Курдское присутствие на северо-востоке Сирии обсуждается в пределах заранее определенной области. На самом же деле вследствие кризиса в стране эта проблема не имеет четкого регионального измерения. В отношении сирийских курдов, по крайней мере на политическом уровне, действуют другие факторы, нежели, к примеру, в отношении Иракского Курдистана. Курды проживают на территории между Турцией, Ираком и Сирией. Разговоры о трех кантонах на севере Сирии трехлетней давности стали одним из аспектов частичного изменения турецкой географии, что позже подтолкнуло Анкару к тому, чтобы ввести турецкие войска в область Эль-Баб.

Районы проживания курдов образуют широкий разделительный пояс вдоль политических границ стран региона. Но Сирия играет особую роль. Именно она может обеспечить курдам выход к Средиземному морю. И если это произойдет, то баланс сил может кардинально измениться на всем Ближнем Востоке. Возможно, именно поэтому курды не представляют независимый блок в переговорном процессе. Они присутствовали в составе других делегаций: предполагается, что они являются частью решения проблем между оппозицией и сирийским правительством.

На практике именно Соединенные Штаты выступали решительно против создания курдами независимой делегации. Во время второго этапа переговоров в Женеве, когда партия Демократический союз считалась союзником правительства, несмотря на ее присутствие в Национальном координационном комитете (НКК) сирийской оппозиции, Вашингтон обвинял членов этой партии в непосредственной координации с президентом. Это стало важным пунктом политики США, несмотря на последующий союз с курдами и формирование «Сирийских демократических сил» после битвы за Айн-эль-Араб.

По американскому сценарию после 2015 года, когда российские военные вошли в Сирию, предполагалось, что курдский альянс с племенами станет важным преимуществом для сирийских оппозиционеров и альтернативой роспуску оппозиции, которая представляла только исламские силы и радикальные организации. Примечательно, что сценарий не предусматривал независимого представительства курдов, особенно на этапе объединения оппозиционной делегации, поэтому Сирийские демократические силы были исключением на сирийской сцене в целом.

Трудно понять американскую позицию в отношении прошлого сценария и его воплощения. Разумеется, Вашингтон не хотел полного разрыва с Турцией, навязывая курдов как самостоятельный проект. В то же время, по словам президента США Дональда Трампа, он взаимодействовал с курдами не только ради борьбы с «Исламским государством» (запрещена в РФ — прим. ред. ). В американской политике в отношении курдов можно выделить два ключевых момента.

Контекст

Haber7: операция к востоку от Евфрата? Русские не против

Haber7 09.01.2019

Hürriyet: обстановка в Идлибе накаляется

Hürriyet 06.01.2019

Во-первых, это обеспечение контроля над российской операцией в Сирии, чтобы Москва не смогла навязать всем новую реальность на сирийско-иракской границе, а также поддержку со стороны Сирийских демократических сил в процессе установления «красных линий» перед Россией и присоединения восточного берега Евфрата к иракской границе.

Во-вторых, США хотят, чтобы на нынешнем этапе Турция противостояла любому усилению России. Анкара сегодня — главная влиятельная сила, которая превратит восточный берег Евфрата в предмет переговоров между Россией и Турцией. Развертывание сирийской армии не изменит уравнения в пользу России, поскольку оно происходит в зонах деэскалации, согласованных между странами-гарантами переговоров в Астане.

Восточный берег Евфрата будет предметом переговоров аналогично соглашению по юго-западной части Сирии, где подходит к концу присутствие вооруженных сил, действующих вне контроля со стороны государства в обмен на открытое пространство для последующих переговоров. Ситуация на иракско-сирийско-турецкой границе сегодня отличается от того, что происходит на восточном берегу Евфрата, который станет критической зоной в ближневосточной системе в целом.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Америке лучше согласиться с тем, что Россия — мощная и влиятельная сила. США оказались в эпицентре крупной международной катастрофы. Асад остается у власти. Действительно ли Россия превращается в альтернативу Америке на Ближнем Востоке? Все это — новая реальность ближневосточного региона…

Россия, всегда твердая и непреклонная в поддержке своих союзников и проявляющая себя как надежный партнер, который в то же время не навязывает себя, смогла за последние годы доказать, что она — лучший выбор для региона Ближнего Востока, нежели Соединенные Штаты. Кроме того, также на сегодняшний день окончательно ясно, что Асад в Сирии остается у власти.

На фоне приближения завершающей стадии военного конфликта в Сирии и переходом его на стадию политического урегулирования американским политикам все больше приходится считаться со следующей реальностью: весь мир с начала гражданского конфликта в Сирии в 2011 году и по настоящий момент действительно претерпел значительные изменения.

Благодаря сирийскому конфликту произошло то, чего Израиль и США хотели, пожалуй, меньше всего: региональные силы под контролем Ирана оказались всего в нескольких километрах от границы с Израилем. А это, в свою очередь, сделало весьма вероятным прямую военную конфронтацию России и США. Кроме того, даже беглый взгляд на нынешнюю обстановку в Сирии позволяет однозначно утверждать, что США не достигли своих ключевых целей в сирийском конфликте — а именно отстранения от власти Башара Асада. И похоже, с этим они уже смирились. Соединенные Штаты, упустив не только военную, но и политическую победу в конфликте, понеся большие потери, опять же, как на чисто военном, так и на политическом фронте, должны теперь хоть что-то сделать, чтобы достичь здесь последней победы из возможных — победы хотя бы на фронте гуманитарном.

Контекст

Al-Alam: С-300 в Сирии теперь неуязвимы?

Al Alam 03.11.2018

Ośrodek Studiów Wshodnich: когда же в Сирии наступит мир?

Ośrodek Studiów Wschodnich 31.10.2018

The Washington Post: роль американской базы в стратегии Трампа в Сирии

The Washington Post 25.10.2018

Они должны убедить население, что не на словах, а на деле желают избавить местное население от гуманитарной катастрофы. А чтобы добиться этой цели, Вашингтону волей-неволей придется сотрудничать с Москвой — игроком, который и имеет неоспоримое влияние на режим Башара Асада, но и также сам готов слушать. А для этого Соединенным Штатам необходимо будет официально признать ту роль, которую Москва играет сейчас в мире: это, прежде всего, реальная и влиятельная сила в международном сообществе, без которой не разрешить ни одного крупного конфликта. Но в то же время это не означает, что она — международный жандарм. Также Соединенным Штатам было бы неплохо, хотя бы по некоторым частным случаям, научиться сотрудничать с Москвой как с равным себе партнером.

Стивен Кук совсем недавно заявил, что Сирия — еще один наглядный пример того, как США, оказавшись лицом к лицу с одной из самых масштабных международных трагедий, ничего, тем не менее, не сделали для предотвращения этой трагедии. Кук также, безусловно, прав, когда утверждает, что США не извлекли никаких уроков из своего бездействия в тех конфликтах, которые имели место в 90-е годы прошлого века. Однако он забывает, что зато Россия, за тот же самый период, училась как раз на примерах и ошибках США. После распада СССР, Россия очень внимательно наблюдала, как США, став, безусловно, фактором силы на Ближнем Востоке, в то же время вели здесь опрометчивую и авантюрную политику. Не исключено, что это будет самый грандиозный авантюризм за всю историю XXI века.

И вот сейчас Москва выходит на сцену как мощная влиятельная сила, которую все это время искали местные лидеры — искали, чтобы работать с этой силой, а не ввязываться в очередные авантюры. И любой анализ, который допускает, что Путин, придя в Сирию, теперь же или ослабит здесь свои позиции или вовсе отбросит Сирию, как ребенок — надоевшую игрушку, заведет в никуда. И когда Россия впервые в 2014 году вмешалась в сирийский конфликт, и использовала при этом свои собственные (вооруженные) силы, она тем самым сообщила всему миру, и прежде всего, Западу важную весть: она более не готова стоять в сторонке и равнодушно взирать, как где-либо на Ближнем Востоке возникает некий новый вакуум силы и вакуум власти. Не готова, поскольку это напрямую затрагивает ее интересы. И в течение всех тех лет, как Россия вышла на сирийскую сцену и там остается, Путин постоянно доказывает, что в XXI веке Россия может быть чем-то большим, чем просто крупнейший в мире продавец вооружения.

Россия, твердо поддерживая своих союзников в регионе, и доказав, что она на самом деле, партнер, которому можно доверять, использовала свой шанс, чтобы превратиться в достойную альтернативу США для ближневосточных лидеров. Одновременно с этим стало окончательно ясно то, что Башар Асад остается во власти, как и то, что Кремль также остается союзником Сирии.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

“Ни одна из крылатых ракет, выпущенных США и их союзниками, не попала в зону российских ПВО, защищающих объекты в ”, - гласит заявление министерства, которое приводит данные с мест российских баз, расположенных в Сирии.

Согласно Daily Sabah , как сообщил командующий региональным военным альянсом, который поддерживает Башара Асада, среди локаций, пораженных точечными авиаударами коалиции, оказалась авиабаза, расположенная к западу от Дамаска около ливанской границы под названием “Аш-Ширай”.

Кроме того, поразили Масиаф, что расположен примерно в 170 км к северу от Дамаска, армейские склады в восточной части района Каламун к северо-востоку от столицы, район Кисве к югу от Дамаска и участок на холмах Касьюн вблизи столицы.

Согласно сирийским СМИ, атака была совершена и на научно-исследовательский объект в Дамаске, который, по данным Пентагона, использовался для разработки, производства и испытания химического и биологического оружия.

Джеймс Мэттис назвал атаку США, Великобритании и Франции однократной. По его словам, повторение военной акции на территории Сирии будет зависеть от Дамаска, сообщает “Российский Диалог”.

Он также назвал ракетный удар “сильным сообщением”.

“Это будет зависеть от того, решит ли господин Асад дальше использовать химическое оружие в будущем. Сейчас это однократный удар, и, я верю, это очень сильное сообщение”, – заявил Мэттис.

Согласно данным Минобороны Великобритании, к привлечены четыре истребителя “Торнадо”, которые выпустили ракеты StormShadow. Тем временем, Минобороны Франции обнародовало видеозапись вылета в Сирию боевых самолетов Rafale.

По данным Минобороны РФ, Вашингтон и его союзники выпустили более ста крылатых ракет и ракет класса “воздух – земля”. На текущий момент известно о трех пострадавших. Россиян среди них нет.

Авторитетное американское издание«Defense News» в специальном выпуске «Outlook 2018», представляющем мнения мировых политических и военных лидеров и авторитетов об итогах 2017 года и перспективах 2018 года в военно-политических отношениях, опубликовала и мнение директора Центра анализа статегий и технологий (Центр АСТ) Руслана Пухова «Moscow-based think tank director: Russia’s unexpected military victory in Syria» («Неожиданная русская военная победа в Сирии»). Предлагаем русский текст публикации.

Одним из главных событий 2017 года стала победа, одержанная российскими вооруженными силами и правительством режима Башара Асада в Сирии. Когда в сентябре 2015 года Владимир Путин неожиданно и решительно вмешался в кровавую сирийскую гражданскую войну, многие голоса на Западе, начиная с президента США Барака Обамы, достаточно дружно предрекали «увязание» Москвы в этом конфликте.

Спустя два с небольшим года уже всем очевидно, что никакого «нового Афганистана» в Сирии для Путина не произошло. Россия в ходе интервенции практически полностью выполнила свои основные задачи в Сирии. Военное и политическое положение режима Башара Асада, еще летом 2015 года казавшееся почти безнадежным, радикально улучшилось. Под контролем сирийского правительства находится более 90 процентов территории страны. Самопровозглашенное экстремистское «Исламское Государство» находится на грани полного исчезновения. Ослаблены другие радикальные исламистские группировки. Более умеренная антиасадовская оппозиция, несмотря на масштабную военную помощь США и консервативных арабских монархий, тоже существенно ослаблена, раздроблена, изолирована в военном отношении и утратила перспективы победы. Вопрос о будущем президента Башара Асада практически снят с сирийской политической повестки.

Поразительно не то, что Россия своим вмешательством добилась перелома в гражданской войне в Сирии, а то, какими ограниченными рооссийскими силами это было достигнуто. По сути России удалось исключить задействование сколько-нибудь существенных собственных наземных группировок сил и средств и свести к минимуму потери. Российский наземный контингент на проятжении всей двухлетней кампании оставался незначительным, не превышая суммарно максимум нескольких тысяч человек - включая частные военные компании и военную полицию, - из которых, видимо, единовременно задействовалось максимум несколько сот, причем с очень ограниченным нарядом боевой техники. Для России это стало воистину «дешевой войной», в том числе в отношении потерь, исчисляемых менее чем 100 человек.

Директор Центра анализа статегий и технологий (Центр АСТ) Руслан Пухов © Defense News

Российская авиационная группировка в Сирии также невелика и включала в разные периоды всего от 30 до 50 боевых самолетов и от 16 до 40 вертолетов, но зато задействовалась с очень высокой интенсивностью. К концу августа 2017 года российкая авиация в Сирии совершила более 28 тысяч вылетов, заявив поражение около 90 тысяч целей, при этом к тому времени был потерян только один самолет Су-24М. Можно напомнить, что в Афганской войне один советский самолет терялся в среднем примерно на 750 боевых вылетов. Беспилотные летательные аппараты совершили в Сирии более 14 тысяч вылетов.

Можно обратить внимание на несколько особенностей, обеспечивших успех российской военной кампании в Сирии и сделавших эту компанию относительно «дешевой», и контрастирующих с не слишком успешным подходом американцев в других регионах мира.

Во-первых, России удалось создать в Сирии весьма эффективный симбиоз сирийских войск и собственного контингента. Русскими были предприняты активные меры по восстановлению боеспособности сирийской армии, причем возрожденные сирийские войска зачастую «армировались» небольшими русскими подразделениями поддержки и специального назначения. Что еще более важно - русские старшие офицеры не ограничивались ролью советников, а а на многих основных участках возглавили сирийские войска, что сильно повысило уровень командования и военной экспертизы. Многие основные группировки сирийских войск возглавляются присылаемыми из России генералами, а выступивший главной ударной силой сирийской армии в последний год 5-й добровольческий штурмовой корпус был полностью сформирован и оснащен русскими и возглавляется русскими командирами. Может быть это было и не вполне политкорректно, но оказалось совершенно эффективно.

Во-вторых, Россия смогла избежать задействования значительных собственных наземных контингентов путем замены их частными военными компаниями из хорошо оплачиваемых наемников, набираемых в основном из отставных русских профессиональных военнослужащих. При этом, в отличие от практики США, отряды этих компаний использовались не для вспомогательных и охранных целей, а непосредственно в качестве ударных наземных частей, в том числе для упомянутого «армирования» сирийских сил. Это оказалось очень успешным и с военной точки зрения, и с политической, позволяя минимизировать любые политические издержки прямой интервенции. При этом российское общество продемонстрировало полную безучастность к сведениям о потерях этих частных компаний, справедливо полагая, что «эти люди знали на что идут за такие деньги». Таким образом, вопреки западным ожиданиям, потери в Сирии не оказали никакого негативного внутриполитического эффекта для путинской администрации.

На Западе до сих пор поразительно мало обращается внимания на успех русской военной интервенции в Сирии и на продемонстрированные при этом аспекты русской военой активности. Понятно, что для многих западных политических и военных обозревателей, обескураженных несостоятельными прогнозами об «увязании» Путина в Сирии, эта тема выглядит не слишком привлекательной. Между тем, военная кампания в Сирии и победа в ней имеют масштабные последствия для развития русской военной машины.

За относительно короткую двухлетнюю кампанию в Сирии через нее по ротации были пропущены практически все высшие российские командиры. Согласно сделанному в ноябре 2017 года заявлению начальника Генерального Штаба Вооруженных Сил России генерала армии Валерия Герасимова, через группировку войск в Сирии со своими штабами «прошли все командующие войсками военных округов, общевойсковыми армиями и армиями ВВС и ПВО, почти все командиры дивизий и более половины командиров общевойсковых бригад и полков» Вооруженных Сил России. Все эти командиры получили реальный опыт сложной современной войны на удаленной территории при огромной роли интенсивной воздушной мощи и высокоточного оружия и при масштабных задачах логистики и обеспечения.

Феномен таких командиров с опытом успешной и победоносной для России военной кампании в Сирии, с масштабной и решающей ролью авиации и широким применением сил специальных операций и современных видов оружия, может оказать существенное влияние на русское военное строительство на длительное время вперед. Одновременно приобретенная русскими военными в Сирии уверенность может способствовать более твердому и интервенционистскому курсу во внешней и военной политике России в будущем.

Россия реализует активную политику в Сирии, идя на значительные риски.

Какие это риски?

Вероятность испортить добрые отношения с Турцией, вызвав ее чрезмерное беспокойство; вероятность прямого столкновения с США и Израилем; вероятность того, что радикализм, которому дает дорогу гибель гражданского населения в ходе авиаударов, превратится в терроризм, — вот самые очевидные из этих рисков.

Наряду с этими рисками также следует отметить, что вмешательство в Сирию возлагает на Россию бремя серьезных экономических издержек и вместе с вмешательством на Украину является одной из причин сокращения российской экономики, которое произошло в последнее время. Эти издержки следует понимать не только как военные и экономические расходы в Сирии и на Украине. Экономические санкции, наложенные на Москву США и ЕС из-за этих вмешательств, очевидно, тоже причиняют значительный вред российской экономике.

Хорошо, но почему Россия терпит эти издержки?

Что делает Сирию столь важной для Москвы?

Следует заметить, что дело не в том, чтобы удержать на ногах режим Баас в Сирии, а в том, чтобы сохранить и расширить российское военное присутствие в Восточном Средиземноморье.

Россия, полагая, что в случае падения дамасского режима она лишится своего влияния на Сирию, вмешалась в гражданскую войну в этой стране и, воспользовавшись отсутствием реакции со стороны западных стран, прежде всего США, существенно нарастила потенциал своего военного присутствия в Сирии. Россия расширила свою военно-морскую базу в Тартусе, создала важную авиабазу в Хмеймиме в районе Латакии. Помимо этих постоянных баз, у России есть и более мелкие базы в разных частях страны.

Контекст

Le Monde: решение Трампа по Сирии - проверка для Москвы

Le Monde 23.01.2019

Российское оружие в Сирии? Хвастовство и имперское высокомерие (Daraj)

Daraj 17.01.2019

Sabah: три разных сценария в Сирии

Sabah 04.01.2019

Это наращивание потенциала дало Москве возможность обрести влияние на простирающемся далеко за пределы Сирии пространстве Восточного Средиземноморья. Активизацию деятельности России в Северной Африке следует рассматривать как отражение ее уверенности в себе, возросшей в связи с успехами в Сирии. По мере последовательного развития отношений с Алжиром, постепенного и растущего вмешательства в гражданскую войну в Ливии Москва стала рассматриваться режимом ас-Сиси в Египте в качестве альтернативного игрока, который ослабит зависимость, создаваемую партнерством с США и Саудовской Аравией.

Став прямой участницей гражданской войны в Сирии начиная с осени 2015 года, Россия вышла на передний план как главная сила, удерживающая администрацию Асада у власти. В результате влияние Москвы на Дамаск проявилось с еще большей силой, чем раньше. Это в то же время подразумевает уменьшение влияния Ирана — еще одной страны, обладающей очень тесными отношениями с администрацией Баас.

Усиливая таким образом свой вес в Сирии, Россия стала заметно более активной силой на всем Ближнем Востоке и в Северной Африке. При этом нельзя сказать, что экономическая сила России позволяет ей обладать таким влиянием в данных регионах. К тому же экономическое производство России, экономика которой составляет одну тринадцатую от американской экономики и порядка половины от французской, в значительной степени зависит от экспорта энергоресурсов — и это отдельный фактор риска.

Влияние России в Сирии при таких ограниченных экономических возможностях происходит от высокого военного потенциала и готовности администрации Путина идти на риски. Москва, которая после войн в Грузии и на Украине предпочла и в Сирии достигать своих целей, применяя военную силу, воспользовалась тем, что реакция таких глобальных игроков, как США, которые способны ее сдержать, долгое время была слабой.

Помимо готовности идти на риск, еще один фактор, сделавший Россию влиятельной силой в Сирии и за ее пределами — это гибкость, позволяющая ей сотрудничать в вопросе урегулирования проблемы как с Ираном, у которого похожие цели с Россией, так и с Турцией, у которой во многом другие цели.

А третий фактор, способствовавший активности России в Сирии, — наличие эффективного механизма принятия решений в отличие от США. В то время как Путин руководит процессом принятия решений во внешней политике, желание Трампа положить конец авантюре, связанной с сотрудничеством США с Партией «Демократический союз» / Рабочей партией Курдистана, в которую американские военные чиновники втянули Обаму, вызвало серьезную борьбу за власть в Вашингтоне.

В отличие от США Москва поместила в центр своей политики сотрудничество с исконными странами региона, а не террористическими организациями, и была воспринята Турцией и Ираном — двумя странами, обладающими значительным влиянием в вопросе урегулирования проблемы, — как серьезный партнер. А это привело к тому, что по-настоящему работающим процессом в направлении урегулирования сирийской проблемы стал астанинский процесс вместо «Женевы».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.