Аграрный вопрос в россии. Аграрный вопрос в истории россии Что такое аграрный вопрос

ВВЕДЕНИЕ.

Аграрный вопрос является основным вопросом русской истории.

Этот вопрос стал причиной споров исторических и общественных

деятелей, которые предлагали порой диаметрально противополож-

ные его решения. В истории на шей страны было много полити-

ческих течений, представители которых считали основной целью

своей деятельности - решение наболевшего вопроса о земле.

Вопрос о земле неоднократно возникал в течение всей исто-

рии России, но особенно остро он встал в XIX веке. Неразре-

шенность аграрного вопроса тормозила развитие страны и обус-

ловило отставание России от ведущих капиталистических держав.

И это понимали как наши государи, так и другие политические

деятели. Александр I и Николай I признавали серьезность и ак-

туальность этого вопроса и уделяли ему внимание. Подтвержде-

ние этому указ о "Вольных хлебопашцах" и реформа графа Кисе-

Реальным шагом в истории решения аграрного вопроса была

реформа 1861 г. Личное освобождение крестьянства от крепост-

ной зависимости имело огромное значение. Существуют различные

оценки этого периода в жизни страны. Часть историков считает,

что реформа была проведена исключительно в интересах дворянс-

тва, другие историки, частично признавая это, говорят о глав-

ном: Россия совершила скачок в своем экономическом разви-

тии.Реформы 60-70 гг. XIX века ускорили развитие процесса

перво-начального накопления капитала в России.

Аграрный капитализм мог развиваться по "прусскому" пути,

при котором крестьяне освобождаются без земли или с малыми на-

делами, могут в любой момент избавиться от нее и уйти в наем-

ные работники, а помещики получают от государства значительные

суммы и кредиты для перевода своих хозяйств на капиталистичес-

кие рельсы.

Но не исключался и "американский" путь развития капита-

лизма, при котором помещичье землевладение отсутствует, а

крестьяне получают крупные участки земли и свободно ею распо-

ряжаются. Оба эти пути представляли собой значительный прог-

ресс по сравнению с прежними аграрными отношениями, в основе

которых лежали внешне экономическое принуждение крестьян, от-

сутствие свободного рынка рабочей силы, земли, капиталов.

"Прусский" путь аграрного капитализма не мог улучшить по-

ложение крестьян, страдающих от безземелья, но мог решить

проблему аграрного перенаселения. При этом усилился бы отток

разорившихся крестьян в город.

"Американский" путь также вел к массовому разорению бед-

няков, но уже в результате развития товарно-денежных отноше-

ний. Но на большей территории России присутствовал "прусский"

путь развития аграрного капитализма. Поэтому крестьяне не по-

лучили земли.

Таким образом, мы видим, что аграрный вопрос в России в

начале XX в. не был разрешен. Это было плохо вдвойне, так как

в стране не был завершен промышленный переворот и Россия оста-

валась аграрной страной, где крестьянство составляло 77% насе-

ления (1897 г.).

Аграрный вопрос стал коренным вопросом I русской револю-

ции 1905-1907 гг. Крестьянское движение накладывало существен-

ный отпечаток на весь ход революции. Размах крестьянских выс-

фест об уменьшении наполовину выкупных платежей с крестьян с 1

Проблема аграрного развития страны стала коренной для

всех четырех четырех Дум. Государственной Думе прения по аг-

рарному вопросу разворачивались в основном между кадетами и

трудовиками с одной стороны и царским правительством с дру-

Кадеты внесли на рассмотрение в I Думе свой законопроект,

где речь шла о принудительном отчуждении "за справедливое

вознаграждение" той части помещичьих земель, которые обраба-

тывались на основе полукрепостнической отработочной системы

или сдавались крестьянам в кабальную аренду. Вся земля пере-

ходит в государственный земельный фонд, из которого крестьяне

будут наделятся ею на правах частной собственности. Глава

правительства выступил с декларацией, в которой в резкой и

оскорбительной форме отказал Думе в праве подобным образом

разрешать аграрный вопрос. Дума негодовала и выразила прави-

тельству недоверие. Но уйти в отставку правительство не могло

(т.к. было ответственно перед царем) и не хотело.

Законопроект не был принят, а Дума распущена. Вторая Ду-

ма, которая была еще более левая, чем первая, предложила три

законопроекта, суть которых сводилась к развитию свободного

фермерского хозяйства на свободной земле. Эти законопроекты

тоже не были одобрены правительством. П.А.Столыпин, используя

фальшивку, решил избавится от сильного левого крыла Думы и

обвинил 55 социал-демократов в "заговоре" с целью установле-

ния республики. Однако Дума создала комиссию для расследова-

ния всех обстоятельств, которая пришла к выводу, что обвине-

ние является сплошным подлогом. Видя такие настроения среди

революции 1905 - 07 гг.

Итогом первой русской революции явилось то, что в деревне

установились отношения соответствующие условиям капиталисти-

ческого развития: были отменены выкупные платежи, сократился

помещичий произвол, понизилась арендная и продажная цена на

землю; крестьяне приравнивались к другим сословиям в праве на

передвижение и места жительства, поступления в вузы и на граж-

данскую службу. Чиновники и полиция не вмешивались в работу

крестьянских сходов. Однако в главном аграрный вопрос не был

решен: крестьяне не получили земли.

1. СТОЛЫПИНСКАЯ АГРАРНАЯ РЕФОРОМА.

После поражения революции острота аграрного вопроса от-

нюдь не ослабла, и правительство предложило свой путь его ре-

шения - аграрную реформу. Ее конкретное воплощение было свя-

зано с именем премьер-министра Петра Аркадьевича Столыпина.

Он вкладывал в нее свои знания, недюженные организаторские

способности, опыт, и, наконец, всю душу, по-своему понимая

пользу реформы для Отечества. Правореформистский столыпинский

курс сочетал жесткие меры борьбы с революцией с постепенными

шагами по обновлению старого строя. Столыпинский курс предпо-

лагал осуществление ряда реформ: аграрно-крестьянской, мест-

ного самоуправления, судебной, просвещения, введение страхо-

вания рабочих. Их цель состояла во всемерном укреплении госу-

дарственности, в модернизации общества.

Суть аграрной реформы заключалась в закреплении правового

статуса крестьянского сословия через личную земельную собс-

твенность. Реформа предполагала превратить крестьянина в

собственника земли путем серии мероприятий по ликвидации ар-

хаичных крепостнических методов ведения сельского хозяйства,

высвобождению крестьянской инициативы из пут общины. Предпо-

лагалось, что экономическое укрепление крестьянского хозяйс-

тва, создание слоя зажиточных мужиков укрепит и политический

строй России. Для этого необходимо было, по мнению П.А. Сто-

лыпина, повысить товарность крестьянского хозяйства, поднять

покупную способность крестьян, ускорить процесс дифференциа-

ции крестьянства путем экономической конкуренции, увеличить

приток рабочей силы в город из деревни, расширить емкость

внутреннего рынка и ускорить темпы развития индивидуального

землепользования.

там, где не было передела общинной земли 24 года, крестьяне

могли требовать предоставление ее в личную собственность в

любое время; там, где был передел земли за последние 24 года,

крестьянину, по его заявлению о выходе из общины, предостав-

лялась та земля, которою он имел после последнего передела.

Главное в аграрной реформе Столыпина заключалось в том,

что крестьянин становился личным собственником земли, следо-

вательно, от того, как он ею распорядится, зависело его бо-

гатство. Столыпин рассматривал крестьянскую реформу с соци-

альной точки зрения, так как считал, что политическая реформа

может осуществится только в сочетании с социально-аграр-

ной.Улучшение положения большинства населения России помогло

бы, как представлялось П.А.Столыпину, стабилизировать сначала

экономику, а затем и социально-политическую ситуацию в стра-

не. Он был против национализации земли. Он считал, что любая

программа национализации приведет к великим социальным потря-

сениям, от которых стране будет трудно оправиться.

Для реализации основных положений реформы, деятельность

правительства осуществлялась в нескольких направлениях. Рас-

ширилась деятельность крестьянского банка. За 22 месяца, с 3

казенных и удельных земель была продана банку для продажи

крестьянам по льготным ценам. К 1911 г. банком было продано

около 3 млн. десятин земли (только помещичьей), а всего более

7 млн. десятин в личное пользование. Эти указы позволили на-

чать постепенную передачу владений земли в руки наиболее за-

интерисованных в развитие прогрессивного хозяйства инициатив-

ных землевладельцев. Чтобы крестьянам приобрести землю одним

куском (и ликвидировать таким образом чересполосицу, которая

снижала эффективность крестьянского хозяйства), в 1909 г.

Крестьянский банк получил не только право быть посредником

при продаже земли, но и возможность межевать землю, то есть

заниматься землеустроительными работами. Позднее банк стал

заниматься и сдачей земли в аренду.

Правительством Столыпина был предпринят ряд шагов, огра-

ничивающий возможность скупки и спекуляции землей. Так, на-

дельная земля, приобретенная в личную собственность, могла

быть продана лишь крестьянам, а также заложена только в

Крестьянский банк и не могла быть отдана за личные долги; в

одних руках можно было сосредоточить только шесть наделов.

Реформа сразу же подтолкнула процесс дифференциации

крестьянства; первыми, кто пожелал выхода из общины, были в

основном многоземельные крестьяне. Большинство крестьян, по-

лучив такое право, стали продавать свои наделы, сниматься с

места и искать лучших условий на стороне. Многие крестьянские

семьи переселялись за Урал, в Сибирь, часть эмигрировала из

страны, остальные же пополняли городское население. Так, с

начала реформы только в Америку эмигрировало 66,3 тыс.

крестьян. Всего за 10 лет реформы уехали в другие страны бо-

лее 1,5 млн. человек.Количество переселенцев с начала реформы

постепенно возросло. Так, в 1906 г. их насчитывалось 216,6

тыс. человек, а в 1908 г. - 758,8 тыс. Доля обратных пересе-

ленцев в среднем составила 17,6 % в год, хотя в отдельные го-

ды она достигала 80 %. Это было связано со сложностями уст-

ройства крестьян на новом месте и всяческими препятствиями,

чинимыми переселенцам со стороны местных властей.

К середине 1911 г. в ходе осуществления крестьянской ре-

формы более 1,5 млн. человек реализовали свое право собствен-

ности, однако всего 1/3 выделившихся крестьян стремилось к

новому типу хозяйства.

Единоличное хозяйство несомненно способствовало увеличе-

нию культурных земель, уничтожению чересполосицы, улучшению

обработки земли, уменьшению пьянства.

Столыпинская аграрная реформа освобождало общество от фе-

одально-крепостнических пережитков и объективно содействовала

развитию производственных сил. Рост производства продукции на

хуторах привел к конкуренции и разорению отсталых помещичьих

хозяйств. Увеличился вывоз сельско-хозяйственной продукции,

возросла урожайность хлебов. В городах стали больше потреб-

лять мяса. Аграрная реформа не только оживила внутренний ры-

нок, но и способствовала развитию промышленности.

Также реформа оказала большое влияние на изменение соци-

альной структуры общества. Процесс дифференциации в деревне

привел к наплыву в город чернорабочих, а цена не квалифициро-

ванной рабочей силы была низка.

Я считаю, что столыпинские реформы были последним шансом

старого режима спасти страну от разрушительного действия ре-

волюции "снизу".

Вот что пишет по поводу столыпинской реформы А.Я.Аврех:"С

вершины сегодняшнего дня особенно хорошо видна главная корен-

ная причина банкротства Столыпина. Органический порок его

курса, обрекавший его на неминуемый провал, состоял в том,

что он хотел осуществить свои реформы вне демократии и вопре-

ки ей. Сперва он считал, надо обеспечить экономические усло-

вия, а потом уже осуществлять "свободы". Отсюда все эти фор-

мулы: "Сперва гражданин, потом гражданственность", "Сначала

успокоение, потом реформы", " Дайте мне 20 лет покоя..." и

Но существуют и другие точки зрения. Вот, например, мне-

ние Б.В.Личмана: "... Столыпин считал, сто нельзя ждать не-

медленных результатов от предпринятых реформ, и, что видоиз-

менить политический и экономический строй возможно только пу-

тем кропотливой работы сообща, к чему неоднократно призывал,

давали покоя царской свите, которая открыто презирала его. Не

раз на жизнь Столыпина и его семьи организовывались покуше-

нили Великого Реформатора ХХ века."

Современные историки считают, что во многом благодаря

столыпинским реформам Россия в дореволюционный период смогла

существенно поднять уровень сельскохозяйственного производс-

тва. но эти реформы не реформы не могли быть полностью реали-

зованы по ряду причин. Во-первых, нельзя было обеспечить

собственников-фермеров земельной площадью, достаточной для

организации рационального хозяйства, оставили в неприкосно-

венности монопольное землевладение крупных помещиков. Во-вто-

рых, фермеры были оставлены практически без финансовой помощи

государства. Пособия от 100 до 260 рублей, которые им выдава-

ли, были явно недостаточными для приобретения техники. И,

в-третьих, свободное фермерство не могло родиться при отсутс-

твии демократии.

В результате, в канун революции 1917 г., земельный вопрос

продолжал оставаться нерешенным.

2. РЕШЕНИЕ АГРАРНОГО ВОПРОСА В ПЕРВЫЕ ПЯТИЛЕТКИ СОВЕТСКОЙ

ВЛАСТИ. КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ.

Споры между политическими группировками о путях решения

земельного вопроса не прекращались и в канун октябрьского пе-

реворота 1917 г. Партии правого толка были за эволюционный

путь решения этой проблемы.Левые эсеры, отражавшие интересы

середняков и бедняков, предлагали пойти по пути социализации

земли, превращение ее в общенародное достояние, а также пред-

лагали развивать кооперацию.

Отчуждение помещичьей земли за счет государства с вознаг-

раждением по справедливой оценке и организацию государствен-

ной помощи переселенцам предлагали кадеты. Социал-демократы

(меньшевики) выступали за муниципализацию земли, за развитие

различных форм землевладения и за уничтожение помещичьего

землевладения. У партии партии большевиков не было своей

программы решения аграрного вопроса.

Одним из первых законов Советской власти был "Декрет о

земле", в основу которого был положен крестьянский наказ,

составленный на основании 242 местных крестьянских наказов.

Сущность Декрета сводилась к отмене частной собственности на

землю, ликвидацию помещичьего землевладения, национализации

земли, передачи ее в распоряжение крестьянских организаций и

к уравнительному землепользованию. В целом "Декрет о земле"

включал основные положения эсеровской программы по аграрному

вопросу. В.И.Ленин по этому поводу сказал: "В духе ли в на-

шем, в духе ли эсеровской программы, не в этом суть. Суть в

том, чтобы крестьянство получило твердую уверенность в том,

что помещиков в деревне больше нет, что пусть сами крестьяне

решают все вопросы, пусть сами они устраивают свою жизнь..."

После переворота 1917 года земельный вопрос был решен

массой. Насильственными методами отнимали земли у помещиков,

грабили поместья. Но все же уравнительного перераспределения

нельзя было достигнуть. Основной чертой хозяйственного строя,

созданного коммунистической политикой до 1921 года, была на-

ционализация продуктов крестьянских хозяйств. С помощью воо-

руженных продовольственных отрядов и комитетов у крестьян от-

бирались все "излишки", убивая у крестьян охоту сеять и выра-

щивать более того, что нужно собственной семье.

По мере того как воздвигалось здание этой системы хозяйс-

тва, производственные силы России падали все более и более.

Глубочайший кризис охватил все стороны общественной жизни,

промышленность, сельское хозяйство. Сократились посевные пло-

щади, понизились урожаи. Рвались традиционные связи между го-

родом и деревней. Росло сопротивление крестьян продразверс-

тке. Однако осознание большинством руководителей страны глу-

бины кризиса еще не наступил. Для этого потребовалось потря-

сение восстаниями крестьян и восстанием военных матросов в

Крондштате. В.И.Ленин понял пагубность коммунистической поли-

тики, и на съезде в марте 1921 года выступил с предложением

отказаться от нее и перейти к новой экономической политике.

Он признал на этом съезде, что к перемене политики его толка-

ет основное экономическое соображение - "увеличить количество

продуктов. Мы находимся в условии такого обнищания, разоре-

ния, переутомления и истощения главных производственных сил -

рабочих и крестьян, что этому основному соображению - во что

бы то ни стало увеличить количество продуктов - приходится на

время подчинить все." В.И.Ленин также признал, что крестьянс-

тво недовольно существующей формой отношений, и дальше оно

так существовать не будет.

Если при коммунистической политике партия стремилась опе-

реться на союз с беднейшем крестьянством, то при НЭПе она за-

говорила о союзе с середняком.

Главной задачей НЭПа, по мнению В.И.Ленина, явилась необ-

ходимость создания экономической смычки "между нашей социа-

листической работой по крупной промышленности и сельскому хо-

зяйству и той работой, которой занят каждый крестьянин и ко-

торую он ведет так, как он может". Новая экономика, строящая-

ся на основе нового производства, распределения, частнокапи-

талистического производства и торговли, была ориентирована на

смычку с крестьянской экономикой. Новая экономическая полити-

ка давала возможность выхода на:

Экономические связи города и деревни;

Кооперирование населения страны;

Повсеместное внедрение хозрасчета, личной заинтересо-

ванности в результатах труда;

Хозяйственную самостоятельность, которую дал деревне

продналог;

Борьбу с бюрократизмом, административно-командными за-

Повышение культуры во всех сферах деятельности человека.

Во время проведения новой экономической политики у зажи-

точного крестьянства появились некоторые перспективы. Но с

приходом к власти И.В.Сталина вопрос о земле решается в поль-

зу формального марксизма. Набиравший силу во второй половине

20-х гг. "большой скачок" в индустриализации повлек за собой

крутой перелом политики в деревне - коллективизацию.

Индустриализация требовала крупных капиталовложений. Их

могли дать товарные хозяйства крепких крестьян, в том числе

кулацкие. Кулак, по своей природе экономически свободный то-

варопроизводитель, не "вписывался" в в рамки административно-

го регламентирования экономики. В своем хозяйстве он исполь-

зовал наемную силу, т.е. был эксплуататором, классовым врагом.

Усиление "антикулацкой линии" во второй половине 20-х гг.

ставило кулака перед вопросом: зачем разводить скот, зачем

расширять запашку, если "излишки" в любой момент могут отоб-

рать? Хлебозаготовительный кризис ставил под угрозу планы ин-

дустриализации. Выход из сложившийся ситуации руководство ви-

дело в наживе за счет кулака и опоре на широкую бедняцкую

массу. Выход из кризиса И.В.Сталин увидел в производственном

кооперировании деревни - коллективизации. С ним был не согла-

сен Бухарин, который видел выход из кризиса в нормализации

экономики, повышении налогов на зажиточную часть деревни,

гибкость в заготовительных ценах на хлеб, увеличении выпуска

промтоваров.

В настоящее время окончательно развеян один из основных

мифов нашей официальной истории: будто бы так называемая

"сплошная коллективизация" явилась результатом массового доб-

ровольного движения крестьян в колхоз. На самом деле это была

насильственная акция, следствием которой явилось "раскресть-

янивание" страны.

В апреле 1929 г. устранением группы Бухарина были отбро-

шены несталинские идеи и варианты, открылась зеленая улица

модели "социализма", базирующейся на упрощенных представлени-

ях о новом обществе и путях его построения. Окончательно оп-

ределилась сталинская альтернатива социалистического преобра-

зования сельского хозяйства: кардинальная перестройка его по

типу промышленности. Это вело к коренному изменению классово-

водства, в первую очередь от земли, превращению в наемного

работника, прикрепленного к колхозу поденщика.

Речь Сталина на конференции аграрников-марксистов 27 де-

кабря 1929 г., в которой он провозгласил лозунг - "ликвидация

кулачества как класса на базе сплошной коллективизации", отк-

рыла первый этап создания жестко централизованной команд-

но-мобилизационной системы сельскохозяйственного производс-

тва. Сердцевину механизма ее осуществления составил тезис об

обострении классовой борьбы в ходе строительства социализма.

Главным врагом был объявлен кулак, а все трудности, ошибки,

просчеты стали объяснятся кулацкими происками. Это и понятно:

отчуждение производителя от средств производства требовало

применения насильственных акций. Были репрессированы выдающи-

еся ученые-аграрники: А.В.Чаянов, Н.Д.Кондратьев, А.Н.Челен-

цев и др. Их подлинно научные обоснования путей развития

сельского хозяйства не могли устроить сталинское руководство.

С самого начала обобществления крестьянских хозяйств был

ЦК ВКП(б) постановления "О темпе коллективизации и мерах по-

мощи государства колхозному строительству" уровень коллекти-

визации стал стремительно расти: в начале января 1930 г. в

колхозах числилось свыше 20 % крестьянских хозяйств, к началу

марта - свыше 50 %. Сплошная коллективизация проводилась од-

новременно с раскулачиванием - невиданной по масштабу репрес-

сивной кампанией. Она резко отличалась от антикулацких акций

1918 - 1920 гг. тогда у зажиточных крестьян изымали "лишнюю"

землю и технику, теперь конфисковали все хозяйство, а семьи

раскулаченных выселяли в отдельные районы Севера, Востока,

Средней Азии на вечное жительство в наспех сооружаемых здесь

"спецпоселениях". Также выселялись и середняцкие семьи, кото-

рых в иных районах было значительно больше, чем "кулацких".

Во многих областях выселялись так называемые подкулачники, то

есть даже бедные крестьяне, выступавшие против методов кол-

лективизации. Выселяли также сельских священников, мелких

торговцев, кузнецов, вообще всех неугодных людей. Случалось,

что под выселение попадали целые селения (на Кубани, напри-

мер, было выселено население 16 станиц, включая колхозников и

бедняков-единоличников). По данным историка Н.А.Ивницкого,

всего в 1930 - 31 гг. было раскулачено около 600 тыс. хо-

зяйств, кроме того, примерно 200 - 250 тыс. "самораскулачи-

лись", то есть распродали и побросали свое имущество и бежали

в город и на новостройки. Существует утверждение, что на воп-

рос У.Черчиля о жертвах коллективизации, И.Сталин показал две

свои пятерни, то есть 10 млн. человек.

В ходе сплошной коллективизации и раскулачивания в стране

вновь обострилась политическая обстановка. Недовольство

крестьян проявилась в различных формах, что было реакцией

крестьянства на извращение в политике коллективизации. Отве-

том стало определенное снижение темпов коллективизации, рос-

пуск "бумажных" колхозов. Но с конца 30-х годов вновь наблю-

дается рост численности колхозов. К началу второй пятилетки

число их достигло 224,5 тыс., в них было объединено 65 %

крестьянских хозяйств. На XVII съезде ВКП/б/ И.Сталин заявил,

что "реорганизационный период сельского хозяйства, когда ко-

личество колхозов и совхозов и число их членов росли бурными

темпами, уже закончен, закончен еще в 1932 году. Следователь-

но, дальнейший процесс коллективизации представляет процесс

постепенного всасывания и перевоспитания остатков индивиду-

альных крестьянских хозяйств". Он нацелил на свертывание эко-

номической деятельности единоличных хозяйств, ограничение их

воспроизводственной структуры, ликвидацию арендных отношений.

Начался второй этап формирования всеобъемлющей колхозной сис-

темы, который завершился в конце 30-х годов.К этому времени

удельный вес единоличных хозяйств в посевных площадях сокра-

в СССР было коллективизировано 96,9 % крестьянских хозяйств.

С самого начала создания колхозов советские и партийные

органы стали бесцеремонно вмешиваться во внутрихозяйственные

дела, подрывая тем самым основы кооперативного хозяйствова-

ния. Начался процесс огосударствления колхозов, регламентации

деятельности подсобного хозяйства, а вместе с тем и процесс

"раскрестьянивания" деревни. На протяжении 30-х годов был

принят ряд документов, всячески ограничивающих права крестьян

в сфере владения и распоряжения средствами производства.

В конце 30-х годов за подписью Сталина и Молотова было

принято постановление "О мерах охраны общественных земель

колхозов и совхозов от разбазаривания", которым запрещалась

заготовка кормов для личного скота, изымались излишки из при-

усадебных земель, ликвидировались хутора (почти 690 тыс. ху-

торов), полевая земля единоличников в хлопковых районах - по-

ливных - была ограничена десятью сотыми гектара, в неполив-

ных, а также в районах садово-огородных свекловичных - поло-

виной, во все остальных - гектаром. Если не хватало приуса-

дебной земли колхозникам, ее прибавляли за счет единоличных

наделов. Вследствие этого сокращалось поголовье скота. Все

это вместе с тяжелыми налогами и штрафами обрекало единолич-

ное хозяйство на полное исчезновение. Были огосударствлены

МТС, действовавшие вначале как акционерные предприятия; еще в

начале 1930-х гг. ликвидированы все неколхозные виды сельско-

хозяйственной кооперации.

Неэквивалентный обмен между сельским хозяйством и госу-

дарством искажал, уродовал систему расширенного воспроизводс-

тва в колхозах. Обязательная сдача продукции по низким ценам

не могла обеспечить нормальное воспроизводство общественного

хозяйства колхозов. После выполнения годовых обязательств по

поставке продукции государству, сдаче зерна в порядке нату-

роплаты работ МТС и возврата ссуд колхозам разрешалось прис-

тупить к засыпке семенных фондов, образованию фуражных фон-

дов, небольшой части (10-15%) страховых фондов. Создание дру-

гих фондов (для оказания помощи инвалидам, семьям красноар-

мейцев, на содержание детских яслей и др.) запрещалось. И

лишь после этого остатки продукции разрешалось распределять

между колхозниками по трудодням.

Отчуждение крестьян от средств производства и произведен-

ного продукта приводило к негативным последствиям, что выра-

жалось в огромных потерях. В ряде колхозов только в 1931 году

потери исчислялись в размере 20-40% валового сбора; потери

зерновых хлебов от несвоевременной уборки достигли 216 млн.

пудов. Прокатившаяся в начале 1930 г. волна крестьянских

появляется статья И.В.Сталина "Головокружение от успехов". В

ней вся вина за "перегибы" коллективизации была возложена на

местное руководство.

В 1930-е годы сложился жесткий централизм в управлении

колхозами. Производственные планы их заменялись разверсткой

государственных зданий, диктуемых из центра. Организация про-

изводства была строго регламентирована и централизована.Дело

дошло до того, что постановлением СНК СССР и ЦК ВКП/б/ от 10

февраля 1933 г. предписывалось " обязательно ввести там, где

еще не организованно, ежедневную чистку лошадей, своевремен-

ную расчистку копыт.

В конечном счете поставленная Сталиным цель - создать

крупное сельскохозяйственное производство - была достигнута.

Но за это пришлось уплатить непомерно высокую цену,а главное

Сконструированная система была лишена внутреннего источника

саморазвития: она более эффективно проявляла себя в изъятии

производственного продукта, чем в организации его производс-

тва. Следует все же подчеркнуть, что создание крупных хо-

зяйств открывало дорогу для применения в сельском хозяйстве

современной техники, что способствовало повышению производи-

тельности труда. В результате оказалось возможным высвободить

из деревни часть рабочих рук, которые были использованы в

других отраслях народного хозяйства. Применение машин дало

стимул для культурного развития села, т.к. для овладения

трактором, комбайном и т.п. требовался известный уровень об-

разования. Но в целом создание такой системы не привело к ка-

ким-либо крупным сдвигам и эффективности аграрного производс-

тва. Валовая продукция сельского хозяйства в 1936-1940 гг.,

по существу оставалась на уровне 1924-1928 гг., а поголовье

крупного рогатого скота в 1934 г. уменьшилось вдвое по срав-

нению с 1928 г. Количество лошадей сократилось с 32,1 млн.

голов в 1928 г. до 14,9 млн. голов в 1934 г. Средняя урожай-

ность зерновых в 1933-1937 гг. оказалась меньше, чем в

1922-1928 гг., несмотря на то, что 1937 был наиболее урожай-

ным за период 1921-1941 гг.

Отчуждение крестьянина от земли, от результатов труда,

сопровождавшееся к тому же массовыми репрессиями, сделало его

безразличным, равнодушным исполнителем команд свыше. По су-

ществу, произошло разрушение всего жизненного уклада, духов-

ных и нравственных ценностей, присущих именно крестьянству.

Потеря крестьянина, хозяина на земле - самое тяжкое наследс-

тво "великого перелома".

3. АГРАРНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ Н.С.ХРУЩЕВА: ЗАМЫСЛЫ

И РЕАЛЬНОСТЬ.

После смерти И.В.Сталина, огромная, распластавшаяся от

Балтики до Японского моря, держава жила в ожидании больших

перемен. И они не заставили себя ждать, в том числе и в ис-

следуемой области.

Бывший первый секретарь МГК и МК КПСС Н.С.Хрущев стал

первым партийным лидером страны в сентябре 1953 г. С чего же

он начал? С выбора приоритетов во внешней и внутренней поли-

тике. Не касаясь первого, сразу скажу, что выбор приоритетных

начал во второй области был сделан безошибочно - во главу уг-

ла была поставлена аграрная политика, призванная обеспечить

мощный подъем сельскохозяйственного производства, максималь-

ное удовлетворение советских людей в продуктах питания.

Находясь в президиуме XIX съезда КПСС (октябрь 1952 г.),

Н.С.Хрущев внимательно прослушал отчетный доклад, с которым

выступил секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству Г.М.Мален-

ков (И.В.Сталин на съезде ограничился лишь заключительным

словом). Значительная часть его выступления, как и следовало

ожидать, была посвящена аграрным проблемам. Победные реляции,

раз за разом, выскакивавшие из уст оратора, мало кого смуща-

ли, выдерживалась традиционная тональность подобных форумов.

Но специалистов, безусловно, могло насторожить заявление о

том, что в 1952 г. валовой сбор зерна составил 8 млрд. пудов,

а раз так, то и "зерновая проблема решена с успехом, решена

окончательно и бесповоротно". Для политического руководитель

страны было ясно, что это заведомая ложь, ибо нельзя путать

желаемое с действительным, данные видовой урожайности на кор-

ню с фактическим сбором. Последний же не добирал и до 5 млрд.

пудов. В том же выступлении Г.М.Маленков не обронил ни слова

о срыве трехлетнего плана развития животноводства, однако не

преминул сообщить о высоком росте поголовья скота в послево-

енные годы. Было очевидно, что возможные оппоненты не рискнут

выступить с возражениями.

Тем не менее, кормить страну было нечем, практически по

всем показателям сельское хозяйство топталось на месте, уроп-

вень многих отраслей не превышал дореволюционный.

В сентябре 1953 г. на Пленуме ЦК, был совершен мощный

прорыв в заскорузлой системе аграрных производственных отно-

шений, когда была предпринята попытка перехода от жесткого,

чрезвычайного управления сельским хозяйством к его управлению

на основе сочетания централизованного планирования и хозяйс-

твенной самостоятельности колхозов и совхозов.На этом пленуме

партийное руководство страны впервые обратило внимание на

униженное полукрепостническое состояние крестьянства.

В выступлении Н.С.Хрущева четко прозвучала мысль о необ-

ходимости крутого поворота к коренным нуждам развития дерев-

ни, значительному повышению уровня жизни крестьянства, реше-

нию задач не только организационно-хозяйственного, но и эко-

номического укрепления колхозов и совхозов. В кои веки было

выдвинуто положение об одновременном развитии высокими темпа-

ми тяжелой и легкой промышленности, а с ними и сельского хо-

зяйства. высокие темпы развития аграрного сектора диктовали

необходимость крупных капиталовложений и они были извлечены

из полупустых карманов государства. Всего за пятилетие, пос-

ледовавшее после сентябрьского Пленума, на развитие сельского

хозяйства было затрачено более 21 млрд. рублей. И уж совсем

диковинным, будто из другого мира, в речи Хрущева прозвучал

рефрен о материальной заинтересованности сельских работников

в развитие сельскохозяйственного производства как одном из

"коренных принципов социалистического хозяйствования". В со-

ответствии с решением Пленума закупочные цены на сельскохо-

зяйственную продукцию были значительно повышены: на скот и

птицу - более чем в 5 раз, на молоко и масло - в 2 раза, кар-

тофель - в 2,5 раза, овощи - 25-40%. Естественно, были повы-

шены закупочные цены и на продукцию, продаваемую сверх обяза-

тельных поставок.

Перечисление еще ряда прогрессивных мер (в том числе, и

таких как введение колхозникам пенсий, вручение им паспортов

и др.) лишь дополняют общее благоприятное впечатление от аг-

рарных новаций Н.С.Хрущева.

Как отреагировало на эти новации крестьянство? Самыми

внушительными темпами роста сельскохозяйственного производс-

тва за всю советскую историю. Валовая продукция сельского хо-

зяйства за 1954-1958 гг. по сравнению с предшествующем перио-

дом возросла на 35,3%. Первое аграрное пятилетие Н.С.Хрущева,

и это не вызывает никаких сомнений, заслуживает быть вписан-

ным в позитивный актив лидера.

Три аграрные суперпрограммы должны были принести ему бла-

годарность современников и заслуженную память потомков, но

масштабы, объемы, а главное сроки и методы их выполнения

превратили эти целевые рубежи в иллюзорные фантазии, а самого

Н.С.Хрущева - в крупнейшего аграрного утописта современности.

Целина - обозначим ее первой суперпрограммой - была чрез-

вычайно заманчивой идеей, тем более, что серьезность хлебной

ситуации требовала поиска путей резкого увеличения производс-

тва зерна в стране. Для освоения целины мы, имеющие бескрай-

ние просторы, неразбуженных пахотой земель, взяли на вооруже-

ние самый примитивный, но и самый простой, дающий моменталь-

ный прирост зерна, вариант - экстенсивный, давно исчерпавший

себя в большинстве стан.

Наступление на целину велось наскоком, без должной науч-

ной проработки и научных изысканий. Все это вело к низкому

качеству строительных работ, глубокой эрозии почв, засорен-

ности ее сорняками как итоге бесхозяйственной эксплуатации

Целина, действительно, дала определенную прибавку к все-

союзному караваю, но, отнюдь, не ту, на которую рассчитывало

руководство. Надеждам Н.С.Хрущева на получение 14-15 ц. с

гектара на целинных землях не суждено было сбыться. Элемен-

тарные экономические расчеты подсказывают, что прирост уро-

жайности всего на один центнер в целом по стране, дал бы точ-

но такую же прибавку как вся целина. С позиции сегодняшнего

дня очевидно, что если бы те гигантские капиталовложения,

вбуханные в целину, были потрачены с умом, вложены в развитие

сельской глубинки, то нынче мы не отпевали бы сотни и тысячи

загубленных деревень Нечерноземья. Но русский человек силен

задним умом...

Вторая суперпрограмма - кукурузная эпопея Н.С.Хрущева,

над которой иронизируют до сих пор наши сатирики. Но это

горький юмор.

Еще в бытность Первым секретарем ЦК компартии Украины,

Н.С.Хрущев много и активно занимался этой культурой. Вполне

естественно, что, став первым человеком в партии и государс-

тве, он перенес свои взгляды на кукурузу, как новую королеву

полей, на все аграрное поле страны.

Да, он был бы прав. Если бы дело ограничилось лишь южными

областями страны, опять-таки, не в ущерб другим зерновым

культурам. Но стремление в предельно сжатые сроки насытить

животноводство ценным кормом оказалось еще одним уроком во-

люнтаризма. Любовь Н.С.Хрущева к кукурузе не знала поясных

сколько и как ее собирать. Не природно-климатические, не зо-

нальные отличия для него не существовали. Отсюда, и рекомен-

дации сеять кукурузу в Якутии, на Чукотке, за Полярным кру-

гом. Как будто, следуя В.О.Ключевскому: "Русский ум всего яр-

че сказывается в глупостях". Кукурузный "бум" иссяк достаточ-

но быстро, но "его насильственное внедрение легло новым, чу-

жеродным бременем на крестьянские плечи, подмыло корни привя-

занности пахарей к земле и стало главным слагаемым в числе

сил разрушения оптимального сочетания структуры посевов и

внедрения рациональных систем земледелия".

Небывалой утопией явилась третья суперпрограмма Н.С.Хру-

щева - программа подъема животноводства. В 1957 г. он предло-

жил в ближайшие годы (3-4 года) догнать США по производству

мяса, молока и масла на душу населения. Население же страны в

вечном ожидании божественного чуда, вполне серьезно отнеслось

к возможному пришествию аграрного Иоргена. Заметим, что речь

шла не об общем производстве заявленной продукции, Н.С. Хру-

щев вел разговор о продовольственной конкуренции на душу на-

Прошло более 30-ти лет, но названная суперпрограмма и ос-

талась нерешенной, причем выполнение ее не только не прибли-

зилось, но и еще более отдалилась от названных временных ра-

мок. Среднее потребление мяса в США в конце 80-х годов сос-

тавляла 120 кг. на человека, в нашей же стране, по данным

1988 г. потребление составляло 65-66 кг. на душу населения. В

70-е годы наша статистика безуспешно доказывала, что мы обош-

ли-таки Америку по производству молока, но с молоком и молоч-

ными продуктами были постоянные перебои. Не но о советской ли

статистики в свое время сказал М.Е.Салтыков-Щедрин: "Сначала

не было ничего. Потом появилась статистика (советская) и

всего сразу стало в 2-3 раза больше". Аграрный спор, не подк-

репленный ни экономическими факторами, ни деловой предприим-

чивостью одной из соревнующихся сторон был безнадежно проиг-

Для выполнение этих и других суперпрограмм (не говоря уж

о глобальной программе построения коммунизма за 20 лет, в ко-

торой аграрному сектору отводилось тоже немалое место) село

на многие годы стало разнузданным плацдармом разного рода

преобразований, превращений, реорганизаций. Как волны "цуна-

ми" одна за другой они налетали на советскую многострадальную

С начала 50-х годов началось укрепление маломощных колхо-

зов и совхозов. Производилось оно директивными методами, при

полном нарушении принципа добровольности. К концу 1953 года

вместо 254 тыс. колхозов, бывших 1950 г., осталось 93 тыс., а

к 1963 году - всего 39,5 тыс.. В целях облегчения колхозы

объединялись до границ целого административного района, охва-

тывая отдаленные друг от друга населенные пункты. Тем самым,

руководство объединенных колхозов отдалялось от масс, а самая

демократическая форма управления артелью - общее собрание

колхозников - было заменено собранием их представителей. Эф-

фективность производства в укрупненных колхозов резко упала и

стала самой низкой из всех колхозов.

С легкой руки Н.С.Хрущева в 1957-58 гг. стал изыматься

скот личных подсобных хозяйств с целью повышения поголовья

общественного стада, практически стала проводиться левацкая

концепция отмирания личных хозяйств, как не соответствующих

социалистическим производственным отношениям. Даже И.В.Сталин

при всех своих экономических заблуждениях, не смог посягнуть

на святая святых крестьянского хозяйства. Н.С.Хрущев смог. В

результате, важнейший источник прироста продуктов питания в

конце 50-х - начале 60-х гг. был практически ликвидирован,

что нанесло невосполнимый ущерб решению продовольственной

проблемы в стране.

Значительный урон сельскому хозяйству нанесли многочис-

ленные изменения структуры управления сельскохозяйственных

органов. Так, с целью приближение партийного руководству к

сельскохозяйственному производству сельские райкомы были за-

менены парткомами производственных управлений, которые ведали

только вопросами сельского хозяйства, а для руководства про-

мышленностью и строительством там же создавались промышлен-

но-производственные парткомы.

Вера в нереальные, не опиравшиеся научные прогнозы пути

ускорения сельского хозяйства была путеводной звездой аграр-

ного реформатора, она же лежала в основе многих ошибок, пере-

гибов, грубых просчетов в области сельскохозяйственного про-

изводства. Начав в сентябре 1953 г. за здравие, достигнув не-

малых успехов в первые годы, Н.С.Хрущев и его окружение в

последующем сами же и разрушили скоро возводившиеся аграрное

здание. Революционное нетерпение, самоуверенность, дилетан-

тизм лидера, поощряемые его соратниками, привели сельское хо-

зяйство страны на грань полного банкротства.

В последний год своего руководства Н.С.Хрущев все-таки

попытался остановиться, исправить ранее содеянное, нашел силы

сделать еще один поворот в направленности аграрной политики

партии. На декабрьском (1963 г.) и февральском (1964 г.) Пле-

нумах ЦК серьезное внимание было уделено вопросам интенсифи-

кации сельскохозяйственного производства на основе широкого

применения удобрений,развития орошения, комплексной механиза-

ции и внедрения достижений науки и передового опыта для быст-

рейшего увеличения производства сельскохозяйственной продук-

ции. Думается, именно решения этих Пленумов заложили основы

курса на интенсификацию сельскохозяйственного производства,

мощный толчок которому дал мартовский (1965 г.) Пленум ЦК

Но за работой этого Пленума Н.С.Хрущев наблюдал уже как

пенсионер всесоюзного значения. Освобожденный от всех постов

в октябре 1964 г. бывший лидер канул в политическое прошлое.

Аграрное экспериментаторство замкнулось в рамках дачного ого-

Конечно,с позиции 90-х г.г. многие черты деятельности

Н.С.Хрущева представляются политическим анахронизмом. Каза-

лось бы, правильно. Но почему же сегодняшние лидеры раз за

разом совершают те же самые ошибки, которые несколько десяти-

летий назад совершил Н.С.Хрущев? Почему же из года в год

изобретается один и тот же, давно уже изобретенный велосипед?

Создается впечатление, что практическим политикам вообще не-

досуг изучать как позитивный, так и негативный исторический

опыт.Между тем "история учит даже тех,кто у нее не учится;

она их проучивает за невежество и пренебрежение. Кто действу-

ет помимо ее или вопреки ей, тот всегда в конце жалеет о сво-

ем отношении к ней".Так может стоит согласиться с В.О.Клю-

чевским и более внимательно отнестись к Н.С.Хрущева?

Решимость нового руководства,пришедшего к власти в марте

1985 г., наконец-то решить продовольственную проблему, была

воспринята народом с полным пониманием и известной надеждой.С

трибуны XXVII съезда КПСС уже новый реформатор - М.С.Горбачев

Ответственно заявил, что "задача, которую нам предстоит

сшить в самый короткий срок, это полное обеспечение страны

продовольствием".На XIX партконференции он же, не менее от-

ветственно, назвал продовольственную проблему самой болевой

точкой в жизни советского общества. Наконец,на очередном "

историческом " мартовском (1989 г.) Пленуме ЦК КПСС он вновь

заверил присутствующих и зале и сидевших у экранов телевизо-

ров о первоочередности решения продовольственного вопроса.

Его последние выступления ничего кроме горькой иронии и недо-

умения уже не вызывали.Слово,неподкрепленное убедительным де-

лом, так и осталось пустым звуком.

На протяжении последних лет аграрным сектором нашей эко-

номики руководили "такие титаны сельскохозяйственного возрож-

дения, как Л.И.Брежнев, Д.С.Полянский, В.К.Месяц, В.П.Нико-

нов, В.С.Мураховский,Е.К.Лигачев и другие. "Немалый" вклад в

освоение аграрного пространства внес и бывший военный летчик

А.В.Руцкой. Трудно себе представить, чтобы в цивилизованном

государстве деятели с таким уровнем компетентности и порфес-

сиоанализма могли занимать столь важные посты в иерархической

лестнице.

Но жизнь не стоит на месте, она требует смотреть дальше и

глубже, размышлять над проблемами, о которых Н.С.Хрущев, ско-

ванный идеологическими догмами, даже подумать не мог. На по-

вестку дня встали и стали разрешаться вопросы, которые еще

несколько лет назад казались несбыточными и нереальными. В

конце 1990 г. Съезд народных депутатов России принял поста-

новление "О программе возрождения российской деревни и разви-

тия агропромышленного комплекса", подтвердившее многообразие

и равенство всех форм собственности и хозяйствования на зем-

ле. По своей значимости этому документу нет равных в нашей

новейшей истории, сравним же он может разве что со столыпинс-

ция, несомненно, сможет поставить на ноги нашу иррациональную

аграрную политику. И тогда, быть может, появится тот аграрный

исполин (верится, что им станет освобожденная от оков и пут

административно-командной системы вольное крестьянство), ко-

торый-таки накормит наше сирое и обездоленное Отечество.

Аграрные дебаты в Государственной думе чрезвычайно поучительны. На речах вожаков разных партий необходимо остановиться подробнее и вникнуть в их содержание.

Главный пункт аграрного вопроса – отношение к помещичьей земельной собственности. Крестьянство борется против нее, добиваясь земли для себя.

Как относятся к этой борьбе разные партии?

Социал-демократы прямо и открыто выдвинули требование отчуждения без выкупа.

Представитель с.-д. Церетели в своей речи энергично доказывал лживость защиты «прав» помещичьей собственности, разъяснял ее происхождение из хищничества, показывал все безмерное лицемерие речей о неотъемлемости частной собственности, опровергал премьер-министра, под «государственностью» понимавшего не народные интересы, а интересы той кучки помещиков, с которой государственная власть кровно связана. Добавьте к этому сделанное в конце речи тов. Церетели предложение передать вопрос на рассмотрение местных земельных комитетов (конечно, выбранных всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием), – и вы получите цельную и определенную картину пролетарской позиции в земельном вопросе.

Права помещиков на землю отрицаются.

Способ преобразования определяется отчетливо: местные комитеты, это значит преобладание крестьянских интересов над помещичьими.

Отчуждение без выкупа, это значит полное отстаивание интересов крестьян, непримиримая борьба с классовой корыстью помещиков.

Перейдем к трудовикам .

Караваев не выдвинул принципа: «отчуждение без выкупа» с полной ясностью и определенностью. Представитель крестьян менее решительно предъявил требования народа к помещикам, чем представитель рабочих.

Не было ясно выдвинуто требование передать вопрос местным комитетам, не был заявлен протест против затеи либералов (кадетов) запрятать обсуждение острого вопроса в комиссию, подальше от народа, подальше от свободной критики.

Но, несмотря на все эти недостатки, трудовик защищал дело крестьян против помещиков, раскрывал глаза народу на бедственное положение крестьянства.

Он оспаривал выводы защитников помещичьего класса, отвергающих необходимость расширения крестьянского землевладения.

Он определял минимум крестьянской нужды в земле в 70 млн. дес. и разъяснял, что помещичьих, удельных и прочих земель для удовлетворения нужды крестьян есть более 70-ти млн. дес.

Общий тон речи трудовика, несмотря на подчеркнутые нами недостатки, – был обращением к народу, стремлением раскрыть народу глаза...

Чтобы разобрать взгляд Трудовой группы, я позволю себе остановиться на речи священника Тихвинского.

Депутат Тихвинский поддерживает земельный проект Трудовой группы, построенный на началах уравнительности землепользования. Защищая этот проект, депутат Тихвинский говорил:

«Вот как смотрит крестьянство, вот как смотрит трудовой народ на землю: земля божья, и трудящийся крестьянин имеет право на нее так же, как каждый из нас имеет право на воду и воздух. Было бы странно, если бы кто стал торговать водою и воздухом, – так же странно звучит для нас, если кто торгует землей. Крестьянский союз и Трудовая группа желают провести принцип: вся земля – трудящемуся народу. А о выкупе земли – каким путем он осуществится, путем выкупа, путем простого отчуждения без выкупа, – трудовое крестьянство не интересует этот вопрос...»

Так говорил от имени Крестьянского союза и Трудовой группы депутат Тихвинский.

Ошибка, глубокая ошибка трудовиков в том и состоит, что их не интересует вопрос о выкупе и о способах осуществления земельной реформы, – тогда как от этого вопроса действительно зависит, добьются ли крестьяне освобождения от помещичьего гнета. Интересуются же они вопросом о купле-продаже земли и о равном праве всех на землю, – тогда как этот вопрос не имеет никакого серьезного значения в борьбе за действительное освобождение крестьянства от помещичьего гнета.

Депутат Тихвинский отстаивает тот взгляд, что землю нельзя покупать и продавать, что все трудящиеся имеют равное право на землю.

Я вполне понимаю, что такой взгляд вытекает из самых благородных побуждений, из горячего протеста против монополий, против привилегий богатых тунеядцев, против эксплуатации человека человеком, – вытекает из стремления добиться освобождения всех трудящихся от всякого угнетения и всякой эксплуатации.

За этот идеал, идеал социализма, борется социал-демократическая рабочая партия.

Но этого идеала нельзя достигнуть путем уравнительного землепользования мелких хозяев, о котором мечтает депутат Тихвинский и его единомышленники.

Депутат Тихвинский говорит, что странной кажется крестьянину продажа земли, воды или воздуха.

Я понимаю, что у людей, живущих всю жизнь в деревне, должно было сложиться такое воззрение.

Но бросьте взгляд на все современное капиталистическое общество, на крупные города, на железные дороги, на шахты и рудники, фабрики и заводы.

Вы увидите, как захвачены богатыми и воздух и вода и земля.

Вы увидите, как десятки и сотни тысяч рабочих осуждены на лишение свежего воздуха, на работу под землей, на жизнь в подвалах, на употребление испорченной соседством фабрик воды.

Вы увидите, как бешено растут цены на землю в городах и как эксплуатируется рабочий не только фабрикантами и заводчиками, но и домовладельцами.

Да что говорить о купле-продаже воды, воздуха и земли, когда все нынешнее общество только и держится, что куплей-продажей рабочей силы, т.е. наемным рабством миллионов людей!

Подумайте, может ли быть речь о равенстве землевладения, о запрещении купли-продажи земли при существовании власти денег и власти капитала?

Может ли избавиться русский народ от гнета и эксплуатации, если за каждым гражданином будет признано равное право на одинаковый участок земли, а в то же время кучка людей будет владеть миллионами рублей, масса же останется нищей?

Нет, господа, пока держится власть капитала, – невозможно будет никакое равенство между землевладельцами, невозможны, смешны и нелепы какие угодно запрещения продавать и покупать землю.

Все, не только земля, но и человеческий труд, и человеческая личность, и совесть, и любовь, и наука, – все неизбежно становится продажным, пока держится власть капитала.

Говоря это, я вовсе не хочу ослабить крестьянской борьбы за землю, ослабить ее значение, ее важность, ее неотложность. Ничего подобного. Я сказал уже и повторяю, что эта борьба справедлива и необходима, что крестьяне и в своих интересах, и в интересах пролетариата, и в интересах всего общественного развития должны сбросить с себя крепостнический помещичий гнет.

Возьмем речь кадета Кутлера.

Перед нами сразу открывается совсем иная картина. Чувствуется, что мы попали в лагерь помещиков, которые понимают неизбежность «уступок», но прилагают все усилия, чтобы уступить поменьше.

Кутлер говорил о своем «согласии» с трудовиками, о своем «сочувствии» трудовикам только для того, чтобы позолотить пилюлю немедленных ограничений, урезок, сокращений, которые, дескать, необходимы в проекте трудовиков. Вся речь Кутлера полна всевозможных доводов против с.-д. и против трудовиков.

Вступление. Книксен трудовикам. Кадет присоединяется к основной мысли, он горячо сочувствует... но... но... проект Трудовой группы «не ограничивается простой и ясной задачей помочь крестьянскому малоземелью. Он идет дальше, он стремится пересоздать в корне все существующие земельные правоотношения».

Г. Кутлер говорит, говорит, говорит. Потоком слов он забивает головы слушателей, чтобы получить вывод:

«по-моему... недостает 30 млн. дес.«.

И только. Но разве же это ответ о 70-ти миллионах? Ведь вы просто виляете, почтенный рыцарь «народной свободы», вы просто заговариваете зубы! Надо передать от помещиков крестьянам 70 млн. дес.? Да или нет? Потрудитесь дать простой и ясный ответ, гг. кадеты. Вместо прямого ответа наш бывший министр и теперешний либеральный лицемер вертится, как черт перед заутреней, и восклицает патетически:

«Не есть ли это право (право на землю, по проекту Трудовой группы) – право войти в помещение, в котором все места уже заняты?». Не правда ли, хорошо? Вопрос о 70-ти млн. дес. обойден. Крестьянам либеральный барин дает ответ: помещение занято.

Г. Кутлер, говоря о земле, возражал трудовикам насчет «потребительной нормы» и насчет того, хватит ли земли. Г. Кутлер взял «норму 1861 года», и сообщил, что «по его приблизительному расчету» (Дума об этом расчете ни слова не слыхала и ровнехонько ничего не знает!) даже до этой нормы недостает 30 миллионов десятин. Депутат Кутлер старался доказать недостаточность земли для помощи крестьянам, но не мог доказать этого, давая голословные и неверные цифры.

Я вообще должен предостеречь вас, господа, от злоупотребления этими понятиями: «трудовая норма», «потребительная норма». «Нормы» сбивают людей с толку и затемняют истинную сущность дела. Переносить спор на «нормы», даже вообще толковать о них теперь, значит делить шкуру медведя прежде чем он убит, – и притом делить эту шкуру словесно, в собрании таких людей, которые не будут делить шкуру на деле, когда мы убьем медведя.

Не беспокойтесь, господа! Крестьяне легко сумеют поделить землю, – только бы им добыть земли. И не спросят крестьяне никого о том, как им делить землю, не позволят никому вмешиваться в то, как им разделить землю – пустые это речи.

Мы здесь не межевая канцелярия, не землеустроительная комиссия, а политический орган.

Мы должны помочь народу решить экономическую и политическую задачу, помочь крестьянству в борьбе с помещиками, как классом, живущим крепостнической эксплуатацией.

Эту живую, насущную задачу затемняют разговоры о «нормах». Например, депутат Кутлер именно так и обошел настоящую суть вопроса. Трудовик Караваев сказал прямо: 70 миллионов десятин. Что ответил на это депутат Кутлер? На это он не ответил. Он запутал вопрос «нормами», т.е. прямо уклонился от ответа на то, согласен ли он, согласна ли его партия все помещичьи земли отдать крестьянам или нет.

Кто несогласен все помещичьи земли отдать крестьянам – тот не стоит за крестьян, тот не хочет действительной помощи крестьянам.

Депутат Кутлер недаром умолчал об этом вопросе. Депутат Кутлер щеголял словом: «принудительное отчуждение».

Господа, не давайте себя увлечь словами! Не обольщайтесь красивой фразой! Смотрите на суть дела!

Когда мне говорят: «принудительное отчуждение», я спрашиваю себя: кто кого принудит? Если миллионы крестьян принудят подчиниться интересам народа кучку помещиков, тогда это очень хорошо. Если кучка помещиков принудит миллионы крестьян подчинить свою жизнь корысти этой кучки, тогда это очень плохо.

Принудительное отчуждение помещичьей земли выгодно крестьянам тогда и только тогда, если помещики будут принуждены отдать крестьянам много земли и отдать дешево. А если помещики принудят крестьян заплатить дорого за жалкие клочки земли? Слова: «принудительное отчуждение» ровно еще ничего не говорят, раз нет действительных гарантий того, что помещики не надуют крестьян.

Г. Кутлер не только не предлагает ни одной из этих гарантий, а, напротив, всей своей речью, всей своей кадетской позицией исключает их.

Внедумской работы кадеты не хотят.

Местные комитеты они открыто проповедуют в антидемократическом составе: представители от крестьян и от помещиков поровну с председателем от правительства! Это уже всецело означает принуждение крестьян помещиками.

Добавьте к этому, что оценку земли будут делать такие же помещичьи комитеты (уже теперь кадеты возлагают на крестьян половину платежей за землю, другую половину заплатят тоже крестьяне, только в виде увеличившихся налогов!) – и вы убедитесь, что гг. кадеты мягко стелют, да жестко спать.

Итак, кадеты против какой бы то ни было формы общественного пользования землей , против безвозмездного отчуждения, против местных земельных комитетов с преобладанием крестьян, против революции вообще и, особенно, против крестьянской аграрной революции.

В чем состоит возражение депутата Кутлера против национализации земли:

«Мне кажется, что можно себе представить политические условия, при которых проект о национализации земли мог бы получить силу закона, но я не могу представить себе в ближайшем будущем таких политических условий, при которых этот закон был бы действительно осуществлен».

Веско и убедительно. Либеральный чиновник, который всю жизнь «картинно спину гнул свою», не может себе представить таких политических условий, когда бы законодательная власть принадлежала представителям народа. Обыкновенно бывает так – намекает наш милый либерал, – что власть принадлежит кучке помещиков над народом.

«... Политические условия»!.. Что это значит? Это значит: военно-полевые суды, усиленная охрана, произвол и бесправие, Государственный совет и иные столь же милые учреждения Российской империи. Г. Кутлер хочет приспособить свой аграрный проект к тому, что осуществимо при военно-полевых судах, усиленной охране и Государственном совете? Я бы не удивился, если бы за это г. Кутлер был награжден... не сочувствием народа, нет, а... орденом за услужливость!

Г. Кутлер не может себе представить такие политические условия, при которых проект национализации земли мог бы получить силу закона... Еще бы! Человек, называющий себя демократом, не мог себе представить демократических политических условий... Но ведь задача демократа, числящегося народным представителем, состоит не только в том, чтобы «представлять себе « всякие хорошие или худые вещи, но и в том, чтобы представлять народу истинно народные проекты, заявления, изложения.

Рассуждение г-на Кутлера сводится всецело к тому, что так как у нас государство не демократическое, то не надо нам и аграрных законопроектов вносить демократических! Так как у нас государство служит интересам помещиков, то нельзя нам (представителям на-ро-да!) и в аграрных проектах писать того, что помещикам неугодно...

Кутлер заявляет, что не надо «перестраивать в корне земельные отношения».

Савельев предостерегает против того, чтобы «затронуть массу интересов», говоря: «принцип полного отвержения собственности едва ли был бы удобен, и могут встретиться очень большие и серьезные осложнения в его приложении, в особенности, если мы примем во внимание, что у крупных владельцев, имеющих свыше 50 дес, очень много земель, а именно 79 440 000 десятин» (крестьянин ссылается на латифундии, чтобы доказать необходимость их уничтожения; либерал – чтобы доказать необходимость низкопоклонства).

Шингарев «величайшим несчастьем» считал бы, если бы народ сам взял землю.

Родичев соловьем поет: «мы не разжигаем классовой вражды, нам бы хотелось забыть прошлое».

Капустин то же самое: «наша задача сеять везде мир и справедливость, а не сеять и раздувать классовую вражду».

Крупенский возмущается речью социалиста-революционера Зимина за то, что она «полна ненависти к имущим классам».

Одним словом, в осуждении классовой борьбы кадеты и правые едино суть. Но правые знают, что делают. Тому классу, против которого направляется борьба, не может не быть вредна и опасна проповедь классовой борьбы. Правые верно блюдут интересы крепостников-помещиков. А кадеты? Они ведут борьбу – говорят, что ведут борьбу! – они хотят «принудить» помещиков, в руках которых власть, и они осуждают классовую борьбу!

С.-д. и трудовики говорили в Думе за крестьян. Правые и кадеты – за помещиков. Это – факт, и никакие увертки и фразы не скроют его.

Позицию правых в аграрном вопросе лучше всех выразил граф Бобринский поспорив с левым священником Тихвинским насчет священного писания и его заветов повиноваться властям, помянув «самую чистую, самую светлую страницу русской истории» – освобождение крестьян, граф «с открытым забралом» подходит к аграрному вопросу.

«Каких-нибудь 100-150 лет тому назад в Западной Европе почти повсюду крестьяне жили так же бедно, так же приниженно и невежественно, как у нас теперь. Была та же община, как и у нас в России, с переделом по душам, этот типичный пережиток феодального строя». Теперь, продолжает оратор, крестьяне в Западной Европе живут в достатке. Спрашивается, какое чудо превратило «нищего, приниженного крестьянина в зажиточного, уважающего себя и других, полезного гражданина»? «Тут есть только один ответ: чудо это совершила крестьянская личная собственность, собственность, которая столь ненавистна здесь левыми, собственность, которую мы, правые, будем отстаивать всеми силами нашего разума, всею мощью нашего искреннего убеждения, ибо мы знаем, что в собственности сила и будущность России… С средины прошлого века агрономическая химия сделала удивительные... открытия в области питания растений, и заграничные крестьяне – мелкие собственники наравне (??) с крупными – сумели использовать эти открытия науки и применением искусственного удобрения достигли еще большего повышения урожаев, и теперь, когда на нашем великолепном черноземе мы получаем 30-35 пудов зерна, а иногда и семян не получаем, за границей из года в год в среднем достигается урожай от 70 до 120 пудов, смотря по стране и климатическим условиям. Вот вам разрешение земельного вопроса. Это не мечта, не фантазия. Это поучительный исторический пример. И не по стопам Пугачева и Стеньки Разина с криком «Сарынь на кичку» пойдет русский крестьянин» (ой, граф, не ручайтесь!), «он пойдет по единственному верному пути, по которому пошли все цивилизованные народы, по пути своих соседей Западной Европы и по пути, наконец, наших польских братьев».

Граф Бобринский говорит далее, и справедливо говорит, что «этот путь указан в 1861 году – при освобождении крестьян от крепостной зависимости». Он советует не пожалеть «десятков миллионов» на то, чтобы «создать зажиточный класс крестьян-собственников». Он заявляет: «вот, господа, в общих чертах наша аграрная программа. Это не программа предвыборных и агитационных посул. Это не программа ломки существующих социальных и юридических норм» (это программа насильственного выживания со света миллионов крестьянства), «это не программа опасных фантазий, а это программа вполне осуществимая» (это еще вопрос) «и испытанная» (что правда, то правда). «И давно пора бросить мечту о какой-то экономической самобытности русского народа... Но как объяснить себе, что совершенно неосуществимые проекты, как проект Трудовой группы и проект партии народной свободы, внесены в серьезное законодательное собрание? Ведь никогда никакой парламент в мире не слыхал об отобрании в казну всей земли или о том, чтобы землю взять у Ивана и отдать Петру... Появление этих проектов есть результат растерянности» (объяснил!)... «Итак, русское крестьянство, перед тобой выбор двух путей: одна дорога широкая и на вид легкая – путь захвата и принудительного отчуждения, к которому тебя отсюда призывали. Путь этот вначале заманчив, но кончается обрывом» (для помещиков?) «и гибелью как для крестьянства, так и для всего государства. Другой путь – путь, узкий и тернистый, но этот путь ведет тебя к высотам правды, права и прочного благополучия».

Как видит читатель, это – правительственная программа. Именно ее осуществляет Столыпин своим знаменитым аграрным законодательством по 87 статье.

В программе черносотенцев и октябристов нет и намека на защиту докапиталистических форм хозяйства, например, на прославление патриархальности земледелия и т.п. Защита общины окончательно сменилась ярой враждой к общине. Черносотенцы становятся на почву капиталистического развития, рисуют программу безусловно экономически-прогрессивную, европейскую. Они прекрасно знают, чего они хотят, куда они идут, на какие силы они рассчитывают. У них нет ни тени половинчатости и нерешительности. У них ясно чувствуется связь с вполне определенным классом, привыкшим командовать, оценивающим верно условия сохранения своего господства в капиталистической обстановке и отстаивающим свои интересы беззастенчиво – хотя бы это стоило ускоренного вымирания, забивания, выселения миллионов крестьян.

Реакционность черносотенной программы состоит не в закреплении каких-либо докапиталистических отношений или порядков (в эпоху II Думы уже все партии признают капитализм, как данность), а в развитии капитализма по юнкерскому типу для усиления власти и доходов помещика, для подведения нового, более прочного, фундамента под здание самодержавия.

Как относятся эти люди к идее национализации земли? – Их приводит в ярость всякий намек на национализацию, и они борются против нее. Черносотенные помещики вынуждены хвататься за все и всяческие доводы против национализации. Классовое чутье подсказывает им, что национализация в России XX века неразрывно связана с крестьянской республикой. Чтобы бороться с крестьянской революцией, правые должны были выступать перед крестьянами в роли защитников крестьянской собственности против национализации.

Во второй Думе в виде исключения попадаются настоящие правые крестьяне – чуть ли не один Ременчик (Минской губ.), знать не знающий никакой общины и никаких «фондов», горой стоящий за собственность. Но и этот Ременчик высказывается за отчуждение «по справедливой оценке», т.е. оказывается в сущности кадетом.

Другие «правые крестьяне» второй Думы несомненно левее кадетов. Возьмите Петроченко (Витебской губ.). Он начинает с того, что «до смерти будет защищать царя и отечество». Правые аплодируют. Но вот он переходит к вопросу о «малоземелье».

«Сколько прений ни ведите, – говорит он, – другого земного шара не создадите. Придется, значит, эту землю нам отдавать. Здесь кто-то из ораторов указывал, что крестьяне наши темны и невежественны, и не к чему и бесполезно им давать много земли, так как она все равно пользы не принесет. Конечно, земля нам раньше мало пользы приносила, именно тем, у которых ее не было. А что мы невежественны, так мы ничего иного и не просим, как земли, чтобы по своей глупости в ней же ковыряться. Со своей стороны я думаю, что, конечно, дворянину и неприлично возиться с землей. Здесь говорилось о том, что частновладельческих земель нельзя коснуться по закону. Я, конечно, согласен с тем, что закона надо придерживаться, но для того, чтобы устранить малоземелье, нужно написать такой закон, чтобы все это и сделать по закону. А чтобы никому не было обидно, то для этого депутат Кутлер предлагал хорошие условия. Конечно, он, как человек богатый, дорого сказал, – и мы, крестьяне, бедные, столько не можем заплатить, а о том, как нам жить – обществами, подворными владениями или хутором, то я считаю, с своей стороны, нужным предоставить всем, как кому удобно жить».

Вот крестьянин Шиманский (Минской губ.).

«Я пришел сюда защищать веру, царя и отечество и требовать земли... конечно, не грабежом, а мирным путем, по справедливой оценке... Поэтому я от всех крестьян предлагаю членам Думы, помещикам, чтобы они вышли на эту кафедру и сказали, что они желают уступить крестьянам по справедливой оценке землю, и тогда наши крестьяне их, конечно, поблагодарят, да я думаю, что и царь-батюшка поблагодарит. Тех же помещиков, которые не согласятся так, я предлагаю Государственной думе обложить их земли прогрессивными налогами, несомненно, со временем они нам тоже уступят, потому что познают, что большой кусок горло дерет».

Этот правый крестьянин разумеет под принудительным отчуждением и под справедливой оценкой совсем не то, что имеют в виду кадеты. Кадеты обманывают не только левых крестьян, но и правых. Как отнеслись бы правые крестьяне к кадетским планам составления земельных комитетов, если бы они ознакомились с ними, видно из следующего предложения крестьянина Мельника (октябрист; Минской губ.).

«Я считаю долгом, – говорил он, – чтобы в количестве 60% попали в комиссию (аграрную) крестьяне, практически знающие нужду (!) и знакомые с положением крестьянского сословия, а не те крестьяне, которые, может быть, носят только звание крестьян. Это вопрос благосостояния крестьян и вообще бедного народа, а никакого политического значения в нем нет. Надо выбрать тех людей, которые могут решить на благо народа этот вопрос практически, а не политически».

Далеко влево пойдут эти правые крестьяне, когда контрреволюция покажет им политическое значение «вопросов благосостояния бедного народа»!

Беспартийные крестьяне представляют особый интерес, как выразители мнений наименее сознательной и наименее организованной деревенской массы:

«Господа народные представители, – говорил Сахно (Киевской губ.), – трудно крестьянским депутатам всходить на эту трибуну и возражать господам богатым помещикам. В настоящее время крестьяне живут очень бедно оттого, что у них нет земли... Крестьянин терпит от помещиков, страдает, так как помещик ужасно притесняет его... Почему помещику можно держать много земли, а на долю крестьян остается только одно царствие небесное?.. Итак, гг. народные представители, когда меня посылали сюда крестьяне, они наказывали мне, чтобы я отстаивал их нужды, чтобы им была дана земля и воля, чтобы все казенные, кабинетские, удельные, частновладельческие и монастырские земли были принудительно отчуждены безвозмездно... Знайте, господа народные представители, голодный человек не может сидеть спокойно, если он видит, что, несмотря на его горе, власть на стороне господ помещиков. Он не может не желать земли, хотя бы это было и противозаконно; его нужда заставляет. Голодный человек готов на все, потому что его нужда заставляет ни с чем не считаться, так как он голоден и беден».

Так же бесхитростна и так же сильна по своей простоте речь беспартийного крестьянина Семенова (Подольской губ., депутат от крестьян):

«... Горькая беда заключается именно в тех интересах крестьян, которые страждут целый век без земли. Двести лет они ждут, не упадет ли с неба для них добро, но оно не падает. Добро находится у господ крупных землевладельцев, между тем как земля есть божья, а не помещичья... Я прекрасно понимаю, что земля принадлежит всему трудовому народу, который на ней трудится... Депутат Пуришкевич говорит: «Революция, караул»… Страна разберется, господа, я понимаю все прекрасно, мы честные граждане, мы политикой не занимаемся, как говорил один из предшествовавших ораторов... Они (помещики) только пузо себе по-нажирали с нашей крови, с наших соков. Мы вспомним, мы их не будем так обижать, мы и им земли дадим. Если посчитать, то у нас придется на каждый двор 16 десятин, а гг. крупным землевладельцам еще останется по 50 десятин... Тысячи, миллионы народа страдают, а господа пиршествуют... А как военная служба, мы знаем: захворал – «у него земля есть на родине». Да где же его родина? Да родины совсем нет. Родина есть только, что он по спискам стоит где родился, и записано, какой он религии, а земли у него нет. Теперь я говорю: меня народ просил, чтобы церковные, монастырские, казенные, удельные и принудительно отчужденные помещичьи земли передать в руки трудового народа, который на ней будет трудиться; и на места передать: там они разберутся. Я вам скажу, что народ меня послал, чтобы требовать земли и воли и полной гражданской свободы; и мы будем жить и не будем показывать, что те барины, а те крестьяне, а будем все люди и будем каждый на своем месте барином».

Когда читаешь такую речь «не занимающегося политикой» крестьянина, то до осязательности ясно становится, что осуществление не только столыпинской, но и кадетской аграрной программы требует десятилетий систематического насилия над крестьянской массой, систематического избиения, истребления пытками, тюрьмой и ссылкой всех думающих и пытающихся свободно действовать крестьян.

Столыпин это понимает и сообразно с этим действует.

Кадеты этого частью не понимают, по свойственному либеральным чиновникам и профессорам тупоумию, частью лицемерно скрывают, «стыдливо умалчивают», – как о военных экзекуциях 1861 и следующих годов.

Если же это систематическое и ни перед чем не останавливающееся насилие сорвется о какие-нибудь внутренние или внешние препятствия, то беспартийный честный крестьянин, «не занимающийся политикой», создаст из России крестьянскую республику.

Крестьянин Мороз в коротенькой речи просто заявил: «Нужно земли отобрать от священников и помещиков», и затем сослался на Евангелие (не первый уже раз в истории буржуазные революционеры черпают свои лозунги из Евангелия)...

«Как не принесешь священнику хлеба и полштофа водки, он и крестить ребенка не будет... Они еще говорят о святом Евангелии и читают: «просите и дастся вам, стучите и отверзется». Мы просим, просим, а нам не дают, и стучим – не дают; что же, придется двери ломать и отбирать? Господа, не допустите двери ломать, отдайте добровольно, и тогда будет воля, свобода, и вам будет хорошо и нам».

Вот беспартийный крестьянин Афанасьев, который оценивает казачью «муниципализацию».

«Я должен, господа, сказать, что я – представитель от крестьянства Донской области, которого там более 1 000 000 и от которого я попал сюда только один; это уже дает знать, что мы там почти пришельцы... Меня до бесконечности удивляет: неужели Петербург кормит деревню? Нет, напротив. Я когда-то служил в Петербурге 20 с прибавкою лет, и уже тогда замечал, что не Петербург деревню, а деревня Петербург кормит. Так и в настоящее время я замечаю. Все эти прекраснейшие архитектуры, все эти прекрасные, прелестные дома, все это воздвигается теми же крестьянами, как и 25 лет тому назад воздвигались...

Пуришкевич привел пример, что у казака более 20 десятин земли имеется, и он тоже голодает... Почему же он не сказал, где эта земля? Есть земля, есть и в России земля, да кто ею владеет? Если ее пересчитать, то окажется, что в области Войска Донского под частным коннозаводством числится 753 546 дес. Теперь я еще упомяну о калмыцком коннозаводстве, о так называемых кочевьях. Там находится всего вообще 165 708 дес. Потом во временном арендовании содержится богатыми людьми 1 055 919 дес. Все эти земли находятся в руках кулаков, богачей, которые давят нас; получают скотину – половину с нас дерут, да один рубль за десятину, да целковый за то животное, на котором мы пашем, а между тем нам надо своих детей кормить да казачек и казачат. Вот поэтому у нас и голод оказывается». И оратор рассказывает, что по 2700 дес. получают арендаторы за поставку 8 лошадей «под кавалерию»; крестьяне могли бы больше поставлять. «Я расскажу вам, что я хотел убедить наше правительство, что оно жестоко ошибается, не делая этого. Я писал в редакцию «Сельского Вестника», чтобы они отпечатали. Мне ответили, что не наше дело правительство учить…

Правительство нам открыло широкие двери чрез Крестьянский банк приобретать земли, – это тот хомут, что в 1861 г. был надет. Оно нас хочет переселить в сибирские пределы. ... не лучше ли сделать так: вывезти туда человека, который имеет тысячи десятин, от которого остается земля, и на это сколько будут сыты (аплодисменты слева; голоса справа: «старо, старо»)... В японскую войну я вел своих мобилизованных солдат через те земли (помещичьи), о которых я здесь упоминал. Нам пришлось до сборного пункта более 2 суток ехать. Солдаты меня спрашивают: «куда ты нас ведешь?» Я говорю: «под Японию». – «Что делать?» – «Защищать родину». Я сам, как военный человек, чувствовал, что нужно защищать родину. Солдаты мне говорят: «какая же это родина – земли Лисецких, Безуловых, Подкопайловых? Где же тут наше? Нашего ничего нет». Они мне говорили то, чего я третий год не могу стереть со своего сердца... Следовательно, господа, ... я должен в общей сложности сказать, что во всех тех правах, которые в нашей России существуют, начиная от князей и идя по дворянам, казакам, мещанам и не упоминая слова крестьянин, все должны быть русскими гражданами и пользоваться землей – все те, кто на ней трудится, прикладает к ней свой труд, лелеет и любит ее. Трудись, потей и пользуйся ею. Но если не хочешь на ней жить, не хочешь на ней трудиться, не хочешь прикладать к ней свой труд, то не имеешь права ею и пользоваться».

«Не упоминая слова крестьянин»! Это замечательное изречение вырвалось «из сердца глубины» у крестьянина, который хочет разорвать сословность землевладения, хочет уничтожить само имя низшего сословия, крестьянского. «Пусть все будут гражданами».

Равное право на землю трудящихся – есть не что иное, как до конца последовательное выражение точки зрения хозяина. Именно так и должен смотреть фермер, который хочет свободного хозяйства на свободной земле.

В первой Думе крестьянин Меркулов (Курской губ.) выразил ту самую мысль относительно национализации надельных крестьянских земель.

«Пугают тем, – сказал Меркулов, – что и крестьянин не расстанется с тем клочком, которым сейчас владеет. На это я скажу: кто же у них отнимает? Ведь даже при полной национализации отойдет только та земля, которую хозяин не обрабатывает своими силами, а посредством наемного труда».

Это говорит крестьянин, владеющий, по его собственным словам, 60 дес. земли в собственность.

Конечно, уничтожить наемный труд в капиталистическом обществе или запретить его – мысль детская, но мы должны отсекать неправильные мысли именно там, где начинается неправильность, – начиная с «социализации», а не с национализации.

В речах народников-интеллигентов , особенно энесов, т.е. оппортунистов народничества, надо различать две струи: с одной стороны, искреннюю защиту интересов крестьянской массы – в этом отношении речи их производят, по понятным причинам, несравненно более слабое впечатление, чем речи «не занимающихся политикой» крестьян; с другой стороны, некоторый кадетский душок, нечто интеллигентски-мещанское, покушение на государственную точку зрения. Само собою разумеется, что у них, в отличие от крестьян, видна доктрина: они борются не во имя непосредственно сознаваемых нужд и бедствий, а во имя известного учения, системы взглядов, извращенно представляющих содержание борьбы.

«Земля – трудящимся», – провозглашает г. Караваев в своей речи и характеризует столыпинское аграрное законодательство по 87 статье, как «уничтожение общины», и «образование особого класса деревенского буржуа».

«Мы знаем, что действительно эти крестьяне являются первой опорою реакции, являются надежною опорою бюрократии. Но правительство, делая эти расчеты, жестоко ошиблось: наряду с этим будет крестьянский пролетариат. Не знаю, что лучше: крестьянский ли пролетариат или малоземельное теперешнее крестьянство, которое при известных мерах могло бы получить достаточное количество земли».

Тут сквозит реакционное народничество в духе г-на В. В.: «лучше» для кого? для государства? для помещичьего или буржуазного государства? И почему пролетариат не «лучше»? Потому что малоземельное крестьянство «могло бы получить» – т.е. легче могло бы быть успокоено, легче переведено в лагерь порядка, чем пролетариат? Так выходит у г. Караваева: точно он хочет посоветовать Столыпину и К 0 более надежную «гарантию» от социальной революции!

По вопросу о крестьянской собственности на землю г. Караваев прямо спросил крестьян: «Господа крестьяне-депутаты, вы – представители народа. Ваша жизнь есть крестьянская жизнь, ваше сознание есть его сознание. Когда вы уезжали, жаловались ли ваши избиратели на то, что у них нет уверенности в земельном владении? Ставили ли первой вашей задачей в Думе, первым вашим требованием: «Смотрите, укрепите землю в частную собственность, иначе вы не исполните нашего наказа». Нет, вы скажете, этого наказа нам не давали».

Крестьяне не опровергли этого заявления, а подтвердили его всем содержанием своих речей. И это не потому, конечно, что русский крестьянин есть «общинник», «антисобственник», а потому, что экономические условия диктуют ему теперь задачу уничтожения всех старых форм землевладения для создания нового хозяйства.

В пассив народникам-интеллигентам надо поставить их широковещательные рассуждения о «нормах» крестьянского землевладения.

«Я думаю, всякий согласится, что для того, чтобы правильно решить земельный вопрос, – заявлял г. Караваев, – необходимы следующие данные: прежде всего норма земли, необходимая для существования, потребительная, и для исчерпания всего количества труда – трудовая. Необходимо точно знать количество земли, имеющееся у крестьян, – это даст возможность сосчитать, сколько земли недостает. Затем, нужно знать, сколько же земли можно дать?».

Мы решительно не соглашаемся с этим мнением. И мы утверждаем на основании заявлений крестьян в Думе, что тут есть элемент интеллигентского бюрократизма, чуждый крестьянам. Крестьяне не говорят о «нормах». Нормы, это – бюрократическое измышление, отрыжка проклятой памяти крепостнической реформы 1861 года. Крестьяне, руководимые верным классовым чутьем, центр тяжести переносят на уничтожение помещичьего землевладения, а не на «нормы». Не в том дело, сколько земли «надо». «Другого земного шара не создадите», как бесподобно выразился беспартийный крестьянин. Дело в том, чтобы уничтожить давящие крепостнические латифундии, которые заслуживают уничтожения даже в том случае, если «нормы» окажутся независимо от того достигнутыми.

У интеллигента-народника дело сбивается на то, что если «норма» достигнута, то, пожалуй бы, и не трогать помещиков.

У крестьян не тот ход мысли: «крестьяне, сбросьте их» (помещиков) – говорил крестьянин Пьяных (с.-р.) во II Думе. Не потому надо сбросить помещиков, что «нормы» не выходят, а потому, что не хочет земледелец-хозяин таскать на себе ослов и пиявок.

То и другое рассуждение – «две большие разницы». Не говоря о нормах, крестьянин с замечательным практическим чутьем «берет быка за рога». Вопрос в том, кто их будет устанавливать? Священник Поярков великолепно выразил это. «Предполагается установить норму земли на человека, – сказал он. – Кто будет устанавливать эту норму? Если сами крестьяне, то, конечно, они себя не обидят, но если вместе с крестьянами будут устанавливать норму и землевладельцы, то еще вопрос, кто одолеет при выработке нормы».

Это не в бровь, а в глаз всей болтовне о нормах.

У кадетов это не болтовня, а прямое предательство мужиков помещикам. И добродушный деревенский священник, г. Поярков, видавший, очевидно, либеральных помещиков на деле, у себя в деревне, инстинктивно схватил, где тут фальшь.

«Затем боятся, – говорил тот же Поярков, – что будет много чиновников! Крестьяне сами распределят земли!».

Вот в чем гвоздь вопроса. «Нормы» действительно отдают чиновничеством. У крестьян иное: распределим сами на местах. Отсюда идея местных земельных комитетов, выражающая правильные интересы крестьянства в революции и законно возбуждающая ненависть либеральных негодяев. Государству, при таком плане национализации, остается только определение того, какая земля может служить переселенческим фондом, или требовать особого вмешательства («леса и воды, имеющие общегосударственное значение», как говорит теперешняя наша программа).

Сопоставляя разговоры о нормах с экономическою действительностью, мы сразу увидим, что крестьяне – люди дела, а интеллигенты-народники – люди слова.

По существу, крестьяне-трудовики и крестьяне-эсеры не отличаются от беспартийных крестьян – у тех и других те же нужды, те же требования, то же миросозерцание. У партийных крестьян только больше сознательности, яснее способ выражения, цельнее понимание зависимости между разными сторонами вопроса.

Едва ли не лучшая речь – крестьянина Киселева, трудовика, в 26-ом заседании второй Думы. Оратор показывает, что «вся внутренняя политика нашего правительства, фактическими руководителями которой являются помещики-землевладельцы, направлена к тому, чтобы сохранить землю в руках нынешних владельцев», что именно поэтому держат народ «в непроходимом невежестве», и останавливается на речи октябриста кн. Святополк-Мирского.

«Вы не забыли, конечно, его ужасных слов: «оставьте всякую мысль об увеличении площади крестьянского землевладения. Сохраните и поддержите частных владельцев. Наша серая, темная крестьянская масса без помещиков, это – стадо без пастыря». Товарищи-крестьяне, нужно ли добавлять к этому что-нибудь, чтобы вы поняли, что за вожделения таятся в душах этих господ – благодетелей наших? Неужели вам не ясно, что они до сих пор тоскуют и вздыхают о крепостном праве? Нет, господа пастыри, довольно... Я хотел бы только одного: чтобы эти слова благородного Рюриковича вся серая крестьянская Русь, вся русская земля крепко запомнила, чтобы эти слова огнем горели в душе каждого крестьянина и ярче солнца освещали ту пропасть, которая стоит между нами и непрошенными благодетелями. Довольно, господа пастыри... Довольно, нам нужны не пастыри, а вожди, которых мы сумеем найти и помимо вас, а с ними мы найдем дорогу и к свету, и к правде, найдем дорогу и к обетованной земле».

Трудовик всецело стоит на точке зрения революционного буржуа, который обольщается, думая, что национализация земли даст «обетованную землю», но который за данную революцию борется беззаветно и с ненавистью встречает мысль об урезании ее размаха:

«Партия народной свободы отказывается от справедливого решения аграрного вопроса ради практичности... Господа народные представители, может ли законодательное учреждение, каким является Государственная дума, в своих действиях поступиться справедливостью в пользу практичности? Можете ли вы издавать законы, наперед зная, что они несправедливы?.. Неужели вам мало тех несправедливых законов, которыми наградила нас наша бюрократия, чтобы нам самим еще их создавать?.. Вы отлично знаете, что из практических соображений – успокоить Россию – у нас посылались карательные экспедиции, всю Россию объявили на исключительном положении; из практических соображений введены военно-полевые суды. Но скажите мне на милость, кто из нас восторгается этой практичностью? Не проклинали ли вы ее все? Не задавайте вопроса, как тут некоторые задавали – что такое справедливость? Человек – вот справедливость. Родился человек – справедливо, чтобы он жил, а для этого справедливо, чтобы он имел возможность трудом добывать себе кусок хлеба....

Во имя практичности партия народной свободы предлагает не создавать никакого права на землю. Она опасается, что такое право привлечет в деревню массу людей из города, и в таком случае земли каждому достанется понемногу. Я хотел бы прежде всего спросить, что такое право на землю? Право на землю, это – право на труд, это – право на хлеб, это – право на жизнь, это неотъемлемое право каждого человека. Так как же мы можем лишить кого-нибудь этого права? Партия народной свободы говорит, что если бы дать такое право всем гражданам и разделить между ними землю, то ее достанется всем понемногу. Но ведь право и практическое его осуществление – совершенно не одно и то же. Каждый из вас, здесь сидящих, имеет право жить в какой-нибудь Чухломе, и, однако, живет здесь, и, обратно, те, кто живут в Чухломе, имеют такое же право жить в Петербурге и, однако, торчат в своей норе. Поэтому опасаться, что предоставление права на землю всем желающим трудиться на ней привлечет из города массу людей – совершенно неосновательно. В деревню пойдут из города только те, кто не порвал еще связи с нею, только те, кто недавно ушел в город... Люди, имеющие в городе действительно прочный, обеспеченный заработок, в деревню не пойдут... Я думаю, что только полная и бесповоротная отмена частной собственности на землю... и т.д. ... только такое решение мы можем признать удовлетворительным».

Трудовик показывает реальное содержание своей теории: на землю пойдут не все, хотя все «имеют равное право». Ясно, что пойдут на землю, или осядут на земле только хозяева. Отмена частной собственности на землю есть отмена всех препятствий хозяевам устраиваться на земле.

Неудивительно, что, проникнутый беззаветной верой в крестьянскую революцию и желанием служить ей, Киселев с презрением говорит о кадетах, об их желаниях отчудить не всю землю, а часть, – заставить платить за землю, – сдать дело в «земельные учреждения неизвестного звания» – одним словом, о «синичке, ощипанной партией народной свободы».

Этот идеолог крестьянства не понимает исторической ограниченности его справедливости. Но он хочет – и класс, который он представляет, может во имя этой абстрактной справедливости смести дотла все остатки средневековья.

Киселевы могут вести народ на победоносную буржуазную революцию, Татариновы – только на предательство.

Неудивительно, что Струве и подобные ему должны были возненавидеть трудовиков после II Думы: пока русский крестьянин будет трудовиком, до тех пор не могут удаться планы кадетов. А когда русский крестьянин перестанет быть трудовиком, тогда окончательно исчезнет разница между кадетом и октябристом!

Вкратце отметим других ораторов. Вот крестьянин Нечитайло:

«Те люди, которые напитаны кровью, насосались мозгов крестьянских, называют их невежами». (Головин обрывает: помещик может оскорблять крестьянина, но мужик... помещика?) «Эти земли, которые принадлежат народу, – нам говорят: покупайте их. Разве мы – приезжие иностранцы, из Англии, Франции и т.д.? Мы народ здешний, с какой стати мы должны покупать свои земли? Они нами уже десять раз отработаны кровью, потом и деньгами».

Вот крестьянин Кирносов (Саратовской губ.):

«Теперь мы более ни о чем не говорим, как о земле; нам опять говорят: священна, неприкосновенна. Я думаю, не может быть, чтобы она была неприкосновенна; раз того желает народ, не может быть ничего неприкосновенного. (Голос справа: «ого!».) Верно: ого! (Аплодисменты слева.) Господа дворяне, вы думаете, мы не знаем, когда вы нас на карту ставили, когда вы нас на собак меняли? Знаем, это была все ваша священная, неприкосновенная собственность... Украли у нас землю... Крестьяне, которые посылали меня, сказали так: земля наша, мы пришли сюда не покупать ее, а взять» .

Вот крестьянин Васютин (Харьковской губ.):

«Мы видим здесь в лице представителя г. председателя Совета министров не министра всей страны, а министра 130 000 помещиков. 90 млн. крестьян для него ничего не составляют... Вы (обращаясь к правым) занимаетесь эксплуатацией, отдаете внаймы свои земли по дорогой цене и дерете последнюю шкуру с крестьянина... Знайте, что народ, если правительство не удовлетворит нужды, тоже не спросит вашего согласия, он возьмет землю... Я – украинец (рассказывает, как Екатерина подарила Потемкину рощицу: 27 тыс. десятин и 2000 крестьян)... Раньше земля продавалась за 25-50 руб. за десятину, а теперь арендная плата 15-30 руб. за десятину, а сенокос 35-50 руб. Это дерикожество. (Голос справа: «Что? дерикожество?». Смех.) Ничего, не стесняйтесь, будьте покойны (аплодисменты слева); я называю это сдиранием последней шкуры с крестьян».

Речи интеллигентов-эсеров (крестьян мы отмечали выше среди трудовиков) полны такой же непримиримой критикой кадетов и войной с помещиками. Не повторяя сказанного выше, отметим новую черту этой группы депутатов. В отличие от энесов, вместо идеала социализма склонных рисовать идеал... Дании, в отличие от крестьян, которые чужды всякой доктрине и выражают непосредственное чувство угнетенного человека, – эсеры вносят в свои речи доктрину своего «социализма». Вот Успенский и Сагателян ставят вопрос об общине. Последний оратор довольно наивно замечает:

«К прискорбию нужно заметить, что, развивая широкую теорию национализации земли, не особенно подчеркивают живой уцелевший институт, на основании которого можно только двигаться вперед... От всех этих ужасов (ужасы Европы, разрушение мелкого хозяйства и т.д.) ограждает община».

«Прискорбие» почтенного рыцаря общины нам будет понятно, если мы примем во внимание, что он говорил 26-ым оратором по аграрному вопросу. Перед ним высказалось не менее 14-ти левых, трудовиков и т.п., и все они «не особенно подчеркивали живой уцелевший институт»! Есть от чего «заскорбеть», видя такое же равнодушие думских крестьян к общине, какое проявили и съезды Крестьянского союза.

«Я чую некоторую опасность для общины», – скорбит Сагателян. «Именно теперь следует во что бы то ни стало спасти общину... Эта форма (т.е. община) может развернуться в мировое движение, способное указать решение всех экономических вопросов».

Все эти рассуждения об общине г. Сагателян разводил «грустно и некстати». А его коллега Успенский, критикуя столыпинское законодательство против общины, выразил пожелание, «чтобы была сокращена до последних пределов, мобилизация земельной собственности».

Это пожелание народника, несомненно, реакционно. Но курьезно, что партия с.-р., от имени которой такое пожелание выставлялось в Думе, отстаивает отмену частной собственности на землю, не сознавая, что таким путем создается наибольшая мобилизация земли, наиболее свободный и легкий переход ее от хозяина к хозяину, наиболее свободное и легкое проникновение капитала в земледелие! Смешение частной собственности на землю с господством капитала в земледелии есть характерная ошибка буржуазных национализаторов земли.

Интересно по вопросу об экономических теориях эсеров отметить рассуждения их думских представителей о влиянии аграрного преобразования на развитие промышленности. Наивная точка зрения буржуазных революционеров выступает замечательно рельефно. Вот, например, с.-р. Кабаков (Пермской губ.), известный на Урале организатор Крестьянского союза, «президент алапаевской республики», он же «Пугачев». Он чисто по-крестьянски обосновывает право крестьян на землю, между прочим, тем, что крестьяне никогда не отказывались защищать Россию от врагов.

«К чему наделение земли? – восклицает он. – Мы прямо объявляем, что земля должна быть всеобщим достоянием трудового крестьянства, и крестьяне сумеют сами поделить землю между собой на местах, без всякого вмешательства каких-то чиновников, о которых давно мы уже знаем, что они никакой пользы не принесли крестьянству... Целые заводы у нас на Урале остановились, так как листовое железо не получает сбыта, а между тем в России все хаты крыты соломой. Следовало бы все эти дома крестьян покрыть железом уже давно... Рынки есть, но покупателей нет. Кто у нас является покупательной массой? Стомиллионное трудовое крестьянство – это и есть фундамент покупательной массы».

Да, тут верно выражены условия действительно капиталистического производства на Урале вместо векового полуфеодального застоя «посессионного» производства. Ни столыпинская, ни кадетская аграрная политика не могут дать заметного улучшения в условиях жизни массы, а без этого не разовьется действительно «свободная» промышленность на Урале. Только крестьянская революция могла бы быстро заменить Россию деревянную Россией железной.

Другой эсер, крестьянин Хворостухин (Саратовской губ.), хочет вовсе не всеобщего уравнительного землепользования, а создания равноправного и свободного фермерства на свободной земле: «... Во что бы то ни стало нужно развязать экономическую свободу всему народу, в особенности народу, который столько лет страдал и голодал».

Победоносная буржуазная революция, о которой мечтает наша теперешняя аграрная программа, не может идти иначе, как через этакого буржуазного революционера. И сознательный рабочий должен поддержать его в интересах общественного развития, ни на секунду не давая себя обольстить младенческому лепету народнических «экономистов».

«Представитель крымских татар », деп. Медиев (Таврической губ.) в горячей революционной речи высказывается за «землю и волю».

Оратор указывает на то, «как на наших окраинах образовалась священная собственность на землю», как расхищали башкирские земли, министры и действительные статские советники, начальники жандармских управлений получали по 2-6 тыс. десятин. Он приводит наказ «братьев-татар», жалующихся на расхищение вакуфных земель. Он цитирует ответ туркестанского генерал-губернатора одному татарину, от 15 декабря 1906 г., что переселяться на казенные земли могут только лица христианского вероисповедания. «Не пахнет ли от этих документов чем-то прелым, аракчеевщиной прошлого века?».

От кавказских крестьян , – кроме наших партийных с.-д., говорил представитель партии «дашнакцутюн», Тер-Аветикянц (Елисаветпольской губ.):

«Земля на началах общинной собственности должна принадлежать труженикам, т.е. трудовому народу и никому другому... Я от имени всего кавказского крестьянства заявляю... в решительный момент все кавказское крестьянство пойдет рука об руку со своим старшим братом – русским крестьянством – и добудет себе землю и волю».

Эльдарханов «от имени своих избирателей – туземцев Терской обл. – ходатайствует, чтобы расхищение природных богатств было приостановлено впредь до разрешения аграрного вопроса», а расхищает земли правительство, отбирая лучшую часть нагорной полосы, грабя земли кумыкского народа, заявляя претензию на недра земли.

От имени башкир депутат Хасанов (Уфимской губ.) напоминает о расхищении правительством 2-х миллионов дес. земли и требует, чтобы эти земли «обратно отобрать».

От имени киргиз-кайсацкого народа говорил во II Думе деп. Каратаев (Уральской области):

«Мы, киргиз-кайсаки... глубоко понимаем и чувствуем земельный голод братьев наших крестьян, мы готовы с охотой потесниться», но «излишних земель очень мало», а «переселение в настоящее время сопряжено с выселением киргиз-кайсацкого народа»... «выселяют киргизов не с земель, а из жилых их домов». «Киргиз-кайсаки всегда сочувствуют всем оппозиционным фракциям».

От имени украинской фракции говорил во II Думе казак Полтавской губ. Сайко. Он привел песню казаков:

«Гей, царица Катерина, що ты наробила? Степь широкий, край веселый панам раздарила. Гей, царица Катерина, змилуйся над нами, виддай землю, край веселый с темными гаями» и присоединился к трудовикам, требуя только в § 2 проекта 104-х заменить слова «общенародный земельный фонд» словами: «краевой национальный земельный фонд, долженствующий послужить началом социалистического устройства». «Украинская фракция считает наибольшей несправедливостью в свете частную собственность на землю».

Полтавский деп. Чижевский заявил:

«Я, как горячий сторонник автономной идеи, как горячий сторонник, в частности, автономии Украины, очень бы желал, чтобы аграрный вопрос был разрешен моим народом, чтобы аграрный вопрос разрешали отдельные автономные единицы, в том автономном строе нашего государства, который представляется для меня идеалом». Но в то же время этот украинский автономист признает безусловную необходимость государственного земельного фонда, разъясняя при этом вопрос, запутанный нашими «муниципалистами».

«Мы должны твердо и положительно установить тот принцип, – говорил Чижевский, – что заведование землями государственного земельного фонда должно принадлежать исключительно местным самоуправляющимся земским или автономным единицам, когда они возникнут. Правда, какой же смысл тогда может иметь название «государственный земельный фонд», если им во всех частных случаях будут заведовать местные самоуправления? Мне кажется, что смысл огромный. Прежде всего, ... часть государственного фонда должна находиться в распоряжении центрального правительства... наш общегосударственный колонизационный фонд... Затем, во-вторых, смысл учреждения государственного фонда и смысл такого его названия вытекает из того, что хотя местные учреждения будут и свободны распоряжаться этим фондом у себя на местах, но все-таки в известных пределах».

Говоря о речи Чижевского, нельзя пройти мимо его критики «норм».

«Трудовая норма – это звук пустой», прямо говорит он, указывая на разнообразие с.-х. условий и отвергая на том же основании «потребительную» норму. «Мне кажется, что землею нужно наделять крестьян не по какой-нибудь норме, а в размере имеющегося запаса... Надо отдать крестьянам все то, что можно отдать в данной местности», – например, в Полтавской губернии «отчудить у всех землевладельцев землю, оставивши по 50 дес. в среднем, как максимум».

Вывод из нашего обзора думских выступлений «националов» по аграрному вопросу ясен. События подтвердили, что на деле муниципализация служит не для руководства массовым крестьянским движением общенационального масштаба, а для раздробления этого движения на провинциальные и национальные ручейки.

«Националы» стоят несколько в стороне от нашего аграрного вопроса. У многих нерусских народностей нет самостоятельного крестьянского движения в центре революции, как у нас. Поэтому вполне естественно, что в своих программах «националы» часто держатся несколько в стороне от русского аграрного вопроса. Наша, дескать, хата с краю, мы сами по себе.

Со стороны националистической буржуазии и мелкой буржуазии такая точка зрения неизбежна. Со стороны пролетариата она недопустима. Социал-демократический пролетариат не может менять своей программы в зависимости от того, «согласятся» ли отдельные национальности. Наше дело – сплачивать и концентрировать движение, пропагандируя наилучший путь, наилучшее в буржуазном обществе земельное устройство, борясь с силой традиции, предрассудков, косного провинциализма.

«Несогласие» мелких крестьян на социализацию земли не может изменить нашей программы социалистической революции. Оно может лишь заставить нас предпочесть действие примером. Так и с национализацией земли в буржуазной революции. Никакое «несогласие» с ней народности или народностей таких-то не может заставить нас изменить учение о том, что в интересах всего народа лежит наиболее полное освобождение от средневекового землевладения и отмена частной собственности на землю.

«Несогласие» значительных слоев трудящейся массы той или иной народности заставит нас предпочесть воздействие посредством примера всякому иному воздействию. Национализация колонизационного фонда, национализация лесов, национализация всей земли в центральной России не может сколько-нибудь долго ужиться с частной собственностью на землю в пределах той или иной части государства (раз причиной объединения этого государства является действительно основной поток экономической эволюции). Либо та, либо другая система должна будет взять верх. Опыт решит это. Наше дело – позаботиться о выяснении народу условий, наиболее благоприятных для пролетариата и для трудящихся масс капиталистически развивающейся страны.

Итог аграрных прений во II Думе:

Правые помещики обнаружили самое ясное понимание своих классовых интересов, самое отчетливое сознание условий, как экономических, так и политических, сохранения своего господства, как класса, в буржуазной России.

Либералы по существу примыкали к ним, пытаясь предать мужика в руки помещика посредством самых презренных и лицемерных приемов.

Народнические интеллигенты вносили в крестьянские программы привкус бюрократизма и мещанского резонерства.

Крестьяне самым бурным и непосредственным образом выразили стихийную революционность своей борьбы против всех остатков средневековья и всех форм средневекового землевладения, не вполне отчетливо сознавая политические условия этой борьбы и наивно идеализируя «обетованную землю» буржуазной свободы.

Буржуазные националы примыкали к крестьянской борьбе более или менее робко, будучи в значительной степени проникнуты узкими взглядами и предрассудками, порождаемыми обособленностью мелких народностей.

Социал-демократы решительно защищали дело крестьянской революции, выясняли классовый характер современной государственной власти, но не были в состоянии последовательно руководить крестьянской революцией, вследствие ошибочности партийной аграрной программы.

АГРАРНЫЙ ВОПРОС

Идет ломка старых порядков, всколыхнулась деревня. Крестьянство, вчера еще забитое и приниженное, сегодня становится на ноги и разгибает спину. Крестьянское движение, вчера еще беспомощное, сегодня, подобно бурному потоку, устремляется против старых порядков: прочь с дороги - не то смету! "Крестьяне хотят получить помещичьи земли", "крестьяне хотят уничтожить остатки крепостничества", - вот какие голоса раздаются теперь в восставших селах и деревнях России.

Ошибаются те, кто пулями рассчитывает заставить крестьян замолчать: жизнь показала нам, что это еще более разжигает и обостряет революционное движение крестьян.

Ошибаются и те, кто голыми обещаниями и "крестьянскими банками" пытается умиротворить крестьян: крестьяне хотят земли, они и во сне видят эту землю и, понятно, не успокоятся до тех пор, пока не захватят в свои руки помещичьих земель. Что им могут дать пустые обещания и какие-то "крестьянские банки"?

Крестьяне хотят захватить помещичьи земли. Этим путем стремятся они уничтожить остатки крепостничества, - и тот, кто не изменяет крестьянам, должен стараться именно на этой основе разрешить аграрный вопрос.

Но как заполучить крестьянству помещичьи земли в свои руки?

Говорят, что единственный выход - в "льготном выкупе" земель. У правительства и помещиков много свободных земель, говорят нам эти господа, если крестьяне выкупят эти земли, то все устроится само собой и, таким образом, и волки будут сыты и овцы целы. А про то не спрашивают, чем же крестьянам выкупить эти земли, когда уже содрали с них не только деньги, но и их собственную шкуру? А о том не думают, что при выкупе крестьянам подсунут лишь негодную землю, годные же земли оставят себе, как это они сумели сделать при "освобождении крепостных"! Да и зачем крестьянам выкупать те земли, которые искони принадлежали им? Разве не крестьянским п6том политы и казенные и помещичьи земли, разве не крестьянам принадлежали эти земли, разве не у крестьян было отнято это отцовское и дедовское достояние? Где же справедливость, когда с крестьян требуют выкупа за отнятые у них же земли? И разве вопрос крестьянского движения - это вопрос купли-продажи? Разве крестьянское движение не направлено к освобождению крестьян? Но кто же освободит крестьян из-под ярма крепостничества, если не сами же крестьяне? А эти господа уверяют нас, что крестьян освободят помещики, если только подбросить им маленькую толику чистогана. И как бы вы думали! Это "освобождение", оказывается, должно быть проведено под руководством царской бюрократии, той самой бюрократии, которая не раз встречала голодное крестьянство пушками и пулеметами!..

Нет! Крестьян не спасет выкуп земель. Те, кто советует им "льготный выкуп",- предатели, ибо они стараются поймать крестьян в маклерские сети и не хотят, чтобы освобождение крестьян совершилось руками самих же крестьян.

Если крестьяне хотят захватить помещичьи земли, если они этим путем должны уничтожить пережитки крепостничества, если их не спасет "льготный выкуп", если освобождение крестьян должно совершиться руками самих же крестьян, - то, вне всякого сомнения, что единственный путь - это отобрание помещичьих земель, т. е. конфискация этих земель.

В этом выход.

Спрашивается - как далеко должна пойти эта конфискация, имеет ли она предел, должны ли крестьяне отобрать только часть или же все земли?

Некоторые говорят, что отобрать все земли - это уж слишком, что достаточно отобрать лишь часть Бемоль, чтобы удовлетворить крестьян. Допустим, но как быть, если крестьяне потребуют большего? Не станем же мы им поперек дороги: остановитесь, дальше не суйтесь! Ведь это было бы реакционно! А разве события в России не доказали, что крестьяне действительно требуют конфискации всех помещичьих земель? Кроме того, что значит "отобрать часть", какая же часть должна быть отобрана у помещиков, половина или треть? Кто должен разрешить этот вопрос - одни помещики или помещики и крестьяне вместе? Как видите, тут остается еще много места для маклерства, тут еще возможен торг между помещиками и крестьянами, а это в корне противоречит делу освобождения крестьян. Крестьяне раз навсегда должны усвоить ту мысль, что с помещиками нужно вести исторг, а борьбу. Надо не чинить ярмо крепостничества, а разбить его, чтобы навсегда уничтожить остатки крепостничества. "Отобрать только часть" - это значит заниматься починкой пережитков крепостничества, что несовместимо с делом освобождения крестьян.

Ясно, что единственный путь - это отобрать у помещиков все земли, Только это может довести до конца крестьянское движение, только это может усилить энергию народа, только это может развеять застарелые остатки крепостничества.

Итак: сегодняшнее движение деревни - это демократическое движение крестьян. Цель этого движения - уничтожение остатков крепостничества. Для уничтожения же этих остатков необходима конфискация всей земли помещиков и казны.

Некоторые господа обвиняют нас: почему социал-демократия до сих пор не требовала конфискации всех земель, почему она до сих пор говорила лишь о конфискации "отрезков"?

А потому, господа, что в 1903 году, когда партия говорила об "отрезках", российское крестьянство еще не было втянуто в движение. Обязанностью партии было бросить в деревню такой лозунг, который бы зажег сердца крестьян и поднял крестьянство против остатков крепостничества. Именно таким лозунгом были "отрезки", которые ярко напоминали российскому крестьянству о несправедливости остатков крепостничества.

Но потом времена изменились. Крестьянское движение выросло. Его теперь уже не нужно вызывать, - оно и так бушует. Сегодня речь идет не о том, как должно быть приведено в движение крестьянство, а о том, чего должно требовать пришедшее в движение крестьянство. Ясно, что здесь необходимы определенные требования, и вот партия говорит крестьянству, что оно должно требовать конфискации всех помещичьих и казенных земель.

А это значит, что всему свое время и место, - как "отрезкам", так и конфискации всех земель.

Мы видели, что нынешнее движение деревни представляет освободительное движение крестьян, видели также, что для освобождения крестьян необходимо уничтожить остатки крепостничества, для уничтожения же этих остатков необходимо отобрать все земли у помещиков и казны, чтобы расчистить путь для новой жизни, для свободного развития капитализма.

Предположим, что все это совершилось. Как же потом должны быть распределены эти земли, кому они должны быть переданы в собственность?

Одни говорят, что отобранные земли должны быть переданы деревне в общую собственность, теперь же должна быть уничтожена частная собственность на землю и, таким образом, деревня должна стать полным хозяином земель, а потом сама деревня раздаст крестьянам равные "наделы" и, таким образом, теперь же осуществится социализм в деревне, - вместо наемного труда установится уравнительное землепользование.

Это называется "социализацией земли", говорят паи социалисты-революционеры.

Приемлем ли для нас такой выход? Вникнем в существо дела. Начнем с того, что социалисты-революционеры осуществление социализма хотят начать с деревни. Возможно ли это? Всем известно, что город более развит, чем деревня, что город является вождем деревни, и, стало быть, всякое социалистическое дело должно начинаться с города. Между тем социалисты-революционеры хотят превратить деревню в вожака города и заставить ее начать осуществление социализма, что, разумеется, невозможно ввиду отсталости деревни. Отсюда видно, что "социализм" социалистов-революционеров будет мертворожденным социализмом.

Перейдем теперь к тому, что они хотят теперь же осуществить социализм в деревне. Осуществление социализма - это уничтожение товарного производства, упразднение денежного хозяйства, разрушение капитализма до основания и обобществление всех средств производства. Социалисты-революционеры же хотят все это оставить в неприкосновенности и обобществить лишь землю, что совершенно невозможно. Если товарное производство останется незыблемым, тогда и земля станет товаром, не сегодня-завтра она выступит на рынке, и "социализм" социалистов-революционеров взлетит на воздух. Ясно, что они хотят осуществить социализм в рамках капитализма, что, конечно, немыслимо. Потому-то и говорят, что "социализм" социалистов-революционеров - это буржуазный социализм.

Что касается уравнительного землепользования, то надо заметить, что это лишь пустые слова, Уравнительное землепользование нуждается в имущественном равенстве, а среди крестьянства существует имущественное неравенство, уничтожить которое не в силах нынешняя демократическая революция. Можно ли думать, что хозяин восьми пар волов в той же мере использует землю, как хозяин, не имеющий ни одного вола? А социалисты-революционеры думают, что "уравнительным землепользованием" уничтожится наемный труд и настанет конец развитию капитала, что, конечно, абсурдно. Очевидно, социалисты-революционеры хотят бороться против дальнейшего развития капитализма и повернуть вспять колесо истории, - в этом они видят спасение. Наука же говорит нам, что победа социализма зависит от развития капитализма, и кто борется против этого развития, тот борется против социализма. Потому-то социалистов-революционеров иначе называют социалистами-реакционерами.

Мы уж ничего не говорим о том, что крестьяне хотят бороться за отмену феодальной собственности не против буржуазной собственности, а на почве буржуазной собственности, - они хотят распределить между собой отобранные земли в частную собственность и не удовлетворятся "социализацией земли".

Как видите, "социализация земли" неприемлема.

Другие говорят, что отобранные земли должны быть переданы демократическому государству, крестьяне же будут лишь арендаторами земли у государства.

Это называют "национализацией земли".

Приемлема ли национализация земли? Если мы примем во внимание, что будущее государство, каким бы демократическим оно ни было, все-таки будет буржуазным, что вслед за передачей земель такому государству последует политическое усиление буржуазии, что крайне невыгодно для сельского и городского пролетариата; если примем во внимание также и то, что и сами крестьяне будут против "национализации земли" и не удовлетворятся ролью только арендаторов, - то само собой станет понятно, что "национализация земли" не соответствует интересам нынешнего движения.

Следовательно, "национализация земли" также неприемлема.

Третьи говорят, что земля должна быть передана в собственность местному самоуправлению, крестьяне же будут арендаторами земли у самоуправления.

Это называют "муниципализацией земли".

Приемлема ли муниципализация земли? Что значит "муниципализация земли"? Это значит, во-первых, что крестьяне не получат в собственность тех земель, которые они в ходе борьбы отбирают у помещиков и казны, Как крестьяне посмотрят на это? Крестьяне хотят получить землю в собственность, крестьяне хотят разделить отобранные земли, они и во сне видят эти земли как свою собственность, и когда им скажут, что земли должны быть переданы не им, а самоуправлению, то, несомненно, крестьяне не согласятся со сторонниками "муниципализации". Этого мы не должны забывать.

Кроме того, как быть, если увлеченные революцией крестьяне присвоят все отобранные земли и ничего не оставят для самоуправления? Не станем же им поперек дороги и не скажем: остановитесь, земли эти должны быть переданы самоуправлению, а не вам, хватит с вас и арендаторства!

Во-вторых, принимая лозунг "муниципализации", мы тем самым теперь же должны бросить этот лозунг в народ и сейчас же должны объяснить крестьянам, что те земли, за которые они борются, которые они хотят захватить в свои руки, будут переданы в собственность самоуправлению, а не крестьянам, Конечно, если партия имеет большое влияние на крестьян, то, возможно, они согласятся с нею, но нечего и говорить, что крестьяне уже не будут бороться с прежним напором, что будет крайне вредно для нынешней революции. Если же партия не имеет на крестьян большого влияния, тогда крестьяне отойдут от нее и повернутся к ней спиной, что вызовет конфликт между крестьянами и партией и значительно ослабит силы революции.

Нам скажут: часто желания крестьян противоречат ходу развития, а мы не можем игнорировать хода истории и всегда следовать желаниям крестьян, - партия должна иметь свои принципы. Сущая истина! Партия должна руководствоваться своими принципами. Но изменила бы своим принципам та партия, которая бы отвергла все указанные выше стремления крестьян, Если стремления крестьян к захвату помещичьих земель и разделу их не противоречат ходу истории, если эти стремления, напротив, полностью вытекают из нынешней демократической революции, если подлинная борьба против феодальной собственности возможна лишь на почве буржуазной собственности, если стремления крестьян выражают именно эту тенденцию, - тогда само собой понятно, что партия не может отвергнуть эти требования крестьян, ибо отказ от поддержки этих требований означал бы отказ от развития революции, Наоборот, если партия имеет принципы, если она не хочет превратиться в тормоз революции, она должна содействовать осуществлению таких стремлений крестьян. А эти стремления в корне противоречат "муниципализации земли"!

Как видите, неприемлема и "муниципализация земли".

Мы видели, что ни "социализация", ни "национализация", ни "муниципализация" - ни одна из них не может удовлетворить должным образом интересы нынешней революции.

Как же должны быть распределены отобранные земли, кому они должны быть переданы в собственность?

Ясно, что земли, отобранные крестьянами, должны быть переданы самим крестьянам для того, чтобы дать им возможность разделить эти земли между собой. Так должен быть разрешен поставленный выше вопрос. Раздел земли вызовет мобилизацию собственности. Малоимущие будут продавать земли и станут на путь пролетаризации, зажиточные приобретут новые земли и приступят к улучшению техники обработки, деревня разделится на классы, разгорится обостренная борьба классов, и таким образом будет заложен фундамент дальнейшего развития капитализма.

Как видите, раздел земли сам собой вытекает из нынешнего экономического развития.

С другой стороны, лозунг "Земля крестьянам, только крестьянам и больше никому" ободрит крестьянство, вдохнет в него новую силу и поможет довести до конца уже начавшееся революционное движение в деревне.

Как видите, и ход нынешней революции указывает на необходимость раздела земель.

Противники обвиняют нас в том, что всем этим мы возрождаем мелкую буржуазию и что это в корне противоречит учению Маркса. Вот что пишет "Революционная Россия":

"Помогая крестьянству экспроприировать помещиков, вы бессознательно содействуете водворению мелкобуржуазного хозяйства на развалинах более или менее развитых уже форм капиталистического земледельческого хозяйства. Это ли не "шаг назад" с точки зрения ортодоксального марксизма?" (см. "Революционная Россия" № 75).

Я должен сказать, что гг. "критики" перепутали факты. Они забыли, что помещичье хозяйство не является капиталистическим хозяйством, что оно является пережитком крепостнического хозяйства, и стало быть, экспроприацией помещиков разрушаются остатки крепостнического хозяйства, а не капиталистическое хозяйство. Они забыли и то, что с точки зрения марксизма за крепостническим хозяйством никогда непосредственно не следовало и не может следовать капиталистическое хозяйство - между ними стоит мелкобуржуазное хозяйство, которое сменяет крепостное хозяйство и затем переходит в капиталистическое. Карл Маркс еще в третьем томе "Капитала" говорил, что в истории за крепостническим хозяйством следовало вначале сельское мелкобуржуазное хозяйство и лишь после этого развивалось крупное капиталистическое хозяйство - не было и не могло быть непосредственного прыжка из одного в другое. А между тем эти странные "критики" нам говорят, что отобрание помещичьих земель и их раздел являются движением назад, с точки зрения марксизма. Скоро они обвинят нас в том, что будто бы и "отмена крепостного права" является движением назад, с точки зрения марксизма, так как и тогда некоторые земли были "отобраны" у помещиков и переданы мелким хозяевам - крестьянами Смешные люди! Они не понимают, что марксизм на все смотрит с исторической точки зрения, что с точки зрения марксизма сельское мелкобуржуазное хозяйство прогрессивно по сравнению с крепостническим хозяйством, что разрушение крепостнического хозяйства и введение мелкобуржуазного являются необходимым условием развития капитализма, который впоследствии вытеснит это мелкобуржуазное хозяйство...

Но оставим в покое "критиков".

Дело в том, что передача земель крестьянам, а затем их раздел подрывает основы крепостнических пережитков, готовит почву для развития капиталистического хозяйства, значительно усиливает революционный подъем, и именно потому это является приемлемым для социал-демократической партии.

Итак, для уничтожения крепостнических остатков необходима конфискация всех помещичьих земель, и эти земли крестьяне должны взять в собственность и разделить их между собой, соответственно своим интересам.

На этой основе должна быть построена аграрная программа партии,

Нам скажут: все это относится к крестьянам" но что вы думаете делать с сельскими пролетариями? Мы им отвечаем, что если для крестьян нужна демократическая аграрная программа, то для деревенских и городских пролетариев имеется социалистическая программа, в которой выражены их классовые интересы, а их текущие интересы учтены в шестнадцати пунктах программы - минимум, где говорится об улучшении условий труда (см. Программу партии, принятую на втором съезде). Пока же непосредственная социалистическая работа партии выражается в том, что она ведет социалистическую пропаганду среди сельских пролетариев, объединяет их в собственные социалистические организации и сливает с городскими пролетариями в отдельную политическую партию. Партия постоянно имеет дело с этой частью крестьян и говорит им: поскольку вы осуществляете демократическую революцию, постольку держите связь с борющимися крестьянами и боритесь против помещиков, а поскольку вы идете к социализму, - решительно объединяйтесь с городскими пролетариями и беспощадно боритесь против всякого буржуа, - будь это крестьянин или дворянин. Вместе с крестьянами за демократическую республику! Вместе с рабочими за социализм! - вот что партия говорит сельским пролетариям.

Если движение пролетариев и их социалистическая программа раздуют пламя классовой борьбы, чтобы этим навсегда уничтожить всякую классовость, то в свою очередь крестьянское движение и его аграрно-демократическая программа раздуют в деревне пламя сословной борьбы, чтобы тем самым в корне уничтожить всякую сословность.

Р. 5. Заканчивая статью, нельзя не отозваться на письмо одного читателя, который нам пишет следующее: "Меня все же не удовлетворила ваша первая статья. Разве партия не была против конфискации всех земель? А если это было так, то почему она об этом не говорила?"

Нет, уважаемый читатель, партия никогда не была против такой конфискации. Еще на втором съезде, именно на том съезде, где приняли пункт об "отрезках", - еще на этом съезде (в 1903 г.) партия устами Плеханова и Ленина говорила, что мы поддержим крестьян, если они потребуют конфискации всех земель. Спустя два года (в 1905 г.) обе фракции партии, "большевики" - на третьем съезде и "меньшевики" - на первой конференции, единогласно заявили, что всецело поддержат крестьян в вопросе о конфискации всех земель, Затем в газеты обоих партийных течений, как в "Искре" и "Пролетарии", так и в "Новой Жизни" и "Начале", неоднократно призывали крестьянство к конфискации всех земель... Как видите, партия с самого начала стояла за конфискацию всех земель, и, стало быть, у вас нет никаких оснований думать, будто партия плелась в хвосте крестьянского движения. Крестьянское движение по-настоящему еще не начиналось, крестьяне еще не требовали даже "отрезков", а партия уже говорила о конфискации всех земель на своем втором съезде.

И если вы все же спрашиваете нас, почему мы не внесли в программу в том же 1903 году требования о конфискации всех земель, мы вам ответим вопросом же: а почему социалисты-революционеры в 1900 же году не внесли в свою программу требования демократической республики, неужели они были против этого требования? Почему тогда говорили лишь о национализации, а сегодня прожужжали нам уши социализацией? И если мы сегодня ничего не говорим в программе - минимум о 7-часовом рабочем дне, неужели это влачит, что мы против этого? Так в чем же дело? Только в том, что в 1903 году, когда движение еще не окрепло, конфискация всех земель осталась бы на бумаге, неокрепшее движение не справилось бы с этим требованием, ввиду чего тому времени более соответствовали "отрезки". Но в дальнейшем, когда движение выросло и выдвинуло практические вопросы, тут партия должна была показать, что движение не может и не должно остановиться на "отрезках", что необходима конфискация всех земель. Таковы факты.

Наконец, несколько слов о "Цнобис Пурцели" № 9 (см. № 3033). Эта газета несет какую-то чепуху насчет "моды" и "принципа" и уверяет, будто партия когда-то возводила в принцип "отрезки". Что это ложь, что партия принципиально с самого же начала во всеуслышание признавала конфискацию всех земель, это читатель мог видеть и выше. Что же касается того, что "Цнобис Пурцели" не отличает принципов от практических вопросов, это не беда - подрастет и научится их различать.

Газета "Элва" ("Молния") №№ 5, 9

Подпись: И. Бесошвили

Перевод с грузинского

Аграрный вопрос был главным для развития России. Мало того, что крестьянство и к началу Первой мировой войны составляло 80 % населения. Ниже приводится сокращенная схема баланса народного богатства России на 1 января 1914 г., разработанная блестящим российским и советским статистиком А.Л. Вайнштейном (см. табл. 1.1), которая демонстрирует, что из суммы в 55,6 млрд. золотых рублей покупательной силы 1913 г. 24 млрд., или 43,16% фондов, приходилось на сельское хозяйство. Иначе говоря, в аграрном секторе было сконцентрировано около половины всех ресурсов страны, и это без полного учета ценности земли, которую А.Л. Вайнштейн учитывал советским методом – по вложенным затратам.

Источник: Вайнштейн А.Л. Народное богатство и народнохозяйственные накопления предреволюционной России. М.: Госстатаздат ЦСУ СССР, 1960.

Главное же состоит в том, что в Новое время, с XVI–XVII вв., основная энергия подъема экономики таилась в аграрно-индустриальном переходе от феодального к рыночному строению аграрных отношений. С.Ю. Витте писал, что в свободном крестьянском "Я" такой неисчерпаемый источник развития производительных сил, что освобожденный частный интерес способен преобразовать все земледелие*.
* Цит. по: Плимак Е.Г, Пантин И.К. Драма российских реформ и революций. М.: Весь мир, 2000. С. 268.

Почему Англия, остров на краю Европы, еще в XIV–XV вв. считавшаяся отсталой страной Европы, стала затем владычицей морей и мастерской мира? Ведь еще в XIII в. она была аграрным придатком Фландрии, например, Брюгге вырос в крупный промышленный центр на переработке шерсти, которую везли из Англии. Что это, особые качества англосаксов? Так почему они не проявлялись раньше?
А дело в том, что Англия первой из стран Европы очистила аграрные отношения от феодализма, сделала их открытыми рыночными отношениями, основанными на частной собственности. Очистка происходила грязно: огораживания, захват в собственность государственных, церковных и общинных земель, войны феодалов на самоистребление и, наконец, Английская революция – первая буржуазная революция в Европе. Не скажу, что это единственное объяснение, но одними из главных факторов будущего расцвета Англии были именно радикальное освобождение аграрных отношений от феодальных пережитков, полная победа личной свободы и собственности. Великая французская революция – второй акт глубокой расчистки аграрных отношений для капиталистического развития не только во Франции, но и почти во всей Европе. Бурный технический и индустриальный прогресс Европы и США в XIX в. – следствие свободы, полученной прежде всего крестьянами, в том числе для того, чтобы стать торговцами или рабочими.
Много позже, во второй половине XX в., будут вестись споры о китайском экономическом чуде. А ведь и в его основе тоже лежит аграрная революция, освобождение крестьянства.
Россия отставала от Европы, потому что задержалась с освобождением крестьян. Правящий класс противился всем попыткам реформ. После воцарения Александра II, когда ликвидация крепостного права уже была решена, развернулась борьба за то, какой будет реформа, на каких условиях крестьяне получат свободу. Царь маневрировал, стараясь достигнуть компромисса между реформаторами и крепостниками. Первые требовали личной свободы крестьян, наделения их землей, в том числе за счет владений помещиков, без выкупа или за очень умеренный выкуп, установления срока обязанностей крестьян перед помещиком. За эту программу выступали и либералы (КД. Кавелин, Б. И. Чичерин, Ю.Ф. Самарин), и демократы. В какой-то момент ее почти полностью поддержал Я.И. Ростовцев, возглавлявший в то время комиссию по крестьянской реформе.
Ростовцева затем сменил В.Н. Панин, ярый защитник привилегий крепостников. Его программа – передача земли за большой выкуп, включая отрезки от наделов, которыми крестьяне пользовались до сих пор, обязанность отрабатывать или платить выкуп в натуре. Интерес государства учитывался сохранением общины и круговой поруки в уплате налогов.
В результате реформа была осуществлена на началах компромисса с максимальным учетом интересов помещиков. Условия для свободного развития рыночных отношений, для искоренения феодализма были созданы меньше чем наполовину.
Из убогой реформы, писал Н.Г. Чернышевский, выйдет революция. "Народ невежествен, исполнен грубых предрассудков и слепой ненависти ко всем отказавшимся от его диких привычек. Он не делает никакой разницы между людьми, носящими немецкое платье; с ними со всеми он стал бы поступать одинаково. Он не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств, он станет уничтожать всю нашу цивилизацию"*.
* Цит. по: Плимак Е.Г., Пантин И.К. Указ. соч. С. 198.

Вещие слова. Реформы призваны упреждать революцию, но если они недостаточно радикальны и последовательны, чтобы решить задачу, то революция оказывается неизбежной. Реформа 1861 г. создала почву для преобладания на левом фланге российской политики радикально-революционных течений.
Поэтому когда мы говорим о таком феномене пореформенного развития России, как быстрый подъем и сохранение отсталости, то это можно трактовать следующим образом: находясь накануне перехода от феодализма к капитализму, от аграрной экономики к индустриальной, Россия обладала огромным зарядом энергии развития. Подъем 1861–1913 гг. использовал лишь малую часть этого заряда. Незавершенность реформ сдерживала развитие, вела к растрате национальной энергии или к трансформации ее в разрушительные формы.

Одним из ключевых в аграрной реформе был вопрос о судьбе общины, которая стала едва ли не главным тормозом развития капитализма на селе и повышения агрокультуры. Туган-Барановский различает два типа общины – долевую и уравнительно-передельную*. Долевая община, преобладавшая в Западной Европе и у нас распространенная на севере России (исследования А.Я. Ефименко), предполагает право всех членов общины на долю (притом не равную) земли, причем общинная земля не поделена в собственность между крестьянскими хозяйствами (дворами). В долевой общине отсутствуют переделы земли в целях уравнивания обеспеченности землей. Учитывая допускаемое в долевой общине неравенство владения землей, усиливаемое богатыми крестьянами, она легко трансформируется в частную собственность. В России же преобладала уравнительно-передельная община, где периодически, раз в 10–12 лет, осуществлялся передел в целях уравнения членов общины по тому или иному признаку. Она-то и подрывала стимулы развития хозяйства, поскольку порождала чересполосицу (один двор имел несколько полос в разных местах), принудительный севооборот (от чересполосицы), временность владения, лишавшую интереса к улучшению земли. Кроме того, исключалась возможность выделения и увеличения эффективных хозяйств за счет неэффективных (как будто гуманно, но на деле получается торможение роста производительности). Власти же рассчитывали на улучшение сбора податей, а также выкупных платежей с помощью общины и круговой поруки.
* См.: Туган-Барановский М.И. Указ. соч. С. 177-178.

С самого начала поэтому община по разным причинам нашла защитников в разных политических лагерях. Хотя поначалу власти относились к общине с подозрением по причинам, о которых речь шла выше, позже, особенно в 1880-х гг., они встали на ее защиту. Представители революционно-демократического лагеря – Н.Г. Чернышевский и А.И. Герцен видели в общине ростки социализма. Даже либерал К.Д. Кавелин не избежал иллюзий относительно общины*.
* Депутат Государственной Думы А.Ф. Бабянский при обсуждении реформ ПА Столыпина в 1906 г. вспоминал поучения К.Д. Кавелина: "Господа, берегите общину, вы помните – это вековой институт" (Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Политиздат, 1991. С. 74).

Последовательно против общины выступали социал-демократы, полагая, что Россия, как и другие страны, должна пройти через капитализм. В их споре с народниками по поводу общины они занимали прозападные позиции, тогда как народники сменили на почвенническом посту славянофилов.

В правящих кругах идею продолжения аграрной реформы и устранения общины снова выдвинул, правда весьма осторожно, Н.Х. Бунге, ставший в 1881 г. министром финансов. От него эту идею воспринял С.Ю.Витте и стал развивать основы идеи будущей столыпинской реформы. Витте писал в воспоминаниях, что под влиянием Бунге он превратился из славянофильствующего сторонника общины в ее убежденного противника*.
* С.Ю. Витте писал, что великая реформа 1861 г., на словах сделав из крепостного свободного сельского обывателя, как раз и лишала его возможности свободно заниматься земледелием. Из соображений полицейских (надзор) и фискальных (круговая порука в выплате выкупа за землю) крестьян загнали в общины, где они страдали от чересполосицы, малоземелья, не хотели заботиться – из-за угрозы переделов – об улучшении агрокультуры. "Мужик" не мог покинуть деревню, ибо жил без паспорта (вспомним советские годы), община связывала его круговой порукой, вновь подчиняла его "миру" и дворянину – земскому начальнику (Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. Т.2. Таллин; М.: Скиф Алекс, 1994. С.491-492).

Бунге удалось в 1882 г. снизить выкупные платежи крестьян (на 12 млн. руб.), отменить подушную подать и круговую поруку (это дало снижение податных тягот на 53 млн. руб.). В 1882 г. был учрежден Крестьянский поземельный банк для поддержки развития крестьянских хозяйств и одновременно – Дворянский банк для помощи помещикам. Но это все.
В октябре 1898 г. Витте в обоснование неизбежности новых реформ пишет письмо царю, приводя следующие цифры: "После 1861 г., имея 130 млн. подданных, Россия увеличила бюджет с 350 до 1400 млн. руб. Но уже эта тяжесть обложения дает себя чувствовать. Между тем бюджет Франции при 38 млн. жителей составляет 1260 млн. руб. Если бы благосостояние наших плательщиков было равносильно благосостоянию населения Франции, то наш бюджет мог бы достигнуть 4200 млн. руб., а сравнительно с Австрией – 3300 млн. руб. Почему же у нас такая налогоспособность? Главным образом из-за неустройства крестьян. Нужно прежде всего поднять дух крестьянства, сделать из них свободных и верноподданных сынов ваших"*.
* Витте С.Ю. Указ. соч. Т.2. С. 523,526.

Свободный и верноподданный – плохо сочетается. Самодержавие не хотело мириться ни с какой свободой, ни с какой самодеятельностью. Письмо Витте положили под сукно. Только в 1902 г. царь соизволил согласиться на созыв совещания по крестьянскому вопросу. Но в начавшихся дебатах вопрос о помещичьих землях даже не затрагивался. Рекомендовалось перейти от общинного владения землей к индивидуальному, причем путем снятия препятствий, "которые ныне поставлены законом для сохранения общины". В январе 1905 г., увидев подобные предложения, царь закрыл совещание. Однако через полтора года, когда по всей стране заполыхали пожары, он велел новому премьеру, П.А. Столыпину, претворить эти идеи в жизнь.
Поэтому второй этап аграрной реформы в России связан с именем Столыпина, который был призван предупредить революцию и укрепить экономику введением полноценной частной собственности на землю, ликвидацией общины и всех связанных с ней ограничений. Столыпин видел в качестве идеала выделение крестьян на хутора или отруба или же переселение в Сибирь на свободные земли.
Однако и эта реформа была ограниченной. Затрагивались только общинные земли, помещичьи оставались неприкосновенными. Продать землю крестьянин мог только лицам, приписанным к сельскому обществу, а заложить – только в Крестьянском банке. Скупка наделов бедняков ограничивалась минимальными наделами. И все же, несмотря на многочисленные ограничения, будь у Столыпина больше времени, он смог бы довести до конца аграрный переворот. Но не судьба: в 1911 г. он был убит.
Итоги столыпинской реформы были не столь уж ощутимы. В 1905 г. в европейской России было 12,3 млн. крестьянских дворов, землей на общинном праве из них владели 9,5 млн. (77,1%). Выделилось на личное владение до 1913 г. всего 2 млн. дворов (1/6), причем процесс, шедший активно до 1908 г., затем стал угасать. В Сибирь уехало около 2 млн. человек. В целом община устояла. Аграрный вопрос подвинули, но не решили. Энергия преобразования снова осталась втуне.
Тем не менее нельзя умалять значение реформы для развития сельского хозяйства. За эти годы на 30–50% повысила урожайность, вдвое выросли крестьянские накопления. Подлинный подъем переживала кредитная кооперация: в 1906 г. она имела 1,7 тыс. учреждений с 704 тыс. членов, а в 1915 г. – 14,5 тыс. учреждений с 9,5 млн. членов. На треть увеличилась доля хозяев, привлекавших наемный труд. Дело двигалось, но время было упущено. В.П. Данилов, известный русский исследователь, считал, что будь аграрная реформа проведена на 20–25 лет раньше, когда ее задумывал Н.Х. Бунге, она могла бы существенно изменить ситуацию*, которая все более поворачивалась к революционному и притом разрушительному решению.
* Плимак Е.Г., Пантин И.К. Указ. соч. С. 269.

Накануне революции наиболее радикальную антифеодальную и демократическую программу решения аграрного вопроса предлагали эсеры: передача всей земли крестьянам, раздел помещичьих земель. Большевики присвоили эту программу, зная ее популярность среди крестьян. Но реализовывать в общем не собирались, что показало ближайшее будущее. Они были одержимы социалистической утопией.

На протяжении XIX – начала XX века аграрно-крестьянский вопрос был центральным в социально-экономической жизни России. Он включал три стороны:

1. Личное освобождение крестьян.

2. Наделение крестьян землёй.

3. Изменение общинной системы землевладения.

Александр I был человеком нового столетия и осознавал необходимость решения аграрно-крестьянского вопроса. Указ о вольных хлебопашцах (1803 г.), приведший к освобождению 47 тыс. крестьян, вряд ли повлиял на всю крепостническую систему, но он был вполне правомерен как проверка готовности помещиков к радикальному решению проблемы. Дальнейшим шагом в этом направлении стала отмена крепостного права в 1816 г. в Эстляндии, Курляндии (1817 г.), Молдавии (1819 г.). Крестьяне получили свободу, но лишились права на землю. По поручению императора А.А. Аракчеев разработал проект отмены крепостного права, причем он носил достаточно радикальный характер. Но реализовать его Александр I не решился.

Николай I пытался решать аграрно-крестьянский вопрос, неоднократно возвращаясь к этой проблеме. На протяжении его царствования было создано 9 секретных комитетов, а в 1835 г. разработана программа отмены крепостного права, рассчитанная на десятилетия. Но и в самом умеренном виде реформа не прошла, т.к. император не нашел поддержки не только в обществе, но и в ближайшем окружении. Результатом стала реформа государственных крестьян, проведенная П.Д. Киселевым в 1837–1842 гг. Государственные крестьяне получили юридические права, административное управление ими было реформировано. Реформа не внесла серьезных изменений в положение крестьян.

Предпринимаемые Николаем I шаги не решали кардинально аграрно-крестьянский вопрос. Отставание России от Запада нарастало. Проигранная Крымская война окончательно обнажила реальное положение дел в стране и показала иллюзорность национальной исключительности. Наступало время великих преобразований Александра III (1885–1881 гг.).

1. Предоставление крестьянам личной свободы и установление земельного надела за выкуп. Крестьянин платил помещику около четверти стоимости, остальную сумму получал от государства и выплачивал ее в течение 49 лет.

2. До выкупа крестьянин считался временнообязанным, платил оброк и отрабатывал барщину.

3. Величина земельных отрезков устанавливалась для каждой местности, излишки земли крестьянина изымались в пользу помещика.

4. Взаимоотношения помещика и крестьянина регулировались «Уставными грамотами», грамоту подписывал не крестьянин, а община.

5. Крестьяне получили права заниматься предпринимательством, переходить в другие сословия.

Реформа явилась результатом компромисса между помещиком, крестьянином и правительством при максимальном учете интересов помещиков. Видимо, иного пути не было. Однако условия освобождения крестьян заключали в себе будущие противоречия и содержали источник постоянных конфликтов. И все-таки освобождение 22,5 млн. крепостных позволило России совершить гигантский скачок.

В конце XIX века Россия переживала бурный промышленный подъем. В сельском хозяйстве новые, прогрессивные преобразования были слабо выражены, хотя 82% населения страны были заняты в аграрном секторе. Сохранялась община и низкая доходность крестьянского хозяйства. Экономический кризис 1900-х гг. поставил деревню в угрожающее положение.

П.А. Столыпин был именно тем государственным деятелем, который хорошо понимал остроту ситуации в аграрном секторе и смог предложить конкретную программу в условиях революции. Демократические институты в России могли обрести устойчивость только при условии создания развитого слоя мелких и средних собственников, что предполагало разрушение общины. Перевод общинного крестьянства на фермерский путь развития предполагался при сохранении помещичьих хозяйств и только за счет общинных земель. Для малоземельных и безземельных крестьян была разработана финансируемая государством программа переселения на новые земли – в Сибирь, на Алтай и др. Все общинники получали право выхода из общины и закрепления земли в частную собственность – хутор, отруб. Государство выделило на эти цели 34 млн. руб. Был создан государственный крестьянский банк.

К 1916 г. в Европейской России выделились из общины и закрепили в частную собственность 27% всех общинных дворов. Реформа не успела создать развитого слоя мелких собственников.

Вместе с тем аграрная реформа во многом способствовала экономическому подъему 1911–1913 гг., существенному увеличению численности свободных рабочих рук, превращению зажиточного крестьянина в стабильного потребителя промышленной продукции.

3. Россия – страна «догоняющей» индустриализации. В XIX веке мир неуклонно продолжал движение к индустриальному обществу и в 70-е гг. X1X в. оно уже утвердилось.

В России промышленный переворот начинается в 30–40 гг., в то время как в Англии к 30-м годам он уже завершён. Массовый же переход к машинному производству начался во второй половине X1X в. Особенностью развития России было то, что переход к фабричной системе производства происходил под влиянием уже достигнутых результатов в других странах, поэтому ввозимые в страну машины зачастую попадали в несоответствующую им хозяйственную и социальную обстановку, не давая должного производственного эффекта. Получалось некапиталистическое или не вполне капиталистическое использование техники. В целом промышленность России в первой половине X1X в. была основана на крепостнических отношениях, господствующих и на предприятиях.

Насущной необходимостью становилось строительство разветвленной сети железных дорог. Огромные расстояния и плохие дороги тормозили развитие экономики.

Первая железная дорога соединила Петербург и Царское Село в 1837 г. В 1851 г. закончилось строительство железной дороги, связывающей Москву и Петербург. В целом крепостнические отношения сдерживали рост технического и социального обновления промышленности. К середине века отставание России от Европы приняло весьма опасные размеры. Так, по выплавке металла Россия в 12 раз уступала Англии.

Реформы Александра II резко ускорили промышленное развитие России. Началось масштабное железнодорожное строительство. Темпы железнодорожного строительства в пореформенный период были высоки, они превосходили общемировые и явились мощным стимулом для развития тяжёлой промышленности.

В 70–90-е гг. бурно развивалось мелкотоварное производство, представленное преимущественно крестьянскими промыслами. Сосуществование кустарной и промышленной форм производства, перерастание первой во вторую отражало естественный путь формирования капитализма. Этот процесс был сосредоточен в экономических районах, сложившихся ещё в дореволюционные годы.

Тяжёлая промышленность после отмены крепостного права испытывала серьезные трудности. Старый промышленный район – Урал, с его устаревшими крепостными мануфактурами уступил место новым районам – Донбассу, Кривому Рогу, Бакинскому нефтяному району, Петербургу, Риге. Именно здесь в 80 –90 гг. формируется монополистический промышленный и финансовый капитал. Правительство насаждало капитализм «сверху» причем, заимствование у Запада было прагматичным – технологии, организационные формы, техника.

В итоге в 80-е гг. в России завершился промышленный переворот, в течение двух пореформенных десятилетий (на Западе эти процессы заняли два столетия) сформировались классы капиталистов и промышленных рабочих.

Российский капитализм отличался от западного не только темпами. В результате покровительственной политики государства по отношению к буржуазии происходило тесное сближение интересов бюрократии с интересами промышленного и финансового капиталов. Отсюда проистекала и политическая несамостоятельность русской буржуазии, ее поддержка самодержавия, от которого зависели права и привилегии.

Российский пролетариат тоже имел свои отличительные особенности по сравнению с пролетариатом Запада.

Численность промышленных рабочих с 700 тыс. человек в 60-е гг. возросла до 1,5 миллиона человек к концу столетия. При этом почти все рабочие сохраняли связь с деревней. Более 60% из них занимались сельским хозяйством. Даже режим работы фабрик был приспособлен к ходу сельскохозяйственных работ. Наем рабочих происходил на срок от «Покрова до Пасхи» (октябрь – апрель) Основная масса рабочих отличалась низкой квалификацией, неграмотностью. Сохранялась общинная психология, антисобственнические настроения. Новые условия усваивались ими с трудом. Вместе с тем, традиционные ценности крестьянского мира разрушались. В итоге в фабричных посёлках и на рабочих окраинах сосредоточилось немало людей, не дороживших своим прошлым, смутно понимавших настоящее и неуверенных в будущем. Такие социальные слои называются маргинальными (от лат. – край). Это была питательная среда для распространения революционных настроений, что являлось угрозой для социальной и политической стабильности. Отсутствие рабочего законодательства и профсоюзов ухудшало положение.

Вследствие относительного запаздывания в переходе к индустриальному обществу для России был характерен догоняющий тип развития при значительной роли государства. В итоге к 1900 г. по сравнению с 1861 годом объем промышленного производства вырос в 7раз (В Германии – в 5 раз, Франции – 2,5, Англии – 2 раза).

Своеобразие развития России заключалось в том, что промышленный переворот предшествовал эпохе буржуазных революций (начало XX века), а аграрный не был завершён. Аграрная сфера оставалась ведущей в российской экономике. В 1913г. в сельском и лесном хозяйстве были заняты 75% населения. На долю тяжелой промышленности приходилось лишь 40% объемов промышленного производства. Велика была доля иностранного капитала, в среднем 1/3 и выше, чем в западных странах. Индустриализация страны не была завершена.

По производству промышленной продукции на душу населения, по уровню цивилизованности Россия сильно отставала от передовых держав. По расчетам известного химика Д.И. Менделеева промышленных товаров на душу населения в России в конце XIX производилось на 20-30 руб., в США – 300-400 руб.

Власти не хватало прозорливости пойти по пути реформ и осуществить политическую модернизацию страны. Попытка изменить облик России была проведена «сверху» под давлением революционных масс в 1905–1907 гг., вторая революция в феврале 1917 г. покончила с самодержавием. Сохранявшаяся острота многочисленных проблем, переплетенных в единый узел и не решаемых Временным правительством, в конечном итоге дала возможность большевиками прийти к власти в октябре 1917 г.

Аграрный вопрос в россии. Аграрный вопрос в истории россии Что такое аграрный вопрос

Подготовка к егэ по математике базового и профильного уровня

Синтаксический разбор предложения

Элементы симметрии правильных многогранников Сколько осей симметрии у правильного октаэдра

Зиновий колобанов - биография, информация, личная жизнь

Реформы Избранной Рады: путь к централизации государственной власти

Аграрный вопрос в россии. Аграрный вопрос в истории россии Что такое аграрный вопрос

Похожие статьи