время русской японской войны в русской армии смогли оценить эффективность данного вида оружия и суровую необходимость наличия его у пехоты.

Пулемёт прошел модернизацию, и в пехотном варианте стал весить прядка 60 кг. Что существенно увеличило его мобильные свойства.

Начиная с 1914 года, в русскую армию активно внедряли бронеавтомобили.

Первые полевые радиостанции, созданные Поповым и Троицким, появились в вооруженных силах ещё в 1900 году. К 1914 году радиостанции стали если не конкурентом проводной телефонной связи, то помощником.

К 1914 году во всех корпусах были созданы «искровые роты», первые в мире части РЭБ, рожденные в русско-японскую войну и получившие дальнейшее признание и развитие.

Развивалась военная наука, были изданы труды ряда военных теоретиков: Н. П. Михневич - «Стратегия», А. Г. Елчанинов - «Ведение современного боя», В. А. Черемисов - «Основы современного военного искусства», А. А. Незнамов - «Современная война».

В 1912 году издан «Устав полевой службы», «Наставление для действий полевой артиллерии в бою», в 1914 году «Наставление для действий пехоты в бою», «Наставление по ведению стрельбы из винтовки, карабина и револьвера».

Главным видом боевых действий считали наступление, но большое внимание уделялось и обороне. В атаке пехоты применялись интервалы до 5 шагов (более редкие боевые порядки, чем в других европейских армиях).

Разрешалось переползание, движение перебежками, выдвижение отделениями и отдельными солдатами от позиции к позиции под прикрытием огня товарищей. От солдат требовали окапываться, не только в обороне, но и при наступательных действиях.

Изучался встречный бой, действия в ночных условиях. Кавалеристов учили действовать не только в конном, но и в пешем строю.

Хоть работы по реформированию армии шли полным ходом, и были существенные подвижки, не обошлось и без негативных моментов.

Часть офицерского корпуса противилась изменениям, отрицательно сказывалась зависимость от поставок вооружения зарубежными фирмами, мало внимания было уделено подготовке резервов, только казаки регулярно проводили смотры и учения.

Ополчение было обучено недостаточно или вовсе не имело подготовки. В последствии скажется пренебрежение развитием тяжелой артиллерии (но об этом в отдельной статье), и надежда на быструю войну (отсюда и недостаточный запас снарядов).

Не была реализована в полной мере идея строительства большого числа железных дорог на западе империи, что во время войны ускорило бы мобилизацию, переброску и снабжение армии.

Но тут мы тоже зависели от западных «друзей», не удивляйтесь кавычкам, ссуду на данное мероприятие хотели взять у Англии. Той самой страны, которые без малого 10 лет назад помогала противникам России.

Войны всегда начинаются неожиданно, и можно сказать что Русская Императорская Армия была готова к войне, не на 100%, но готова. А вот почему она в ряде крупных сражений потерпела поражения - тема для отдельного разговора.

В любом случае, даже несмотря на то, что реформы в русской армии не были доведены до конца, это была далеко не та армия, что сражалась под Мукденом и при Порт-Артуре. Неприятные уроки были усвоены, и РИА встала на путь эволюции.

Широко известные рассуждения о том, будто русская армия вступила в войну совершенно неподготовленной, и из-за своей “отсталости” вынуждена была искупать солдатской кровью и храбростью нехватку вооружения и техники, являются не более чем дилетантскими или пропагандистскими баснями. Достаточно взглянуть на цифры, чтобы убедиться в обратном. Она уже и в Японскую показала себя на высоком уровне и проиграла не по военным, а по политическим причинам. А оценки иностранцев очень часто оказывались субъективными. Так, германский Генштаб вынес безапелляционный приговор: “Позиционная война доказала неумение русских воевать”, - поскольку сам еще не понял тенденций современной войны. А британский атташе, посетив один русский гарнизон на афганской границе, с удивлением отметил, что там не было “ни одного теннисного корта”. Из чего заключал, что в русской армии царит “лень и отсутствие интереса к физическим упражнениям”.

Ну а после Японской в вооруженных силах была проведена серьезная реорганизация, осуществлялась колоссальная работа по устранению недостатков, проявившихся в ходе боевых действий. И к 1914 г. по своей технической оснащенности и уровню подготовки русская армия значительно превосходила большинство европейских армий, уступая разве что германской - ну да ведь немцы целенаправленно готовились к войне. В ходе реформ 1906 г. срок действительной службы в России был сокращен до 3 лет, что позволяло иметь и 1,5 - миллионную армию, на две трети состоящую из солдат второго и третьего года службы, и значительное количество резервистов. Общий же срок службы в сухопутных войсках составлял 18 лет: 3 - на действительной, 7 - в запасе I разряда, 8 - в запасе II разряда. Те, кто не служил, но был пригоден кстроевой, входили в состав ополчения двух разрядов и назывались “ратниками”. Русский пехотный корпус по численности примерно соответствовал германскому, но дивизия была больше - 21 тыс. чел. Она состояла из 2 бригад, бригады из 2 полков, полк из 4 батальонов (по 1 тыс.), а батальон - из 4 рот. Кавалерийская дивизия состояла из 4 полков по 6 эскадронов (один полк драгунский, один уланский, один гусарский и один казачий, и их номера обычно соответствовали номеру дивизии - так, в 10-ю кавдивизию входили, соответственно, 10-й драгунский, 10-й уланский и т.д.). Общая ее численность составляла 4 тыс. сабель, но в отличие от германской и французской, русская кавдивизия включала еще пулеметную команду и дивизион из 12 орудий.

На вооружении русской армии состояла трехлинейная винтовка Мосина образца 1891 г., револьвер Нагана образца 1895 г. и пулемет Максима, усовершенствованный тульскими оружейниками (образца 1910 г.). Все это оружие было лучше или, по крайней мере, не хуже зарубежных аналогов. Пулеметов было по 8 в полку - так же, как у немцев и французов. Одними из лучших в мире были скорострельные трехдюймовые (76 мм) орудия В.С. Барановского. В дивизии имелось 48 пушек (у немцев - 72, у французов - 36). А всего в русской армии - 7030 орудий (из них 240 тяжелых). Для сравнения: в Германии - 9398 орудий (1300 тяжелых и 996 осадных), в Австро-Венгрии 4083 (960 тяжелых и 338 осадных), во Франции - 4800 (тяжелых лишь несколько штук). Первые полевые радиостанции, созданные А.С. Поповым и капитаном Троицким, были введены еще в 1900 г., применялись в Японскую, и к 1914 г. во всех корпусах имелись “искровые роты”, в полной мере применялась телефонная и телеграфная связь.

Использовалась и авиация - в русской армии насчитывалось 263 самолета и 14 дирижаблей, в германской - 232 самолета и 15 дирижаблей (их еще называли цеппелинами), у Франции - 156 самолетов и 5 дирижаблей (и когда Жоффру говорили о их полезности, он отмахивался: “Ну, это для спорта!”). Впрочем, как раз в данном случае судить об оснащенности по количеству было бы некорректно. Авиация являлась совершенно новым видом техники, очень быстро развивалась, и ее возможности сильно зависели от года выпуска. Одни самолеты были уже хорошо приспособлены для выполнения боевых задач, другие больше чинились, чем летали. Например, на русском флоте имелись отличные гидропланы М-5 и М-9, созданные Д.П. Григоровичем и считавшиеся лучшими в мире. В 1913 г. на Русско-Балтийском заводе сконструировали многомоторный самолет “Русский витязь”, а в 1914 на его базе - бомбардировщик “Илья Муромец”, уже имевший специальные подвески для бомб, сбрасыватели и прицелы. Для летчиков на этом самолете применялся парашют Г.Е. Котельникова. Однако большинство аэропланов, имевшихся в русских сухопутных войсках, были иностранного производства и устаревших моделей, ненадежные и невооруженные. В российской армии было более 3000 автомобилей - в то время как в германской… лишь 83 штуки. Да-да, немцы автотранспорт вообще недооценивали и предназначали лишь для передовых отрядов.

Отечественными изобретателями Федоровым, Токаревым, Рощепеем были уже созданы образцы автоматических винтовок. В 1904 г. мичманом Власовым и капитаном Гобято был изобретен и впервые применен миномет. Появлялись образцы ручных пулеметов, “противосамолетных” орудий. В.Д. Ментелеевым был сконструирован первый танк “Вездеход”. Правда, эти виды вооружения оставались еще на уровне разработок, но к началу войны их не было и в других армиях. Кстати, в европейских армиях еще не было и ручных гранат - их считали очень сложным и опасным оружием. У немцев, например, гранаты при необходимости изготовлялись не на заводах, а саперами - и ими же применялись. У русских гранаты уже производились, начали поступать в войска, и новое Наставление для пехоты предусматривало забрасывание противника гранатами перед штыковым ударом. Но к практическому обучению этим действиям части еще не приступили.

Первая мировая война. Вооруженные силы сторон перед началом войны

Сухопутные армии

Для характеристики военного могущества воюющих сторон нужно было бы оценить всю совокупность средств, которыми располагало каждое государство, принявшее активное участие в войне, к моменту ее возникновения в августе 1914 г. Подобная задача в ее полном объеме едва ли выполнима в ограниченном размере данного труда.

Приводимые ниже данные дают лишь некоторые отправные данные о численности сухопутных вооруженных сил обоих союзов к началу войны на основании новейших статистических сведений. В действительности же военная мощь любой страны слагается из целого ряда факторов, среди которых одна голая численность живых сил не дает полного представления о могуществе государства. И к началу мировой войны ни одно государство не предвидело размеров грядущей борьбы, особенно ее продолжительности. В результате воюющие стороны, имея только боеприпасы мирного времени, столкнулись во время самой войны с целым рядом неожиданностей, преодолевать которые приходилось уже наспех в процессе борьбы.

Русская армия

За десять лет до начала мировой войны из великих держав только Россия имела боевой (и неудачный) опыт войны - с Японией . Это обстоятельство должно было оказать, и в действительности оказало, влияние на дальнейшее развитие и жизнь русских вооруженных сил.

Россия успела залечить свои раны и сделать большой шаг вперед в смысле укрепления своего военного могущества. Мобилизованная русская армия достигла в 1914 г. грандиозной цифры 1816 батальонов, 1110 эскадронов и 7088 орудий, 85% которых по сложившейся обстановке могло быть двинуто на Западный театр военных действий. Расширение повторных сборов запасных для обучения, а также ряд поверочных мобилизаций улучшали качество запасных и делали более достоверными все мобилизационные расчеты.

В русской армии под влиянием японской войны усовершенствовалось обучение, расширились боевые порядки, начала проводиться в жизнь эластичность их, было обращено внимание на значение огня, роль пулеметов, связь артиллерии с пехотой, индивидуальное обучение отдельного бойца, на подготовку младшего командного и в особенности офицерского состава и на воспитание войск в духе активных решительных действий. Но, с другой стороны, оставлено было без внимания выдвинутое японской войной значение в полевом бою тяжелой артиллерии, что, впрочем, следует отнести и к погрешностям всех остальных армий, кроме германской. Не были достаточно учтены ни громаднейший расход боеприпасов, ни значение техники в будущей войне.

Обращая большое внимание на обучение войск и на усовершенствование младшего командного состава, русский Генеральный штаб совершенно игнорировал подбор и подготовку старшего командного состава: назначение лиц, просидевших всю жизнь после окончания академии на административном кресле, сразу на должность начальника дивизии и командира корпуса было не редкостью. Генеральный штаб был оторван от войск, ограничивая в большинстве случаев свое знакомство с ними кратким цензовым командованием. Проведение в жизнь в войсках идеи маневра ограничивали только уставами и мелкими войсковыми соединениями, но на практике крупные войсковые начальники и крупные войсковые соединения не упражнялись в ее применении. В результате русский порыв вперед был беспочвен и неумел, дивизии и корпуса медленно ходили на театре военных действий, не умели совершать в больших массах марши-маневры, и в то время, когда германские корпуса легко в такой обстановке проходили по 30 км много дней подряд, русские с трудом делали по 20 км. Вопросами обороны пренебрегали. Встречный бой стал изучаться всей армией только с появлением его в полевом уставе 1912 г.

Однообразного понимания военных явлений и однообразного подхода к ним ни в русской армии, ни в ее Генеральном штабе достигнуто не было. Последний, начиная с 1905 г., получил автономное положение. Он сделал очень мало для проведения в жизнь армии единого взгляда на современное военное искусство. Успев разрушить старые устои, он не смог дать ничего цельного, а его молодые и наиболее энергичные представители раскололись, следуя за германской и французской военной мыслью. С таким разнобоем в понимании военного искусства русский Генеральный штаб вступил в мировую войну. Кроме того, русская армия начала войну без достаточно хорошо подготовленного офицерского и унтер-офицерского состава, с малым запасом кадров для новых формирований и для подготовки призываемых, с резким, по сравнению с противником, недостатком артиллерии вообще и тяжелой в особенности, весьма слабо снабженной всеми техническими средствами и боеприпасами и с плохо подготовленным высшим командным составом, имея у себя в тылу не подготовленную для ведения большой войны страну и ее военное управление и совершенно не подготовленную к переходу для работ на военные нужды промышленность.

В общем русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, но не личных качеств.

Россия сознавала недочеты своих вооруженных сил и с 1913 г. начала приводить в исполнение большую военную программу, которая к 1917 г. должна была намного усилить русскую армию и во многом восполнить ее недостатки.

По количеству авиации Россия, имея 216 самолетов, стояла на 2-м месте, следуя за Германией.

Французская армия

Французская армия свыше сорока лет находилась под впечатлением разгрома ее прусской армией и готовилась к несомненному в будущем столкновению со своим соседом-врагом не на жизнь, а на смерть. Идея реванша и защиты своего великодержавного бытия сначала, борьба с Германией за мировой рынок впоследствии заставили Францию с особой заботливостью относиться к развитию своих вооруженных сил, поставив их, по возможности, в равные условия с ее восточным соседом. Для Франции это было особенно трудно, ввиду разницы в количестве ее населения по сравнению с Германией и характера управления страной, из-за которого то увеличивались, то уменьшались заботы о ее военной мощи.

Политическая напряженность последних перед войной лет заставила французов проявить усиленную заботу в отношении своей армии. Военный бюджет сильно возрос.

Франция особенно была озабочена возраставшими затруднениями в развитии своих сил: чтобы не отставать от Германии, необходимо было увеличить ежегодный призыв новобранцев, но эта мера была неосуществима вследствие слабого прироста населения. Незадолго до войны Франция решила перейти от 2-летнего к 3-летнему сроку действительной службы, что увеличивало численность постоянной армии на 1/3 и облегчало переход ее в мобилизованное состояние. 7 августа 1913 г. был введен закон о переходе к 3-летней службе. Эта мера дала возможность осенью 1913 г. призвать под знамена сразу два возраста, что дало контингент новобранцев в 445 000 человек. В 1914 г. состав постоянной армии, без колониальных войск, достиг 736 000. Было обращено особое внимание и на увеличение туземных войск во французских колониях, которые оказали такую существенную пользу своей метрополии. Сильные штаты французских полков содействовали быстроте и прочности новых формирований, а также быстроте и простоте мобилизации, особенно же кавалерии и пограничных войск. Французскую армию 1914 г. нельзя назвать широко обеспеченной всеми средствами техники того времени. Прежде всего обращает внимание по сравнению с Германией и Австро-Венгрией полное отсутствие тяжелой полевой артиллерии, а по сравнению с Россией и отсутствие легких полевых гаубиц; легкая полевая артиллерия была очень бедно снабжена имуществом связи, кавалерия не имела пулеметов и т. д.

Что касается авиации, то к началу войны Франция имела только 162 самолета.

Французские корпуса, так же как и русские, были по сравнению с германскими более бедно снабжены артиллерией; только в последнее время перед войной было обращено внимание на значение тяжелой артиллерии, но к началу войны еще ничего не успели сделать. В отношении расчета необходимого наличия боеприпасов Франция была так же далека от действительной потребности, как и другие страны.

Командный состав был на высоте требований современной войны, и на обучение его было обращено большое внимание. Особого кадра Генерального штаба во французской армии не было; лица с высшим военным образованием чередовали свою службу между строем и штабом. На подготовку лиц высшего командования было обращено особое внимание. Обучение войск стояло на высоком уровне того времени. Французские солдаты были индивидуально развиты, искусны и вполне подготовлены к полевой и позиционной войне. Армия основательно готовилась к маневренной войне; на практику походных движений больших масс было обращено особое внимание.

Французская военная мысль работала самостоятельно и вылилась в определенную, противоположную взглядам германцев доктрину. Французы развили метод XIX столетия ведения операций и сражений из глубины и в подходящий момент маневрировали крупными силами и имеющимися наготове резервами. Они стремились не к тому, чтобы создать сплошной фронт, а к тому, чтобы дать возможность всей массе маневрировать, оставляя между армиями достаточные стратегические промежутки. Они проводили идею необходимости первоначально выяснить обстановку и затем уже вести главную массу для решительного контрудара, а потому в период стратегической подготовки операций располагались очень глубокими уступами. Встречный бой во французской армии не только не культивировался, но его даже не было в полевом уставе.

Свой метод обеспечения маневрирования массовых армий из глубины французы гарантировали мощной сетью рельсовых путей и пониманием необходимости широкого применения на театре войны автотранспорта, на путь развития которого они стали первыми из всех европейских держав и в чем достигли больших результатов.

В общем германцы вполне основательно считали французскую армию самым опасным своим врагом. Главный недостаток ее заключался в нерешительности первоначальных действий до Марнской победы включительно.

Английская армия

Характер английской армии резко отличался от армий других европейских держав. Английская армия, предназначавшаяся, главным образом, для службы в колониях, комплектовалась вербовкой охотников с продолжительным сроком действительной службы. Части этой армии, находившиеся в метрополии, составляли полевую экспедиционную армию (6 пех. дивизий, 1 кав. дивизия и 1 кав. бригада), которая и предназначалась для европейской войны.

Кроме того, была создана территориальная армия (14 пех. дивизий и 14 кав. бригад), предназначавшаяся для защиты своей страны. По свидетельству германского Генерального штаба, английская полевая армия котировалась как достойный противник с хорошей боевой практикой в колониях, с подготовленным командным составом, но не приспособленным к ведению большой европейской войны, так как у высшего командования не хватало для этого необходимого опыта. Кроме того, английскому командованию не удалось изжить и бюрократизма, царившего в штабах высших соединений, а это вызывало массу ненужных трений и осложнений.

Незнакомство же с другими родами войск в армии было поразительно. Зато длительные сроки службы, крепость традиции создавали крепко спаянные части.

Обучение отдельного солдата и частей вплоть до батальона было хорошим. Индивидуальное развитие отдельного солдата, выполнение походов и обучение стрельбе стояли на высоком уровне. Вооружение и снаряжение были вполне на высоте, что давало возможность высоко культивировать искусство стрельбы, и действительно, по свидетельству германцев, пулеметный и ружейный огонь англичан в начале войны был необычайно меток.

Недостатки английской армии резко обнаружились в первом же столкновении с германской армией. Англичане потерпели неудачу и понесли такие потери, что в дальнейшем их действия отличались излишней осторожностью и даже нерешительностью.

Сербская и бельгийская армии

Армии этих двух государств, как и весь их народ, испытали во время войны наиболее тяжелую судьбу первого удара соседних колоссов и потерю своей территории. Обе они отличались высокими боевыми качествами, но в остальном между ними заметна и разница.

Бельгия, обеспеченная «вечным нейтралитетом», не готовила свою армию для большой войны, поэтому она и не имела характерных, прочно установившихся особенностей. Долгое отсутствие боевой практики накладывало на нее известный отпечаток, и в первых боевых столкновениях она проявила естественную неопытность в ведении большой войны.

Сербская армия, напротив, имела большой и удачный боевой опыт балканской войны 1912-1913 гг. и представляла собой как прочный военный организм внушительную силу, вполне способную, как это и было в действительности, отвлечь на себя превосходящие по числу войска противника.

Германская армия

Германская армия после успехов своего оружия в 1866 г. и в особенности в 1870 г. пользовалась репутацией лучшей армии в Европе.

Германская армия служила образцом для ряда других армий, большинство которых находилось под ее влиянием и даже точно копировало ее устройство, германские уставы, и следовало германской военной мысли.

В отношении организационных вопросов германское военное ведомство последовательным развитием кадров в количественном и качественном отношениях и поддержанием запасных в смысле обучения и воспитания достигло возможности развить свои вооруженные силы до максимального использования мужского населения. При этом ему удалось сохранить почти полное однообразие боевых качеств вновь формируемых частей с кадровыми. Исследуя опыты каждой войны, германский Генеральный штаб культивировал этот опыт в своей армии. Германия оказалась более готовой к войне, чем ее враги. Оплотом германской армии служил сплоченный, однообразный и хорошо подготовленный офицерский и унтер-офицерский состав. Он был настолько многочислен, что во время войны мог отчасти обслуживать и союзные армии.

В обучении армии не только в теории, но и на практике широко проводился принцип активности, дерзости и взаимной помощи и выручки. Нельзя сказать, что центром тяжести в обучении войск являлся индивидуальный боец: дисциплина, переходящая в муштру, движение в атаку густыми цепями были свойственны германской армии 1914 г. Втянутость и плотные построения совместно с немецкой пунктуальностью делали ее наиболее способной к маневрированию и к походным движениям в крупных массах. Основным видом боя считался встречный бой, в принципах которого главным образом и обучалась германская армия.

В то же время она более других армий уделяла внимание тактической обороне.

Германская военная мысль выкристаллизовалась в весьма определенную и четкую доктрину, которая основной нитью прошла через весь командный состав армии.

Последним учителем германской армии перед мировой войной, сумевшим с энергией провести свое учение в толщу армии, был начальник германского Генерального штаба Шлиффен, большой поклонник фланговых операций с двойным охватом (Канны). Идея Шлиффена состояла в том, что современные сражения должны свестись к борьбе за фланги, в которой победит тот, кто будет иметь последние резервы не за серединой фронта, а на его крайнем фланге. Шлиффен исходил из того заключения, что в грядущих сражениях естественное желание обеспечить себя, в связи со стремлением использовать всю силу современного оружия, приведет к громадному удлинению фронтов сражения, которые будут иметь совершенно иное протяжение, чем это было раньше. Чтобы достигнуть решительного результата и разгрома противника, необходимо вести наступление с двух или с трех сторон, т. е. с фронта и с флангов. При этом необходимые для сильного флангового удара средства можно получить, ослабляя, насколько возможно, фронт, который во всяком случае также должен участвовать в наступлении. Все войска, которые прежде задерживали для использования в решительный момент, теперь должны быть с места двинуты в бой; развертывание сил для сражения должно начинаться с момента выгрузки войск с железных дорог.

Германский Большой генеральный штаб, выдвинутый заботами фельдмаршала Мольтке Старшего на доминирующее место в строительстве вооруженных сил империи и в подготовке к войне, сохранил традиции своего основателя. Связь офицеров Генерального штаба со строем, детальное изучение всех элементов войны, практические выводы из этого изучения, однообразный подход к пониманию их и хорошо поставленная техника штабной службы являлись положительной его стороной.

В техническом отношении германская армия была хорошо снабжена и отличалась в выгодную в отношении своих врагов сторону сравнительным богатством полевой, не только легкой, но и тяжелой артиллерии, значение которой она поняла лучше, чем другие.

Австро-венгерская армия

Австро-венгерская армия занимала одно из последних мест среди первоначальных участников войны. Наличный состав войсковых частей был очень ослаблен (60, впоследствии 92 человека в роте); для доведения полевых войск до полного боевого состава не хватало запаса обученных людей; ландвер до 1912 г. не имел никакой артиллерии. Хотя принципы, положенные в основание уставов, вполне отвечали времени, но учение хромало, и старшие войсковые начальники не имели опыта в управлении войсками.

Отличительной чертой австро-венгерской армии являлся разнонациональный характер ее, так как она состояла из немцев, мадьяр, чехов, поляков, русинов, сербов, хорватов, словаков, румын, итальянцев и цыган, объединенных только офицерским составом. По мнению германского Генерального штаба, австро-венгерская армия, будучи одновременно занята борьбой на два фронта, не могла освободить германские силы, собранные на русской границе, а численный состав ее, степень обучения, организация и отчасти вооружение оставляли желать многого. По быстроте мобилизации и сосредоточения австро-венгерская армия превосходила русскую, против которой ей и приходилось действовать.

Сравнение обеих сторон

Сравнивая вооруженные силы первоклассных держав, столкнувшихся в 1914 г., можно прийти к следующему заключению.

1. В отношении численного состава армии и людских средств Антанта, благодаря России, находилась в более выгодном положении, чем Центральные державы. Однако медленность мобилизации и сосредоточения русской армии, а также недостаток в России железных дорог, затрудняющий переброску войск с одного театра на другой, намного умаляли, а в первое время войны и совершенно уничтожали это преимущество.

2. Развитие вооруженных сил во время войны до предела, соответствующего количеству населения, являлось вполне достижимым в Германии и Франции, менее достижимым в Австрии и оказалось не по силам для России, стесненной кадрами, запасами, наличием большой территории и слабостью рельсовой сети. Это условие было особенно невыгодно для Антанты, так как Россия представляла в ней большой удельный вес.

3. Обучение всех армий велось в одном направлении, но в лучшую сторону оно отличало французскую и в особенности германскую армии; русская армия, делавшая в этом отношении большие усовершенствования после японской войны, не успела к 1914 г. дойти до предела желательного совершенства. Австро-венгерская армия уступала в этом отношении русской.

4. Высший командный состав в общей своей массе стоял на должной высоте только в германской и французской армиях.

5. Военная мысль в выкристаллизовавшейся форме вылилась во французскую и германскую военные доктрины.

6. Быстрота мобилизации и развертывания находилась на стороне Центральных держав.

7. В отношении снабжения артиллерией, в особенности тяжелой, в выгодную сторону выделялись германская и отчасти австро-венгерская армии.

8. В деле снабжения техникой русская армия далеко отставала от всех остальных; за ней следовала австро-венгерская.

9. Обе стороны начали войну с наступления, и идея дерзновенных действий стала руководящей для обеих сторон. Но в смысле подготовки к выполнению этой идеи проведение ее через всю толщу армии было достигнуто постоянным и методичным трудом только в германской армии, что и отличало ее в положительную сторону по сравнению с Антантой.

10. Германская армия выступила на войну, упоенная успехами войн австро-прусской 1866 г. и франко-прусской 1870-1871 гг .

11. Обе стороны готовились к неизбежной войне, чтобы выступить во всеоружии. Если Франция и Германия достигли этого, то большая военная программа, долженствовавшая усилить мощь русской армии, оканчивалась в 1917 г., и в этом отношении начало войны в 1914 г. было исключительно выгодно для Центральных держав. При таком приблизительном равенстве вооруженных сил враждовавших сторон и при необходимости вести войну до полного уничтожения врага трудно было рассчитывать на быстрое окончание войны, если в дело не вмешается исключительный случай молниеносного сокрушения одной из главных составных частей коалиции. В расчете на такой случай германцы, как увидим ниже, и построили свой план, но карта их была бита.

Степень подготовки сторон к ведению современной войны

Но если все государства подготовляли с особым напряжением к неизбежной войне свои вооруженные силы, то нельзя того же сказать относительно подготовки их к должному питанию современной войны. Это объясняется общим неучетом характера грядущей войны в смысле: 1) ее продолжительности, так как все исходили из расчета на ее краткость, полагая, что длительной войны современные государства выдержать не могут; 2) грандиозного расхода боеприпасов и 3) громадного потребления технических средств и необходимости заготовления разных орудий техники, в особенности оружия и боеприпасов, в непредвиденно большом размере в течение самой войны. Все государства, не исключая и Гер-мании, столкнулись в этом отношении с печальной неожиданностью и в течение самой войны были вынуждены исправлять недочеты мирной подготовки. Франция и Англия, с их широким развитием тяжелой индустрии и со сравнительно свободным подвозом благодаря господству на море, легко справились с этим делом. Германия, окруженная врагами со всех сторон и лишенная морских сообщений, страдала от недостатка сырья, но справилась с этим делом при помощи своей твердой организации и сохранения сообщения с Малой Азией через Балканский полуостров. Но Россия, с мало развитой индустрией, с плохой администрацией, отрезанная от своих союзников, с громадным пространством своей территории при слабо развитой сети рельсовых путей, начала справляться с этим недостатком только к концу войны.

Остается отметить еще одну особенность, резко отличавшую Россию от других воюющих держав, - это бедность в рельсовых путях. Если Франция в военном отношении была вполне обеспечена богато развитой сетью железных дорог, дополняемой в большом размере автотранспортом, если Германия, столь же богатая рельсовыми путями, в последние годы перед войной строила специальные линии в соответствии с установленным ею планом войны, то Россия была обеспечена железными дорогами в размере, совершенно не соответствовавшем ведению большой войны.

Морские силы воюющих держав

Десятилетие, предшествовавшее мировой войне, может быть отмечено в области развития морских сил тремя фактами: ростом германского военного флота, восстановлением русского флота после катастрофического разгрома его во время японской войны и развитием подводного флота.

Морская подготовка к войне в Германии велась в направлении постройки флота из крупных боевых судов (в несколько лет затрачено на это 7,5 млрд марок золотом), что вызывало сильное политическое возбуждение, в особенности в Англии.

Россия развивала свой флот исключительно с активно-оборонительными задачами в Балтийском и Черном морях.

На подводный флот наибольшее внимание было обращено в Англии и Франции; Германия центр тяжести морской борьбы перенесла на него уже во время ведения самой войны.

Распределение морских сил обеих сторон перед началом войны

В общем балансе морских сил воюющих государств господствующее значение по своей мощности имели британский и германский флоты, боевая встреча которых ожидалась с особой тревогой во всем мире с первого дня войны. Их столкновение могло сразу же иметь очень серьезные последствия для одной из сторон. Накануне объявления войны был момент, когда по некоторым предположениям такая встреча входила в расчеты английского адмиралтейства. Уже начиная с 1905 г. британские морские силы, до той поры разбросанные на важнейших морских путях, стали стягиваться к берегам Англии в состав трех «домашних» флотов, т. е. предназначенных для обороны Британских островов. При мобилизации эти три флота соединялись в один «Большой» флот, который в июле 1914 г. насчитывал в общем 8 эскадр линейных кораблей и 11 крейсерских эскадр, - всего вместе с мелкими судами 460 вымпелов. 15 июля 1914 г. была объявлена этому флоту опытная мобилизация, завершившаяся маневрами и королевским смотром 20 июля на Спитгэдском рейде. В связи с австрийским ультиматумом демобилизация флота была приостановлена, и затем 28 июля флот получил приказ идти из Портланда в Скапа-Флоу (пролив) близ Оркнейских островов у северных берегов Шотландии.

В это же время германский Флот открытого моря выходил в крейсерство в норвежские воды, откуда был возвращен 27 - 28 июля к берегам Германии. Английский флот шел из Портланда на север Шотландии не по обычному пути - западнее острова, а вдоль восточного берега Англии. Оба флота прошли в Северном море в противоположных направлениях.

К началу войны английский Большой флот расположился в двух группах: на крайнем севере Шотландии и в Ла-Манше у Портланда.

В Средиземном море, по англо-французскому соглашению, обеспечение морского господства Антанты возлагалось на французский флот, который в составе лучших своих единиц был сосредоточен у Тулона. На обязанности его лежало обеспечение путей связи с Северной Африкой. У острова Мальта находилась английская крейсерская эскадра.

Английские крейсеры несли также службу охраны морских путей в Атлантическом океане, у берегов Австралии, и, кроме того, значительные крейсерские силы находились в западном районе Тихого океана.

В Ла-Манше, кроме второго английского флота, у Шербура была сосредоточена легкая эскадра французских крейсеров; она состояла из бронированных крейсеров, поддержанных флотилией минных судов и подводных лодок. Эта эскадра стерегла юго-западные подступы к Ла-Маншу. В Тихом океане у Индокитая находилось 3 легких французских крейсера.

Русский флот был разделен на три части.

Балтийский флот, безмерно уступавший в силах противнику, был принужден принять исключительно оборонительный образ действий, стараясь на рубеже Ревель - Поркаллауд задержать, по мере возможности, наступление неприятельского флота и десанта в глубь Финского залива. С целью усилить себя и выровнять шансы боя было намечено оборудование в этом районе укрепленной минной позиции, к моменту начала войны далеко не законченное (вернее, только что начатое). На флангах этой так называемой центральной позиции, на обоих берегах залива, на островах Макилота и Нарген, были установлены батареи дальнобойных орудий крупного калибра, а на протяжении всей позиции было поставлено в несколько линий минное заграждение.

Черноморский флот оставался на севастопольском рейде и бездействовал, не сумев даже заложить как следует минные заграждения у входа в Босфор. Однако нельзя не учесть всей трудности положения Черноморского флота не только в отношении недостаточности боевых сил, но и в смысле отсутствия иных операционных баз, кроме Севастополя. Базироваться же на Севастополь для наблюдения за Босфором было очень трудно, и операции по преграждению входа противнику в Черное море в этих условиях являлись совершенно необеспеченными.

Дальневосточная эскадра - из ее состава 2 легких крейсера («Аскольд» и «Жемчуг») пытались крейсеровать у юго-восточных берегов Азии.

Германский Флот открытого моря состоял из 3 эскадр линейных кораблей, крейсерской эскадры и флотилии истребителей. После крейсерства у берегов Норвегии этот флот вернулся к своим берегам, причем 1 линейная и крейсерская эскадры стали у Вильгельмсгафена на рейде, под прикрытием батарей острова Гельголанда, а 2 другие линейные эскадры и флотилия истребителей - у Киля в Балтийском море. К этому времени Кильский канал был углублен для прохода дредноутов, и таким образом эскадры из Киля могли присоединиться при надобности к эскадрам Северного моря. Кроме означенного Флота открытого моря, вдоль побережья Германии находился оборонительный флот крупного состава, но из устаревших уже судов. В Черное море искусно проскочили мимо английских и французских крейсеров германские крейсеры «Гебен» и «Бреслау», причинившие позже достаточно неприятностей русскому Черноморскому флоту и побережью. В Тихом океане германские суда находились частью у своей базы - Циндао, близ Киао-чао, а легкая эскадра адмирала Шпее из 6 новых крейсеров крейсировала близ Каролинских островов.

Австро-венгерский флот был сосредоточен на рейдах Пола и Катарро в Адриатическом море и укрывался за береговыми батареями от крейсеров и минных судов Антанты.

Сравнивая морские силы обеих коалиций, можно отметить следующее:

1. Силы одной Англии превосходили силу всего флота Центральных держав.

2. Большинство морских сил было сосредоточено в европейских морях.

3. Английский и французский флоты имели полную возможность действовать совместно.

4. Германский флот мог получить свободу действий только после удачного боя в Северном море, который ему пришлось бы дать при самом невыгодном соотношении сил, т. е. фактически германский надводный флот оказался запертым в своих территориальных водах, имея возможность предпринимать наступательные операции только против русского Балтийского флота.

5. Морские силы Антанты были фактическими хозяевами всех водных пространств, за исключением Балтийского и Черного морей, где Центральные державы имели шансы на успех, - в Балтийском море при борьбе германского флота с русским и в Черном - при борьбе турецкого флота с русским.