“Не читал, но осуждаю” - это укороченное выражение, вырезанное из доклада А.В.Софронова на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года, сейчас употребляется в общих случаях, чтобы выразить невозможность конструктивной критики. Но, несмотря на перевороты истории, виновник осуждений остается одним из крупнейхших поетов ХХ века…

Дорогие друзья, 10 февраля 1890 года в Москве в интеллигентной семье художника и пианистки родился Борис Леонидович Пастернак - писатель, поэт, философ и музыкант, лауреат Нобелевской премии по литературе 1958 года.

Борис Леонидович (настоящее имя отца Исаак) с детства был окружен творческими людьми и сам проявлял незаурядные способности в искусствах. сподвигло мальчика серьезно заняться музыкой. А и непосредственное знакомство семьи будущего поэта с уже состоявшимся, пустили свет загадочного мира поэзии в душу юного Бориса. Следует отметить, что Пастернак никогда не делал ничего наполовину, поэтому выбор профессии был для него чрезвычайно важным и мучительным, ведь он разрывался между музыкой, поэзией и философией. Литература все же победила.

Отличаются особым характером сравнений и эпитетов, он буквально костями чувствовал то, о чем писал, и мог выразить свои глубокие философские мысли понятными каждому примерами. Его положена на музыку и перепета множеством талантливых артистов, наверняка вы слышали хотя бы одну ее вариацию.

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Вершиной же своего таланта как прозаика сам Борис Леонидовчи считал один роман, из-за которого был подвержен постоянному давлению и репрессиям со стороны правительства, но который также принес ему наибольшую славу и Нобелевскую премию (по настоянию органов госвласти вынужден был отказаться от награды). в некоторой степени раскроют причину столь большого резонанаса, вызванного выходом в свет этой книги. Как говорил брат главного героя Евграф Живаго:

Никогда, ни в каких случаях не надо отчаиваться. Надеяться и действовать - наша обязанность в несчастии. Бездеятельное отчаяние - забвение и нарушение долга.

Такими же убеждениями руководствовался и автор. Несмотря на бесконечную травлю и железные тиски, в которых зажимали его на родине, он не отчаивался, а продолжал жить, творить, а еще и помогать таким же подневольным страдальцам того беспокойного времени. Именно на примере Бориса Пастернака и других поэтов Серебрянного века, мы убеждаемся, что искусство вечно, и как бы ни старались его уничтожить, истинное творчество прорывается сквозь самые твердые глыбы невежества и тирании.

Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,- струись!

Никогда не сдавайтесь, будьте смелыми и трудолюбивыми в реализации своих целей и удовлетворении амбиций, Квотека с вами!

Недавно ЦРУ рассекретило документы, из которых следует, что агенты этой разведывательной конторы целенаправленно раскручивали роман Пастернака «Доктор Живаго»… «Эта книга должна быть опубликована массовым тиражом, в максимальном количестве редакций для последующего активного обсуждения мировой общественностью, а также представлена к Нобелевской премии» - говорится в одной из шпионских инструкций...

Благодаря секретной программе ЦРУ роман «Доктор Мертвяго» (как совершенно справедливо обозвали эту графомань сами читатели – я не знаю ни одного человека, который бы дочитал ее до конца) был распространен тиражом порядка 10 миллионов экземпляров по всему миру, а спустя некоторое время удостоен и Шнобелевки…

Лично у меня эта новость не вызвала никакого удивления, поскольку и наша (и мировая литература) уже давно захвачена извечными приватизаторами и просто так в ней никого не награждают. Если бы автором этого опуса был не еврей Пастернак, а какой нибудь русский Петров – не видать ему престижной премии, как своих ушей…

Кроме того, не стоит забывать и об информационной войне, которая в окружающем нас мире не стихает ни на минуту. С помощью диссидентского слова США пытались разрушить СССР и у них это, к сожалению, отлично получилось. Вот почему любая награда, что тогда, что сейчас (взять хотя бы выдвинутый на Оскар «Левиафан» Звягинцева, где он рисуют свою Родину самыми черными красками) это сугубо политическое решение…

Посмотрите, кто получал те же нобелевские премии по литературе: сбежавший на Запад Солженицын, со своим чудовищно громоздким «Архипелагом Гулагом», все «достоинство» которого заключается лишь в запредельной антисоветчине. Его же читать вообще невозможно. Тяжелый слог, путанные мысли... Такое ощущение, что он намеренно коверкал русский язык, желая как можно больше загрузить своего читателя. А может быть и просто не владел «великим и могучим»...

Далее идет Бродский - редкий русофоб и склочник, которого его соплеменники преподносят почему то, как «величайшего российского пиита»… Все таки верно заметил умница Куприн: «Каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем»... Ахматова же так говорила о спецоперации по выдворению Бродского из СССР: «Какую биографию нашему Рыжему делают! Как будто он кого-то нарочно нанял»…

Слава Богу, теперь нам известна истинная причина т. н. «гениальности и величия» всех этих бродских-уродских… И она до банальности проста – оказывается это сионисты и црушники решают, кого и когда делать «лучшим по литературе»… Одним словом, Пастернака я не читал (по причине его прозаической бесталанности) но осуждаю…

P.S. На днях белорусская писательница Светлана Алексиевич стала очередной лауреаткой престижной нобелевской премии по литературе. Казалось бы радоваться надо этому факту – не так уж и много славянских мастеров слова признавалось и признается кичливым Западом (при том, что русская литература как была, так и остается лучшей в мире) но все таки есть один момент, который отвращает меня от свежеиспеченного классика… Дело в том, что Алексиевич (судя по ее многочисленным интервью) является убежденной русофобкой, ставящей Советский Союз на одну доску с нацистской Германией и выступающей против (как она выражается) «захвата Россией Крыма»…

К сожалению, летят годы, а в нашем прозаическом и совершенно предсказуемом мире ничего не меняется: как ЦРУшники поддерживали и раскручивали откровенных антисоветчиков и русофобов (типа Пастернака и Бродского) так и продолжают это делать… Понятно, что если бы Алексиевич писала о трагедии жителей Донбасса, не видать ей этой премии – нобелевку, как и тридцать серебренников, дают лишь за предательство. А значит, следующими лауреатами по литературе от нашей страны вполне могут стать такие пейсатели (простите – писатели) как Шендерович или Сванидзе…

Корней Чуковский поздравляет Бориса Пастернака с присуждением ему Нобелевской премии


23 октября 1958 года было объявлено о присуждении Нобелевской премии по литературе писателю Борису Пастернаку. До этого он выдвигался на премию в течение нескольких лет - с 1946 по 1950 годы. В 1958 году его кандидатуру предложил лауреат прошлого года Альбер Камю. Пастернак стал вторым после Ивана Бунина отечественным писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе.

Ко времени присуждения премии уже вышел в свет роман «Доктор Живаго», опубликованный сначала в Италии, а потом в Великобритании. В СССР же звучали требования его исключения из Союза писателей, а со страниц газет началась его настоящая травля. Ряд литераторов, в частности, Лев Ошанин и Борис Полевой, требовали высылки Пастернака из страны и лишения его советского гражданства.

Тем не менее, роман, изданный заграницей, издавался огромными тиражами, за что автору были положены гонорары почти в десять миллионов долларов, однако Пастернак не мог ни выехать заграницу, ни получить положенное вознаграждение. В СССР «Доктор Живаго» был издан небольшим тиражом и был доступен только «для внутреннего пользования» высокопоставленным чиновникам ЦК КПСС.

Новый виток травли начался после присуждения ему Нобелевской премии. В частности, через два после объявления о решении Нобелевского комитета «Литературная газета» написала: «Пастернак получил «тридцать серебреников», для чего использована Нобелевская премия. Он награждён за то, что согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды… Бесславный конец ждёт воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение». В «Правде» публицист Давид Заславский назвал Пастернака «литературным сорняком».

Критические и откровенно хамские по отношению к писателю речи звучали на собраниях Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Итогом стало единогласное исключение Пастернака из Союза писателей СССР. Правда, ряд писателей на рассмотрение этого вопроса не явились, среди них Александр Твардовский, Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург. В то же время Твардовский отказался публиковать в «Новом мире» роман «Доктор Живаго», а затем критически отзывался о Пастернаке в прессе.

Поддержку Пастернаку оказывала семья Корней Чуковского - его соседи по даче в Переделкино. Когда было объявлено о присуждении Нобелевской премии, Корней Иванович вместе со своей внучкой Люшей (Еленой Цезаревной Чуковской) пошел поздравить соседа. Вокруг дома стояли иностранные корреспонденты, а чуть дальше люди в штатском. Тем не менее Чуковский в интервью иностранной прессе похвалил «Доктора Живаго» и поддержал Пастернака. Также большую помощь опальному писателю оказывала и дочь Корнея Ивановича Лидия.

В том же 1958 году Нобелевская премия по физике была присуждена советским ученым Павлу Черенкову, Илье Франку и Игорю Тамму. В связи с этим в газете «Правда» вышла статья за подписью ряда ученых-физиков, которые утверждали, что их коллеги получили премию по праву, а вот в ее вручение Пастернаку вызвано политическими соображениями. Эту статью отказался подписывать академик Лев Арцимович, потребовавший, чтобы ему сначала дали прочесть «Доктора Живаго».

Собственно, «Не читал, но осуждаю» стало одним из главных неформальных лозунгов кампании против Пастернака. Эту фразу изначально на заседании правления Союза писателей сказал литератор Анатолий Софронов, до сих пор она является крылатой.

Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом «Доктор Живаго».

Вслед за писателями и академиками к травле были подключены трудовые коллективы по всей стране. Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального литератора.

С просьбой прекратить гонения на писателя к Никите Хрущеву обратились Джавахарлал Неру и Альбер Камю, однако данное обращение осталось без внимания.

Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в письме на имя Хрущёва написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой».

Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 64 «Измена Родине», однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.

Скончался Борис Пастернак 30 мая 1960 года от рака легких. По мнению автора книги из серии ЖЗЛ, посвященной писателю, Дмитрия Быкова, болезнь Пастернака развилась на нервной почве после нескольких лет его беспрерывной травли.

Несмотря на опалу писателя, на его похороны на кладбище в Переделкино пришли Булат Окуджава, Наум Коржавин, Андрей Вознесенский и другие его коллеги по цеху.

В 1966 году умерла его жена Зинаида. Власти отказывались после того, как она стала вдовой платить ей пенсию, несмотря на ходатайства ряда известных писателей. В 38 лет, примерно в том же возрасте, что и Юрий Живаго в романе, умер и его сын Леонид.

Исключение Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, через год «Новый мир» впервые в СССР опубликовал роман «Доктор Живаго». 9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну писателя — Евгению Пастернаку.

"ПАСТЕРНАКА НЕ ЧИТАЛ, НО ОСУЖДАЮ!"

Пастернак. 1987 год.
Художник Пётр Белов.

23 октября 1958 года, 59 лет тому назад, поэту Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман "Доктор Живаго". Премия с формулировкой за «значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».

Уже 25 октября в «Литературной газете» появилась статья «Провокационная вылазка международной реакции», а в «Правде» другая - «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Писали и осуждали "за враждебное выступление против идеологии марксизма, против практики революционной борьбы", называли роман злобным клеветническим пасквилем, хотя и не читали его. Кампания по шельмованию романа породила ироническое выражение: "Не читал, но осуждаю!

Читаю у Лидии Корнеевны Чуковской в очерке "Борис Пастернак" текст речи министра ГБ Семичастного: "Иногда мы... совершенно незаслуженно говорим о свинье, что она такая-сякая и прочее... это наветы на свинью. ... она никогда не гадит там, где кушает... Поэтому если сравнить Пастернака со свиньёй, то свинья никогда не сделает того, что он сделал".

27 октября Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР.
Он сам не присутствовал на специальном заседании по разбору его личного дела и утверждению его исключения, прислав письмо, которое закончил словами:

«Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через некоторое время вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».

29 октября 1958 года Пастернак вынужден был отправить Шведской королевской академии телеграмму о «добровольном отказе» от Нобелевской премии... потому что "Я погиб как зверь в загоне"...

А вот про вызов Пастернака на допрос к Генеральному прокурору СССР Руденко 14 марта 1959 года:

Руденко: «Вы, злоупотребив гуманным отношением, проявленным со стороны Советского правительства, и, несмотря на публичное заверение о своем патриотизме и осуждении своих ошибок и заблуждений, которое, как Вы сейчас утверждаете, было искренним, стали на путь обмана и двурушничества, тайно продолжали деятельность, сознательно и умышленно направленную во вред советскому обществу. Ответьте, передавали ли Вы после этих кому-либо из иностранных корреспондентов свои антисоветские сочинения?»

Да вот, мямлит Пастернак в ответ, неосторожно передал кореспонденту английской газеты стихотворение «Нобелевская премия»... он посетил меня на даче... в феврале...

Руденко: вышеназванные действия образуют «состав преступления», и если они не будут прекращены, то в соответствии с законом привлечём вас к уголовной ответственности...

Пастернак: Я думал, что радость моя по поводу присуждения мне Нобелевской премии не останется одинокой, что она коснется общества, часть которого я составляю. В моих глазах честь, оказанная мне, современному писателю, живущему в России и, следовательно, советскому, оказана вместе с тем и всей советской литературе. Я огорчен, что был так слеп и заблуждался.

Он был вынужден выдавить из себя эти покаянные слова. Очень скоро, 30 мая 1960 года, Пастернак умер. В "Литературной газете" было напечатано сообщение о смерти не поэта Пастернака, а всего лишь "члена Литфонда СССР".

...
Прошло два десятилетия, наступила перестройка. Решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, а в 1988 году роман «Доктор Живаго» был впервые напечатан в СССР.

9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата вручены в Стокгольме сыну поэта - Евгению Борисовичу Пастернаку.

Тиражи книги "Доктор Живаго" на многих языках мира, издания романа на русском языке в собраниях сочинений Пастернака и отдельными томами, экранизации, инсценировки, спектакли, постановки... художники, иллюстрирующие роман, композиторы, авторы музыки к фильмам, литературные исследования и научные работы по роману... нет, такое не приснилось бы ни одному члену Союза писателей СССР, исключавших Бориса Леонидовича из своих рядов со словами хулы и презрения в том горестном для него 1958 году...

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ.

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Пусть отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.

В марте 1958 года делегация Союза писателей отправилась в Швецию. Здесь подтвердились давно ходившие слухи о выдвижении Бориса Пастернака на Нобелевскую премию.

ПО ТЕМЕ

Месяц спустя советский посол в Швеции получил телеграмму, призванную повлиять на Нобелевский комитет: идеологическая комиссия ЦК КПСС сообщала, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Михаилу Шолохову, а выдвижение Пастернака было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности.

К концу года в шведской прессе появилась информация о том, что академия все-таки склоняется дать премию Пастернаку. Чтобы избежать скандала и лишить западную прессу возможности поднять шум вокруг запрещенного в СССР романа "Доктор Живаго", Союз писателей предложил срочно издать произведение небольшим тиражом.

Однако в отделе культуры это предложение было признано нецелесообразным, там уже вплотную занимались разработкой секретной программы действий в случае присуждения премии Пастернаку.

Наконец, в октябре было официально объявлено о присуждении писателю Нобелевской премии по литературе. Пастернак отправил в Шведскую академию телеграмму: "Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен". В Союзе тут же был запущен маховик травли Бориса Пастернака.

Московское радио прокомментировало это событие следующим образом: "Присуждение Нобелевской премии за единственное среднего качества произведение, каким является „Доктор Живаго“, – политический акт, направленный против советского государства". Нобелевский комитет был обвинен не только в политической заинтересованности, но и в разжигании холодной войны.


Первым откликом в советской печати стала разгромная статья в "Литературной газете". В ней Пастернак получал роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды, которую осуществляет Запад. Потом последовала публикация в "Новом мире", в котором объявлялось, что роман "Доктор Живаго" журнал печатать не будет. Главная причина заключалась в том, что книга наполнена духом неприятия социалистической революции.

Пастернака вызвали на заседание Союза писателей, который настаивал на лишении его советского гражданства. До этого не дошло, но из профессионального союза писателя исключили большинством голосов. Формулировка этого решения гласила: "за действия, несовместимые со званием советского писателя".


После этого вала оскорблений и унижений Пастернак принял решение отказаться от премии, отправив в Стокгольм соответствующую телеграмму. Однако реакции на это со стороны советских властей не последовало. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный поддержал идею выслать Пастернака из страны.

Пресса тем временем продолжала глумиться над писателем. В "Литературке" были опубликованы якобы приходящие со всей страны письма отдельных читателей – некий сильный голос советских людей, возмущенных позорным пасквилем "Доктор Живаго".


Среди выражавших гнев и презрение был старший машинист экскаватора Филипп Васильцов: "Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше". Ему вторил нефтяник Расим Касимов из Баку: "Меня как рядового советского читателя глубоко возмутило политическое и моральное падение Пастернака. Таким, как он, нет и не может быть места среди советских литераторов".

Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, на заводах, в творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального писателя, поэта и переводчика.


В апреле 1960 года затравленный Пастернак начал ощущать внешние симптомы смертельной болезни: грязная кампания, объявленная против него, ослабила здоровье и ускорила развивающийся рак легких. За месяц до смерти, в начале мая 1960 года, в предчувствии близкой кончины, писатель попросил свою знакомую об исповеди.

На похороны Бориса Пастернака пришли сотни людей. Несмотря на опалу, у гроба мастера стояли Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Кайсын Кулиев…


Close