Какие качества героя делают его чудиком. Характеристика образа главного героя рассказа Шукшина «Чудик» - Сочинение любую на тему. Чем Чудик выделялся из своей среды
Василий Макарович Шукшин известен всему миру не только как прекрасный актёр, кинорежиссёр и сценарист, но прежде всего как талантливый писатель, который в своих небольших произведениях показывал жизнь обыкновенных людей. Рассказ «Чудик», как утверждает википедия, был написан им в 1967 году и сразу же напечатан в журнале «Новый мир».
Вконтакте
Жанровые и стилевые особенности
Василий Шукшин в своём рассказе «Чудик» , читать онлайн который можно в любое время, показывает небольшой эпизод жизни своего героя, где отражается вся его судьба. Из этого небольшого отрывка становится ясна и понятна вся его жизнь: и то, что было у главного героя в прошлом, и то, что ожидает его в будущем.
Если сравнить этот рассказ Василия Шукшина с остальными его произведениями, представленными в печатных изданиях и онлайн, то можно заметить, что в нём очень мало диалогов. Но зато в монологе главного героя, который он постоянно произносит внутри себя, можно увидеть его представление о мире, узнать то, чем он живёт, какие эмоции его одолевают. Бесхитростный герой Шукшина «Чудик» , краткое содержание, которое есть в этой статье, предстаёт перед читателем так, что где-то ему хочется сочувствовать, а где-то ещё можно и осуждать.
Проблематика рассказа
В рассказе «Чудик» Василий Шукшин поднимает проблему, которая прослеживается во многих его произведениях. Отношения между жителями города и села всегда были и остаются актуальной проблемой. Главный герой замечает, что люди в деревне простые, работящие. Они желают менять свою жизнь на иную. Среди них есть герои, которыми может гордиться деревня .
В рассказе «Чудик» поднимается ещё одна важная проблема — семейные отношения, которые должны строиться на любви, доверии и понимании. Но к сожалению, так бывает не всегда.
Герои рассказа
Несмотря на то что в рассказе Шукшина один главный герой, но второстепенных лиц много. Это позволяет понять содержание рассказа. Среди всех действующих лиц можно выделить следующих:
Сюжет и композиция
Сюжет произведения – это путешествие Чудика из родной деревни в город , где живёт его брат. С Дмитрием, который скучает по деревенской жизни, главный герой не виделся 12 лет. В дороге с Чудиком постоянно что-то происходит: то он деньги теряет, то самолёт вынужден сделать посадку на картофельном поле.
Рассказ Шукшина делится на три части:
- Мысли Чудика о том, что нужно съездить проведать брата.
- Путешествие.
- Возвращение домой.
Жена главного героя называла по-разному. Чаще всего Чудиком, но иногда и ласково. Известно было, что у главного героя была одна особенность: с ним постоянно что-то происходило, и от этого он сильно страдал.
Однажды, получив отпуск, он решил отправиться в гости к брату, который жил на Урале и с которым они давно не виделись. Он долго собирался, укладывая сумки . А ранним утром он уже шёл с чемоданом по селу, отвечая всем на вопросы о том, куда же он собрался.
Приехав в город и взяв билет, Чудик решил пройтись по магазинам, чтобы купить подарков снохе и племянникам. Когда он уже купил пряники и шоколадку, то отошёл и неожиданно заметил, что на полу возле прилавка остались лежать 50 рублей. Он заговорил с людьми в очереди, но хозяина денег не нашлось. Деньги положили на прилавок в надежде, что вскоре потерявший сам за ними явиться.
Отходя от магазина, Чудик вдруг вспомнил , что у него тоже была купюра в 50 рублей. Он сунул руку в карман, где она лежала, но там денег не оказалось. Вернуться и забрать деньги он так и не решился, думая, что его будут обвинять в обмане. Пришлось тогда герою возвращаться домой, чтобы снять деньги со сберкнижки и выслушать речи жены о том, какое он ничтожество.
Уже сидя в поезде, Князев стал понемногу успокаиваться. В вагоне какому-то интеллигентному товарищу решил рассказать историю про пьяного парня из соседней деревни. Но его собеседник решил, что Чудик сам придумал эту историю. Поэтому герой замолчал до пересадки на самолёт. Лететь герою было страшно, а его сосед был неразговорчив и все время читал газету.
Когда стали приземляться, то лётчик «промахнулся» и вместо посадочной полосы они оказались на картофельном поле. Сосед, который решил не пристёгиваться при посадке, теперь искал свою искусственную челюсть. Князев решил ему помочь и тут же нашёл её . Но вместо благодарности лысый читатель стал его ругать, что он схватился за челюсть грязными руками.
Когда он решил отправить телеграмму жене, то телеграфистка его отругала и потребовала, чтобы он переписал текст, ведь он взрослый человек, а содержание его послания было как в детском саду. И девушка даже не хотела слышать о том, что он всегда так писал письма своей жене.
Сноха сразу же невзлюбила Василия. Она испортила ему весь отпуск. В первый вечер, когда они с братом выпили, и Чудик решил спеть , она тут же потребовала, чтобы Василий перестал орать. Но и дальше сноха не давала им спокойно посидеть, вспоминая свои детские годы. Братья вышли на улицу и стали говорить о том, какие прекрасные и героические люди вышли из деревни.
Дмитрий жаловался на жену, как она его замучила, требуя ответственности. Желая забыть, что и она выросла в деревне, замучила пианино, фигурным катанием и детей. Утром Василий огляделся в квартире и, желая сделать что-то приятное снохе, решил детскую коляску разрисовать. Он потратил на художество больше часа
, но получилось очень красиво. Василий отправился по магазинам, покупая подарки племянникам. А когда он снова вернулся домой, то услышал, как ругается сноха с его братом.
Василий спрятался в сарайчике, который стоял во дворе. Поздним вечером туда пришёл и Дмитрий, сообщив, что коляску-то расписывать не надо было. Чудик, понимая, что сноха его крепко невзлюбила, решил уехать домой. Дмитрий ему не перечил.
Приехав домой, он шагал по знакомой улице, а в это время шёл дождь. Неожиданно мужчина снял с себя ботинки и побежал по мокрой земле, которая была ещё тёплой. Он, держа ботинки и чемодан, на ходу ещё подпрыгивал и громко пел. Дождь постепенно прекращался , и стало проглядывать солнышко.
В одном месте Василий Егорович поскользнулся, и чуть было не упал. Его звали Василий Егорыч Князев. Было ему 39 лет. Работал Чудик деревенским киномехаником. В детские годы мечтал о том, чтобы стать шпионом. Поэтому его увлечением все эти годы были собаки и сыщики .
Герасимова Нина
Исследовательская работа поднимает вопрос взаимосвязи образов чудиков у В.М. Шукшина и смоленского писателя Сергея Вязанкова
Скачать:
Предварительный просмотр:
Муниципальное бюджетное учреждение средняя общеобразовательная школа №12
Исследовательская работа по литературе Смоленщины на тему
«Образы чудиков в творчестве В.М. Шукшина и С.В. Вязанкова»
ученицы 9 класса Б
Герасимовой Нины
Учитель Козлова Е.В.
Смоленск, 2012-2013 уч. год
- Вступление
- Анализ образов «чудиков» в творчестве В.М. Шукшина
- Анализ образов «чудиков» в творчестве С.В. Вязанкова
- Заключение
- Список литературы
Вступление
Уходит в небытие золотая крестьянская Русь…Все меньше остается крестьянских изб на Руси, все больше умерших деревень исчезает с карты России. Заросли горькой покаянь - травой остовы разрушившихся от старости и заброшенных деревенских домов. В иных домах гниют вместе со старинными прялками и праниками пожелтевшие фотографии, не нужные беспамятным потомкам.
Как могло получиться, что потеряли мы сладкий дух свежего сена, горьковатый – нескошенной осоки? Где, на каком этапе пути потеряли мы наши корни, веками связывавшие нас с Родиной? Русские ли мы теперь? У скольких людей в наше время всколыхнется сердце от запаха свежескошенной травы?
И уже неважно становится некоторым современным, безусловно талантливым писателям знать, чем сено отличается от силоса и как вообще оно косится, неважно им знать всю тяжесть и горечь крестьянского труда при сушке этого самого сена, но еще и радость от того, что не напрасен твой труд, вот, успели убраться до грозы, вот благодарная коровка взглянет на тебя теплыми влажными глазами, а потом зароется пушистой мордой в духмяное сено…
Неважно… Не поют нынче о деревне, нет ее уже почти, и только память исключительного меньшинства не дает нам совсем забыть, что была она, крестьянская Русь, где миром решали все проблемы, где не было места злу и пошлости, а если и встречались они на пути людей, то всегда получали заслуженное наказание.
К такому исключительному меньшинству талантов относился и Сергей Вязанков, смоленский писатель. В первой своей и, к сожалению, последней книге «Покаянь – трава» рисует он яркие образы простых деревенских жителей, не шибко грамотных, совсем не трезвенников, но чистых душой и благородных внутренней народной интеллигентностью…
В. Распутин отзывался о С. Вязанкове исключительно доброжелательно, ведь темы, поднятые смоленским писателем, близки были и самому Распутину: «…С. Вязанков – писатель крепкий и полностью состоявшийся. В его лета так чувствовать жизнь и слово, так точно вести психологически действие, далеко не всякий способен, а вернее, редко кто способен».
Герои С. Вязанкова живут в мире, в котором все взаимосвязано, в котором связь с природой еще так крепка, что может скотник Иван побить незадачливого зоотехника – недоучку за смерть первотелки, а конюх Тимофей потерять радость жизни после гибели любимой лошади Бели.
Чудики они, чем-то напоминающие шукшинских чудиков, не могут они спокойно пройти мимо красоты: обязательно залюбуются; не могут они спокойно несправедливость выносить: обязательно возмутятся, и внимание это к мелочам жизни даже спасает иногда и от самой смерти.
Персонажи Шукшина – живые люди, яркие запоминающиеся характеры. Одним из центральных образов в рассказах В.М. Шукшина является образ «чудика» – человека «со странностями», слегка не от мира сего, постоянно находящегося в поиске чего-то ему самому непонятного и неведомого.
Поэтому я выдвинула гипотезу – герои рассказов смоленского писателя Вязанкова С.В. живут по тем же принципам, что и герои-«чудики» В.М. Шукшина.
Целью данной работы является анализ особенностей художественных образов «чудиков» в рассказах В.М.Шукшина и С.В. Вязанкова.
Задачи работы включают в себя:
1. Раскрытие образа «чудика» как одного из центральных в творчестве писателей;
2. Анализ художественных средств создания образов «чудиков» в рассказах В.М.Шукшина и С.В. Вязанкова.
Работа выполнена описательным методом с элементами литературоведческого анализа. Теоретической базой работы послужили работы современных российских ученых-литературоведов и критиков, уделявших внимание творчеству В.М. Шукшина, а также работы смоленских исследователей творчества С.В. Вязанкова. Материал исследования – тексты рассказов В.М. Шукшина и С.В. Вязанкова.
Часть 1
Творчество писателя В. М. Шукшина привлекает внимание остротой постановки извечной проблемы о смысле жизни, о непреходящих духовных ценностях человека - его нравственных идеалах, чести, долге, совести. В его произведениях одно из ведущих мест занимают судьбы людей необычных, со сложными характерами, так называемых чудиков, стремящихся постичь движения собственной души, смысл жизни. Таков главный герой рассказа «Чудик». Автор подчеркивает его чудаковатость, которая отличает героя от других, «правильных» людей. Этот прием помогает проявить лучшие его человеческие качества: правдолюбие, совестливость, доброту.
Талант Василия Макаровича Шукшина – выдающийся, сильно выделяющийся среди других талантов той эпохи. Он ищет своих героев среди простого народа. Его привлекают необычные судьбы, характеры неординарных людей, порою противоречивых в своих поступках. Такие образы всегда сложны для понимания, но, вместе с тем, близки каждому русскому человеку.
Именно такой характер Шукшин рисует в рассказе «Чудик». Чудиком называет главного героя жена. Он – типичный деревенский житель. Именно так явно заметная другим чудаковатость и становится его основной проблемой и бедой: «Чудик обладал одной особенностью: с ним постоянно что-нибудь случалось. Он не хотел этого, страдал, но то и дело влипал в какие-нибудь истории - мелкие, впрочем, но досадные».
Рассказ построен в форме изложения событий, случившихся во время отпускной поездки Чудика к брату на Урал. Герой собирается в дорогу, покупает подарки племянникам, и тут происходит эпизод, в котором раскрываются прекрасные свойства его души: честность, скромность, застенчивость. Чудик глянул, «...а у прилавка, где очередь, лежит в ногах у людей пятидесятирублевая бумажка». Создается проблемная для героя ситуация: тайком присвоить бумажку или объявить всем о находке и отдать ее владельцу, ведь она, «этакая зеленая дурочка лежит себе, никто ее не видит». Употребляя по отношению к неодушевленному предмету слово «дурочка», Шукшин передает нюансы душевного состояния героя: радость от находки и от сознания того, что никто, кроме него, не видит бумажку. При этом главный вопрос - как поступит Чудик - остается пока открытым.
Чудик объявляет всем о своей находке. Хозяина потерянной пятидесятирублевки не оказалось, и ее решили положить на видное место на прилавке. Герой выходит из магазина в приятнейшем расположении духа. Он доволен собой, тем, как это у него легко, весело получилось. Но тут обнаруживается, что найденные деньги принадлежали... ему самому. «Моя была бумажка-то! - громко сказал Чудик. - Да почему же я такой есть-то?» - вслух горько рассуждал Чудик. Совестливость, стеснительность героя не позволяют ему протянуть руку за проклятой бумажкой, хотя он понимает, что будет долго казнить себя за рассеянность, что дома ему предстоит объяснение с женой. Показательно, что автор и в собственном повествовании, и в речи Чудика называет пятидесятирублевку не иначе как бумажкой, подчеркивая пренебрежительное к ней отношение.
В этом, казалось бы, незначительном эпизоде проявляется взгляд Шукшина на одну из важнейших проблем духовной жизни человека - мещанское накопительство. Однако своего героя автор отнюдь не идеализирует. Идеализация противоречит самой сути творчества Шукшина, для которого высшей мерой художественности было стремление говорить обо всем просто и прямо.
Биографы утверждают, что подобный случай произошел с самим Шукшиным весной 1967 г. в Бийске, когда он по командировке "Правды" ехал в Сростки, чтобы написать статью о молодежи. Возникает вопрос: нет ли в самом В. Шукшине "примет" подобного героя?
Чудик - человек рассеянный, может показаться невоспитанным, он достиг не самых больших высот грамотности. Но все перечисленные недостатки героя представляются незначительными по сравнению с его «светлой душой» (один из своих рассказов В. М. Шукшин так и назвал: «Светлые души»). А то, что побуждает его совершать странные поступки, - мотивы положительные, некорыстные, они делают простительной даже чудаковатость, мнимую или подлинную.
Раскрытие лучших моральных качеств персонажей в моменты тяжелых испытаний, выпадающих на их долю. Автор ставит своего героя, человека совестливого, в условия, требующие всех душевных запасов добра и стойкости, чтобы не сломаться, не разувериться, видя, что ультрасовременная нахрапистая дрянь якобы и есть лицо нашего времени, а совесть и порядочность будто бы безнадежно устарели.
Несмотря на свою простоту, Чудик размышляет над проблемами, волнующими человечество во все времена: в чем смысл жизни? Что есть добро и зло? Кто в этой жизни «прав, кто умнее»? И всеми поступками доказывает, что прав он, а не те, кто считает его чудаком, «чудиком». Произведения Василия Шукшина и их герои правдивы как в социально-бытовом плане, так и в художественном.
Стоит заметить, что герои никогда не идеализируются Шукшиным. Он показывает человека таким, какой он есть. Герой взят из деревенской среды, потому что, считает автор, лишь простой человек из глубинки сохранил в себе все положительные качества, данные изначально человеку. Деревенский житель обладает той искренностью, добротой и наивностью, которой так не хватает современным городским людям, с характерами, порожденными прогрессом и критериями оценки человека, продиктованными деградирующим обществом.
Появление героя Шукшина в начале шестидесятых годов было несколько неожиданным. Автор сам понимал, что герой его выглядит не по принятой форме, но он с горячностью доказывал, что ничего странного в его герое нет. «Он человек живой, умеющий страдать и совершать поступки, и если душа его больна, если поступки его, с общепринятой точки зрения, несуразны, то вы попытайтесь, попытайтесь разобраться, почему это произошло, спросите себя, не завидуете ли вы ему». Это точка зрения автора на своего героя. Жаль, но с ней согласны не все персонажи, которые знают «чудика», находятся рядом с ним. Так кто же он, «чудик», что в нём такого, что возбуждает в нас тревогу и совесть и вызывает почти потерянное, ностальгическое сочувствие к нему, человеку отнюдь не лучших правил и установлений?
«Чудики наоборот» - это люди чёрствые, бездушные, сдвинутые в дурную сторону - они не видят ни печали в глазах, ни горячего блеска, их душа мертва. А самого «чудика», как было сказано выше, не интересует внешность, он беспокоится о своей больной душе. У всех героев - «чудиков», абсолютно у всех, есть душа, она-то и делает их странными, не даёт им покоя. Душа эта мающаяся. Сам Шукшин говорит: «Чудаковатость моих героев - форма проявления их духовности». «Последнее время что-то совсем неладно было на душе у Тимофея Худякова - опостылело всё на свете. Так бы вот стал на четвереньки, и зарычал бы, и залаял, и головой бы замотал. Может, заплакал бы». («Билет на второй сеанс»)
Мы видим, что душа у «чудиков» болит, высыхает, неладно, худо на душе. В первых двух контекстах мы узнаём об этом от автора, потому что он, как нельзя лучше, знает своих героев. В двух последних контекстах о своих внутренних переживаниях, беспокойствах, тревогах рассказывают нам сами «чудики». Другие персонажи («чудики» и «античудики») не являются субъектами оценки души героя-«чудика». Они не замечают той боли, которую испытывает персонаж, потому что это внутреннее состояние героя. Понять это состояние может только автор и сам герой, который это переживает. Мы выявили такую закономерность: душевные переживания передают глаголы. Это глаголы болеть - «испытывать боль», опостылеть - «стать постылым, очень надоесть», заплакать - «проливать слёзы от боли, горя», чувствовать - «ощущать» и другие. Специалисты по душе рассуждают: пусть человек ищет душу; он наверняка не найдёт её, потому что никому ещё не удавалось отыскать то, чего нет, но, занятый этими поисками, он отвлечён будет от более дурных и ещё более пустых занятий, которые принесли бы ему один лишь вред. Но это не так. Душа, которую ни за что, не за какой бок нельзя ухватить, значит для человека очень многое.
Душа - это и есть сущность личности, продолжающаяся в ней жизнь бессменного, исторического человека, не сломленного временными невзгодами. Основные черты характера «чудика» - смелость и совестливость. Сначала речь пойдёт о смелости. «А жил у сторожихи одной, боевая была старушка». («Жил человек»). Боевая для Шукшина – значит смелая. А смелость, как трактует Ожегов С. И. - «смелое поведение, решимость». Поэтому и возникает уважение к тому герою, который ей обладает. В следующем примере субъектом оценки характера «чудика» является другой «чудик». Мы видим, что оценка остаётся положительной. «Смелый он человек, папка. Я его уважаю». («Из детских лет Ивана Попова»). Качественное прилагательное «смелый» имеет частнооценочное значение, относится к нормативным оценкам. Оценка «античудика» и самооценка смелости «чудика» в рассказах не представлена. При столкновении двух персонажей («чудика» и «античудика») «чудик» постоянно испытывает чувство страха, боится своего противника. Автор поэтому и наделяет своего героя смелостью, чтобы он боролся со страхом, преодолевал его.
Герою Шукшина всегда стыдно, хоть немного, хоть в малой степени, но всё-таки стыдно. Поэтому любит автор своих героев- «чудиков», потому что они могут понять, признаться в своей несправедливости и неправоте. На это указывает и нижеприведённый пример: «Ему стало совестно, что поторопился: он в самом деле решил, что свояк хочет его ударить, когда потянулся с кулаком». («Свояк Сергей Сергеевич»).
В следующем контексте субъектом оценки является другой персонаж («чудик»): «Как я теперь понимаю, это был человек добродушный, большого терпения и совестливости. Он жил с нами на пашне, сам починял верёвочную сбрую, длинно матерился при этом». («Из детских лет Ивана Попова»).
Совестливый герой у В. М. Шукшина происходит из простого люда, он выступает «без грима и без причёски». Оценка совестливости «античудиком» не представлена, потому что ему чужда эта черта характера. Происходит это потому, что они не могут пристально рассмотреть смятение души героя и обязательно поиски выхода из этих смятений, этих сомнений. Сделать это могут только автор и сами «чудики», которые заявляют о смятениях своей души. «Чёрт с ней, с этой Ларисой!.. Может, расскажет, а может, и не расскажет. Зато он всё равно дома. И тут уж не так было больно, как вчера вечером. Ну, что же уж тут такого?.. Стыдно только. Ну, может пройдёт как-нибудь». («Медик Володя»). «Володе даже понравилось, как он стал нагловато распоясываться, он втайне завидовал сокурсникам-горожанам, особенно старшекурсникам, но сам не решался изображать из себя такого же - совестно было». («Медик Володя»).
Совесть - главная черта характера «чудика». Ему всегда стыдно, совестно, неловко от сознания неправоты или чувства стеснения. «Чудик» сам осознаёт это, поэтому испытывает чувство стыда, раскаяния. Он признаётся себе в этом. Выводы. Таким образом, рассмотрев героя-»чудика», мы пришли к следующим выводам: во-первых, «чудик» как главный любимый персонаж Шукшина анализируется автором в разных аспектах, а следовательно, является объектом в том числе аксиологического описания; во-вторых, оценочному анализу подвергаются как внешние портретные характеристики персонажа, так и его внутренний мир.
А теперь зададим себе вопрос: а можно ли принимать название рассказа «Чудик» за чистую монету, то есть считает ли Шукшин своего героя «чудиком» в собственном смысле слова? На первый взгляд кажется, что да, считает. «Чудик обладал одной особенностью: с пим постоянно что-нибудь случалось. Он не хотел этого, страдал, но то и дело влипал в какие-нибудь истории - мелкие, впрочем, но досадные». Учитывая такое предуведомление, следует как будто представить себе одного из тех людей, про которых говорят: «двадцать два несчастья», ну что-нибудь вроде чеховского Епиходова. И первые приключения, случающиеся с ним во время поездки к брату, как будто подтверждают такое мнение - история с пятидесятирублевкой, например, принадлежит к числу чистых, так сказать, «фатальных» случайностей.
Однако уже разговор с соседом в самолете и история с телеграммой заключают в себе определенный подтекст, который побуждает нас подумать о том, что все не так просто, как кажется, и что невезучесть Василия Егорыча - не столько его судьба, сколько его натура. Прежде всего нам ясно: добрейший Василий Егорыч простодушен и непосредствен до… глупости. Да, именно до глупости - приходится это признать, ибо и текст его телеграммы, и разговор с телеграфисткой - вполне на уровне его «шутки» насчет жареной блесны,
Еще один штрих и тоже весьма показательный. В поезде, наслушавшись разных дорожных историй, Чудик решает внести в общую беседу и свой вклад и рассказывает историю, по его понятиям, тоже достаточно забавную: «У нас в соседней деревне один дурак тоже… Схватил головешку - и за матерью. Пьяный. Она бежит от него и кричит: „Руки, - кричит, - руки-то не обожги, сынок!” О нем же и заботится. А он прет, пьяная харя. На мать. Представляете, каким па-до быть грубым, бестактным…»
Василий Егорыч, разумеется, не знает, что его «история» - это широко известная у многих народов мира легенда, поэтичная и мудрая притча о матери, о святости материнских чувств. Но дело не в том, что не знает. Хуже другое: он, как видим, даже и не чувствует смысла того, о чем рассказывает, поскольку вся эта история в его глазах - не более, чем забавный случай, почти анекдот. Туповат, определенно туповат добрый и непосредственный Василий Егорыч…
Причины «фатальной» невезучести Чудика, таким образом, начинают для нас проясняться: они в том, что представления его об окружающей действительности во многом не соответствуют тому порядку вещей, который в ней объективно наличествует. Но кто же виноват в этом? Чудику ли надо подняться до уровня действительности или же она сама должна проявить какое-то особое, дополнительное «понимание», чтобы с Василием Егорычем наконец перестали случаться всякие истории? От этих вопросов никуда не уйти, ибо от ответа па них зависит, в сущности, оценка самой идейно-гуманистической направленности рассказа.
Василий Егорыч не переменится - это ясно. По-прежнему он будет соваться к людям со своей радостной готовностью к общению, со своим искренним непониманием того, что людям-то общение с ним далеко не всегда доставляет удовольствие. Но ведь не все же его поступки нелепы! В каких-то может же оп рассчитывать если уж по на понимапне, то по крайней мере на простую человеческую снисходительность? Понимание его стремлений, его добрых побуждений должно же в каких-то случаях взять верх над привычным неприятием их курьезных результатов. И не есть ли это привычное неприятие, особенно в тех случаях, когда оно является именно привычным, грех несравненно больший, нежели неумелая и глуповатая доброта Чудика?
Вот этот-то вопрос и ставит Шукшин, выводя на сцепу Софью Ивановну, сноху Чудика. И отвечает на него совершенно однозначно. Какою бы несуразной ни выглядела история с детской коляской, все же абсолютная человеческая правота бесспорно на стороне Чудика. «Смягчающие обстоятельства» его неуклюжей услужливости гораздо серьезнее, чем его вина. И страдает здесь Василий Егорыч уже не столько вследствие своей очередной промашки, сколько оттого, что люди на этот раз не проявили элементарной человеческой чуткости. Сто крат непонятый, что называется, «поделом», в этом случае он сам судит человеческое непонимание.
Так кто же все-таки он такой, Василий Егорыч Князев? «Естественный человек», который уже самим фактом своего существования укоряет очерствевшее в ходе цивилизации общество? «Чудик», чудаковатость которого проявляется тем определеннее, чем очевиднее его неординарность?
Не будем спешить представлять его как некоего праведника, доброта и непосредственность которого должна заставить нас задуматься о нашем собственном, еще достаточно ощутимо дающем о себе знать нравственном несовершенстве. Не будем делать из него ни Акакия Акакиевича, ни князя Мышкина. Тем более что и сам Шукшин не заканчивает рассказ на этой «сострадательной» ноте. За драматической кульминацией следует эпилог, и эпилог этот вносит последний и чрезвычайно характерный штрих в портрет Чудика. «Домой Чудик приехал, когда шел рясный парной дождик. Чудик вышел из автобуса, снял новые ботинки, побежал по теплой мокрой земле - в одной руке чемодан, в другой ботинки.
И что же о нем сказать в заключение, как не то, что сказал сам Шукшин: «Звали его Василий Егорыч Князев. Было ему тридцать девять лет от роду. Он работал киномехаником в селе. Обожал сыщиков и собак. В детстве мечтал быть шпионом». Похоже на эпитафию, не правда ли? И те же в ней контрасты, что и в его натуре. И то же единство. Обожал собак - по своей природной доброте и потому еще, конечно, что встречал с их стороны полное «понимание»; обожал сыщиков - по своей полной неспособности быть похожим на них; и по той же причине - «в детстве мечтал быть-шпионом». Натура, как видим, вполне заурядная. В обычной повседневной жизни мы могли бы его и не заметить, как, собственно, и не замечали до шукшинского рассказа. И если здесь, в рассказе, он все же выглядит фигурой весьма колоритной, то главным образом потому, что писатель как бы поставил его «под высокое напряжение», которое и проявило его натуру во всем ее противоречивом единстве и характерности.
Две ситуации, описанные в этом рассказе, – типично шукшинские: человек чем-то или кем-то выведен из равновесия либо чем-то поражен или обижен, и он хочет как-то разрешить эту боль, вернувшись к нормальной логике жизни.
Впечатлительный, ранимый, чувствующий красоту мира и в то же время несуразный Чудик сопоставляется в повести с мещанским миром снохи, буфетчицы управления, в прошлом женщины деревенской, стремящейся стереть в своей памяти все деревенское, перевоплотиться в настоящую горожанку. Но это не противопоставление города и деревни, которое находили критики в рассказах писателя 60-х гг. ("Игнаха приехал", "Змеиный яд", "Два письма", "Капроновая елочка" и др.). Объективно говоря, этого противопоставления как такового в его рассказах не существовало вообще. Шукшин исследовал серьезную проблему маргинального (промежуточного) человека, ушедшего из деревни и до конца не акклиматизировавшегося в городе ("Выбираю деревню на жительство") или прижившегося ценой утраты чего-то важного в себе, как в случае со снохой Чудика и другими героями.
Эта проблема была глубоко личной и для самого писателя: "Так у меня вышло к сорока годам, что я – ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже – не между двух стульев, а скорее так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато... Но в этом моем положении есть свои "плюсы"... От сравнений, от всяческих "оттуда – сюда" и "оттуда – туда" невольно приходят мысли не только о "деревне" и "городе" – о России".
В несуразном, странном человеке, по мнению Шукшина, наиболее полно выражается правда его времени.
«Есть на Руси ещё один тип человека, в котором время, правда времени вопиет так же неистово, как в гении, так же нетерпеливо, как в талантливом, также потаенно и неистребимо, как в мыслящем и умном… Человек этот- дурачок», - так писал В. Шукшин в статье «Нравственность есть правда». Для Шукшина «чудик», «дурачок»- явления времени, весьма поучительные, в них по-своему вопиет правда времени. И кто же они, герои его рассказов, эти «чудики», как не носители чистого добра, противопоставленного рассудочности и механике. Они, эти «странные люди», обладают самой главной «странностью»: любят всех, как дураки. Естественная природная чистота, совестливость, талантливость- эти качества, главные для Шукшина, и роднят его героев с героем русской сказки. В художественном мире Шукшина малейший признак неуважения к собственному или чужому человеческому достоинству имеет принципиальное значение, герои писателя в большинстве своем нервно, болезненно реагируют на зло, на унижение человека человеком, на обиды… Именно герой рассказа «Чудик» одним из первых задает глубоко личный, истинно шукшинский вопрос: «Не понимаю: почему они стали злые?» Жена брата, люто возненавидевшая бесхитростного Чудика; сосед по самолету, шуршащий газетой и произносящий всего одну фразу: «Дети- цветы жизни, их надо сажать головками вниз»; строгая сухая телеграфистка, презрительно внушавшая Чудику, что телеграмма- это вид связи. Таких много и в других рассказах Шукшина. А противостоят им чудики, прекрасные в своей доброте и отзывчивости люди. Герои, поступки которых воспринимаются как чудачество, действуют так в силу внутренних нравственных понятий, может быть, ими самими еще не осознанных. В своих героях, которые поступают не «как все», Шукшин пытается разглядеть грани человеческой непосредственности и талантливости. Природная тяга к творчеству характерна для этих героев: будь то Васека («Стенька Разин»), чувствующий в себе талант, или Бронька Пупков - артист по натуре (« Миль пардон, мадам!»), или Семка Рысь («Мастер») , или Чудик, который взял и разрисовал коляску: «…по верху колясочки Чудик пустил журавликов- стайку уголком, по низу- цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток…» О своих странных людях Шукшин высказывался неоднократно, говорил о симпатии и привязанности к ним, был убежден, что «их судьбы слиты с народной судьбой». Еще одна характерная особенность рассказов Шукшина- это то, что он постоянно, неутомимо, везде, где только можно, возвеличивал Жалость. Это чувство наравне с Добром лежит в основе миропонимания Шукшина. Не только без Правды, Совести, Добра, но без Жалости нельзя себе представить его. В его произведениях это слово встречается на каждом шагу, оно - знак, помогающий понять героя. « Жалеть… Нужно жалеть или не нужно жалеть - так ставят вопрос фальшивые люди. Ты еще найди силы жалеть. Слабый, но притворный выдумывает, что надо –уважать. Жалеть и значит уважать, но еще больше».
Глава 2
Виктор Смирнов в июне 1997 года написал: «Вернувшись в Смоленск с Кавказа, где я был по литературным делам, узнал от заплаканной жены страшную, немыслимую, неправдоподобную весть: утонул во время рыбалки вместе со своей женой мой самый лучший, мой самый одаренный, мой самый звонкий ученик, моя русская гордость, моя смоленская радость, моя великая надежда - Сергей Вязанков. Только что вышла его первая и, увы, теперь уже последняя для него книга замечательной по языку, образности и глубине прозы “Покаянь-трава”. Только что он был принят в Смоленске, а затем и в Москве - единогласно и вдохновенно! - в Союз писателей России. Он погиб во цвете лет, так и не дождавшись широкого признания, успеха, славы - всего того, что, без сомнения, ожидало его в ближайшем будущем.
При первой нашей встрече Сережа дал мне прочесть свой рассказ “Коня горячего не поят”. Я был потрясен, поражен пронзительной художественной силой произведения, написанного, выдохнутого не просто молодым человеком, но, считай, - мальчиком. Особенно восхитила меня, а скорее, причинила какую-то тайную, пророческую боль, не побоюсь этого ответственного слова, гениально написанная сцена гибели тонущей в глубоком речном виру молодой лошади, убегавшей с плугом от пчел и прыгнувшей в ужасе вниз с обрыва.
_____ Сережа! Не себя ли ты уже тогда увидел тонущим в клокочущей водной бездне?! Вот ведь поистине лермонтовское, есенинское и, наконец, рубцовское предчувствие собственной судьбы...
___ Он постоянно, в течение многих лет, писал мне, приезжал в гости. Он стал как бы членом нашей семьи. Мы его любили. Мы его ждали. Анна Трифоновна Твардовская, сестра великого нашего поэта, встретившись однажды с Сережей, сказала потом мне со слезами на глазах, что это - сущий ангел небесный...
Я гулял на его деревенской свадьбе. Играл на гармошке. Любовался им, как-то особенно гордо, достойно, по-народному несущим веселое и серьезное звание жениха. У него не появился ребенок: не успели... Только духовные его дети - рассказы, повести - остались с нами».
Судьба смоленского писателя Сергея Вязанкова, автора талантливой, лирико-эпическо-сказочной книги "Покаянь - трава", члена Союза писателей России поистине трагична. Родился в д. Зимницы Починковского района в 1964 году, трагически погиб в 1994 году .
Да, чудики они, чем-то напоминающие шукшинских чудиков: совестливые они, жалостливые, не могут они спокойно несправедливость выносить: обязательно возмутятся, и внимание это к мелочам жизни даже спасает иногда и от самой смерти. Так случилось с Веней Сорокиным, героем рассказа-притчи «Косил Веня конюшину». Страсть, поистине коллекционерская страсть к народным ремеслам спасла Веню при встрече со Смертью. Замечает Веня, едва только кинув взгляд на косу Смерти, что «дрянь коска: и посажена не так, и отклепана дурно, и мыс опущен, и лезвие надо покруче… Ерундовая коса: металл не закаленный, мягкий, такую надо через три взмаха править». Предложил Веня Смерти косу поменять, да купил вместо нее грабли, на которые потом наступила Смерть да и рассыпалась…
Да, необычно чисты по современным меркам герои смоленского писателя, и горит в них тот самый огонек, который описал С.Вязанков в своем рассказе «Роща березовой капели». Стоит этот огонек в слезной чаше, и те, кто много слез у ближних высасывает, губят свой огонек раньше времени. А у иных свечи даже после смерти горят: «это кого очень любят и помнят, кто много доброго сделал на земле. Каждая свечка – это огонь любви».
Горит, где-то, наверное, еще свечка самого Сергея Вязанкова, не погасшая после его трагической смерти, потому что своими рассказами он прививает любовь к Родине, говорит нам об исторической памяти, о том, что нельзя легкомысленно забывать о том, где твои корни. И неслучайно так важна отцовская могилка на речном берегу в повести «Журавкин угол» не только главному герою, Леньке, но и его приятелям, простым деревенским мужикам. И неслучайно закапывает свою, честно заработанную медаль «За отвагу на пожаре» вместе с нечаянно украденной у ветерана его медаль «За отвагу» герой рассказа «Медаль» Борька Стасов, а главный герой сказки «Серебряная рыбка» отдает свою последнюю жизнь чужому ребенку. Есть у героев С. Вязанкова совесть, не дает она спокойно жить ни героям рассказов, ни тем, кто будет читать эти рассказы. И кто знает, может, и скосит кто-нибудь из них горькую покаянь - траву, заполонившую умирающие российские деревни…
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате исследования я подтвердила свою гипотезу, что герои рассказов смоленского писателя Вязанкова С.В. живут по тем же принципам, что и герои-«чудики» В.М. Шукшина.
Во время исследовательской работы над этой проблемой были сделан следующий вывод: чудики С.В. Вязанкова чем-то напоминают шукшинских чудиков: совестливые они, жалостливые, не могут они спокойно выносить несправедливость: обязательно возмутятся, и это внимание к мелочам жизни даже спасает иногда и от самой смерти. Они носители чистого добра, противопоставленного рассудочности и механике. Они, эти «странные люди», обладают самой главной «странностью»: любят всех, как дураки. Естественная природная чистота, совестливость, талантливость - эти качества, главные для Шукшина, важны и для героев С.В. Вязанкова. Герои, поступки которых воспринимаются как чудачество, действуют так в силу внутренних нравственных понятий, может быть, ими самими еще не осознанных.
Т.Г. Свербилова
Рассказы Василия Шукшина (1929-1974), актера, режиссера, сценариста, писателя, уроженца сибирской глубинки, знавшего русскую деревню не по описаниям, обычно относят к так называемой «деревенской прозе». Однако странные герои Шукшина, чудаки и философы, только по своему месту жительства отвечают параметрам «деревенской прозы».
«Чудик» - так и называется один из рассказов писателя. Он вечно выдумывает какие-то истории, которые, по его мнению, могут хоть как-то расцветить серые будни. Будучи в городе, в гостях, разрисовывает акварелью новую детскую коляску, чтобы было веселее. Мать ребенка, погруженная в этот «злой» быт, естественно, недовольна. Приходится «чудику» раньше времени возвращаться домой в деревню.
Или вот столяр Семка из рассказа «Мастер», которого поразила красота старинной церковки в соседнем селе. Неведомый зодчий семнадцатого века не ради славы ставил ее в неприметном месте, а ради того чувства красоты, которое и объединило его с Семкой. И едет шукшинский чудак уговаривать церковные и государственные инстанции реставрировать, починить замечательную церковку. Чудака, как и всегда в рассказах Шукшина, подводило отсутствие образования. Оказывается, церковка исторической и художественной ценности не имеет, поскольку является лишь более поздним повторением владимирских храмов ХП века. А об этих храмах Семка, конечно, не знал.
Трагедия шукшинского «чудика» в том, что волею судьбы он оторван от мировой человеческой цивилизации, с нею просто не знаком и ему приходится «изобретать велосипед», потому что жить одним хлебом насущным, как его соседи и родичи, не хочет. Вот и бьется его ищущий ум над секретом вечного двигателя («Упорный») или над созданием средства для уничтожения всех «микробов («Микроскоп»). А то и всю жизнь деревенский «чудик» пишет трактат «О государстве», который никто и никогда не оценит («Штрихи к портрету»). «Чудик» - это взрослый ребенок, хотя по условиям своей жизни такой же грубый, как все. Но когда у него появляется «идея», он становится непосредственным и любознательным, как дети. Андрей Ерин из рассказа «Микроскоп» бросает пить и вместе со своим сыном-пятиклассником часами рассматривает под микроскопом все подряд, не доверяя ученым. Когда разбивается мечта «чудика» о переустройстве мира, он обычно возвращается назад - на избитую дорогу физического отупляющего труда и общей бездуховной жизни. Разоблаченный Андрей Ерин опять напивается, так как решение жены продать микроскоп, чтобы вернуть в семью потраченные, по ее мнению, даром деньги, убивает мечту о какой-то другой жизни, осмысленной и духовной. Какая это жизнь, герой не знает, но он чувствует, что есть в мире и иные интересы, кроме заботы о физическом выживании. Но он безропотно возвращается к своим привычным, скучным будням.
Иногда мечта «чудика» не идет дальше хорошей бани по субботам («Алеша Бесконвойный»), но и в ней может быть сосредоточен смысл его жизни. Ведь сущность мечты не меняется от того, какая она - большая или маленькая. Важно, чтобы человек отдавался ей всей душой. Для Алеши Бесконвойного баня - это священнодействие, ритуал, обряд, магия. Он подобен первобытному человеку, который поклоняется воде и огню. Все, что в нем осталось от ненужной ему цивилизации - это поклонение бане.
Деревенскую жизнь обычно противопоставляют городской как естественную, здоровую и полную. Шукшин одним из первых осмелился показать весь ужас отупляющего, тяжелого физического труда, лишенного какой-либо духовной основы. Жизнь в глубинке ломает даже больших оптимистов. Рассказ «Шире шаг, маэстро!» написан в традиции булгаковских «Записок юного врача». Молодой хирург районной больницы, выпускник столичного мединститута, мечтает о профессиональной карьере, о блестящих операциях, но изматывающие будни провинции перемелют и его. Герою Булгакова, деревенскому врачу, в конце концов удается перебраться в город, поэтому рассказы «Записок юного врача» не только юмористичны, но и светлы. Шукшин же показывает, как сельский быт губит лучшие намерения человека.
Писателю удалось в своих рассказах изобразить и то извечное враждебное отношение деревни к городу, о котором не принято было говорить в литературе его времени. В рассказе «Срезал» образ деревенского чудака претерпевает трансформацию: лишается обаяния симпатичного мечтателя. Это демагог, которого специально держат для того, чтобы он посрамлял, «срезал» приезжих горожан, выбившихся «в люди» и навсегда оставивших деревню. Его эрудиция - это начетничество и набор громких фраз, лишенных смысла. По своей структуре (комбинация тривиальных суждений, высказываемых с невероятным апломбом) речевые экзерсисы «эрудита» восходят к «сочинениям» вождей большевиков. Это «советский язык» как особая форма, недоступная пониманию нормальным человеком языка абсурда. Вот почему два кандидата наук в рассказе Шукшина оказываются «срезанными». Но, несмотря на это, любовью односельчан демагог не пользуется: «В голосе мужиков слышалось даже как бы жалость к кандидатам, сочувствие. Глеб же Капустин по-прежнему неизменно удивлял. Изумлял. Восхищал даже. Хоть любви, положим, тут не было. Нет, любви не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще».
Хотя некоторые иллюзии в отношении деревенского бытия остаются и у Шукшина. В сравнении с его традиционной тысячелетней культурой более молодая городская культура явно проигрывает. Так, в рассказе «Охота жить» старик-охотник, который пригрел беглого убийцу, в своем мировоззрении опускается на более древнюю и более человечную народную традицию, чем этот парень, рвущийся в город и не останавливающийся перед убийством своего спасителя. Но, вместе с тем, доверчивость героя выглядит беспомощностью, слабостью, хотя он, выносливый сибирский охотник, способен физически превзойти молодого.
В рассказе «Как помирал старик» Шукшин опирается на традицию Льва Толстого, который в своей повести «Три смерти» противопоставляет эгоистичную смерть барыни естественной и спокойной смерти дерева и мужика. Старик у Шукшина умирает с большим достоинством, которое заслуживает преклонения.
Однако вовсе не все шукшинские старики так близки к мифологическому, первоначальному человеческому сознанию. В одном из лучших рассказов писателя - «Осенью» - старик-паромщик провожает в последний путь свою бывшую невесту, первую любовь. По глупости героя, связавшегося с активистами-атеистами, его невеста вышла замуж за другого. Прошла вся жизнь, и теперь, когда «ничего не воротишь», бестолково выглядит ссора двух стариков-соперников у гроба. Здесь по своим изначальным раздумьям о смысле человеческой жизни проза писателя тоже приближается к мифу: прослеживается аналогия с сюжетом о Хароне, который перевозит души умерших на лодке через реку Стикс. В одноименном рассказе писателя Тимофей Худяков, кладовщик на базе, спьяну принявший собственного тестя за Николая Угодника, просит «родить его еще раз»: «Прожил, как песню спел, а спел плоха. Жалко - песня-то была хорошая».
Сожаления о плохо прожитой жизни возникают не только у деревенских жителей, но и у горожан, вышедших из деревни и сделавших карьеру. В рассказе «Два письма» перед нами ночное и дневное письмо заводского начальника другу детства. В первом - тоска и боль, а во втором - попытка представить свою настоящую жизнь благополучной, без сожалений.
Где герой настоящий, искренний?
А вот в рассказе «Как зайка летал на воздушных шариках» городскому начальнику приходится срочно самолетом вызывать из провинции своего брата, чтобы тот напомнил ему забытую сказочку для тяжело больной маленькой дочки. Но девочке и без дядиной сказочки стало лучше. Вот и сидят братья на кухне. Жизнь прошла, а радости большой и не было. Только это внутреннее неблагополучие герой тщательно скрывает и в своей ночной откровенности утром раскаивается.
Пожалуй, самый оптимистический рассказ писателя написан на тему о преодолении одиночества. Это «Космос, нервная система и шмат сала». Внешняя канва рассказа - беседы прижимистого старика и его молодого квартиранта-десятиклассника Юрки. Жизнь Юрки довольно голодная, и благополучия в ней нет. Но его поддерживает и делает оптимистом изучение наук. Он большой рационалист и верит в прогресс. Как Юрка рассказывает хозяину историю академика Павлова, который диктовал студентам свои ощущения в момент собственного умирания. История эта поразила старика настолько, что он выделил вечно голодному Юрке шмат сала из своих запасов. На первый взгляд - это рассказ о благотворном влиянии на человека позитивного знания, науки: вот ведь даже жадный старик растрогался. На самом же деле это рассказ о преодолении одиночества. Юрка - одинокий подросток из неблагополучной семьи, живущий вдали от дома. Но он по молодости легко справляется со своими трудностями с помощью учебы. Старик же, хотя уступает Юрке в образованности, все же превосходит его житейским опытом, прожитой жизнью. И вывод этой жизни - «одному плохо». Даже академик Павлов, по мнению старика, не смог бы диктовать, как он умирает, если бы у него не было родных людей. Получилось смешно: из истории с Павловым старик извлек совсем не традиционный урок. Вместо вывода: «Наука облагораживает человеческую жизнь» он сделал вывод: «Одинокому плохо». И был прав.
Шукшин более, чем достижения науки, ценил способность людей к преодолению одиночества, к установлению взаимопонимания, диалога. Но на пути к диалогу у Шукшина всегда стоят хамы, такие, как вахтер в больнице, избивающий больного, не пускающий к нему мать («Ванька Тепляшин»). Точно такой же вахтер омрачил последние дни самого писателя, не пустив к нему в больницу друзей. Такие хамы, как продавщица в рассказе «Обида» или как теща, подающая в суд на зятя в рассказе «Мой зять украл машину дров», страшны тем, что уверены в своем праве оскорбить, унизить достоинство другого человека. Шукшинский герой всегда очень уязвим, легко поддается на провокацию со стороны хамов. В этом его слабость, как и слабость того государственного устройства, при котором на всех уровнях жизни торжествуют хамы.
Василий Шукшин известен как кинорежиссер, автор киносценариев «Печки-лавочки», «Калина красная», «Я пришел дать вам волю» (о Степане Разине). В «Калине красной» герой также попадает под власть хамов, отнимающих у него жизнь. В этом своем фильме Шукшин едва ли не первым откровенно сказал правду об уголовном мире, представляющем альтернативу миру правовому. Круговая порука не позволяет человеку выйти из мафиозного клана. Хотя смерть героя выглядит достаточно случайной, условной, мы понимаем, что зло играет в нашей жизни не менее важную роль, чем свет и добро. Этого открытия, вероятно, и не выдержал сам художник. Но он сумел лучше других сказать о пограничной культуре того слоя населения страны, который разделяет город и деревню, - горожан в первом поколении, бывших деревенских жителей.
В одном из последних своих рассказов «Дядя Ермолай» автор думает о простых деревенских тружениках, добрых и честных людях. Был ли в их жизни какой-то большой смысл, или же была одна работа? Их дети, получившие образование, живущие в городе, свою жизнь понимают иначе. Но кто из них прав? Автор о том не говорит.
Ключевые слова: Василий Шукшин,критика на творчество Василия Шукшина,критика на произведения Василия Шукшина,анализ рассказов Василия Шукшина,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 в.
Анализ рассказа Василия Макаровича Шукшина «Чудик».
В рассказа исследуются вечные образы блудного сына, сатаны (гада), дурака. Дурак, которого особенно пристально рассматривает писатель, имеет свою модификацию - чудика. Впервые такой образ появляется в рассказе 1967 года, который так и называется - «Чудик».
Это человек необычный, со сложным характером, стремящийся постичь движения собственной души, смысл жизни.
Таков главный герой рассказа «Чудик».
Каким мы увидели главного героя?
-Чем Чудик выделялся из своей среды?
Прежде всего «с ним постоянно что-нибудь случалось», «он то и дело влипал в какие-нибудь истории». Это не были общественно значимые поступки или авантюрные приключения. «Чудик» страдал от мелких происшествий, вызванных его собственными оплошностями.
Примеры таких происшествий и оплошностей.
№ п/п | Ситуация | Поведение Чудика | Отношение окружающих |
Потеря денег | стеснительный, совестливый, рассеянный | жена назвала ничтожеством, даже ударила |
|
рассказал историю какому-то интеллигентному товарищу, пристает с разговорами к незнакомым людям | отвернулся, не разговаривает |
||
невоспитанный, назойливый, | не обращают не него внимания |
||
История с челюстью | Желание пошутить, помочь | кричит, удивленно |
|
Телеграмма | пишет телеграмму с веселым текстом | строгая сухая женщина, не понимает |
|
Встреча со снохой | желание сделать приятное, робость | злость, непонимание |
Чудиком «иногда ласково» называет главного героя жена. Весь рассказ - описание отпускной поездки Чудика к своему брату на Урал. Для него это становится большим, так долго ожидаемым событием – как-никак, с братом они не виделись целых 12 лет.
Чудик - типичный деревенский житель. Но он «обладал одной особенностью: с ним постоянно что-нибудь случалось. Он не хотел этого, страдал, но то и дело влипал в какие-нибудь истории – мелкие, впрочем, но досадные».
Первое происшествие случается с героем еще по пути на Урал. В районном магазине, где Чудик покупает гостинцы племянникам, он случайно замечает на полу пятидесятирублевую бумажку: «Чудик даже задрожал от радости, глаза загорелись. Второпях, чтоб его не опередил кто-нибудь, стал быстро соображать, как бы повеселее, поостроумнее сказать этим, в очереди, про бумажку». Молча поднять ее у героя не хватает наглости...
Природная честность, зачастую присущая всем сельским жителям, толкает его на то, чтобы неудачно пошутить. Стал быстро соображать, как бы повеселее, поостроумнее сказать этим, в очереди, про бумажку». А молча поднять ее у героя совести не хватает. Да и как он такое может сделать, когда даже «хулиганов и продавцов не уважал. Побаивался». Но, между тем, «уважал городских людей».
Герой обратил тем на себя внимание всех и оказаться непонятым - очередь молчала…
Чудик положил деньги на прилавок и ушел. Но по дороге он обнаруживает, что «бумажка»-то его была. Но герой стесняется вернуться и забрать ее, хотя эти деньги были сняты с книжки, а значит, довольно долго копились. Их потеря – большая потеря, настолько, что приходится вернуться домой. Чудик долго ругает себя вслух, когда идет по улице, тихо – когда едет в автобусе. «Да почему же я такой есть-то?» - недоумевает герой. Дома получил по голове от жены шумовкой, снял деньги снова и опять поехал к брату.
А ведь деньги были сняты с книжки, долго копились, и их потеря – большой урон для героя. Настолько большой, что ему приходится вернуться домой. Хотел было Чудик возвратиться в магазин, объяснить очереди, оправдать как-то свою рассеянность. Но вместо этого он долго ругает себя: «Да почему же я такой есть-то?» Дома Чудик "получил по голове" от жены шумовкой, снял деньги снова и поехал к брату.
Главному герою странна и непонятна та реакция, которую он вызывает почти у всех людей, встречающихся на его жизненном пути. По его представлениям, он ведет себя естественно, так, как надо себя вести. Но люди не привыкли к такой открытости и искренности, поэтому смотрят на героя как на самого настоящего чудика.
И вот Чудик наконец в самолете. Он немного побаивается, так как не совсем доверяет этому чуду техники. Пытается заговорить с новым соседом, но тому более интересна газета. Скоро приземление, стюардесса просит пристегнуть ремни. Хотя сосед и отнесся к Чудику с недоброжелательностью, герой, осторожно тронув его, говорит, что стоило бы пристегнуться. Но не послушался самоуверенный «читатель с газетой», упал.… И поблагодарить бы он должен Чудика за заботу, но вместо этого накричал на него за то, что тот, помогая искать его вставную челюсть, потрогал ее руками (чем же еще?). Другой бы на месте героя обиделся – такая благодарность за заботу. А он приглашает соседа к брату домой, чтобы прокипятить, продезинфицировать челюсть. «Читатель удивленно посмотрел на Чудика и перестал кричать» - не ожидал такого ответа на свою грубость.
В аэропорту Чудик пишет телеграмму жене: «Приземлились. Ветка сирени упала на грудь, милая Груша меня не забудь. Васятка». Телеграфистка переправляет текст на короткий «Долетели. Василий». И вновь Чудик не понимает, почему он не должен писать любимой жене подобного в телеграммах. Герой предельно открыт, даже в общении с совершенно незнакомыми людьми.
Знал Чудик, что есть у него брат, что есть племянники, а вот о том, что есть еще и сноха, и подумать не мог. Не мог он также подумать, что невзлюбит она его с первого же дня знакомства. Но герой не обижается. Он снова желает сделать доброе дело, да такое, чтобы понравилось негостеприимной родственнице. На следующий день после приезда Чудик расписывает детскую коляску. А потом, довольный собою, идет покупать подарок племяннику.
За это «чудачество» сноха выгоняет героя из дома. Ни ему самому, ни даже его брату Дмитрию непонятно, за что так зла Софья Ивановна на простых людей. Они приходят к выводу, что она «помешалась на своих ответственных». Похоже, это удел всех городских людей. Должность, положение в обществе – вот мерила человеческого достоинства для «образованных», а душевные качества стоят для них на последнем месте. Чудик уехал… Дмитрий ничего не сказал...
Домой герой приехал, когда шел парной дождик. Чудик вышел из автобуса, снял новые ботинки, побежал по теплой мокрой земле.
Лишь в самом конце рассказа Шукшин говорит, что Чудика зовут Василий Егорыч Князев, что работает он киномехаником в селе, что обожает сыщиков и собак, что в детстве мечтал быть шпионом. Да и не так это важно. Важно то, что поступает он так, как подсказывает ему сердце, ибо именно такое решение - единственно правильное и искреннее.
Все это Шукшин описывает трогательно и предельно просто. На нашем лице может появиться лишь умиленная улыбка, грустная, но добрая. Иногда Чудика становится жаль. Но это не оттого, что автор пытается вызвать сочувствие. Нет, Шукшин никогда не идеализирует своих героев. Он показывает человека таким, каков он есть.
Автор, безусловно, любуется им, и мы, читатели, разделяем это шукшинское восхищение. Чудик восхищается всем, что окружает его в жизни, любит свою землю, по которой весело бежит под дождём босиком и возвращается домой возбуждённым и радостным. И писатель в концовке приоткрывает истинное имя и фамилию героя, его чудаковатые пристрастия («мечтал быть шпионом» и «обожал сыщиков») и возраст. И оказывается, что он Василий Князев.
Герой рассказа взят из деревенской среды, потому что, считает Шукшин, лишь простой человек из глубинки сохранил в себе все положительные качества, данные изначально человеку. Ему больше всего присуща та искренность, доброта и наивность, которой так не хватает современным городским людям, изуродованным прогрессом и так называемой цивилизацией.
В рассказе Шукшина «Чудик», анализ которого мы проведем, представлен конфликт города и деревни, как и во многих других рассказах этого автора. В сущности, здесь явлен внутренний конфликт деревенского мира: все три персонажа рассказа (сам Чудик, настоящее имя которого читатель узнает лишь в конце — Василий Егорович Князев, его брат Дмитрий и жена Софья Ивановна) — выходцы из деревни.
Сюжет рассказа «Чудик» Шукшина многократно встречается в литературе и фольклоре: это неудачные похождения деревенского чудака в городе. Все комические ситуации и недоразумения обусловлены его незнанием стандартов, условностей, порядков городской жизни. Но именно он и оказывается носителем истинных представлений о ценностях жизни, которые не поняты и отвергнуты злым самонадеянным городом. Чаще всего в произведениях с подобным сюжетом носителем истинных представлений о ценностях жизни, носителем истинного ума оказывается деревенский человек. К такой же трактовке близок и Шукшин.
Самый серьезный конфликт ждет Чудика в доме его брата Дмитрия. Он обусловлен немотивированной, как ему кажется, ненавистью снохи, Софьи Ивановны, которой ни сам Чудик, ни его брат Дмитрий не могут ничего противопоставить.
Причина неприятия в том, по мнению Дмитрия, что Чудик — «никакой не ответственный, не руководитель. Знаю я ее, дуру. Помешалась на своих ответственных. А сама-то кто! Буфетчица в управлении, шишка на ровном месте. Насмотрится там и начинает... Она и меня-то тоже ненавидит — что я не ответственный, из деревни». Эти слова проясняют причину конфликта между братьями и Софьей Ивановной: с ее точки зрения, мерилом жизненного успеха становится руководящая должность в управлении, названия которого не может вспомнить Дмитрий. Это и толкает братьев, вытесненных Софьей Ивановной на улицу, на попытку выявить истоки обозначившегося противостояния и сопоставить деревенский и городской образы жизни.
Кульминацией конфликта в рассказе Шукшина «Чудик» становится как раз попытка Чудика его погасить — как-либо задобрить сноху, попытка, как всегда, вполне нелепая. Он решил разрисовать детскими красками, вероятно акварельными, коляску своего младшего племянника. Это приводит к новой вспышке гнева со стороны Софьи Ивановны, на сей раз, думается, вполне обоснованной: вряд ли коляску могли украсить рисунки Чудика («По верху колясочки Чудик пустил журавликов — стайку уголком, по низу — цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток...»), вполне, к примеру, уместные на печи, но не на стандартном предмете фабричного производства, обладающем принципиально иной эстетической природой, что героем вовсе не осознается: «А ты говоришь — деревня. Чудачка. — Он хотел мира со снохой. — Ребенок-то как в корзиночке будет». Однако сноха «народного творчества», как осмысляет свои деяния Чудик, не поняла, что и привело к скорейшему разрешению конфликта — изгнанию Чудика при беспомощном горьком молчании брата Дмитрия, не имеющего, судя по всему, права голоса в собственном доме.
В чем смысл недовольства Софьи Ивановны братом своего мужа? Да в том, что она утратила способность ценить человека, находящегося в традиционной системе ценностей, живущего в деревне, удовлетворенного этой жизнью, не желающего принимать городские стандарты в силу того, что его устраивают свои собственные — так, как он их понимает. Он не стремится в «ответственные», удовлетворен работой деревенского киномеханика, находится в мире с самим собой, с сельским миром, его породившим и воспитавшим, а потому вызывает у Софьи Ивановны не просто равнодушие, но активное неприятие, раздражение. Почему?
Шукшин, размышляя о том, что происходит, если человек уезжает в город (еще хуже — в поселок городского типа), приходил к самым неутешительным умозаключениям, полагая, что деревня теряет хозяйку дома, мать, жену, а город обретает еще одну хамоватую продавщицу. Именно это мы и видим в образе снохи Чудика, Софьи Ивановны, в прошлом деревенской девушки, в настоящем — буфетчицы в неком управлении. Дело, вероятно, в том, что она-то как раз и утратила те качества, которые не утратил Чудик: лад с деревней, удовлетворенность ее миром, гармонию с самим собой. Уехав из деревни и отвергнув ее моральные ценности, не удовлетворившись теми критериями жизненного успеха, которые предлагает сельский мир, она устремилась в город, восприняв «управление», в котором работает буфетчицей, «ответственных» в этом управлении как людей, достигших высших жизненных успехов, реализовавших свой жизненный потенциал. Любой иной сценарий жизненного пути — Чудиков ли, мужа Дмитрия — ею осмысляется как проигрыш, неудача, проявление человеческой несостоятельности. Поэтому те прелести деревенской жизни, о которых размышляют братья, воспринимаются ею как жалкая попытка оправдать перед собой собственную несостоятельность и вызывают резкое неприятие, почти ненависть в отношении к «неудачникам», потерпевшим едва ли не жизненный крах, — собственному мужу и его деревенскому брату. Но суть в том, что крах терпит сама Софья Ивановна: отказавшись от прежних ценностей, такой человек не обретает новых, но не осознает этого, полагая, что «ответственная» работа в «управлении» и есть высшая цель жизненного пути человека. Это и есть тот самый нравственный вакуум, в котором оказывается деревенский человек, утратив связь со своим миром и не обретя новых социальных связей.
Если жизнь Дмитрия можно действительно воспринять как неудачу («Вот она, моя жизнь! Видел? Сколько злости в человеке!.. Сколько злости!» — жалуется он на жену своему брату), то о Чудике этого сказать никак нельзя. Несмотря на сложные отношения уже с собственной женой, которая время от времени разъясняет мужу его ничтожество с помощью шумовки, которой бьет его по голове, герой пребывает в полной внутренней гармонии с миром деревни, его породившим, с миром, в котором он живет и будет жить. Покажите это, обратившись к эпизоду возвращения Чудика после его неудачного городского вояжа к себе в деревню. Почему именно в этот момент герой перестает быть «чудиком» и обретает свое подлинное имя?
Противостояние города и деревни чаще всего в рассказах Шукшина дано с точки зрения деревенского жителя — именно он несет в себе скрытую агрессию против города. Горожане же (те, для которых культура города является естественной, родной), напротив, миролюбивы, чаще всего описываются либо нейтрально, либо с симпатией, как «кандидаты» Журавлевы. Подчас противостояние деревни городу сказывается в желании селянина утвердить свою значимость, свою состоятельность и превосходство над горожанином, как в рассказе «Срезал», иногда — в ненависти к односельчанину, утратившему прежние корни и не обретшему новые, как в «Чудике», иногда — в желании удивить горожанина чем-то невероятным, невозможным, исключительным, как в рассказе «Миль пардон, мадам!». Все эти попытки, впрочем, оказываются совершенно нелепыми и выявляют лишь одно: разлад селянина с самим собой и миром деревни, неудовлетворенность собственной жизнью, невнятное стремление к чему-то исключительному, в основе чего лежит трагическое для национальной судьбы разрушение деревни как одной из форм социальной жизни и национального бытия. Шукшин фиксирует трагический этап в развитии русской судьбы: в середине XX столетия деревенский мир утратил лад с самим собой и перестал удовлетворять человека, выросшего и воспитанного в нем. При этом новые идеалы, суррогаты городской жизни, конечно же не смогли заполнить культурный и нравственный вакуум, образовавшийся в результате ухода селянина из деревни. На этом завершим анализ рассказа Шукшина «Чудик».
