Трубецкие. Аристократия духа. Трубецкой гр.н. "годы смут и надежд" князь, государственный и политический деятель, землевладелец

История возникновения рода Официальная родословная Воронцовых – старинного русского дворянского рода – начинается от варягов. Родоначальник – Африкан или Афрек, брат Якуна Слепого, варяжского ярла. Ярл (др. – сканд.) – знатный человек, наместник конунга в

Прочитав этот столь интересный исторический труд кн. Гр. Н. Трубецкого можно невольно вынести очень неблагоприятное впечатление о нашем русском казачестве, в особенности казачестве Войска Донского...

Согласно традициям мемуары или воспоминания публикуются либо при жизни автора, либо 100 лет спустя. Но за это время, столько произошло бурных перемен в жизни рядового человека в любой стране мира, что наш век может быть свободно удвоен...

Вступая одним из последних на эту каф едру, я прошу простить меня, что после стольких сведущих и авторитетных людей отнимаю ваше внимание. Если я решаюсь все же это сделать, то, во-первых, потому, что полагаю, что и мнение рядового члена Собора, старающегося по мере сил разобраться в поставленных пред нами вопросах, должно быть принято во внимание, а во-вторых, потому, что я убежден, что вопрос о восстановлении патриаршества может быть решен не одними учеными канонистами...

"ВЕЧЕРНЕЕ ВРЕМЯ"

под редакцией Б. А. Суворина

Ноябрь и декабрь месяцы 1917 года прошли в бесплодных попытках московского Правого Центра изыскать крупные материальные силы для поддержки дела создания Добровольческой Армии, предпринятой в Новочеркасске генералом Алексеевым. Мне пришлось по этому делу дважды ездить из Москвы в Петроград...

Вступив на путь соглашательства с левыми, Каледин руководился мыслью, которая не изжита и в ту минуту, как я пишу эти строки (май 1919 года). Он находил необходимым создать сильную власть, но думал, что при данных условиях это возможно только, если будет под нее подведен широкий демократический фундамент. Сам он шел честно навстречу демократии, и, как человек прямой и благородный, он надеялся найти такое же отношение и у тех, с кем хотел работать, чтобы на основах взаимного доверия и уступок провести принцип сильной власти. Недаром его называли «невольником чести»...

После отъезда Штаба и генерала Алексеева в Ростов, я остался в Новочеркасске и продолжал заведывать отделением Политического отдела, которое здесь занималось главным образом вопросами пропаганды...

Приходилось и нам принимать спешное решение. Выехать со всей семьей из Новочеркасска было немыслимо. Куда и как было ехать? Новочеркасск предполагалось отдать без боя. На него надвигались казаки-большевики, поэтому можно было надеяться, что он не будет подвергнут потоку и разграблению. Но нам, мужчинам, близко стоявшим к организации Добровольческой Армии, нельзя было оставаться. Как ни жутко было расставаться с семьей и покидать ее на полную неизвестность, но выбирать не приходилось...

«Старик Мишан», как я его звал, был необыкновенно доверчив, и не раз я пользовался его слабостью, когда был моложе, врал ему про себя всякие небылицы, а он все принимал к сердцу, журил меня и изводился...

В Москву я приехал по настойчивому приглашению моих друзей Правого Центра. Политическая обстановка за время моего бегства с Дона сложилась следующим образом. Отступление Добровольческой Армии из Ростова совпало с прекращением мирных переговоров между немцами и большевиками и наступлением немцев. Победоносное шествие последних было остановлено капитуляцией большевицкого правительства и миром в Бресте...

Орша была в руках немцев. Со вздохом облегчения мы покинули почву Совдепии, но смешанное чувство избавления и, в то же время, унижения мы испытали, увидев первую германскую каску. Как только подошел поезд, у вагонов стали сновать германские солдаты, продававшие под полою вино, папиросы, шоколад. Скоро мы наслышались рассказов о том, как быстро германские солдаты и офицеры применились к российским нравам взяточничества и спекуляции./.

Пробыв около недели в Киеве, я выехал на пароходе в деревню, где временно поселился П. Н. Милюков, чтобы повидаться и переговорить с ним о наших делах. В Киеве все время проходило в непрерывных свиданиях и разговорах. Сидя на пароходе, постараюсь разобраться в своих наблюдениях...

Из сообщения кн. Григория Николаевича я вижу, что не только в общих чертах, но и почти во всех подробностях наши взгляды на способы вывести Россию из настоящего положения совпадают. Подобно ему, я считаю восстановление государственности и объединение России первой и главной задачей...

Моя оценка положения в Украине разделяется Павлом Николаевичем. По моей просьбе, он формулировал основные свои положения, которые пересылаются Вам за № II...

Нижеизложенное представляет посильную попытку добросовестно разобраться в преобладающих течениях умеренных кругов московского общества и подвести итоги их взглядам на современное положение вещей. Следует оговориться, что события так быстро чередуются и изменяют общую обстановку, что пишущий эти строки не может быть уверен в том, насколько полно его взгляды отражают в данную минуту настроение Москвы, которую он покинул две недели тому назад...

В этот приезд свой в Киев я остановился у Даруси Горчаковой. Моя жена и Костя уже уехали, первая — в Новочеркасск, второй — в Крым к Бутеневым. Восьмого августа я выехал в Новочеркасск через Екатеринослав. Туда ходили курьерские поезда и так скоро, как раньше никогда не ходили. Расписание было составлено немцами. Поезд качало из стороны в сторону от быстрого хода...

Теперь о Добровольческой Армии и Кубани. — Численность армии приблизительно за 40 тысяч. Но эту цифру прошу считать крайне секретной. К тому же, она все время имеет тенденцию к возрастанию. С одной стороны, из Украины, где гораздо больше знают Добровольческую Армию, чем в Великороссии, все время идут добровольцы. Немцы за последнее время чинят препятствия, но их много легче обойти, чем большевиков...

Я вернулся из Екатеринодара в Персиановку за детьми, Николаем и Михаилом и выехал с ними на пароходе из Ростова в Ялту, куда прибыл 16/29 сентября. Моя жена с младшими сыновьями Сережей и Петрушей выехала туда же двумя неделями раньше. В Крыму жили Бутеневы, старики и молодые, и мы решили поселиться вместе с ними. Местность, где мы жили, считалась в городской черте, но на самом деле отстояла от города на две версты, на Симферопольском шоссе, на горе над Ялтой. Мы поселились целой колонией, в близком соседстве одни от других...

Во время моего пребывания в Екатеринодаре я набрался впечатлений, которые навели меня на некоторые неутешительные мысли.

Неприятно было, прежде всего, зрительное впечатление. Екатеринодар был полон офицеров. По главной улице, Красной, они слонялись праздные, целыми толпами, наполняли все кофейни и рестораны, сорили бешенные деньги, в то время как получали ничтожное жалованье, легко проигрывали тысячи рублей в карты...

05 октября 1858 - 04 октября 1911

князь, государственный и политический деятель, землевладелец

Биография

Родился 5 октября 1858 года в Москве. Крещён 21 октября того же года в церкви Николы в Гнездниках, восприемниками были его дед - генерал-лейтенант князь Пётр Иванович Трубецкой (1798-1871), владелец подмосковной усадьбы Ахтырка и тётка - графиня С. В. Толстая, воспитанником которой П. Н. Трубецкой был вместе со своими сёстрами Софьей и Марией после смерти матери. Детство их прошло в имении Узкое. Их отец, директор Московского отделения императорского Русского музыкального общества (РМО) князь Николай Петрович Трубецкой в 1861 году вновь женился - на Софье Алексеевне Лопухиной (1841-1901), от второго брака у Н. П. Трубецкого было десять детей - сводных братьев и сестер П. Н. Трубецкого; наиболее выдающимися среди них были знаменитые университетские профессора и философы Сергей и Евгений Николаевичи Трубецкие.

Окончив юридический факультет Московского университета, П. Н. Трубецкой начал службу по ведомству Министерства внутренних дел. В 1883 году он впервые «исполнял должность» Московского уездного предводителя дворянства, заменив графа А. В. Бобринского, тогда же к нему от С. В. Толстой перешла подмосковная усадьба Узкое (формально была продана за достаточно небольшую для такого владения сумму). В 1884 году он заменял уже губернского предводителя дворянства. Впоследствии посты уездного и губернского предводителей П. Н. Трубецкой получил путем выборов.

После венчания 1 октября 1884 года с княжной Александрой Владимировной Оболенской (1861-1939) они уехали в путешествие по Европе.

Московским губернским предводителем дворянства П. Н. Трубецкой был в 1892-1906 годах. Параллельно он получал придворные и гражданские звания, пройдя путь от камер-юнкера до егермейстера и став в 1896 году действительным статским советником.

П. Н. Трубецкому принадлежал ряд имений в южных регионах страны: в с. Козацком Херсонской губернии, Долматово Таврической губернии, Сочи (Ардуч) Черноморской губернии. Как крупный винодел он был одним из учредителей (в 1901 году) комитета виноградарства и виноделия Императорского Московского общества сельского хозяйства. В Козацком, кроме многочисленных виноградников заложенных в 1896 году, существовало тонкорунное овцеводство - одно из лучших в России и большой конный завод.

31 июля 1900 года в Узком, где тогда жил Сергей Николаевич Трубецкой, в кабинете П. Н. Трубецкого скончался известный философ Владимир Сергеевич Соловьев. П. Н. Трубецкой присутствовал на его похоронах, состоявшихся в Новодевичьем монастыре.

Весной 1905 года П. Н. Трубецкой вместе с князем А. Г. Щербатовым, графами Павлом и Петром Дмитриевичами Шереметевыми, публицистами Н. А. Павловым и С. Ф. Шараповым и другими стал учредителем и главным деятелем монархического Союза русских людей в Москве (после поражения на выборах в 1-ю Государственную думу, активность Союза резко сократилась; многие его члены стали участниками других черносотенно-монархических организаций).

В 1906 году он был избран от дворянских обществ в Государственный совет (П. Н. Трубецкому и петербургскому губернскому предводителю дворянства графу В. В. Гудовичу, поддержанных министром внутренних дел П. Н. Дурново, принадлежала идея отдельного представительства от дворянства в Государственном совете. В Госсовете П. Н. Трубецкой впоследствии возглавил земельную комиссию. Одно время он был председателем партии центра, в чем усматривался известный либерализм, так как председателями групп и партий становились, как правило, лишь лица, попавшие в верхнюю палату российского парламента не по выборам, а по назначению Николая II .

Погиб П. Н. Трубецкой 4 октября 1911 года будучи убит в Новочеркасске одним из собственных племянников Владимиром Григорьевичем Кристи. Туда приехали семьи Трубецких и Кристи на торжественную церемонию перенесения праха донских военных деятелей, среди которых был их предок граф В. В. Орлов-Денисов , в усыпальницу только что завершенного войскового собора. После церемонии П. Н. Трубецкой отправился кататься на автомобиле вместе с женой своего племянника Марией (Марицей) Александровной Кристи, урожденной Михалковой (1883-1966) и приехал в свой вагон на станции Новочеркасск. Туда пришел и В. Г. Кристи, который застрелил П. Н. Трубецкого. Тело его 7 октября было перевезено в Москву и погребено в Донском монастыре. Следствие по этому делу по просьбе вдовы П. Н. Трубецкого Николай II прекратил, В. Г. Кристи был сослан в имение родителей Замчежье (Кишиневский уезд Бессарабской губернии).

3.2.1.2.4.4. Князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862—1905) — русский религиозный философ, публицист и общественный деятель. Брат философа Е. Н. Трубецкого и отец философа Н. С. Трубецкого

Трубецкой, Сергей Николаевич (до 1905)

Родился и провёл детство с многочисленными братьями и сёстрами в подмосковном имении Ахтырка. В 1874 году он вместе с братом Евгением поступил в частную гимназию Ф. И. Креймана, а в 1877 году — в Калужскую мужскую казенную гимназию, куда переехала семья в связи с назначением отца семейства вице-губернатором. Мария Мансурова в своих воспоминаниях пишет, что "дедушка отдал почти всё своё состояние, продал Ахтырку и дом в Москве для того, чтобы спасти от беды своего брата, промотавшего своё большое состояние. Дедушке пришлось поступить на службу, более серьёзную чем до этого времени, такую, чтобы содержать семью. Он взял место вице-губернатора в Калуге. Переехала в Калугу и бабушка со всеми детьми. Трубецкие поселились в Загородном доме (так они называли этот дом) с большим запущенным садом."Она же упоминает, что "в Калуге устраивались домашние спектакли. Пьесы сочинялись совместно Сергеем Николаевичем Трубецким и Соллогубом " (Граф Фёдор Львович Соллогуб — дальний родственник по материнской линии С. Н. Трубецкого, Лопухиных).

Братья Трубецкие - Сергей Николаевич и Евгений Николаевич. Москва, 1866 г.

В 1881 году братья Сергей и Евгений поступили на юридический факультет Московского университета, но Сергей уже через две недели перешел на историко-филологический факультет, где учился сначала на историческом, а затем — на классическом отделении. Ещё с 4-го класса гимназии он заинтересовался философией, в 16 лет пережил период увлечения англо-французским позитивизмом; в 7-м классе чтение 4 томов «Истории новой философии» К. Фишера положило начало критическому изучению философии; поворот же к религиозной философии произошёл под влиянием чтения брошюр А. С. Хомякова. А в студенческие годы он познакомился с произведениями В. С. Соловьёва, который стал его другом.

В 1885 году он окончил Московский университет и был оставлен на кафедре философии для подготовки к профессорскому званию. В следующем году он сдал магистерские экзамены и с 1888 года стал читать лекции в качестве приват-доцента.

5 октября 1887 года Сергей Николаевич Трубецкой женился на Прасковье Владимировне Оболенской (1860—1914). Брак этот состоялся после восьми лет взаимной влюблённости. Препятствием являлось то, что брат С.Н. Трубецкого — Пётр Николаевич (от первого брака Н.П. Трубецкого) был женат на сестре Прасковьи Владимировны. По православным канонам не допускались браки братьев на сёстрах. «Сомнение моё было тяжко: хорошо ли я делаю, жертвуя букве канона счастьем, а может быть, жизнью любимого исстрадавшегося существа, - писал он брату Евгению... - ты один можешь понять те нравственные и религиозные мучения, через которые я прошёл». И С.Н. Трубецкой решился переступить канон. Для совершения обряда бракосочетания был приглашен не обычный приходской священник, а военный, менее зависимый от духовного начальства.

Князь Сергей Николаевич Трубецкой с сыновьями и женой Прасковьей Владимировнай

В 1889 году он защитил магистерскую диссертацию «Метафизика в Древней Греции», а в 1900 году — докторскую «Учение о Логосе в его истории» и получил должность экстраординарного профессора. С 1904 года — он ординарный профессор. С. Н. Трубецкой читал почти все историко-философские курсы: философию Отцов Церкви, историю древней философии, историю новейшей философии, историю христианской мысли в первые века, философию Платона и Аристотеля.

Князь Сергей Николаевич Трубецкой. Фото 1905 г. Поверх изображения надпись его рукой: "Нужно жить так, чтобы всем было хорошо, чтобы не было обездоленных. Кн. С.Трубецкой".

Летом 1895 года Сергей Николаевич Трубецкой поселился вместе с семьёй в имении «Узкое». Его сыновей, Николая и Владимира, увековечил эдесь их двоюродный дядя, знаменитый скульптор Паоло Трубецкой , который также посетил Узкое в 1895 году.

Трубецкой П., князь. Скульптурная группа "Дети" (князья Николай и Владимир Сергеевичи Трубецкие). 1900 г. Бронза. ГРМ ..

Братья Трубецкие - Николай и Владимир Сергеевичи. Меньшово, 1990 г.

Был утверждён в чине статского советника с 1902 года. В 1903 году командирован за границу. В 1904 году получил греческий орден Спасителя 4-й степени. Был редактором журнала «Вопросы философии и психологии» (1900—1905).

Последователь русского философа В. С. Соловьёва, Трубецкой особое внимание уделял вопросам соотношения и взаимосвязи философии и религии, обоснованию христианского вероучения, в том числе вопросам бессмертия.

Особое внимание в религиозной философии «конкретного идеализма» Сергея Николаевича уделялось разработке закона «универсальной соотносительности», который сводился к утверждению, что «знание приобретает логическую последовательность лишь в случае, когда оно является следствием универсального разума или второй ипостаси божественной Троицы». Посредством закона «универсальной соотносительности» Трубецким была сделана попытка преодолеть «односторонность» подходов трёх китов философии — рационализма, эмпиризма и мистицизма, соединив вместе их подходы к познанию бытия: разум, опыт и интуицию соответственно.

Соловьёв Вл. С., Трубецкой С. Н., Грот Н. Я., Лопатин Л. М.

В 1900 году Сергей Николаевич Трубецкой вместе с женой, Прасковьей Владимировной, и детьми, уже ставшими почти взрослыми, опять приехал в Узкое на лето. Кроме них в усадьбе жила двоюродная сестра Прасковьи Трубецкой - Аграфена Михайловна Панютина, урожденная княжна Оболенская (1860 - 1936), а также сыновья, и дочери владельца имения. В этом изысканном обществе собирался отпраздновать свои именины, приходившиеся на 15 июля, Владимир Соловьев. Однако, приехав, в Москву, он почувствовал себя плохо и отправился на квартиру двоюродного брата С.Н.Трубецкого председателя Московского Окружного суда Николая Васильевича Давыдова (1848 - 1920), который также собирался в усадьбу. Вместе они и отправились в путь.

"Поездка наша в Узкое была не только тяжела, но прямо кошмарна; Владимир Сергеевич совсем ослаб, и его приходилось держать, а между тем движение пролетки возбудило в нем вновь морскую болезнь; дождь усиливался и мочил наши ноги, и стало, благодаря ветру, холодно, - вспоминал Н.В.Давыдов. - Ехали мы очень тихо, так как на шоссе растворилась липкая грязь, и пролетка скользила на бок, и было уже темно. В одном месте дороги В<ладимир> С<ергеевич> попросил остановиться, чтобы немного отдохнуть, добавив, "а то, пожалуй, сейчас умру". И это, казалось, судя по слабости В<ладимира> С<ергеевича> совершенно возможным. Но вскоре он попросил ехать дальше, сказав, что чувствовал то самое, что должен ощущать воробей, когда его ощипывают, и прибавил: "С вами этого, конечно, не могло случится". Вообще, несмотря на слабость и страдание, в промежутки, когда ему делалось лучше, В<ладимир> С<ергеевич>, как всегда, острил, поднимал самого себя на смех и извинялся, что так мучает меня своим нездоровьем."

Давыдов и Соловьев добрались до Узкого лишь поздно вечером. Больной оказался настолько слабым, что не смог самостоятельно выйти из экипажа. Его внесли в дом и уложили на диван в ближайшем свободном помещении, которым оказался кабинет владельца имения, в то время бывшего в отъезде. Понемногу Соловьеву стало лучше и он, не вставая, долго беседовал с Сергеем Трубецким.

Врачи определили у него атеросклероз, цирроз почек и уремию, а также полное истощение организма, но помочь уже ничем не смогли. В. С. Соловьёв после двухнедельной болезни скончался в Узком, в кабинете П. Н. Трубецкого 31 июля (13 августа по новому стилю) 1900 года.

Во время болезни философа на Трубецких внезапно обрушилась и личная трагедия. 19 июля в усадьбе имения Меньшове (Подольский уезд) скончался от разрыва сердца князь Николай Петрович Трубецкой - отец. Петра, Сергея, Евгения и Григория Трубецких. К похоронам, состоявшимся 22 июля в Донском монастыре, прибыли с юга П.Н. и А.В.Трубецкие. Сергей Николаевич Трубецкой приехал на церемонию без супруги, оставшейся в усадьбе, ухаживать за безнадежно больным.

В тот же день в газете "Московские ведомости" появилась публикация о местонахождении В.С.Соловьева. Это вызвало приток в Узкое его почитателей.

Князь Сергей Николаевич Трубецкой с матерью

Сергей Николаевич Трубецкой после смерти В.С.Соловьева больше не проводил летние месяцы в Узком. Он сосредоточился на преподавательской работе на историко-филологическом факультете Московского университета. Эпохальный 1905 год стал кульминацией общественной деятельности С.Н.Трубецкого, б июня на Приеме Николаем II депутации земских деятелей, князь произнес смелую речь, в которой отметил нетерпимость нынешнего внутреннего положения страны, обосновал принципы грядущего народного представительства и потребовал их широкого обсуждения в печати и обществом, то есть фактически свободу собраний и отмену цензуры. Царь ответил С.Н.Трубецкому и выступившему вслед за ним гласному Санкт-Петербургской городской думы М.П.Федорову довольно блекло и обтекаемо, не опровергнув ни одного из ораторов и выразив надежду на обновление страны, и просил Трубецкого подготовить записку о настоящем положении высших учебных заведений и о мерах по восстановлению в них порядка. 6 августа было опубликован манифест об учреждении Государственной думы на началах, вызвавших только разочарование у всех, кто этого ждал.

После того, как Николай II указом от 27 августа 1905 года ввёл «Временные правила об управлении высшими учебными заведениями Министерством народного просвещения», Совет университета 2 сентября избрал ректором 43-летнего князя С. Н. Трубецкого. Это было ярким выражением того авторитета, которым пользовался он в коллективе университета. Князю пришлось заняться тяжелой административной работой, что, несомненно, ускорило его кончину.

Однако избрание ректора не остановило студенческих волнений, студенческие сходки в университете продолжались, причём в них участвовала масса посторонней публики. И уже через 20 дней после вступления в должность Трубецкой вынужден был закрыть университет, чтобы не допустить ввода на его территорию войск и полиции.

В конце месяца С.Н.Трубецкой приехал в Петербург на прием к министру народного просвещения генералу В.Н.Глазову, который на заседании комиссии по выработке университетского устава в грубой форме высказался против поданой ему петиции в защиту нескольких студентов, исключенных из университета. Прямо на заседании 29 сентября 1905 года у С.Н.Трубецкого не выдержало сердце. В тот же день он скончался от инфаркта. Его тело, доставленное в Москву, встречала многотысячная толпа с красными флагами. Студенты проводили своего ректора до кладбища Донского монастыря. Огромное количество желающих попрощаться с покойным задержало похороны до конца светового дня. Поэтому в могилу гроб опускали уже при свечах. В.И.Вернадский сказал прочувственную речь. Говорили студенты и преподаватели. Журналист и общественный деятель И.В.Гессен, знавший С.Н.Трубецкого, вспоминая события того бурного года, писал, что "…распропагандированная революционными партиями молодежь превратила высшую школу в помещение для всенародных бурных митингов, выносивших задорные резолюции, и внезапная смерть первого избранного ректора Московского университета кн. С.Н.Трубецкого, поразившая его во время заседания в Министерстве народного просвещения, была явным последствием душевных волнений, причиненных университетской смутой, и служила грозным символом безвыходности положения. А студенчество этой смертью воспользовалось, чтобы превратить похороны в грандиозную демонстрацию".

Похороны князя сергея Николаевича Трубецкого

Похоронен Сергей Николаевич Трубецкой в Москве на кладбище Донского монастыря.

У Сергея Николаевича и Прасковьи Владимировны было трое детей: Николай, Мария и Владимир. Ими маленькими отец постоянно восхищался в письмах к родным. Но ему не суждено было увидеть их взросление.

Семья Сергея Николаевича Трубецкого. Сергей Николаевич, Прасковья Владимировна (ур. Оболенская) и их дети - Мария, Владимир (в центре), Николай. Середина 1890-х гг..

3.2.1.2.4.4.1. Мария Сергеевна Трубецкая (Хрептович-Бутенева) (1888 - 1934). Муж - Аполлинарий Константинович Бутенев (Хрептович-Бутенев) (1879 - 1945) Дипломат. В 1909-1911 секретарь посольства в Англии, затем чиновник 1-го департамента Министерства иностранных дел

Фото со свадьбы Марии Сергеевны Трубецкой и Аполлинария Константиновича Хрептович-Бутенева. Москва, 1910 г. Фото из архива В.С. Трубецкого.

Прасковья Аполлинариевна Хрептович-Бутенева (1911 - 1969)

Константин Аполлинариевич Хрептович-Бутенев (1912 - 1963)

Мария Аполлинариевна Хрептович-Бутенева (Святополк-Мирская) (1913 - 1973)

Елизавета Аполлинариевна Хрептович-Бутенева (Гагарина) (1915 - 1989)

Екатерина Аполлинариевна Хрептович-Бутенева (Львова) (р. 1917)

Михаил Аполлинариевич Хрептович-Бутенев (1919 - 1992)

Сергей Аполлинариевич Хрептович-Бутенев (1922 - 1974)

3.2.1.2.4.4.2. Князь Николай Сергеевич Трубецкой (4 (16) апреля 1890, Москва — 25 июня 1938, Вена) — выдающийся русский лингвист; известен также как философ и публицист евразийского направления

Николай Сергеевич Трубецкой, Austria, 1920-е годы

С 14 лет посещал заседания Московского этнографического общества; в 15 лет публиковал первые научные статьи о финно-угорском язычестве. Изучение фольклора сопровождалось и знакомством с соответствующими языками.

В возрасте 15 лет Н. С. Трубецкой написал письмо этнографу Богоразу, в котором делился своими научными идеями (не указав своего возраста). Богораз, восхищенный идеями молодого ученого, пришёл к нему домой, обнаружил там мальчика, с которым занимался репетитор и долго не мог поверить, что это — не розыгрыш.

В 1907 году начал сравнительно-исторические и типологические исследования грамматического строя северокавказских и чукотско-камчатских языков; материалы, собранные в ходе этой работы, продолжавшейся вплоть до революции, в годы Гражданской войны погибли («пошли дымом»; впрочем, советский кавказовед Е. Бокарёв сообщал, что видел их в Ростове незадолго до Второй мировой войны и были впоследствии восстановлены Трубецким в эмиграции по памяти.

Николай Сергеевич Трубецкой. кон. 1900—нач.1910-х гг

В 1908 году окончил экстерном Пятую Московскую гимназию (где учился только в выпускном классе, а все остальные годы занимался с репетиторами дома и лишь в конце года сдавал экзамены в гимназии) и поступил в Московский университет на философско-психологическое отделение (где тогда большим влиянием обладал Л. М. Лопатин).

В 5 гимназии учились также будущие поэты Б. Л. Пастернак и В. В. Маяковский . Пастернак был ровесником Н. С. Трубецкого и они были знакомы и даже немного дружны. Маяковский учился на три года позже, вероятнее всего они были знакомы шапочно. По утверждению Б. Л. Пастернака, Трубецкой увлекался тогда русской религиозной философией и неокантианством Марбургской школы. Затем перевёлся на отделение западноевропейских литератур и наконец — на отделение сравнительного языкознания, где стал учеником Ф. Ф. Фортунатова.

Слева направо: Владимир Сергеевич Трубецкой, Елизавета Владимировна Голицына (сидит), Татьяна Владимировна Голицына, Николай Сергеевич Трубецкой. Меньшово, 1911 г.

В 1912 году закончил первый выпуск отделения сравнительного языковедения и был оставлен на университетской кафедре; командировался в Лейпциг, где изучал младограмматическую школу. Вернувшись, преподавал в Московском университете с 1915 по 1916 гг. После революции 1917 года уехал в Кисловодск; затем некоторое время преподавал в Ростовском университете.

В 1920 году эмигрировал в Болгарию. В 1905 году болгарский историк и общественный деятель Иван Шишманов, бывший знакомым С. Н. Трубецкого, подарил 15-летнему Н. С. Трубецкому свою книгу с надписью: будущему историку древних болгар (в связи с увлечением юного учёного историей праславян). В 1920 году, оказавшись в Софии, Трубецкой обратился к Шишманову, и тот рекомендовал его на должность доцента кафедры сравнительного языкознания в Софийском университете. Благодаря этому эмигрант Трубецкой получил работу. При этом 30-летний ученый имел всего 8 печатных трудов, из которых не было ни одного по лингвистике. Его основной курс «Введение в сравнительное языкознание с особым вниманием к главнейшим индоевропейским языкам» собрал в Софийском университете всего трое слушателей. Но через год с небольшим Трубецкой уже сделал себе имя публикациями по лингвистике и истории культуры и его пригласили на должность профессора в Венский университет. В 1923 году он переехал в Вену. На Первом конгрессе лингвистов А. Мейе назвал Трубецкого величайшим умом современной лингвистики.

В Софии издал сочинение «Европа и человечество», в котором близко подошёл к выработке евразийской идеологии. Обсуждение этой книги в софийском семинаре, в котором участвовали П. П. Сувчинский, Г. В. Флоровский, П. Н. Савицкий привело к рождению евразийской идеологии, о чём было заявлено в сборнике «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1» (София, 1921).

В 1920-х — 1930-х годах — активный участник евразийского движения, один из его теоретиков и политических лидеров. Наряду с П. П. Сувчинским и П. Н. Савицким входил в руководящие органы евразийства (Совет Трех, Совет Пяти, Совет Семи). До 1929 года участвовал во всех программных евразийских сборниках, в периодических изданиях евразийцев (журнал «Евразийские хроники», газета «Евразия»). Соавтор коллективных евразийских манифестов («Евразийство (опыт систематического изложения)» (1926), «Евразийство (формулировка 1927 года)»). Выпустил ряд книг в Евразийском книгоиздательстве («Наследие Чингисхана» (1925), «К проблеме русского самосознания» (1927)). Как идеолог евразийства разрабатывал концепции многополярного мира, славяно-туранских культурных взаимодействий, монгольского влияния на русскую политическую историю и культуру, идеократии, учения о правящем отборе в государстве.

В 1929 году в знак протеста против просоветской и прокоммунистической направленности газеты «Евразия» вышел из состава руководящих органов евразийского движения. Не участвовал в создании (1932) и работе Евразийской партии, но продолжал поддерживать личные контакты с П. Н. Савицким, участвовал в работе теоретических евразийских семинаров и в 1930-х годах начал печататься в евразийских изданиях (журнал «Евразийские тетради» и др.). Тогда же совместно с Р. О. Якобсоном разрабатывает теорию евразийского языкового союза и вообще евразийского учения о языке в связи с географическим фактором, на основе онтологического структурализма, сформировавшегося в идейном пространстве Пражского лингвистического кружка.

Параллельно в 1920-1930-х гг. преподавал в Венском университете славянские языки и литературу, занимался научной деятельностью. В конце 1920-х — начале 1930-х разработал фонологическую теорию. Был одним из участников и идейных лидеров Пражского лингвистического кружка, одним из создателей школы славянского структурализма в лингвистике. В своих лекциях по истории русской литературы высказывал революционные идеи о необходимости «открытия» древнерусской литературы (наподобие открытия русской иконы), о применении формального метода к произведениям древней и средневековой литературы (в частности к «Хождению за три моря» Афанасия Никитина), о метрике русских былин.

Трубецкой с большим вдохновением писал труды по лингвистике и с большой неохотой пропагандистские статьи на евразийские темы. Он жаловался, что евразийская пропаганда погубила его как ученого, отняв слишком много времени

Был непримиримым противником коммунизма, воцерквленным православным христианином. Выполнял обязанности старосты русской Никольской церкви в юрисдикции митрополита Евлогия (Георгиевского) (в конце 1920-х в ведении Московской Патриархии). По выходе 1 июля 1928 года из юрисдикции Евлогия настоятеля храма архимандрита Харитона (Дроботова), ввиду невозможных для исполнения политических требований лояльности советской власти, «князь Н. С. Трубецкой, состоящий церковным старостой сей церкви, немедленно донёс Митрополиту Евлогию о выходе Архимандрита Харитона из канонического подчинения Митрополиту Евлогию и последний, по одному донесению мирянина, вопреки священным канонам, <…> уволил Архимандрита Харитона от должности, с запрещением священнослужения и преданием церковному суду.»

В 1930-х гг. выступал в печати против национал-социализма, видя в нём своеобразный «биологический материализм», столь же несовместимый с православным мировоззрением, как и марксистский «исторический материализм». В ответ на попытки бывшего евразийца А. В. Меллера-Закомельского, жившего в Германии, сблизить позиции правого евразийства и русского национал-социализма Н. С. Трубецкой выступил с теоретической антинацистской статьей «О расизме». Критиковал «арийскую теорию в лингвистике», доказывая, что индоевропейского праязыка не существовало, а сходства языков индоевропейской семьи можно объяснить их влияниями друг на друга в ходе исторического развития. Эти идеи, высказанные им в статье «Мысли об индоевропейской проблеме», стали причиной доноса в гестапо со стороны пронацистски настроенного австрийского лингвиста.

Н. С. Трубецкой страдал от депрессии и обращался за помощью к психотерапевту
В конце жизни от лекарств, которые Трубецкой принимал для лечения больного сердца, он приобрел болезнь желудка. По этому поводу ученый шутил: неудобно, что у человека столько органов.

В 1938 году после аншлюса Австрии подвергся притеснениям со стороны гестапо, вызывался на допрос, был арестован на трое суток, в его квартире был произведен обыск. По признанию П. Н. Савицкого, от концлагеря его спас только титул князя. Однако значительная часть его научных рукописей была конфискована во время обыска и впоследствии утрачена. Не перенеся этой потери, Николай Сергеевич Трубецкой скончался от инфаркта миокарда, в больнице.

Н. С. Трубецкой собирался после аншлюса Австрии переехать с семьей в США, но этому помешала болезнь и скоропостижная смерть

Князь Н. С. Трубецкой, будучи политическим консерватором и православным традиционалистом, любил поэзию В. В. Маяковского
Филолог П. Богатырев называл Трубецкого, которого он знал лично, настоящим аристократом и настоящим демократом

Трубецкой не любил русских религиозных философов старшего поколения (прежде всего веховцев Бердяева, Струве, Булгакова). Он в частной переписке именовал их «старыми грымзами» и выступал резко против публикаций «грымз» в евразийских изданиях

В 1973 году в Венском университете была установлена памятная доска в честь Н. С. Трубецкого

В 1914 г. Н. С. Трубецкой женился на Вере Петровне Базилевской (1892 - 1968). Их дети:

3.2.1.2.4.4.2.1. Елена Николаевна Трубецкая (Исаченко) (1915 - 1968)

3.2.1.2.4.4.2.2. Александр Николаевич Трубецкой (р. 1917)

3.2.1.2.4.4.2.3. Дарья Николаевна Трубецкая (1920 - 1976)

3.2.1.2.4.4.2.4. Наталья Николаевна Трубецкая (1925 - 1982)

3.2.1.2.4.4.3. Князь Владимир Сергеевич Трубецкой (1892, Москва — (30 октября) 1937, Узбекистан) — русский советский писатель (псевдонимы В. Ветов, Владимир Ветов), мемуарист; сын философа и общественного деятеля князя Сергея Николаевича Трубецкого

3.2.1.2.4.5. князь Евгений Николаевич Трубецкой (23 сентября (5 октября) 1863, Ахтырка — 23 января 1920, Новороссийск) — русский философ, правовед, публицист, общественный деятель, брат С.Н. Трубецкого.

Евгений Николаевич Трубецкой (1890-е)

Евгений Николаевич был только на год моложе своего брата. Жизнь его тесно связана с жизнью брата Сергея Николаевича. В 1874 году оба брата поступили в 3-й класс частной гимназии Ф. И. Креймана, в 1877 году — в 5-й класс гимназии в Калуге, куда их отец был назначен вице-губернатором. Огромные духовные сокровища были вложены в жизнь семьи матерью — С. А. Лопухиной.

Сильное влияние на формирование религиозной настроенности в семье оказали монастыри, располагавшиеся неподалеку от усадьбы Трубецких — Ахтырки. В тринадцати верстах от неё находится Троице-Сергиева лавра и в пяти верстах — Хотьковский женский монастырь.

Хотьковом и Лаврой полны все наши ахтырские воспоминания. В Лавру совершались нами, детьми, частые паломничества, там же похоронили и дедушку Трубецкого, а образ святого Сергия висел над каждой из наших детских кроватей.

Трубецкой Е. Н. Из прошлого. Воспоминания. Из путевых заметок беженца

В 1879 году оба брата, увлечённые идеями Дарвина, Спенсера, Бокля, Бюхнера, Белинского, Добролюбова и Писарева, пережили острый религиозный кризис. Этот кризис братья преодолели довольно быстро, благодаря книге Куно Фишера «История новой философии» из гимназической библиотеки, чтение которой положило начало серьёзного изучения ими философии. Теперь предметом их изучения стали произведения Платона, Канта, Фихте, Шеллинга. Затем последовали А. С. Хомяков, В. С. Соловьёв, роман «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского. Неожиданное откровение было дано Е. Н. Трубецкому при исполнении 9-й симфонии Бетховена под управлением Антона Рубинштейна. Восприятие Бетховенской симфонии привело его к вере, которая открылась ему как источник высшей радости.

В 1881 году братья Трубецкие поступили на юридический факультет Московского университета. Евгений Николаевич как и брат увлекался изучением истории философии. Однако, в отличие от брата, не перешёл на историко-филологический факультет. В одном из писем объяснял, что и тут может получить степень магистра философии права: «Больше мне ничего и не нужно, так как степень магистра нужна мне только для того, чтобы иметь должность, дающую кусок хлеба и полную возможность предаваться учёным исследованиям».

По окончании университета весной 1885 года Е. Н. Трубецкой поступил в качестве вольноопределяющегося в стоявший в Калуге Киевский гренадёрский полк; в сентябре сдал офицерские экзамены и уже в апреле 1886 года получил в Демидовском лицее в Ярославле (где он преподавал) звание приват-доцента, защитив диссертацию «О рабстве в древней Греции».

В 1887 году Е. Н. Трубецкой во время одной из «сред» в доме Л. М. Лопатина познакомился с В. С. Соловьёвым . Будучи учеником и продолжателем В. С. Соловьёва, Е. Н. Трубецкой не соглашался со многими аспектами его учения, особенно — с его экуменическими идеями.
Он был "...даже не соловьёвец, но активный и часто непобедимый его противник." (Лосев А. Ф., «Владимир Соловьёв»)

В этом же, 1887 году, он женился на княжне Вере Александровне Щербатовой , дочери московского городского головы. От этого брака у них родилось трое детей. Лето семья почти всегда проводила в Наре (Верейского уезда), в имении А. А. Щербатова.

В 1892 году после защиты магистерской диссертации «Религиозно-общественный идеал западного христианства в V в. Миросозерцание Блаженного Августина» Е. Н. Трубецкой получил место приват-доцента, а в 1897 году, после защиты работы «Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI в. Идея Божеского царства у Григория VII и публицистов — его современников» — профессора в Киевском университете Св. Владимира.

В конце 1905 года, граф С. Ю. Витте, формировавший новый кабинет министров, хотел предложить Е. Н. Трубецкому пост министра народного просвещения, но при встрече понял, что Трубецкой — чистый человек, полный философских воззрений, с большими познаниями, прекрасный профессор, настоящий русский человек, но наивный администратор и политик.

С 1906 года он — профессор энциклопедии и истории философии права в Московском университете.

Ещё в конце мая 1905 года он познакомился с меценаткойМ. К. Морозовой, когда тридцатидвухлетняя вдова с четырьмя детьми предоставила свой дом делегатам Всероссийского земского съезда, где выступали и братья Сергей и Евгений Трубецкие. На её средства Е. Н. Трубецкой стал издавать общественно-политический журнал «Московский еженедельник» (1906—1910).

Маргарита Кирплловна Морозова , до замужества Мамонтова (22 октября (3 ноября) 1873, Москва — 3 октября 1958, Москва) — известная русская меценатка, одна из крупнейших представительниц религиозно-философского и культурного просвещения России начала ХХ века (1907).
Знакомство с князем Сергеем Николаевичем Трубецким произошло в 1902—1903 годах благодаря Александру Скрябину. Скрябин считал себя учеником Трубецкого, а тот руководил философским чтением композитора. Сближение Морозовой с младшим братом Сергея Николаевича — Евгением — произошло позднее, после Всероссийского съезда земских деятелей, происходившего в её доме на Смоленском бульваре в мае 1905 года. Активное участие в делах съезда Евгений Николаевич принимал наряду с Сергеем Николаевичем. Братья Трубецкие входили в костяк Московского психологического общества (его членом был и А. Н. Скрябин). Общество имело свой орган — журнал «Вопросы философии и психологии», субсидировавшийся купцом Алексеем Алексеевичем Абрикосовым. Журнал был единственным сугубо философским периодическим изданием, издававшимся в России. Маргарита Кирилловна также начала отпускать свои средства на издание этого журнала. И после революции она по-прежнему принимала участие в делах Московского психологического общества, состоя с 1921 года его казначеем .

В ноябре 1905 года было организовано «Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва» (МРФО). Членами-учредителями общества, кроме Маргариты Кирилловны, значились С. Н. Булгаков, князь Е. Н. Трубецкой, Н. А. Бердяев, С. А. Котляревский, Л. М. Лопатин, священник П. П. Поспелов, Г. А. Рачинский, А. В. Ельчанинов, В. П. Свенцицкий, П. А. Флоренский и В. Ф. Эрн — цвет русской религиозной философии. Морозова принимала непосредственное участие в работе общества наряду с князем Евгением Трубецким.

Первоначально он был одним из видных членов и основателей кадетВВ­ской партии Народной свободы, затем вышел из неё и стал одним из создателей, на основе фракции «мирного обновления» в 1-й Государственной думе, партии мирного обновления, неофициальным органом которой стал «Московский еженедельник». Более трехсот передовых статей Е. Н. Трубецкого было напечатано здесь. Уже в 1907 году в статье «Два зверя» Трубецкой предчувствовал надвигающуюся катастрофу Российской империи:

При первом внешнем потрясении Россия может оказаться колоссом на глиняных ногах. Класс восстанет против класса, племя против племени, окраины против центра. Первый зверь проснется с новою, нездешней силой и превратит Россию в ад

В 1907—1908 года (а затем — в 1915—1917) он — член Государственного совета.

Валентин Александрович Серов (1865-1911). Portrait of Margarita Morozova. (1910. Art Museum of Dnepropetrovsk)
С Евгением Трубецким Маргарита Кирилловна познакомилась вскоре после возвращения из Швейцарии весной 1905 года, вероятнее всего, в конце мая. На какой почве происходило их сближение, неизвестно.В письме от 4 августа из Биаррица Маргарита Кирилловна самые интимные подробности своей жизни сообщает ближайшей подруге (мамочке) Елене Полянской: «Я „его“ люблю очень глубоко и не расстраивайтесь этим, а радуйтесь». Из этого же письма становится ясным, что она давно была внутренне готова к новому чувству: «Я пожила внутренней жизнью, почитала, подумала, отдохнула, но теперь довольно. Мне хочется жизни и деятельности». Возможно, это сближение произошло за границей, именно в Биаррице:
…мы слишком близки. Особенно мы пережили сильные и какие-то священные минуты здесь, за границей. Победу я предполагаю только в том, что угаснет такое острое желание, но сохранится то светлое с ним, что мне так дорого и незаменимо. Это зависит от его сил и от моих. Конец будет, если даже и будет известное событие, но будет потеряна светлая небесная сторона всего. Уверяю Вас, что у меня даже волосы поседели, так я здесь мучилась. Я предполагаю для себя возможным теперь в крайнем случае, какого-нибудь другого человека, чтобы только успокоить эту бурю.
М. К. Морозова, письмо Е. И. Полянской, <4.8.1905. Биарриц — Москва>.
«Другой человек» — это, по мнению В. Кейдана, П. Н. Милюков. Чтобы проверить свои чувства к Трубецкому, Морозова решает поближе познакомиться с известным историком и будущим лидером кадетов. Она как будто всё ещё выбирает, кого ей предпочесть, Милюкова (Штольца) или Трубецкого (Обломова), но главный выбор в пользу преодоления одиночества уже сделан: «Насчёт Обломова и Штольца Вы правы и неправы. Житейски это так, Штольц мог бы мне многое дать, но никогда не мог бы дать того, что может дать „он“. Кроме „него“ может только Христос». Итак, М. К. Морозова доверилась своему чувству беззаветно и осталась ему верна несмотря на то, что никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Под влиянием князя Евгения Николаевича Трубецкого (или, вернее, ради него) она стала интересоваться общественно-политическими вопросами. Она изучала труды Лотце, Канта, В. С. Соловьёва, «Систему трансцедентального идеализма» Шеллинга с тем, чтобы не быть скучной своему избраннику и при случае обнаружить свою культурную осведомлённость.

По взаимной договорённости ими было предпринято в Москве издание еженедельной общественно-политической газеты «Московский еженедельник». Газета начала выходить в марте 1906 года при поддержке М. К. Морозовой и издавалась до конца августа 1910 года.

За эти годы отношения издательницы и редактора претерпевали изменения, вызываемые периодом охлаждения и вспышками чувств, но при этом всегда оставались отношениями двух близких людей. В письмах 1906 года Евгений Николаевич ещё сдержанно и по-деловому обращается к Морозовой на «вы», а уже в последующие годы тон писем исключительно дружеский и задушевный. Он называл свою корреспондентку не иначе как «милая и дорогая моя Гармося», делился с Морозовой своими творческими и семейными планами, спрашивал её совета, искал у неё поддержки в своих духовных исканиях. В тон ему отвечала и Маргарита Кирилловна: «Ангел мой Женичка!», «Дорогой, милый, бесценный мой!», «Целую тебя крепко и нежно…». Но Трубецкой был старше Маргариты Кирилловны, он был в браке уже в течение двадцати лет, имел троих детей и не хотел бросать семью (П. Н. Милюков также был женат).

Как явствует из сообщений Трубецкого, жена Вера Александровна знала о его отношениях с красавицей-меценаткой и весьма болезненно реагировала на их связь. Она знала всё из рассказов мужа, принципиально избегавшего пошлости обывательских измен, обманов и склок. Более того, по словам Трубецкого, она желала встречи с Маргаритой Кирилловной и объяснений с ней. Защищая жену, он так писал о ней Морозовой:

Дорогой мой друг! Как я рад, что всего этого Вам не надо пояснять, что во всём этом Вы мне помощница и что Вы с полуслова меня понимаете. Что за ангельская душа моя жена! Вот уже два дня как она по нескольку раз напоминает мне, чтобы я отправил письмо сегодня, чтобы оно непременно поспело к Вашему приезду, точно этого я сам не знаю; и сколько раз она повторяет, что хочет Вас видеть! Боже мой, за что я так избалован любовью!… но всему Бог помог. Опять послал свою бесконечно ясную бездонную голубую лазурь над нами. Опять светло и ярко на душе…

А должны мы с Вами вместе подумать, как бы волос не упал с её головы; без этого ни Вам, ни мне нет благословения… Помните, что для неё я — всё. Самоотречение у неё безграничное; но столь же безгранично она меня чувствует — всякое мое слово, даже не сказанное, всякое чувство, только зарождающееся. Всякое письмо, мною полученное и ей не показанное, чувством слышит. Всякое изменение моё ко мне [себе?] ощущает как муку и болезнь… и тогда поймёте, почему были здесь минуты столь ужасающе трудные, когда я никакого выхода не видел и погружался в мрачное отчаяние. Чтобы Вы и я были радостны, нужно, чтобы она была радостна.

Маргарите Кирилловне также претили лицемерие и ложь вульгарного адюльтера, она искренна в своих чувствах: «А неужели Вам хотелось бы, чтобы моя жизнь разрешилась буржуазно-благополучной связью с обманом. Чтобы моя душа на этом остановилась! <…> С Штольцем это возможно. А здесь, где вся моя душа, и вдруг в её святыню — ложь и обман! — Никогда!», — пишет она подруге. Своё чувство она переживала трагично: «Никогда не суждено мне иметь двух радостей: быть твоей перед Богом и увидеть дитя, в котором соединились бы чудесным образом твои и мои черты! От нашей любви ничего не останется!» — писала она Трубецкому.

В минуты отчаяния и одиночества ей приходили мысли разорвать этот треугольник, покончить со своей «греховностью» и даже объясниться с женой Трубецкого, чтобы иметь возможность начать жить заново: «Мне очень гадко, ангел мой, мамочка! Я в Москве одна в пустом доме и одна, одна! Чувствую себя на развалинах с такою любовью построенного здания! Я одна и вот опять Вам пишу, <…> чтобы не видеть этого мрака одиночества!». Постепенно Маргарита Кирилловна приходит к мысли, что нужны решительные перемены в её жизни: «Нужно изменить своё чувство! Это всё Бог меня наказывает за грешные пожелания!». В письмах она в отчаянии умоляет Евгения Николаевича: «Я буду приносить все жертвы, я хочу одну минутку, одну маленькую минутку радости, моей радости в жизни! Подумай только, ведь это единственная моя минута, когда я живу — это с тобой! Но только совсем, совсем с тобой, одной с тобой в целом мире, хотя на минуту! Я знаю, что за это всё отдам и всё вынесу!». Но ответом ей было длинное рассуждение о христианской этике: «С грехом у Бога не может быть никаких сделок и компромиссов: тут кладутся законы безусловные».

Но ситуация, когда из философского принципа отрицания греховности Трубецкой позволял себя любить обеим женщинам, не устраивала ни одну из них. «Неинтересно быть второй любимой женщиной… <…> Хотела бы быть единственной», — писала Маргарита Кирилловна. И тогда, чтобы снять напряжённость и успокоить ревность Веры Александровны, переломив ход событий в свою пользу, Морозова решила закрыть газету «Московский еженедельник» якобы из-за финансовых проблем. В действительности она делала это, чтобы смягчить страдания Веры Трубецкой. Этот вывод исследователя Александра Носова прямо противоречит несколько прямолинейному выводу прежних советских историков об истинных причинах закрытия газеты, согласно которому финансовая несостоятельность «Московского еженедельника» происходила от банкротства либерализма на фоне «острой классовой борьбы в стране». Морозова жертвовала регулярными встречами со своим «редактором» (работа редакции происходила также под крышей морозовского особняка), поскольку, задумав новое совместное издание, решила вернуть Трубецкого в семью, оставив себе лишь возможность личной переписки с ним. Обоснованием своего неостывающего чувства к Трубецкому стала её мысль: «Наша любовь нужна России».

Таким необычным образом одним из выдающихся итогов этой, по выражению А. А. Носова, «беззаконной любви» стало московское издательство «Путь» по выпуску религиозно-философской литературы. Оно начало свою работу ещё в феврале — марте 1910 года. Номинально князь Трубецкой в издательских делах «Пути» был равноправен по отношению к другим членам-учредителям издательства, фактически же его голос подчас становился определяющим. Так, например, произошло при обсуждении издательской концепции и политики книгоиздания. В итоге здесь увидели свет работы Владимира Соловьёва, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Е. Н. Трубецкого, В. Ф. Эрна, П. А. Флоренского. М. О. Гершензон выпустил в нём сочинения П. Я. Чаадаева и И. В. Киреевского. Здесь же печатались работы В. Ф. Одоевского, С. И. Щукина, А. С. Глинки, С. Н. Дурылина. Первой книгой, выпущенной издательством, стал сборник статей «О Владимире Соловьёве». Как пишет исследователь творчества Е. Н. Трубецкого А. А. Носов:

Их роман разворачивался в культурной парадигме века минувшего: переживаемое ими чувство было для своего времени слишком искренно, глубоко, цельно, а главное, оно было слишком подлинно; и в нём отсутствовало именно то, на что XX век предъявлял особый спрос, — собственно литературность, игра, всегда предполагающие зрителя, пусть и единственного. Нельзя сказать, что они остались совершенно невосприимчивы к «ядовитым туманам» и «дионисическим экстазам» русского декаданса (в большей степени им была подвержена М. К.), но если бы им суждено было стать литературными героями, то героями классического романа; об их любовной драме, возможно, смог бы рассказать автор «Былого и дум». Но классический роман ушёл вместе с породившим его веком, а новое столетие просто утратило тот язык, который требовался для такого повествования.

Носов А. А. «Наша любовь нужна России…» // Новый мир. — М., 1993. — № 9.

Маргарита Кирилловна и Евгений Николаевич тщательно скрывали свои отношения от окружающих, хотя из письма Морозовой к Е. И. Полянской 20 июля 1908 года можно понять, что одиночество молодой, состоятельной и красивой женщины вызывало естественные вопросы у окружающих: «Как мне досадно, что все Вам пишут об „этом“, о моём личном!». Невозможность брака тяготила их обоих. Двусмысленное положение порождало размолвки и непонимание. В том же письме своей подруге Морозова неоднократно сетует на характер своего возлюбленного: «У „него“, по-моему, очень тяжёлый, замкнутый и памятливый характер»; «Я к нему с добром и самоотверженьем, а он с гордостью, женой и самолюбием! Не легко это. Хотя он прав, но тогда зачем он влез во всё это?»

1910 год во многом стал переломным для них, в большей степени для Маргариты Кирилловны. В этот год она многое вынуждена была переменить в своей жизни. Большую часть коллекции мужа она передала в Третьяковскую галерею. Она продала роскошный особняк на Смоленском бульваре и переехала в более скромный дом в Мёртвом переулке. Она отказалась от издания «Московского еженедельника» и основала издательство «Путь»; и самое главное, она приняла решение прекратить регулярные встречи с Евгением Трубецким, давая покой его семье. Но и это было не всё.

В 1911 году Евгений Николаевич Трубецкой вместе сбольшой группой профессоров покинул Московский университет, несогласный с нарушением принципов университетской автономии правительством. В связи с этим семья Трубецких переселилась в Калужскую губернию — в имение Бегичево. Здесь Трубецкой занимался ведением хозяйства, а также писал философские статьи для издательств «Путь» и «Русская мысль». В Москву он приезжал лишь для чтения лекций в народном университете имени А. Л. Шанявского и участия в некоторых заседаниях Религиозно-философского и Психологического обществ.

Трубецкой Евгений Николаевич (1910)

Трубецкой большую часть своего времени жил в Бегичево, М. К. Морозова жила в Москве. В 1909 году она приобрела имение-дачу Михайловское неподалёку от Бегичева. Все эти решения были тесно связаны друг с другом и были тщательно продуманы ею. С этого момента переписка с любимым становится едва ли не самым важным делом её жизни. Но отдалившись от Трубецкого по его собственному настоянию, Морозова почувствовала себя ещё более одинокой, чем раньше.

Морозова Маргарита Кирилловна (1910-е)
C 1909 года интенсивность их переписки значительно возросла: с июня по 20 августа 1909 года Морозова написала Трубецкому около 60 писем, то есть примерно два письма каждые три дня.
Письма М. К. Морозовой князю Е. Н. Трубецкому — конечно же не love story в интерьерах Серебряного века <…>, и не только памятник глубокому и искреннему чувству конкретного человека: это, наверно, самый пространный, самый интимно пережитый религиозно-философский трактат о любви, когда-либо появлявшийся в истории русской культуры и русской мысли.
— Письма Маргариты Кирилловны Морозовой. Предисл. Александра Носова. // Наше наследие. — 2000. — № 52. — С. 91.

Многолетняя переписка Морозовой и Трубецкого (с 1906 по 1918 год) содержит несколько сот писем (общее количество переписки Морозовой приближается к десяти тысячам писем). Об истинных отношениях двух этих людей не было бы ничего известно, если бы Маргарита Кирилловна незадолго до смерти не передала свой архив (несколько тысяч писем) в библиотеку имени Ленина — ГБЛ. Интенсивность переписки говорит о том, что оба, вынужденные жить в разлуке, все свои чувства вкладывали в почти ежедневные послания.
Отношения двух людей прервала революция и Гражданская война. Маргарита Кирилловна выступала против вхождения князя в активную политическую жизнь: «Брось всё это! Для политики надо быть Милюковым… или Керенским, тогда стоит всё отдать этому». Однако несмотря ни на что Евгений Николаевич в 1918 году примкнул к Белому движению, простился напоследок с Маргаритой Кирилловной под Москвой и умер от тифа под Новороссийском в 1920 году .

В 1914 году, в связи с начавшейся мировой войной, он, испытав патриотическое воодушевление, задумался о смысле жизни, что проявилось в статьях и книгах этого периода. в это же время, под влиянием впечатлений от выставки древнерусской живописи из коллекции И. С. Остроухова он пишет три очерка о русской иконе: «Умозрение в красках» (1915), «Два мира в древнерусской иконописи» (1916) и «Россия в её иконе» (1917).

В 1917—1918 годах Е. Н. Трубецкой принимал участие в работе Всероссийского Поместного Собора в качестве Товарища Председателя. В это время, 19 мая 1918 года Е. Н. Трубецкой был официальным оппонентом на защите диссертации Ильина И. А. на тему «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Непосредственная угроза ареста вынудила его покинуть Москву: он прибыл в Добровольческую армию Деникина, где его брат, Г. Н. Трубецкой , в правительстве Деникина занимал должность начальника Управления по делам исповеданий.

Попав вместе с отступавшей армией в Новороссийск, заболел здесь сыпным тифом и умер 23 января 1920 года.

Трубецкой — один из основных представителей метафизики всеединства, созданной В. С. Соловьёвым. Он критически пересматривает философию Соловьева, определяет некоторое ядро и ставит задачу развития из этого ядра цельной и систематической философии Богочеловечества. Вне ядра оказываются прежде всего такие «утопии» Соловьева: резкое преувеличение роли в Богочеловеческом процессе отдельных частных сфер и явлений: католицизма, теократии. Центральным объектом и одновременно главным орудием исследования в философии Трубецкого является концепция Абсолютного сознания. Возникает она в ходе гносеологического анализа. Согласно идеям Трубецкого, всякий акт познания направлен к установлению некоторого безусловного и общеобязательного (а значит, транссубъективного, сверхпсихологического) содержания — смысла или же истины — и, следовательно, предполагает существование такового; в любом сущем должна существовать истина. Истина же, по своей природе не есть ни сущее, ни бытие, но именно содержание сознания, притом характеризующееся безусловностью и сверхпсихологичностью.

Женат был Евгений Николаевич на княжне Вере Александровне Щербатовой и имел двух сыновей и дочь. В доме были особая атмосфера. Его сын Сергей вспоминал: «Уходя к себе в кабинет заниматься, Пап`а как будто покидал землю и уходил в какие-то другие, нездешние области... Когда Пап`а общался с нами, мы чувствовали себя совершенно просто, но когда он “начинал о чём-то думать”, а тем более уходил в свой кабинет, отношения между нами совершенно прекращались. Нам было запрещено входить в кабинет Пап`а, когда он занимается, но мы и так не посмели бы туда войти. В кабинете Пап`а был окружён для нас какой-то мистической атмосферой...».

Князь Евгений Николаевич Трубецкой с сыновьями Сергеем и Александром

3.2.1.2.4.5.1. Князь Сергей Евгеньевич Трубецкой (27 февраля 1890, Москва — 24 октября 1949, Кламар) — русский философ и литератор

С. Е. Трубецкой

Родился 27 февраля 1890 года в Москве, в доме деда по материнской линии князя Александра Алексеевича Щербатова .

Начальное образование получил дома. Много путешествовал с родителями по Европе. До 1906 жил в Киеве, летом — в подмосковной усадьбе Щербатовых Наре. В 1905 году поступил в 6-й класс Киевской Первой гимназии. В 1906 переехал с семьей в Москву.

Окончил 7-ю Московскую гимназию с золотой медалью и историко-филологический факультет Московского университета (1912). Занимался у профессоров Л. М. Лопатина и Г. И. Челпанова. Преподавал в Московском университете.

Участвовал в калужском дворянском собрании, избирался депутатом от дворянства.

С началом Первой мировой войны пытался уйти на фронт вольноопределяющимся, но не попал из-за проблем со здоровьем. Работал помощником уполномоченного в санитарном поезде, помощником заведующего Контрольным отделом в Комитете Северо-Западного фронта, товарищем председателя фронтового комитета, уполномоченным в Представительстве «Земгора», в Ликвидационной комиссии по делам Царства Польского.

В 1917 году переехал в Москву, жил у своей тети С. А. Петрово-Соловово. Служил уполномоченным в финансовом отделе Главного Комитета, позднее — старшим делопроизводителем в Московском Союзе Кооперативных Обществ.

После Октябрьской революции Трубецкой принял активное участие в деятельности тайных организаций - «Национального центра» и «Тактического центра», оказывавших из Москвы помощь Белой армии.

20 января 1920 был арестован, содержался во внутренней тюрьме Особого отдела ВЧК на Лубянке. Его дело вел с следователь особоуполномоченный Агранов. Был переведен в одиночную камеру. В то же время узнал об аресте сестры Софии и смерти отца в Новороссийске. Был переведен в Бутырскую тюрьму.

Верховный трибунал РСФСР (обвинителем на деле выступал председатель трибунала Крыленко) приговорил Трубецкого к расстрелу, который был заменен десятью годами строжайшей изоляции. Был переведен в Таганскую тюрьму, участвовал в церковных службах митрополита Кирилла, который также содержался в этой тюрьме.

В 1921 декан историко-филологического факультета Грушка ходатайствовал о направлении Трубецкого в университет. ВЦИК удовлетворил ходатайство и князь был отправлен в университет с оставлением в тюрьме. В то же время Трубецкой узнал, что его сестра и мать были переселены в коммунальную квартиру.

Летом 1922 года был вновь арестован, содержался во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке. Там виделся с митрополитом Кириллом (Смирновым), философами С. Л. Франком и Н. А. Бердяевым. В это время следователь впервые предложил Трубецкому подписать прошение об отъезде за границу, но он отказался. Впоследствии князь всё-таки подписал прошение об отъезде, вместе с матерью и сестрой.

Выехал из Москвы в Петербург, чтобы на немецком пароходе плыть в Штеттин. По прибытии встретился со своим братом Александром. Переехал в Берлин.

В 1922—1938 годах работал в Русской Общевоинском союзе: составлял бюллетени о положении дел в СССР, состоял политическим советником у генералов Кутепова и Миллера. В 1938—1949 занимался переводами и публицистикой. Оставил мемуары «Минувшее», в которых описал своё заключение в первые годы Советской власти.

В 1923 году женился на княжне Марине Николаевне Гагариной (5 августа 1897—14 декабря 1984).

3.2.1.2.4.5.1.1. Марина Сергеевна Трубецкая (1924 - 1982)

3.2.1.2.4.5.1.2. Вера Сергеевна Трубецкая (Хрептович-Бутенева) (р. 1926)

3.2.1.2.4.5.1.3. Татьяна Сергеевна Трубецкая (Хрептович-Бутенева) (1927 - 1997)

Родился в Ярославле, где дед преподавал в Демидовском лицее. Учился в Московском университете, хотел стать юристом. Детские и юношеские годы проводил в имении родителей, недалеко от Калуги, где увлекался конным спортом, охотой и фотографией (сохранились альбомы фотографий удивительного качества с видами имения, семьи, коня Донца и любимой собаки - сеттера Ральфа). Когда началась мировая война, его, как и многих сверстников, чувство долга перед Родиной позвало на фронт. Он хотел пойти туда простым солдатом, но его уговорили поступить на ускоренные офицерские курсы. Окончив Николаевское кавалерийское училище с "гвардейским баллом", был направлен в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк. Присягу принимал в Петергофе Николай II. Принимал участие в боевых действиях с начала 1915 года и заслужил ордена Святого Станислава III и II степени, Святой Анны III степени. В 1918 году полк был расформирован. На глазах А.Е. Трубецкого солдаты подняли на штыках несколько офицеров. Ему повезло. Один из солдат сказал: "Его не трогать, он хорошо обращается с нашим братом!" Оторвали только штабс-ротмистровские погоны. Александр Евгеньевич возвратился в Москву. Там принимал участие в уличных боях, командовал защитой главного почтамта. Затем пришлось спрятать оружие под пол семейного дома князей Щербатовых (дом находился на месте нынешнего Американского посольства). Тогда же он вступил в одну из тайных офицерских организаций для борьбы с большевиками. Эти организации входили в контакт с Добровольческой армией, которая начинала создаваться на юге России. Было решено отправить группу офицеров в Тобольск, чтобы спасти царскую семью. В 1930-х годах А.Е. Трубецкой описал свое участие в этой экспедиции в журнале "Часовой", который издавался в эмиграции. Эта статья была вторично опубликована в книге "Князья Трубецкие" - Россия воспрянет" (М.: Воениздат, 1996).

Затем эвакуировался вместе с остатками Белой армии в Константинополь, учился в Пражском университете, работал вагоновожатым, шофером такси

30 октября 1934 г. в Кламарте, Франция, женился на Александре Михайловне Голицыной (Осоргиной) (8 августа 1900 - 25 октября 1991)