Современные потомки половцев – карачаевцы и балкарцы? Половцы кто они? Кто такие половцы на самом деле
Формирование половецкого этноса происходило по одним и тем же для всех народов Средневековья и древности закономерностям. Одной из них является то, что далеко не всегда народ, давший название всему конгломерату, бывает в нем самым многочисленным — в силу объективных или субъективных факторов он выдвигается на ведущее место в складывающемся этническом массиве, становится его ядром. Полов-цы приходили не на пустое место. Пер-вым компонентом, влившимся здесь в новую этническую общность, стало население, ранее входившее в Хазар-ский каганат, — болгары и аланы. Более значительную роль сыграли остатки печенежских и гузских орд. Подтвер-жда-ется это тем, что, во-первых, согласно антропологии, внешне кочевники X-XIII веков почти не отличались от жителей степей VIII — начала X века, а во-вторых, на данной территории фиксируется необы-чайное разнообразие погребальных обрядов. Пришедшим исключительно с половцами обычаем было возведение святилищ, посвященных культу муж-ских или женских предков. Таким образом, с конца Х века в этом регионе происходило смешение трех родственных народов, складывалась единая тюркоязычная общность, но процесс прервало монгольское нашествие.
Половцы — кочевники
Половцы представляли собой классический кочевой скотоводческий народ. В стадах имелся и крупный рогатый скот, и овцы, и даже верблюды, но глав-ным богатством кочевника являлась лошадь. Изначально они вели кругло-годичное так называемое таборное кочевание: находя обильное пищей для скота место, располагали там свои жилища, когда же корм истощался, то отправлялись на поиски новой территории. Поначалу степь могла безболезненно обеспечивать всех. Однако в результате демографического роста насущной задачей стал переход к более рациональному ведению хозяйства — сезонному кочеванию. Оно предполагает четкое разделение пастбищ на зимние и летние, складывание территорий и маршрутов, закрепленных за каждой группой.
Половецкая серебряная чаша с одной ручкой. Киев, X-XIII века
Dea / A. Dagli Orti / Getty Images
Династические браки
Династические браки всегда являлись инструментом дипломатии. Не были тут исключением и половцы. Однако отношения не зиждились на паритете — русские князья охотно женились на дочках половецких князей, но не отправ-ляли замуж своих родственниц. Тут работал неписаный средневековый закон: представительниц правящей династии могли отдать в жены лишь равному. Характерно, что тот же Святополк женился на дочери Тугоркана, потерпев от него сокрушительное поражение, то есть находясь в заведомо более слабом положении. Однако он не отдавал свою дочь или сестру, а сам брал девушку из степи. Тем самым половцы признавались влиятельной, но не равной силой.
Но если крещение будущей жены казалось делом даже богоугодным, то «пре-дательство» своей веры не представлялось возможным, почему и не сумели добиться половецкие правители выдачи себе в жены дочерей русских князей. Известен лишь один случай, когда русская княжна (овдовевшая мать Свято-слава Владимировича) вышла замуж за половецкого князя — однако для этого ей пришлось бежать из дома.
Как бы то ни было, к моменту монгольского нашествия русская и половецкая аристократии были тесно оплетены родственными связями, культуры обоих народов взаимно обогащались.
Половцы были орудием в междоусобной вражде
Половцы не являлись первым опасным соседом Руси — угроза из степи всегда сопровождала жизнь страны. Но в отличие от печенегов эти кочевники встре-тились не с единым государством, а с группой враждующих между собой кня-жеств. Поначалу половецкие орды не стремились к завоеванию Руси, удовле-творяясь небольшими набегами. Лишь когда в 1068 году объединенные силы трех князей были разбиты на реке Льте (Альте), стала очевидной мощь нового кочевого соседа. Но опасность не была осознана правителями — половцев, всегда готовых к войне и грабежу, начали использовать в борьбе друг против друга. Первым это сделал Олег Святославич в 1078 году, приведя «поганых» для борьбы с Всеволодом Ярославичем. В дальнейшем он неоднократно повторял этот «прием» в междоусобной борьбе, за что и был назван автором «Слова о полку Игореве» Олегом Гориславичем.
Но противоречия между русскими и половецкими князьями не всегда позво-ляли им объединиться. Особо активно со сложившейся традицией боролся Владимир Мономах. В 1103 году состоялся Долобский съезд, на котором Вла-димиру удалось организовать первую экспедицию на территорию против-ника. Результатом стал разгром половецкого войска, потерявшего не только рядовых воинов, но и двадцать представителей высшей знати. Продолжение этой поли-тики привело к тому, что половцы были вынуждены откочевать подальше от рубежей Руси.
Воины князя Игоря Святославича захватывают половецкие вежи. Миниатюраиз Радзивилловской летописи. XV век vk.com
После смерти Владимира Мономаха князья вновь стали приводить половцев для борьбы друг с другом, ослабляя военный и экономический потенциал страны. Во второй половине века произошел очередной всплеск активного противостояния, который в степи возглавил князь Кончак. Именно к нему в плен попал Игорь Святославич в 1185 году, о чем рассказывается в «Слове о полку Игореве». В 1190-е набегов становилось все меньше и меньше, а в на-чале XIII века поутихла и военная активность степных соседей.
Даль-ней-шее развитие взаимоотношений было прервано пришедшими монго-лами. Южные регионы Руси бесконечно подвергались не только набегам, но и «приводам» половцев, что разоряло эти земли. Ведь даже просто пере-движение армии кочевников (а бывали случаи, когда они отправлялись сюда и со всем хозяйством) уничтожало посевы, военная угроза заставляла тор-гов-цев выбирать иные пути. Таким образом, данный народ немало поспособ-ствовал смещению центра исторического развития страны.
Половецкое антропоморфное изваяние из коллекции Днепропетровского исторического музея
Женская стела держит сосуд. Рисунок С. А. Плетневой «Пoлoвецкие каменные извaяния», 1974
Половцы дружили не только с русскими, но и с грузинами
Своим активным участием в истории отметились половцы не только на Руси. Изгнанные Владимиром Мономахом с Северского Донца, частично они под руководством князя Атрака откочевали в Предкавказье. Здесь к ним за по-мощью обратилась Грузия, постоянно подвергавшаяся набегам из горных районов Кавказа. Атрак охотно поступил на службу к царю Давиду и даже породнился с ним, отдав свою дочь замуж. Он привел с собой не всю орду, а лишь ее часть, оставшуюся затем в Грузии.
С начала XII века половцы активно проникали на территорию Болгарии, бывшей тогда под властью Византии. Они здесь занимались скотоводством или же старались поступить на службу империи. По всей видимости, к ним относятся Петр и Иван Асени, поднявшие восстание против Константинополя. При ощутимой поддержке куманских отрядов им удалось нанести поражение Византии, в 1187 году было основано Второе Болгарское царство, главой которого стал Петр.
В начале XIII века приток половцев в страну усилился, причем в нем уже участвовала и восточная ветвь этноса, принеся с собой традицию каменных изваяний. Здесь, однако, они довольно быстро христианизировались, а затем и растворились среди местного населения. Для Болгарии это был уже не пер-вый опыт «переваривания» тюркского народа. Монгольское нашествие «вы-талкивало» половцев на запад, постепенно, с 1228 года, они перебирались в Вен-грию. В 1237 году еще недавно могущественный князь Котян обратился к вен-герскому королю Беле IV. Венгерское руководство согласилось на предо-став-ление восточных окраин государства, зная о силе надвигающегося войска Батыя.
Половцы кочевали на отведенных им территориях, вызывая недовольство соседних княжеств, подвергавшихся периодическим грабежам. Наследник Белы Стефан женился на одной из дочерей Котяна, но затем под предлогом измены казнил своего тестя. Это привело к первому восстанию вольнолюбивых переселенцев. Следующий бунт половцев был вызван попыткой их насиль-ст-венной христианизации. Лишь в XIV веке они полностью осели, стали като-ли-ками и начали растворяться, хотя по-прежнему сохраняли свою военную спе-ци-фику и даже в XIX веке еще помнили молитву «Отче наш» на родном языке.
Нам ничего не известно о том, была ли у половцев письменность
Наши знания о половцах довольно ограниченны в силу того, что этот народ так и не создал своих письменных источников. Мы можем увидеть огромное множество каменных изваяний, но не встретим там никаких надписей. Све-дения об этом народе мы черпаем у его соседей. Особняком стоит 164‑странич-ная тетрадь миссионера-переводчика конца XIII — начала XIV века «Alfabetum Persicum, Comanicum et Latinum Anonymi...», более известная как «Codex Cumanicus». Время возникновения памятника определяют периодом с 1303 по 1362 год, местом написания называют крымский город Кафу (Феодосию). По происхождению, содержанию, графическим и языковым особенностям словарь делится на две части, итальянскую и немецкую. Первая написана в три столбца: латинские слова, их перевод на персидский и половецкий языки. Немецкая часть содержит словари, заметки по грамматике, половецкие загадки и христианские тексты. Итальянская составляющая для историков более суще-ст-венна, поскольку отразила экономические потребности общения с полов-цами. В ней мы находим такие слова, как «базар», «купец», «меняла», «цена», «монета», перечисление товаров и ремесел. Кроме того, там содержатся слова, характеризующие человека, город, природу. Огромную значимость имеет список половецких титулов.
Хотя, по всей видимости, частично рукопись была переписана с более раннего оригинала, создавалась не единомоментно, почему и не является «срезом» реальности, но все же позволяет нам понять, чем занимались половцы, какие товары их интересовали, мы можем увидеть заимствование ими древнерусских слов и, что весьма важно, реконструировать иерархию их общества.
Половецкие бабы
Специфической чертой половецкой культуры являлись каменные статуи пред-ков, которые называют каменными или половецкими бабами. Такое наимено-вание появилось из-за подчеркнутой груди, всегда свисающей на живот, что очевидно несло символическое значение — кормление рода. Причем зафик-сирован довольно значительный процент мужских статуй, у которых изобра-жены усы или даже бородка и одновременно наличествует грудь, идентичная женской.
XII век — период расцвета половецкой культуры и массового производства каменных статуй, появляются и лица, в которых заметно стремление к порт-ретному сходству. Изготовление идолов из камня стоило дорого, и менее состоятельные представители общества могли позволить себе лишь дере-вян-ные фигуры, к сожалению, не дошедшие до нас. Располагали статуи на верши-нах курганов или холмов в квадратных или прямоугольных святи-лищах, сложенных из камня-плитняка. Чаще всего ставили мужское и женское изва-яния — родоначальников коша — лицами на восток, но попадались святилища и со скоплением фигур. У их подножия археологи находили кости баранов, однажды обнаружили и останки ребенка. Очевидно, что культ предков играл значительную роль в жизни половцев. Для нас важность этой черты их куль-туры в том, что она позволяет четко определить, где кочевал народ.
Серьги половецкого типа. Ясиноватая, Донецкая область. Вторая половина XII — XIII век
Из статьи О. Я. Приваловой «Богатые кочевнические погребения из Донбасса». «Археологический альманах». № 7, 1988
Отношение к женщинам
В половецком обществе женщины пользовались значительной свободой, хотя на них и лежала значительная часть обязанностей по дому. Отмечается четкое гендерное разделение сфер деятельности как в ремесле, так и в скотоводстве: женщины ведали козами, овцами и коровами, мужчины — лошадьми и верб-лю-дами. Во время военных походов на плечи слабого пола взваливались все заботы по обороне и хозяйственной деятельности кочевий. Возможно, иногда им приходилось и становиться главой коша. По крайней мере, найдено два женских погребения с жезлами из драгоценных металлов, бывших символами руководителя большего или меньшего объединения. В то же время женщины не оставались в стороне от ратных дел. В эпоху военной демократии девушки принимали участие во всеобщих походах, оборона кочевья во время отсутствия мужа предполагала также наличие воинских навыков. До нас дошла каменная статуя девушки-богатырши. Размер изваяния в полтора-два раза превышает общераспространенный, грудь «подтянута», в отличие от традиционного изо-бражения, прикрыта элементами доспехов. Вооружена она саблей, кинжа-лом и имеет при себе колчан для стрел, тем не менее ее головной убор несомненно женский. Такой тип воительниц отражен в русских былинах под именем поляниц.
Куда делись половцы
Ни один народ не исчезает бесследно. История не знает случаев полного физи-ческого истребления населения пришлыми захватчиками. Никуда не делись и половцы. Частично они ушли на Дунай и даже оказались в Египте, но основ-ная масса осталась в родных степях. В течение не менее ста лет они сохраняли свои обычаи, хотя и в измененном виде. По всей видимости, монголы запре-тили создавать новые святилища, посвященные половецким воинам, что при-вело к появлению «ямных» мест поклонения. В холме или кургане выкапыва-лись углубления, не видные издалека, внутри которых повторялась схема размещения изваяний, традиционная для предыдущего периода.
Но и с прекращением существования этого обычая половцы не исчезли. Мон-голы пришли в русские степи с семьями, а не переселились всем племенем. И с ними произошел тот же процесс, что и с половцами веками ранее: дав имя новому народу, они сами растворились в нем, восприняв его язык и культуру. Тем самым монголы стали мостом от современных народов России к лето-писным половцам.
Многие историки, изучающие историю России, часто пишут о междоусобных войнах князей и их отношениях с половцами, народом, имеющим много этнонимов: кипчаки, кыпчаки, половцы, куманы. Чаще рассказывается о жестокости того времени, но очень редко затрагивают вопрос о происхождении половцев.
Очень интересно было бы узнать и ответить на такие вопросы, как: откуда пришли они?; как они взаимодействовали с другими племенами?; какой образ жизни они вели?; в чём состояла причина их переселения на Запад и связано ли это с природными условиями?; как они сосуществовали с русскими князьями?; почему историки так негативно писали о них?; как рассеялись они?; есть ли среди нас потомки этого интересного народа? На эти вопросы нам наверняка должны помочь ответить работы востоковедов, историков России, этнографов, на которые, мы и будем опираться.
В VIII-м веке, практически во время существования Великого тюркского каганата (Великий Эль) в Центральной и Восточной частях современного Казахстана сложился новый этнос — кыпчаки. Кыпчаки, пришедшие с родины всех тюрков — с западных склонов Алтая — объединили под своей властью карлуков, кыргызов, кимаков. Все они получили этноним своих новых хозяев. В XI-м веке Кыпчаки постепенно продвигаются к Сырдарьи, где кочуют огузы. Спасаясь от воинственных кыпчаков, они переселяются в степи Северного Причерноморья. Практически вся территория современного Казахстана становится областью владений кыпчаков, которая получает название Кыпчакская Степь (Дешт-и-Кипчак).
Кыпчаки стали переселяться на Запад, практически по той же причине, что и когда-то хунны, которые стали терпеть поражения от китайцев и сяньбийцев только по той причине, что в восточной степи началась страшная засуха, нарушившая благоприятное развитие державы Хунну, созданной великим шаньюем Модэ. Переселение в западные степи оказалось не таким уж и лёгким, так как постоянно происходили стычки с огузами и печенегами (канглами). Однако, благоприятно на переселение кипчаков влияло тот факт, что Хазарского каганата, как такового, уже не существовало, ибо до этого, повышение уровня Каспия затопило многие поселения хазар, селившихся на берегах Каспийского моря, что явно потрепало их экономику. Концом этого государства служило поражение от конницы князя Святослава Игоревича . Кыпчаки перешли Волгу и продвинулись до устьев Дуная. Именно в это время у кыпчаков появились такие этнонимы, как куманы и половцы. Куманами их назвали византийцы. А половцами, кыпчаки стали называться на Руси.
Давайте рассмотрим этноним «половцы», ведь именно вокруг этого наименования этноса (этнонима), ведётся так много споров, так как версий очень много. Мы выделим основные:
Итак, первая версия. Этноним «половцы» по мнению кочеведов, произошёл от «полова», то есть это солома. Современные историки судят по этому названию, что кипчаки были светловолосыми , а может даже и голубоглазыми . Вероятно, половцы были европеоидными и не зря наши русские князья, приезжавшие в курени половцев, часто восхищались красотой половецких девушек, называя их «красными девками половецкими». Но ведь есть ещё одно утверждение, по которому можно сказать, что кыпчаки были еврорпеоидным этносом. Обращаюсь к Льву Гумилёву : «Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких, (есть предположения, что Александр Невский был сыном половчанки), принимали крещеных половцев в свою среду, а потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками, сменив традиционный славянский суффикс «ов» (Иванов) на тюркский «енко» (Иваненко)».
Следующая версия чем-то тоже напоминает версию, выше сказанную. Кыпчаки являлись потомками сары-кыпчаков, то есть тех самых кыпчаков, образовавшихся на Алтае. А «сары» переводится с древнетюрского как «жёлтый». В древнерусском же «половь» и означает «жёлтый». Это может быть от лошадиной масти. Половцы могли называться так потому, что ездили на половых лошадях. Версии, как видите, расходятся.
Первое упоминание о половцах в русских летописях сводится к 1055 году. Историки такие, как Н. М. Кармзин, С. М. Соловьёв, В.О. Ключевский, Н. И. Костомаров считали кыпчаков жуткими страшными варварами, сильно потрепавшими Русь. Но как говорил Гумилёв о Костомарове, что: «в собственных бедах приятнее обвинить соседа, нежели себя» .
Русские князья нередко бились между собой с такой жестокостью, что можно было бы принять их за дворовых собак, не поделивших кусок мяса. Причём, происходили эти кровопролитные междоусобицы очень часто и были они более страшными, чем какие-то небольшие нападения кочевников, допустим на Переяславское княжество. Да и здесь не всё так просто, как кажется. Ведь князья использовали половцев, как наёмников в войнах между собой. Потом же наши историки стали рассказывать о том, что Русь якобы вынесла борьбу с половецкими полчищами и защитила Европу, как щит от грозной сабли. Короче говоря, у наших соотечественников фантазий было предостаточно, но к сути дела они так и не пришли.
Интересно, что Русь защищала европейцев от «злых варваров-кочевников», а после этого Литва, Польша, Швабская Германия, Венгрия стали продвигаться на Восток, то есть на Русь, на своих «защитников». Уж больно надо было защищать нам европейцев, да и защиты-то никакой не было. Русь, несмотря на свою раздробленность, была намного сильнее половцев и те мнения историков, перечисленных выше, являются необоснованными. Так что никого от кочевников мы не защищали и никогда не были «щитом Европы», а скорее были даже «щитом от Европы».
Вернёмся к отношениям Руси с половцами. Мы знаем, что две династии-ольговичи и мономашичи, стали непримиримыми врагами, и летописцы, в частности, склоняются на сторону мономашичей, как героев борьбы со степняками. Однако, давайте объективно рассмотрим данную проблему. Как мы знаем, Владимир Мономах
заключал с половцами «19 миров», хотя «князем миротворцем» его никак не назовёшь. В 1095 году он предательски убил половецких ханов, которые согласились прекратить войну — Итларя
и Китана
. Затем князь киевский потребовал, чтобы князь черниговский Олег Святославич
либо отдал сына Итларя, либо сам его умертвил бы. Но Олег, будущий хорошим другом половцев, отказал Владимиру.
Конечно грехов было достаточно и у Олега, но всё же, что может быть более омерзительным, чем предательство? Именно с этого момента началось противостояние двух этих династий — ольговичей и мономашичей.
Владимир Мономах смог произвести ряд походов на половецкие кочевья и вытеснил часть кыпчаков за Дон. Эта часть, стала служить грузинскому царю. Кыпчаки не потеряли своей тюркской доблести. Они остановили натиск турок-сельджуков на Каваказе. Кстати, когда сельджуки захватывали половецкие курени, они забирали физически развитых мальчиков, а затем продавали египетскому султану, который выращивал из них элитных бойцов халифата — мамлюков. Кроме потомков кипчаков, в египетском халифате служили султану потомки черкесов, которые также являлись мамлюками. Однако это были совершенно разные подразделения. Половецкие мамлюки носили название ал-Бахр или бахриты, а черкесские мамлюки ал-Бурдж . Позже эти мамлюки, а именно бахриты (потомки половцев) захватят власть в Египте под руководством Бейбарса и Кутуза , а затем смогут отбить нападения монголов Китбуги-нойона (государство Хулагуидов)
Возвращаемся к тем половцам, которые всё-таки смогли остаться в Северо-Кавказских степях, в северном Причерноморье. В 1190-х годах половецкая знать частью принимали христианство. В 1223 году командующие монгольским войском в два тумена (20 тыс. чел.), Джэбэ и Субэдей , совершили внезапный рейд в тыл половцам, обойдя Кавказский хребет. Половцы в этой связи просили помощи на Руси, и, князья решили им помочь. Интересно, что, по мнению многих историков, негативно относившихся к степнякам, если половцы вечные враги Руси, то как они объяснят столь быструю, почти союзническую, помощь со стороны русских князей ? Однако, как известно, совместные войска русских и половцев потерпели поражение, причём не по причине, допустим превосходства противника, которого и не было, а по своей неорганизованности (русских с половцами было 80 тыс. чел., а монголов всего-то 20 тыс. чел.). Затем последовал полный разгром половцев от темника Батыя . После этого кыпчаки рассеялись и практически перестали считаться этносом. Часть их растворилась в Золотой Орде, часть приняла христианство и вошла в позднее в Московское княжество, часть, как мы говорили, стала править в мамлюкском Египте, а часть ушла в Европу (Венгрия, Болгария, Византия). На этом история кыпчаков заканчивается. Остаётся только описать общественный строй и культуру этого этноса.
У половцев был военно-демократический строй, практически, как и у многих других кочевых народов. Единственная их проблема заключалась в том, что они никогда не подчинялись централизованной власти. Их курени были отдельными, поэтому если и собирали общее войско, то это случалось редко. Часто несколько куреней объединялись в небольшую орду, руководителем которой был хан. Когда же некоторые ханы объединялись, то во главе выступал каган.
Хан занимал высшее положение в орде, и к именам половцев, занимающую эту должность, традиционно прибавлялось слово «кан». После него шли аристократы, которые распоряжались общинниками. Затем главы, возглавлявшие рядовых воинов. Самое низкое социальное положение занимали женщины — служанки и колодники — военнопленные, которые выполняли функции рабов. Как было написано выше, в орду входило определённое количество куреней, которые состояли из семей-аулов. На владение куреня назначался кошевой (тюрк. «кош», «кошу» — кочевье, кочевать).
«Основным занятием половцев было скотоводство. Главной пищей простых кочевников служили мясо, молоко и просо, любимым напитком - кумыс. Одежду половцы шили по собственным степным образцам. Повседневной одеждой половцам служили рубахи, кафтаны и кожаные штаны. Домашними делами, по сообщениям Плано Карпини и Рубрука , обычно занимались женщины. Положение женщин у половцев было достаточно высоким. Нормы поведения половцев регулировались «обычным правом». Важное место в системе обычаев половцев занимала кровная месть.
В большинстве, если исключить аристократию, которая стала принимать христианство, то половцы исповедовали тенгрианство
. Так же, как и тюркюты, половцы почитали волка
. Конечно, в их обществе служили и шаманы, именуемыми «басхамы», которые вели общение с духами, лечили больных. В принципе, они не отличались ничем от шаманов других кочевых народов. У половцев был развит погребальный культ, а также культ предков, постепенно переросший в культ «вождей-героев». Над прахом своих покойников они насыпали курганы и ставили знаменитые кипчакские балбалы («каменные бабы»), поставленные, как и в Тюркском каганате, в честь воинов, павших в борьбе за свою землю. Это прекрасные памятники материальной культуры, отражающие богатый духовный мир их создателей.
Половцы часто воевали, и военное дело у них стояло на первом месте. Кроме отличных луков и сабель, у них также имелись дротики и копья. Большую часть войск составляла лёгкая конница, состоящая из конных лучников. Также, в войске была тяжеловооружённая кавалерия, воины которой носили ламеллярные панцири, пластинчатые панцири, кольчуги, шлемы. В свободное время воины занимались охотой для оттачивания своего мастерства.
Опять, степофобские историки утверждали, что городов половцы не строили, однако в их землях упоминаются города Шарукань, Сугров, Чешуев, заложенные именно половцами. Кроме того, Шарукань (ныне город Харьков) был столицей западных половцев. Согласно историку-путешественнику Рубруку, продолжительное время половцы владели Тмутараканью (по другой версии в это время она принадлежала Византии). Вероятно, им платили дань греческие крымские колонии.
Наш рассказ о половцах заканчивается, однако при том, что данная статья имеет недостаточно данных об этом интересном этносе и поэтому подлежит дополнению.
Александр Беляев, Клуб Евразийской интеграции МГИМО (У).
Список литературы:
- 1. Гумилёв Л. Н. «Древняя Русь и Великая степь». Москва. 2010 г.
- 2. Гумилёв Л. Н. «Тысячелетие вокруг Каспий». Москва. 2009 г.
- 3. Карамзин Н. М. «История Государства Российского». Санкт-Петербург. 2008 г.
- 4. Попов А. И. «Кыпчаки и Русь». Ленинград. 1949 г.
- 5. Грушевский М. С. «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до XIV столетия». Киев. 1891 г.
- 6. Плетнёва С. А. «Половцы». Москва. 1990 г.
- 7. Голубовский П. В. « Печенеги, торки и половцы до нашествия татар». Киев. 1884 г.
- 8. Плано Карпини Дж. «История монголов, которых мы называем татарами». 2009 г. //
- 9. Рубрук Г. «Путешествие в восточные страны». 2011 г. //
Происхождение этой группы кочевых племен изучено слабо и здесь до сих пор много неясного. Многочисленные попытки обобщить имеющийся исторический, археологический и лингвистический материал пока что не привели к формированию единого взгляда на эту проблему. И поныне остается в силе замечание тридцатилетней давности одного из специалистов в этой области, что «создание (фундаментального) исследования по этнической и политической истории кипчаков с эпохи древности до позднего средневековья — одна из нерешенных задач исторической науки» (Кузеев Р. Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения. М., 1974. С 168 ).
Очевидно, впрочем, что к ней неприложимы понятия народа, народности или этноса, ибо самые разнообразные источники свидетельствуют о том, что за этническими терминами «кыпчаки», «куманы», «половцы» скрывается пестрый конгломерат степных племен и родов, в котором изначально присутствовали как тюркские, так и монгольские этнокультурные компоненты*. Наиболее крупные племенные разветвления кыпчаков отмечены в сочинениях восточных авторов XIII-XIV вв. Так, энциклопедия Ан-Нувайри выделяет в их составе племена: токсоба, иета, бурджоглы, бурлы, кангуоглы, анджоглы, дурут, карабароглы, джузнан, карабиркли, котян (Ибн-Халдун добавляет, что «все перечисленные племена не от одного рода»). По сообщению Ад-Димашки, кыпчаки, переселившиеся в Хорезм, назывались тау, бузанки, башкырд. Родоплеменные объединения половцев знает и «Повесть временных лет»: турпеи, елктуковичи и др. Фиксируемая археологией монгольская примесь среди кумано-кыпчакских племен была достаточно заметна и для современников. Относительно племени токсоба («токсобичи» русских летописей) имеется показание Ибн-Халдуна о его происхождении «из татар» (в данном контексте —
монголов). Показательно также свидетельство Ибн аль-Асира о том, что монголы, желая расколоть кыпчако-аланский союз, напоминали кыпчакам: «Мы и вы - один народ и из одного племени...»
*Несмотря на определенную этнографическую и языковую близость, эти племена и кланы вряд ли могли иметь единую родословную, поскольку различия в быту, религиозных обрядах и, судя по всему, в антропологическом облике были все же весьма существенны, чем и объясняется разнобой в этнографических описаниях куманов-кыпчаков. Например, Гильом де Рубрук (XIII в.) поверстал под единый «куманский» похоронный обряд погребальные обычаи разных этнических групп: «Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, то есть остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома… Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей, по четыре с каждой стороны мира; и они поставили перед ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя и говорили про него, что он был окрещен. Я видел другие погребения в направлении к востоку, именно большие площади, вымощенные камнями, одни круглые, другие четырехугольные, и затем четыре длинных камня, воздвигнутых с четырех сторон мира по сю сторону площади». Он же замечает, что мужчины у «команов» заняты разнообразными хозяйственными работами: «делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки, делают седла, строят дома и повозки, караулят лошадей и доят кобылиц, трясут самый кумыс… делают мешки, в которых его сохраняют, охраняют также верблюдов и вьючат их». Между тем другой западноевропейский путешественник XIII в. Плано Карпини из наблюдений за «команами» вынес впечатление, что, по сравнению с женщинами, мужчины «ничего вовсе не делают», разве что имеют «отчасти попечение о стадах… охотятся и упражняются в стрельбе» и т. д.
Более того, нет ни одного надежного свидетельства, что у них когда-либо существовало общее самоназвание. «Куманы», «кыпчаки», «половцы» — все эти этнонимы (точнее, псевдоэтнонимы, как увидим ниже) сохранились исключительно в письменных памятниках соседних народов, причем без малейшего указания на то, что они взяты из словарного обихода самих степняков. К определению этого степного сообщества не подходит даже термин «племенной союз», так как в нем отсутствовал какой бы то ни было объединяющий центр — господствующее племя, надплеменной орган управления или «царский» род. Были отдельные кипчакские ханы, но хана всех кипчаков никогда не было (Бартольд В. В. История турецко-монгольских народов. Соч. М., 1968. Т.V. С . 209 ). Поэтому речь должна идти о довольно рыхлом и аморфном родоплеменном образовании, чье оформление в особую этническую группу, наметившееся во второй половине XII-начале XIII вв., было прервано монголами, после чего кумано-кыпчакские племена послужили этническим субстратом для формирования ряда народов Восточной Европы, Северного Кавказа, Средней Азии и Западной Сибири — татар, башкир, ногайцев, карачаевцев, казахов, киргизов, туркмен, узбеков, алтайцев и др.
Первые сведения о «кыпчаках» восходят к 40-м гг. VIII в., когда в среднеазиатском регионе окончательно распался Тюркский каганат (так называемый Второй Тюркский каганат, восстановленный в 687-691 гг. на месте Восточнотюркского каганата, разгромленного китайцами в 630 г.), не устоявший перед восстанием подвластных племен. Победители, среди которых первенствующую роль играли уйгуры, дали побежденным тюркам презрительное прозвище «кыпчаки»*, означавшее по-тюркски что-то вроде «беглецы», «изгои», «неудачники», «злосчастные», «злополучные», «никчемные».
*Самое раннее упоминание слова «кыпчак» (и притом в связи с тюрками) встречается именно в древнеуйгурской письменности — на «Селенгинском камне», каменной стеле с руническими (орхонскими) письменами, установленной в верховьях р. Селенги правителем Уйгурского каганата Элетмиш Бильге-каганом (747-759 гг.). В 1909 г. памятник обнаружил и исследовал финский ученый Г. Й. Рамстедт. Выбитый на его северной стороне текст серьезно поврежден, в том числе четвертая строка, которая имеет лакуну в начальной части. Рамстедт предложил для нее конъектуру: «когда тюрки-кыпчаки властвовали над нами пятьдесят лет...» В настоящее время эта реконструкция общепризнанна, причем слову «кыпчак» обыкновенно придается этнический смысл («народ тюрков-кыпчаков»), какового на самом деле предполагать не приходится, поскольку древнетюркские надписи не знают случаев слияния или отождествления парных этнонимов. С учетом вышеупомянутого нарицательного значения слова «кыпчак» начало строки следует читать: «когда презренные тюрки…».
Но политически окрашенный термин, мало пригодный для этнического самосознания, едва ли оказался бы столь живучим, если бы не претерпел дальнейших метаморфоз, — и прежде всего в восприятии самих побежденных, утративших вместе с родоплеменной политической структурой (в виде Тюркского каганата) также и возможность надежной этнической самоидентификации в окружении родственных тюркоязычных племен. Весьма вероятно, что по крайней мере в некоторых племенных группах разбитых тюрков (оттесненных к предгорьям Алтая), под влиянием катастрофического поражения, круто изменившего их социально-политический статус, произошла коренная ломка племенного и политического самосознания, результатом чего стало принятие ими названия «кыпчак» в качестве нового автоэтнонима. Такому замещению могло способствовать характерное для религиозно-магического мышления представление о неразрывной связи между предметом (существом) и его названием (именем). Исследователи отмечают, что «у тюркских и монгольских народов и поныне существует некогда очень обширный класс имен-оберегов. Так, детям или взрослым обычно после смерти предыдущего ребенка или члена семьи (рода), а также после тяжелой болезни или пережитой смертельной опасности дают имя-оберег с уничижительным значением или новое охранительное имя, долженствующее ввести в заблуждение преследующие человека (семью, род) сверхъестественные силы, вызвавшие несчастье». В силу подобных представлений и для тюрков, испытавших на себе злобу враждебных духов*, средством спасения точно так же могло стать «принятие прозвища-оберега с уничижительным значением («злосчастные», «никчемные»), возникшего, скорее всего, как подмена этнонима в ритуальной практике» (Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. Алма-Ата, 1992. С . 120-126 ).
* В преданиях племени сеяньто, в свое время также потерпевшего тяжелое поражение от уйгуров, победа последних прямо объясняется вмешательством сверхъестественных сил: «Прежде, перед тем как сеяньто были уничтожены, некто просил еды в их племени. Отвели гостя в юрту. Жена посмотрела на гостя - оказывается, у него волчья голова (волк - мифический предок уйгуров. — С. Ц.). Хозяин не заметил. После того как гость поел, жена сказала людям племени. Вместе погнались за ним, дошли до горы Юйдугюнь. Увидели там двух людей. Они сказали: «Мы - духи. Сеяньто будут уничтожены»… И вот теперь сеяньто действительно разбиты под этой горой».
Впоследствии слово «кыпчак» подверглось дальнейшему переосмыслению. Этот процесс был связан с новым ростом политического значения тюрков-«кыпчаков». Отступив на юг Западной Сибири, они оказались в соседстве с кимаками*, вместе с которыми, после гибели Уйгурского каганата (павшего около 840 г. под ударами енисейских киргизов), создали Кимакский каганат — государственное образование, основанное на господстве кочевников над местным оседлым населением. Приблизительно в то же время, когда «кыпчаки» снова входят в состав господствующей верхушки, меняется и семантика их племенного прозвища. Теперь его стали сближать с тюркским словом «кабук»/«кавук» - «пустое, дуплистое дерево»**. Для объяснения новой этимологии псевдоэтнонима (совершенно безосновательной с научной точки зрения) была придумана соответствующая генеалогическая легенда. Любопытно, что позднее она проникла даже в эпос уйгуров, забывших первоначальное значение прозвища «кыпчак». Согласно огузскому преданию, в подробностях переданному Рашид ад-Дином (1247-1318 гг.) и Абу-ль-Гази (1603-1663 гг.), Огуз-хан — легендарный прародитель огузов, в том числе и уйгуров, «потерпел поражение от племени ит-барак, с которыми он воевал… В это время некая беременная женщина, муж который был убит на войне, влезла в дупло большого дерева и родила ребенка... Он стал на положении ребенка Огуза; последний назвал его Кыпчак. Это слово производное от слова Кобук, что по-тюркски означает - «дерево со сгнившей сердцевиной». Абу-ль-Гази также замечает: «На древнем тюркском языке дуплистое дерево называют «кыпчак». Все кыпчаки происходят от этого мальчика». Другой вариант легенды приводит Мухаммад Хайдар (ок. 1499-1551 гг.) в своем «Огуз-намэ»: «И вот пришел Огуз-каган с войском к реке, называемой Итилем (Волга). Итиль — большая река. Огуз-каган увидел ее и говорил: «Как переправимся через поток Итиля?» В войске был один дородный бек. Имя его было Улуг Орду бек... Этот бек срубил деревья... На деревьях тех расположился и переправился. Обрадовался Огуз-каган и сказал: О, будь ты здесь беком, Кыпчак-беком ты будь!» Не позднее второй половины IX в. этот псевдоэтноним заимствовали арабские писатели, прочно укоренив его в своей литературной традиции («кыпчаки», как одно из подразделений тюркских племен, упоминаются уже в «Книге путей и стран» Ибн Хордадбеха (ок. 820-ок. 912).
* По всей видимости, «книжный» этноним, который арабские авторы прилагали к группе племен монгольского происхождения, в конце VIII- начале IX вв. обосновавшихся в границах среднего течения Иртыша и смежных с юга областей. Отдельные орды кимаков зимовали на берегах Каспийского моря, и в «Шах-намэ» оно даже называется Кимакским морем.
** Образ дерева играет значительную роль в мифологии кочевников. Иногда даже говорят об «одержимости» тюрков идеей дерева (Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск, 1990
, с. 43). Некоторые тюркские народности Южной Сибири носят имя какого-либо дерева, с которым себя ассоциируют. Дерево как родовое святилище почиталось и в Средней Азии у узбеков племени канглы.
В начале XI в. нашествие киданей (или кара-кытаев, выходцев из Монголии) вынудило кимако-«кыпчакские» племена покинуть насиженные места. Их переселение шло по двум направлениям: южном — на Сырдарью, к северным границам Хорезма, и западном — в Поволжье. В первом миграционном потоке преобладал «кыпчакский» элемент, во втором — кимакский. Вследствие этого термин «кыпчак», общеупотребительный в арабском мире, не получил распространения в Византии, Западной Европе и на Руси, где пришельцев преимущественно стали называть «куманы» и «половцы».
Происхождение названия «куман» достаточно убедительно раскрывается через его фонетическую параллель в виде слова «кубан» (для тюркских языков характерно чередование «м» и «б»), которое, в свою очередь, восходит к прилагательному «куба», обозначающему бледно-желтый цвет. У древних тюрков цветовая семантика названия племени часто соотносилась с его географическим положением. Желтый цвет в этой традиции мог символизировать западное направление. Таким образом, усвоенный византийцами и западноевропейцами псевдоэтноним «куманы»/«кубаны», видимо, имел хождение среди кимако-«кыпчакских» племен для обозначения их западной группировки, которая во второй половине XI-начале XII в. заняла степи между Днепром и Волгой. Это, конечно, не исключает вероятности существования особого племени, называвшегося «кубан»/«куман» — предков кумандинцев Северного Алтая (Потапов Л. П. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С . 316-323; см. также: www.kunstkamera.ru/siberia — официальный сайт Отдела этнографии Сибири МАЭ РАН ). Для характеристики соотношения этнических терминов «куман» и «кыпчак» стоит отметить также, что в самой «кумано-кыпчакской» среде они отнюдь не являлись синонимами. Не смешивает их и эпос тюркоязычных народов. Только в поздней ногайской эпической поэме «Сорок ногайских богатырей» встречаются такие строки: «Страна куманов, мои кыпчаки, / Пусть садятся на коней добры молодцы!» (Айт десенъиз, айтайым («Если просите, спою…»). Черкесск, 1971. С . 6 ). Однако здесь скорее всего воспроизводятся достаточно отдаленные и уже не вполне адекватные представления об исторических реалиях XIII в.
Несмотря на то, что название «куманы» было хорошо известно в древней Руси, здесь за ними закрепилось другое наименование — «половцы». На идентичность половцев и куманов указывает летописное выражение: «кумане рекше половци», то есть «куманы, называемые половцами» (см. статью «Повести временных лет» под 1096 г., Лаврентьевскую летопись под 1185 г., Ипатьевскую под 1292 г.). В. В. Бартольд считал, что «куманская» этнонимика проникла в древнерусское летописание из Византии. Однако этому противоречит, например, наличие «князя Кумана» в летописном списке половецкий ханов, убитых во время похода 1103 г. русского войска в степь.
Со словом «половцы» связана любопытная этимологическая путаница, сыгравшая в историографии такую важную роль, что даже исказила представления ученых об этногенезе «куманов»/«кыпчаков». Истинное его значение оказалось непонятно уже славянским соседям Руси — полякам и чехам, которые, усмотрев в нем производное от старославянского «плава» — солома, перевели его термином «плавцы» (Plawci/Plauci), образованным от прилагательного «плавый» (plavi, plowy) — западнославянского аналога древнерусскому «половый», то есть изжелта-белый, белесовато-соломенный. В исторической литературе объяснение слова «половец» от «половый» первым предложил в 1875 г. А. Куник (см. его прим. на с. 387 в кн.: Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан. // Записки Императорской Академии Наук. Т. 26. Кн. 1. СПб., 1875 ). С тех пор в науке прочно укоренилось мнение, что «такие названия как половцы-плавцы... не являются этническими, а служат лишь для объяснения внешнего вида народа. Этнонимы «половцы», «плавцы» и др. обозначают бледновато-желтый, соломенно-желтый, — названия, служившие для обозначения цвета волос этого народа» (Расовский Д. А. Половцы // Seminarium Kondakovianum. Т. VII. Praha, 1935 , с. 253 ; из новейших исследователей см., напр.: Плетнева С. А. Половцы. М., Наука, 1990 , с. 35-36 ). Хорошо известно, что среди тюрков действительно встречаются светловолосые люди. В результате на страницах многих исторических трудов ХХ в. половцы предстали в образе «голубоглазых блондинов» — потомков европеоидов Центральной Азии и Западной Сибири, подвергшихся в VIII-IX вв. тюркизации. Вот лишь одно характерное высказывание: «Как известно, пигментация волос неразрывно связана с определенным цветом глаз. В отличие от остальных тюрок, черноволосых и кареглазых, белокожие половцы представали в золотистом нимбе волос над яркими голубыми глазами… Столь характерная цветовая гамма половцев, вызывавшая восхищение современников, для историка оказывается своего рода «генеалогическим свидетельством», помогая связать их происхождение с загадочными динлинами китайских хроник («белокурым народом», обитавшем в I-II вв. у северных границ Китая. — С. Ц.)… а через них — с людьми так называемой «афанасьевской культуры», чьи погребения III тысячелетия до н. э. были открыты археологами в Прибайкалье. Таким образом, в океане времен половцы предстают перед нами в качестве потомков древнейших европейцев, вытесненных из Восточной и Центральной Азии начавшейся когда-то широкой экспансией монголоидных народов. «Отуреченные» некогда «динлины», они потеряли свою древнюю родину, сменили язык и общетюркский поток вынес на простор причерноморских степей… уже последние остатки некогда сильного и многочисленного, а теперь вымирающего и теряющего среди других свой облик золотоволосого народа, отмеченного уже признаками своего азиатского прошлого » (Никитин А. Л. Основания русской истории. М., 2001 , с. 430-431 ).
Многолетняя приверженность исследователей этому взгляду на происхождение половцев вызывает только недоумение. Не знаешь, чему удивляться больше — разыгравшейся фантазии историков, пустившихся во все тяжкие, не только не имея на руках даже косвенного свидетельства о европеоидной внешности половцев — соседей Руси, но и вопреки всем антропологическим и этнографическим данным, недвусмысленно подтверждающим их принадлежность к монголоидной расе, или неразборчивости языковедов, которые, казалось бы, могли знать, что в случае происхождения слов «половец», «половцы» от «половый» ударение в них непременно приходилось бы на последний слог (как в словах «соловец», «соловцы» — производных от «соловый»).
Между тем после обстоятельных исследований Е. Ч. Скржинской (Скржинская Е. Ч. Половцы. Опыт исторического исследования этникона. // Византийский временник. 1986. Т. 46 , с 255-276; Скржинская Е. Ч. Русь, Италия и Византия в Средневековье. СПб., 2000 , с. 38-87 ) вопрос о возникновении и первоначальном значении древнерусского названия «половцы» может считаться окончательно решенным. Исследовательница обратила внимание на характерную особенность географических представлений киевских летописцев XI-XII вв., а именно устойчивое деление ими территории Среднего Поднепровья на две стороны: «сю», «сию» (то есть «эту», или «Русскую», лежавшую, как и Киев, на западном берегу Днепра) и «ону» («ту», или «Половецкую», простиравшуюся к востоку от днепровского правобережья до самой Волги*). Последняя обозначалась также как «он пол», «оный пол» («оная сторона», «та сторона»)**. Отсюда стало понятно, что «слово «половец» образовано по месту обитания кочевников - подобно другому слову — «тоземец» (житель «той земли»)», ибо «для русских людей половцы были обитателями той («оной»), чужой стороны Днепра (об он пол=половцы) и в этом качестве отличались от «своих поганых», черных клобуков, обитавших на этой («сей»), своей стороне реки. В этом противопоставлении и родился специфический русский этникон «они половици»***, или просто «половици», трансформировавшийся в процессе развития древнерусского языка в «половци» (Скржинская. Русь, Италия, с. 81, 87 ). Вполне естественно, что за рамками данной географической традиции своеобразный южнорусский термин оказался недоступен для понимания, вследствие чего был неверно истолкован не только западными славянами, но даже образованными людьми Московской Руси. О позднейших этимологиях слова «половцы», распространенных среди московских книжников конца XV-начала XVI в., можно судить по сохранившимся известиям иностранных писателей. Так, польский ученый и историк Матвей Меховский слыхал, что «половцы в переводе на русский язык значит «охотники» или «грабители», так как они часто, делая набеги, грабили русских, расхищали их имущество, как в наше время делают татары» («Tractatus diabus Sarmatiis, Asiana et Europiana», 1517 г. ). Следовательно, его информатор отталкивался от древнерусского «ловы» — охота. А по свидетельству Сигизмунда Герберштейна, посла австрийского императора при дворе великого князя Василия III, москвичи того времени производили слово «половцы» от «поле». Следует добавить, что ни тогда, ни раньше, в домонгольскую эпоху, русские люди не примешивали сюда прилагательное «половый».
* Ср. с летописным: «вся Половецкая земля, что же (есть.
—
С. Ц.) их межи Волгою и Днепром».
** «Слышав же Святополк идуща Ярослава, пристрои бещисла вой, руси и печенег, и изыде противу ему к Любичю об он пол Днепра, а Ярослав [встал] об сю [сторону]» (статья под 1015 г.).
*** В Киевской летописи под 1172 г. говорится, что князь Глеб Юрьевич «ехал на ону сторону [Днепра] к онем половцем». Словарь М. Фасмера также фиксирует понятие «онополец, онополовец» - живущий по ту сторону реки, производное от церковнославянского «об он пол» (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1971. Т.
3, с. 142).
Полное незнание древнерусской литературой «кыпчаков» свидетельствует о том, что на Руси изначально и в течение всего «половецкого» периода сношений со степью имели дело исключительно с кимакской (куманской) группировкой половцев. В этой связи показательны упоминаемые в летописи «половцы Емякове». Йемеки были одним из главенствующих племен в кимакском племенном союзе.
Продолжение следует
Половцы – один из самых загадочных степных народов, вошедший в русскую историю благодаря набегам на княжества и неоднократным попыткам правителей русских земель если не победить степняков, то хотя бы с ними договориться.
Сами половцы были разбиты монголами и расселились по значительной части территории Европы и Азии. Сейчас нет народа, который мог бы прямо возводить свою родословную к половцам. И всё же потомки у них, безусловно, есть.
Половцы. Николай Рерих
В степи (Дешти-Кипчак – Кипчакская, или Половецкая степь) жили не только половцы, но и другие народы, которых то объединяют с половцами, то считают самостоятельными: например, куманы и куны. Скорее всего, половцы не были «монолитным» этносом, а делились на племена. Арабские историки раннего Средневековья выделяют 11 племен, русские летописи также свидетельствуют о том, что разные племена половцев жили западнее и восточнее Днепра, восточнее Волги, около Северского Донца.
Карта расположения кочевых племёнПотомками половцев были многие русские князья – их отцы нередко брали в жены знатных половецких девушек. Не так давно разгорелся спор о том, как на самом деле выглядел князь Андрей Боголюбский.
Известно, что матерью князя была половецкая княжна, поэтому не удивительно, что по реконструкции Михаила Герасимова, в его внешности монголоидные черты сочетались с европеоидными.
Как выглядел Андрей Боголюбский: реконструкция выполненная В.Н. Звягиным (слева) и М.М. Герасимовым (спрва)
Как выглядели сами половцы?
Хан половцев (реконструкция)
На этот счет нет единого мнения исследователей. В источниках XI-XII веков половцев часто называют «желтыми». Русское слово также, вероятно, происходит от слова «половый», то есть, желтый, соломенный.
Некоторые историки полагают, что в числе предков половцев были описанные китайцами «динлины»: люди, которые жили в Южной Сибири и были блондинами. Но авторитетный исследователь половцев Светлана Плетнева, неоднократно работавшая с материалами из курганов, не соглашается с гипотезой о «светловолосости» половецкого этноса. «Желтый» может быть самоназванием части народности, чтобы выделить себя, противопоставить остальным (в тот же период существовали, например, «черные» болгары).
Половецкое становье
По мнению Плетневой, основная масса половцев была кареглазой и темноволосой – это тюрки с примесью монголоидности. Вполне возможно, что среди них были люди разного типа внешности – половцы охотно брали в жены и наложницы славянок, правда, не княжеских родов. Князья своих дочерей и сестер степнякам никогда не отдавали.
В половецких кочевьях были и русичи, попавшие в плен в битве, а также рабы.
